– И что мы там скажем? – фыркнула Люсьена. – Вот, возьмите, это портрет человека, причастного к преступлению, а нарисовала его наша подруга, увидев сей лик в своих прибабаханых видениях! И за кого примут нас после такого заявления? Представляю, что после этого начнется, – хихикнула она. – Завтрашний рассвет мы с тобой встретим в палате № 6 в дурдоме имени Кащенко.
– Я не думаю, что все так мрачно. Но нам никто не поверят, ты права.
– На сто процентов. Никакая милиция нам не нужна, сами разберемся. Зря мы, что ли, открыли детективное бюро? Нам раскрытие этого преступления очень пригодится. Нужно поднимать рейтинг, конкурентов развелось, как нерезаных собак! Небось спят и видят, как мы, поджав хвосты, вдруг поймем, что никуда не годимся, и прикроем свою «лавочку».
– Не дождутся, – проворчала Галина, заворачивая машину во двор нужного им дома и останавливаясь напротив подъезда.
– Ты ключи от квартиры Валентины взяла?
– В машине их бросила, так и лежат, – ответила Галя, открывая бардачок. – Вот они.
– Ну что, идем?
– Вперед.
Подруги вышли из машины и направились ко второму подъезду.
– Давай сначала на всякий случай заглянем к Григорию, вдруг он дома? – предложила Люсьена. – А уж если его нет, пойдем к себе.
Девушки поднялись на четвертый этаж, и Галина нажала на кнопку звонка.
– Похоже, никого нет, – разочарованно вздохнула она и на всякий случай еще раз нажала на звонок. – Нет его, пошли на пятый.
– Слушай, зачем нам там без толку сидеть? Может, пойдем к Зинаиде Николаевне? – предложила Люся. – Как ты на это смотришь?
– Нормально. Все лучше, чем вдвоем в пустой квартире сидеть, – ответила Галина.
– Рядом есть булочная-кондитерская, я сбегаю, тортик куплю? С пустыми руками как-то неудобно заваливаться, она вчера нас вареньем угощала. Мол, мы к ней с ответным визитом.
– Отлично, пошли вместе.
Сказано – сделано. Через двадцать минут подруги стояли у двери Зинаиды Николаевны с тортом в руках. Галина нажала на кнопку звонка, но дверь никто не открыл.
– Тьфу, черт, кажется, не наш сегодня день. Все словно провалились куда-то. Идем, подруга, придется нам торт вдвоем лопать, – засмеялась она.
Девушки уже собрались развернуться и пойти к лестнице, но вдруг услышали, как загремел замок, и через мгновение открылась дверь.
– Ой, девочки, это вы? – радостно воскликнула Зинаида Николаевна. – Здравствуйте, мои хорошие! А я неважно себя чувствую, прилегла – и уснула. Проходите, – она гостеприимно распахнула дверь.
– Добрый день, Зинаида Николаевна, извините, что разбудили, – защебетала Люсьена. – Мы хотим вас отблагодарить за вчерашнее гостеприимство, тортик купили, – приподняла она большую коробку, демонстрируя презент.
– Ох, спасибо, – обрадовалась хозяйка. – Это даже хорошо, что разбудили, у меня всегда голова начинает болеть, если я днем засыпаю. Сейчас я быстренько чаек организую, вот ваш торт и пригодится, – засмеялась она. – Хорошо, что вы пришли, у меня сегодня последний выходной, завтра я на сутки ухожу.
– А где вы работаете?
– На кондитерской фабрике, в котельной, сутки через трое.
– В котельной? – удивилась Галина. – А что вы там делаете? Не кочегарите же?
– Нет, не кочегарю, – засмеялась Зинаида Николаевна. – Я оператор по газовым установкам. Там стоят огромные котлы, от них все агрегаты на фабрике работают. Так вот, оператор следит за тем, чтобы в котлах давление всегда было стабильным. Зарплата, конечно, не очень большая, но зато на пенсию я по горячей сетке пойду, с пятидесяти лет. Так что уже через семь месяцев пенсионеркой стану.
– Слишком молодой пенсионеркой, – польстила ей Галина. – Вам замуж нужно выходить, а не на пенсию.
– Скажешь тоже, – махнула та рукой. – Какое может быть замужество? Я уж одна привыкла, и вдруг появится кто-то посторонний. Давайте пить чай, торт порежу, – резко оборвала тему женщина и засуетилась вокруг стола.
– Зинаида Николаевна, вы сказали, что плохо себя чувствуете. У вас опять кружилась голова? – поинтересовалась Галина.
– Нет, голова больше не кружится, слава богу, просто слабость какая-то навалилась, сама не знаю – отчего. Погода, наверное, действует, дождь всю ночь лил. Как вам квартира Валентины?
– Нормальная квартира, нам понравилась, – ответила Люсьена. – А сама Валентина где живет?
– У дочки своей, она родила в прошлом году, денег не хватает, они и решили, что поживут пока вместе, а квартиру Валентины будут сдавать. Сейчас многие так делают, у кого есть лишняя жилплощадь. Вы вещи свои уже перевезли?
– Какие вещи? – удивленно спросила Люсьена, но тут же сообразила, что брякнула не то. – Ах, вы про вещи? Нет, еще не перевозили, у нас в той квартире, которую мы до этого снимали, еще два дня в запасе есть. Завтра, наверное, займемся этим вопросом.
– Вы уж не забывайте меня, заходите иногда на чашечку чаю, – улыбнулась Зинаида Николаевна.
– Непременно навестим вас. А вы одна живете?
– Да, совсем одна.
– А дети у вас есть?
– Дети? – нахмурилась женщина. – Нет у меня детей. Вы чай-то пейте, а то остынет, – торопливо сменила она тему. – Торт кладите на тарелки. Ой, а про ложки-то я совсем забыла, голова садовая, – засмеялась женщина и, вскочив со стула, полезла в ящик стола.
Люсьена с жалостью на нее посмотрела и вдруг, сама не зная, зачем, сказала:
– Зинаида Николаевна, у нас есть одна очень хорошая новость.
– Какая же? – с интересом спросила та.
– Никита, сосед ваш, оказывается, жив.
Галина ошарашенно посмотрела на Люську, но она, не обратив на Галю внимания, улыбнулась во весь рот.
– Как – жив? Не может быть… – пролепетала Зинаида Николаевна, обессиленно оседая на стул. – Мне же милиционер сказал, что его до больницы не довезли!
– Ой, вам плохо? – забеспокоилась Люся. – Милиционер ошибся, что-то перепутал, Никита жив, мы это точно знаем, не волнуйтесь.
– Откуда вы об этом узнали?
– Откуда узнали? – растерялась Люсьена, не зная, что ответить.
– Наша знакомая работает в институте Склифосовского, – выручила подругу Галина. – Вы вчера рассказали нам о Никите – как он вырос на ваших глазах, что вы с его мамой дружите, – вот мы и позвонили, чтобы все узнать.
– И это совершенно точно – Никита жив?
– Да, точно! Ему сделали операцию, его жизнь уже вне опасности. Правда, пока он лежит в реанимации, еще не приходил в сознание, но это нормально после такого ранения, так хирург сказал.
– Вот радость-то будет для Верочки, – растерянно забормотала женщина, как-то странно, затравленно озираясь по сторонам. – Вот радость…
Галина, внимательно наблюдавшая за ней, вдруг решительно встала и, взяв сумку, которую она повесила на стул, вытащила оттуда портрет неизвестной девушки. Рисунок был свернут в трубочку. Галя, быстро развернув лист, показала его Зинаиде Николаевне.
– Вам знакома эта женщина? – резко спросила она.
Повисла тяжелая пауза.
– Кто вы? – наконец хмуро поинтересовалась Кулагина, бросив испуганный взгляд на портрет.
– Мы – частные детективы, занимаемся расследованием преступления, совершенного в этом доме. Я так понимаю – у вас есть что нам сообщить?
– Вы правы, пойдемте, – коротко бросила женщина и, с трудом поднявшись со стула, направилась в комнату. Девушки поторопились за ней.
– Галь, я что-то пропустила или чего-то не понимаю? – прошептала Люсьена на ухо подруге.
– Мне кажется, сейчас все выяснится, – ответила Галина.
– Присаживайтесь на диван, – предложила Зинаида Николаевна, направляясь к серванту. Она взяла в руки рамку с фотографией и, повернувшись к девушкам, показала ее. На них смотрела девушка, нарисованная Альбиной.
– Вот, оказывается, где я ее видела, – сказала Галина. – Тогда здесь были врачи, было не до того, чтобы разглядывать обстановку, но память все же кое-что запечатлела… Кто это?
– Это моя дочь, Мариночка, – ответила Зинаида Николаевна и, поцеловав фотографию, поставила ее на место. – Она умерла.
– Как умерла? Когда?! – опешила Галя, совсем не ожидавшая такого ответа.
– Полтора года назад.
– Не может этого быть! – вскричала Люсьена. – Она же… А кто же тогда…. Ничего не понимаю!
– Моя дочь покончила жизнь самоубийством: выбросилась из окна, – заговорила Зинаида Николаевна каким-то бесцветным, безразличным голосом. – Марина не оставила предсмертной записки, и я терялась в догадках, что же могло случиться, чтобы она вот так… Ей было всего восемнадцать, она только поступила в институт, очень радовалась. У нее вся жизнь была впереди, и вдруг – такой страшный и непонятный конец! И во имя чего? – всхлипнула она и на некоторое время замолчала, стараясь подавить рыдания, рвущиеся из груди. Девушки сидели молча, напряженно наблюдая за женщиной, но не торопили ее.
– Я оставила все в комнате Мариночки, как было при ней, и, пока не исполнился год после ее кончины, не заходила туда, – продолжила Зинаида Николаевна свой рассказ. – Потом, после годовщины, я решила, что пришла пора расстаться с прошлым, и принялась убираться в комнате дочери. Почему я не сделала этого раньше? – тяжело вздохнула она. – Я ведь не разрешила делать вскрытие, и оказалось, что зря, иначе я бы обо всем узнала раньше. Только начав убираться в ее комнате, я нашла дневник дочери, и там… Когда я его прочла, все встало на свои места.
– И что же там было? – осторожно спросила Галина, когда тяжелое молчание затянулось.
– А? Ты что-то сказала? – растерянно спросила Зинаида Николаевна, стряхивая оцепенение.
– Что было написано в дневнике вашей дочери? – терпеливо повторила Галя.
– Банальная история. Она была беременна… от Никиты, – грустно улыбнулась женщина. – А он ничего не хотел об этом слышать. В его жизненные планы не входила женитьба и уж тем более – пеленки с распашонками. А моя Марина очень сильно любила его, даже слишком сильно, так что… Вот такая ирония судьбы. И ведь никто не знал, даже не догадывался, что у них какие-то отношения завязались. Это все он! Марина – наивная дурочка, а он на шесть лет старше нее, вот и заморочил ей голову. Никогда не прощу себе того, что не углядела за своей девочкой, – помрачнела она, и ее лицо изменилось до неузнаваемости.
– Так, значит, это вы… стреляли в Никиту? – спросила Галина.
– Стреляла, только, как теперь выяснилось, плохо целилась.
– Откуда у вас пистолет?
– В наше время это не проблема, – манеры Кулагиной резко изменились, она помрачнела, говорила отрывисто.
– А как же Алена? За что пострадала эта девушка? В чем она виновата? – выпалила целую серию вопросов Люсьена.
– Она виновата лишь в том, что оказалась не в том месте, не в то время, – сердито бросила Зинаида Николаевна. – Просто неожиданный, совсем незапланированный свидетель, вот и все. Так, значит, мне не удалось убить Никиту? – еще сильнее нахмурилась она. – Очень жаль, что у меня не получилось, таким, как он, нельзя ходить по земле и портить жизнь невинным девушкам! Алена вернулась в самый неподходящий момент, у меня не было другого выхода. А перед этим Василиса… и так все вовремя… я и решила – а почему бы и нет, ведь тогда на меня никто не подумает. И – как нарочно – эта девушка… так некстати! У меня даже и в мыслях ничего не было против нее, но она сама виновата… У моей дочери была собака, она тоже умерла – через три месяца после ее смерти – от тоски. Только поводок и остался, вместе с ошейником… Вы не представляете, девочки, как изводит тоска. Она точит тебя и днем, и ночью, как ржа железо, и так больно, что жизнь совсем не в радость, – сбивчиво бормотала она, словно говорила одно, а думала совсем о другом. – Значит, вы говорите, что Никита лежит в институте Склифосовского? В реанимации? Надо же, как странно, моей дочки больше нет, а он остался жив… Наверное, в рубашке родился. Ой, кажется, я еще кое-что забыла вам рассказать… и показать, одну минуту, подождите, я сейчас, – неожиданно спохватилась женщина и почти бегом направилась в комнату дочери.
Люсьена с Галей застыли на диване – ошарашенные, обалдевшие от услышанного, не будучи в состоянии произнести хоть слово. Первой очнулась Люся.
– Ну, ничего себе пельмень! Как просто ларчик открывался, оказывается, а мы уже головы сломали! Нет, я, конечно, была готова к любому повороту, но… Всего, что угодно, могла ожидать, только не такого неожиданного результата!
– Да уж, чего только в жизни не бывает, – ошеломленно согласилась с ней Галина. – Мне ее даже жалко, если честно. Она – преступница, но ведь она же еще и мать.
– Несчастная мать, – вздохнула Люсьена. – Даже не знаю, что теперь делать…
– Что значит – не знаешь? Ты прекрасно понимаешь, что мы не имеем права покрывать преступницу.
– Понимаю я все, не дави мне на психику, – Люся сморщила носик.
– Как ты думаешь, какой еще сюрприз она нам преподнесет? – спросила Галина, покосившись на дверь, за которой скрылась мать-мстительница.
– Не знаю, увидим, – пожала Люсьена плечами. – Наверняка что-нибудь сногсшибательное.
Девушка даже не предполагала, насколько она окажется права.
Не успела она договорить, как в комнату вернулась Зинаида Николаевна и посмотрела на подруг каким-то странным взглядом. Руки она почему-то держала за спиной.
– Простите, девчонки, ничего личного, честное слово, – произнесла она. – Просто я должна закончить начатое, потому что дала такое обещание у могилы Мариночки. Надеюсь, вы сможете меня понять и простить.
Галя с Люсей даже не успели ничего сообразить и уж тем более сделать, как женщина закрыла свое лицо какой-то тряпкой. В ее правой руке оказался газовый баллончик, и Кулагина, не задумываясь, пустила его в дело.
Глава 23
Василиса сидела за компьютером, разгуливала по всемирной паутине и совершенно не обращала внимания на Альбину, расположившуюся напротив нее за мольбертом. А художница настолько глубоко ушла в работу, что забыла обо всем на свете. Она периодически бросала восхищенные взгляды на девушку – и рисовала, рисовала, рисовала, не останавливаясь ни на минуту. Она старалась как можно больше деталей уловить и успеть перенести все это на бумагу, пока ее распирает вдохновение. В какое-то мгновение она неожиданно замерла, словно заглядывая внутрь себя, и вдруг сильно вздрогнула:
– Ой, мамочки, с девчонками что-то случилось! – испуганно, громко вскрикнула Альбина.
– Господи боже, что же ты так кричишь-то? – подпрыгнула от неожиданности Василиса. – Так и заикой недолго остаться, напугала до смерти! Что случилось, с какими девчонками? Ты о чем говоришь?
– С Галей и Люсей, – прошептала Альбина. – Они в беде!
– Откуда ты знаешь?
– Я не представляю, откуда… но – знаю!
– Ты серьезно?
– Да!
– Одуреть можно, – изумилась Василиса. – Откуда эти странные выводы? Опять тете что-то привиделось, или, может, из космоса телеграмма пришла? – с сарказмом спросила она.
– Нужно срочно позвонить Наде, – пробормотала Альбина, не обращая внимания на ехидные вопросы Василисы, и схватилась за телефон. – Надя, с нашими девчонками что-то случилось! – закричала она, как только подруга ответила. – Какая-то неприятность! Ты не знаешь, куда они поехали?
– Точно не знаю, они ничего не сказали, но предположить могу, – ответила Надя. – Почему ты решила, что с ними что-то случилось? – с беспокойством спросила она.
– Я не знаю, просто почувствовала.
– Ты не могла ошибиться?
– Нет, не могла! Я очень ясно ощутила, что им нужна помощь. Надюша, ты должна что-то сделать, и чем быстрее, тем лучше!
– Хорошо, я поеду туда, где надеюсь их найти, а ты бери Василису и… хотя нет, сидите дома, я вам позвоню, – торопливо выпалила Надя и отключилась.
– Что тебе сказала Надя? – спросила Василиса, недоверчиво глядя на художницу.
– Велела нам сидеть дома и ждать ее звонка. Она поедет туда, где могут быть Галя с Люся.
– А куда она поедет, не сказала? Где она надеется их найти?
– Я не знаю.
– Господи, от тебя можно с ума сойти! – воскликнула Василиса. – «Точно знаю, но не знаю, почему знаю», – передразнила она художницу. – Без переводчика и поллитры с тобой вряд ли разберешься. Ты сама-то себя хоть изредка понимаешь?
– Нечего на меня наезжать, я не виновата, что так происходит, – нахмурилась Альбина.
– А как это происходит? – с неприкрытым любопытством спросила девушка.
– Представь себе – понятия не имею, – Альбина развела руками. – И нечего на меня так смотреть, я действительно не знаю. Ко мне приходит информация… ниоткуда. Кстати, может, ты и права, именно из космоса.
– Очуметь! – хмыкнула Василиса. – Живут же люди!
– Не иронизируй! – огрызнулась художница. – Ты думаешь, мне это очень нравится? Ничего подобного! Я бы с радостью избавилась от всей этой ерунды, только не знаю как. Даже Надю просила отвести меня к гипнологу… Девчонкам срочно нужна помощь, – вновь вздрогнула она.
– Собирайся, поехали, – решительно велела Василиса и, подавая пример, вскочила со стула и побежала к лестнице.
– Надя сказала, чтобы мы оставались дома, – напомнила Альбина, догоняя девушку. – Она вроде знает, где Галя с Люсей, сама поедет туда.
– Мало ли что она сказала, я сама себе хозяйка, – отмахнулась Василиса. – Я, кажется, тоже догадываюсь, где они могут быть, мы едем туда! Если верить твоим словам и с девушками действительно что-то случилось… и если им нужна помощь, это значит…
– Что?!
– Только одно: либо они напали на след преступника, либо уже нашли его, и он догадался, что его вычислили.
– Логично, – не стала спорить Альбина, торопливо натягивая сапоги. – И где это территориально?
– Я предполагаю, что существует только одно место – улица Полежаевская, дом номер двадцать три, и мы едем туда.
Девушки вышли из дома, быстро пересекли двор и сели в машину Альбины.
– Как отсюда ехать на эту твою Полежаевскую? – спросила художница, вставляя ключ в замок зажигания.
– Выезжай на МКАД, дальше я покажу.
– Как скажешь, – Аля кивнула. – Кстати, ты дом закрыла?
– Да, закрыла, поехали быстрее, – нетерпеливо ответила Василиса. – Что с ними могло случиться? Покопайся в своей голове, может, еще что-нибудь увидишь?
– Совсем не смешно, между прочим, – огрызнулась Альбина.