– Где это видано, чтобы шасы навам денег просто так давали? – нервно усмехнулся уйбуй.
– Все говорят, – скромно, но с достоинством парировал Шкварка.
– Не видел ни разу, чтобы навы Урбеку добычу привозили, – не остался в стороне Мотыга. – А денег он им наверняка дает.
– Откуда знаешь?
– Чего он тогда вечно недовольный?
И снова – в яблочко. Причины депрессии или хронической безрадостности Шапки традиционно видели в двух событиях: кончился виски или отняли деньги, а поскольку Кумар не пил, причина его общеизвестной желчности лежала на ладони. У Коряги задергалось веко, а правая рука легла на рукоятку пистолета.
«Первым надо кончить тупого Шкварку, чтобы не умничал! А потом…»
– Навы шасам за это магической энергии дают, – неожиданно высказался Натуга и тем спас сородичей от кровопролития.
– А мы её не видим, потому что она невидимая, – радостно выдохнул уйбуй. И торопливо, пока какая-нибудь гадина не встряла с очередным заявлением, продолжил: – А мы Кумару вместо энергии добычу дадим.
И сделал вид, что просто так оружие потрогал, чтобы не забыть.
– Телефоны продадим? – уточнил вредный Шкварка. – Так их мало.
– Грифона продадим, – уверенно ответил Коряга. – Целый повово… пололо… половозрелый грифон любому пригодится. За него Урбек бабла немерено отвалит.
– Зачем Кумару грифон?
– Тебе не по фигу, боец? У шасов своя гордость.
Коряга вытер пот, икнул и вдруг почувствовал, что дышится легче: плечи расправились, освободились от гнета лишних тел, чья-то коленка перестала давить на бедро, и в кабине вроде бы стало свободнее.
– Хорошо, – вздохнул уйбуй.
И лишь через пару минут сообразил, что счастье привалило не просто так: Шкварка и Мотыга растворились в воздухе. А вместе с ними, но Коряга об этом узнал чуть позже, из кузова пропал золотоносный (в перспективе) грифон.
– Что у них за телега такая, а? – полушутя поинтересовалась Ива. – Я через защиту еле-еле наш маяк нащупала.
– Старая тачка, – коротко ответил Скар. – И не местная.
– Американский всежрущий грузовик, – добавил Бодо, почесывая живот. – Где-то я о нем слышал.
И хрустнул печенькой, раскрытая пачка которых валялась на приборной панели.
– Что значит «всежрущий»? – не понял Скар.
– Хоть бензин, хоть дизель – всё едино.
– Так бывает?
– Челы, – пожал плечами Бодо. – Придумают всякую фигню, а Шапки её потом угоняют.
– Грузовик старый, а упакован по полной программе, – задумчиво продолжила Ива. – Если бы мы поставили на грифона пассивный маяк, ни за что не смогли бы его выдернуть… Интересно, откуда у дикарей такая машина?
– Плевать, – отрезал Бодо. – Главное, что всё получилось.
Фургон медленно спускался к набережной, однако хваны продолжали следить за происходящим у станции метро через две оставленные видеокамеры.
– Не нравится мне, что Шапки вмешались, – медленно произнес Скар, распаковывая нижними руками жевательную пластинку. – Папа говорил, что лишних быть не должно.
– Давай убьем их? – предложил Бодо. – Десять минут.
Девять с половиной из которых они будут добираться до цели.
Братья с интересом переглянулись, но тут же синхронно скривились, услышав недовольный голос Ивы:
– А ещё папа всегда говорил, что в мире ничего не происходит случайно… – Уничижительный взгляд. – Кроме вашего появления, придурки.
– Да, Бодо, ты лишний, – хихикнул Скар.
– Ага, планировали одного тебя, – хрюкнул в ответ близнец. – Только толстого.
– Не толстого, а упитанного. – Скар повернулся к сестре. – Так что насчёт Шапок?
– Если уж они оказались на том складе, значит, так должно было случиться, – негромко ответила девчонка. – И не нужно ничего менять.
На склад «Грузотехнологий-2000» грифона забросила Ива: отрабатывала удаленное перемещение защищенных объектов и выбрала первое попавшееся помещение – большое и безлюдное. Кто же знал, что дикари соберутся его грабить? Поначалу вмешательство Шапок вызывало у юных хванов растерянность, но затем они решили оставить грифона дикарям и организовать Великим Домам лишнюю головную боль.
– Мне кажется, их появление нам на руку, – медленно продолжила девчонка. – Пусть Сантьяга попытается вставить в пазл несуществующие детали.
– Как-то ты по-умному говоришь, – обратил внимание Бодо.
– Потому что я хожу в школу и читаю книги.
– Таким образом ты качаешь ноги и глаза, – не растерялся Скар. – А слов странных откуда набралась?
Ива театрально вздохнула. Близнецы заржали.
– Ноги и глаза, – повторил Бодо.
– Дурак.
– Не ругайся, – попросил сестру Скар. – И расскажи, что происходит на площади?
– Там весело.
– Смотри, чтобы без жертв обошлось. Папа сказал…
– Я помню, что сказал папа, – отрезала Ива, напряженно глядя в монитор. – Заткнись и не мешай…
…Когда-то давно, в имперские ещё времена, о которых ныне принято много и бессмысленно спорить, главным украшением площади Краснопресненской заставы решили сделать монумент. Большой монумент, посвященный восстанию 1905 года, над которым не покладая рук, трудились целых два скульптора и три архитектора. Над монументом, не над восстанием. Для 1981 года композиция выглядела современно, для нынешних времен – антикварно и немного странно: слева женщина горюет над телом погибшего повстанца, справа стаскивают с лошади сторонника царизма, по нынешнему – охранителя, а в центре уже празднуют. То ли победу, которой тогда не случилось, то ли отъем у охранителя вставшего на дыбы средства передвижения. На голове которого, в смысле, на лошадиной голове которого… В смысле, на голове лошади…
В общем, освобожденный от пут грифон материализовался на вершине монумента.
Тут надо понимать, что вечно спешащие по делам москвичи легко могли оставить данное действо без внимания – мало ли что там на памятнике выросло? – но свое появление зверюга сопроводила радостным:
– А-ар-ррр-гррр-х!
И следом утренний город огласил дикий, полный непонимания, недоумения, неподдельной тревоги и ужаса вопль:
– А-а!!! – который выдал оказавшийся на загривке монстра Мотыга – родители всегда отмечали у Ивы склонность к черному юмору. – Помогайте!!! Дружбаны!
Но «дружбаны» катились в замаскированном «М35» к Звенигородскому шоссе, живо обсуждая, куда могли подеваться двое бойцов.
– Мля! – с этим криком перепуганный, ошалевший от молниеносной смены обстановки Шкварка рухнул на асфальт, разбив в кровь нос и губы. Из тесной кабины на твердый асфальт. – Йох ты мой!!
Публика шарахнулась в стороны.
– Кто?
– Что случилось?!
– Как?
Собственно, в самом ругающемся мужчине, пусть даже в красной бандане, кожаных штанах, жилетке, при ятагане и пистолете в кобуре, не было ничего особенно странного, но его неожиданное явление произвело на москвичей впечатление.
– Откуда он взялся?
– Мля!
– А-ар-ррр-гррр-х!
И только тут публика соблаговолила вздернуть очи к небу. В смысле – к вставшей на дыбы лошади. И увидеть неловко переступающего на её ушах грифона.
– А-ар-ррр-гррр-х!
– Мама!
Визга Мотыги никто не расслышал.
– Матерь Божья!
– Привидение!
– Американцы!
– Кино снимают?
Окажись в толпе хоть один специалист по боевым бестиям, он бы с лёгкостью определил, что несчастный крылатый растерян не меньше своего невольного всадника и всех собравшихся под монументом москвичей вместе взятых. Для выдернутого из привычной обстановки грифона происходящее вообще казалось крушением мироздания: перенесли, уменьшили, увеличили, поставили куда-то, и он решил пожаловаться на судьбу, громко проорав:
– А-ар-ррр-гррр-х!
И оказался заснят на десятки мобильных телефонов. Со стороны могло показаться, что публика уверенно защищается от чудовища с помощью разноцветных артефактов со встроенными видеокамерами.
– Пусть он чего-нибудь сделает!
– Пусть прыгнет!
– У меня тоже видео!
– Вызовите полицию!
Грифон попытался ступить на голову охранителя и с громким хрустом отломил её от туловища. На площади наступила тишина. Пару секунд чудовище задумчиво изучало получившийся снаряд, а затем метнуло его в толпу.
– А-ар-ррр-гррр-х!
– Тикайте! – завопил вскочивший Шкварка. – В натуре влипли!
И показал пример.
Грифон ощерился.
– Он настоящий!
– Инопланетяне!
– Пошли вы все!
– Он нас сожрет!
– Это кино!
– Полиция!
Грифон взмахнул крыльями, выдал неожиданное:
– Вар-р-р-рсссс!!
И резко перелетел на торговый павильон, с жутким грохотом приземлившись на металлическую крышу.
– …ма-ать!!! – провыл Мотыга, порезавшийся об острые перья.
– Мля!! – поддакнул прорывающийся к дверям метро Шкварка. И продолжил шустро расталкивать людей: – Дайте пройти! Война! А-а-а!..
Как выяснилось, портупею бойца и шею грифона связывала длинная веревка, а потому, когда монстр резко перебрался на следующий павильон, Шкварку понесло следом. Прочь от спасительных дверей метро.
Как выяснилось, портупею бойца и шею грифона связывала длинная веревка, а потому, когда монстр резко перебрался на следующий павильон, Шкварку понесло следом. Прочь от спасительных дверей метро.
– Мля! – Скольжение по асфальту плохо отразилось на локтях и коленях дикаря. – Убивают!
– Улетают!
– Лови их!
– Что происходит?
– Чудовище!
– Полиция!
– Вар-р-р-рсссс!
Грифон только сейчас сообразил, что в его шею вцепилась какая-то блоха, и сильно тряхнул головой. Но не добился ничего, кроме ещё одной порции площадной брани. Мотыга облапил шею зверя всеми конечностями, а закончив ругаться – вонзился в неё зубами. Для крепости. И застонал, когда рядом с ухом просвистела пуля: подоспевшие патрульные открыли по грифону огонь.
– А-ар-ррр-гррр-х!
Среагировавший на выстрелы монстр стремительно взял вверх, полицейские застыли, изумленно глядя на грифона, а затем – на пролетевшего мимо Шкварку…
– Спасите!!!
…и на то, как в следующий миг бесплатный цирк растворился в воздухе.
«Примерно в 10:18 движущийся по Звенигородскому шоссе «КамАЗ» неожиданно вильнул вправо, протаранил припаркованную «Киа Рио» и скрылся с места происшествия. Ведется розыск…» (Из полицейских сводок)
– Ну как?
– Было весело, – без улыбки ответила Ива, внимательно изучая появившиеся на мониторе отчеты. – Грифон в кузове, Шапки в кабине. Артефакт сработал штатно: вернул объекты туда, откуда выдернул. Операция завершена.
– Давно хотел спросить: ты где научилась так ловко управляться со всем этим железом? – Скар кивнул на компьютер.
Сидящий за рулем Бодо поддержал вопрос энергичными кивками.
– Вообще-то я уже два года стажируюсь в Тиградком, – небрежно сообщила Ива. – Езжу в Москву три раза в неделю по вечерам.
– В Москву? – удивился Бодо.
– По вечерам? – вытаращился на сестру Скар. – Кто оплачивает порталы?
– Ты действительно такой тупой? – не оборачиваясь, поинтересовалась Ива. – Или под брата работаешь?
– Папа?!
Братья разинули рты.
– Уже не уверена, что вы можете его так называть, – хихикнула нахалка.
Но выпад остался без внимания: близнецов волновало другое.
– Папа разрешил тебе заниматься?
– И платит за порталы?
– Как ты его уговорила?
– Сказала, что хочу, – пожала плечами Ива. – Как же ещё?
Несколько следующих секунд близнецы обдумывали ответ, после чего Бодо сделал предельно логичный вывод:
– Надо было рождаться девчонкой.
Скар печально вздохнул, подтверждая слова брата, и осведомился:
– Почему мы ничего не знали?
– Потому что вы по вечерам или за юбками бегаете, или деретесь с кем-нибудь.
– Зато мы никому не врём.
– Я не врала, – возмутилась Ива. Но следующую фразу произнесла негромко: – Просто ничего не говорила.
– Два года… – Скар покрутил в руке пачку жвачки и выбросил в окно. – Где были мои глаза?
– Вот почему папа не стал её прогонять, – догадался Бодо. – Папа знал, что от девчонки будет толк.
– Он знал об этом ещё в роддоме, – хихикнула Ива.
– С чего ты взяла?
– Видела фотографии: вынося меня из роддома, папа выглядел довольным, словно удав после линьки.
– Бодо, заткнись, она все равно тебя переболтает, – велел разумный Скар.
Но второй близнец закусил удила:
– Почему ты никогда со мной не соглашаешься?
– Я что, твоя жена?
– Этого ещё не хватало.
– Папа маму не всегда слушает, – меланхолично заметил Скар.
– И чем это заканчивается? – немедленно парировала девчонка.
Молодые хваны припомнили некоторые подробности алтайской семейной жизни, вновь переглянулись, вздохнули, и Скар предположил:
– Думаю, я никогда не женюсь.
– Молодой ты ещё, – хихикнула Ива.
– Слушайте, рукастые, – медленно произнес Бодо, до которого наконец дошло, где и что он слышал про экзотическую машину. – А грузовик, на котором рассекают Шапки, – не тот случайно, о котором говорил папа? Ну, помните, когда ругался, что схрон Ризныка обокрали?
В роскошном салоне «Шевроле» воцарилась тишина.
– Вряд ли по Москве гоняет больше одного «М35», а? – добил родственников Бодо.
Ива и Скар молча переглянулись.
– Настоящий грифон? – кисло переспросил Сантьяга, едва покинув портал. – Та самая помесь льва и орла, которую по неясным причинам до сих пор разводят в Ордене?
– Если судить по следам когтей, отпечатку ауры, показанию очевидцев и видеозаписям – самый настоящий, – подтвердил Ортега. – Половозрелый самец.
– Агрессивный?
– Удивленный.
Помощник прибыл на Краснопресненскую заставу семь минут назад и успел собрать кое-какую информацию.
– Я слышал, грифона сопровождали…
– Красные Шапки, – закончил за шефа Ортега. – Один сидел у монстра на шее, второй оказался привязанным к нему… Можно предположить, что второй дикарь также был наездником, но свалился с грифона в портале. – У помощника вспыхнули глаза. – Тогда получается…
– Ортега, вы себя слышите? – мягко осведомился Сантьяга. – Два дикаря верхом на половозрелом грифоне. В центре Москвы. Вы думаете, они его объезжали?
– Но ведь откуда-то они взялись, – развел руками Ортега.
– Да, – после короткой паузы согласился комиссар Темного Двора. – Откуда-то они взялись.
Но с придумыванием следующего предложения навы справились не сразу.
– Возможно, Ризнык сделал первый ход, – озабоченно произнес помощник.
– Скорее – отвлекающий маневр.
– Слишком шумно.
– Зато все по горло заняты.
И Сантьяга недовольно оглядел площадь: взволнованные челы, некое подобие оцепления, владелец павильона, мрачно изучающий поврежденную крышу, гомон, шум, щелчки телефонных фотокамер и металлическая голова на асфальте как символ недавнего бардака.
Времени прошло мало, и шестеро подоспевших полицейских ещё не успели приступить к опросу свидетелей. За них это сделали наводнившие Заставу специалисты по утилизации – даже на первый, поверхностный взгляд было видно, что шасы пригнали к месту ЧП весь личный состав Службы.
– Тиградком определил номера мобильных, которые находились на площади во время инцидента, – сообщил пообщавшийся по телефону Ортега. – Бесяев гарантирует, что все видеозаписи будут уничтожены.
Егор Бесяев возглавлял обслуживающую Тайный Город телекоммуникационную компанию и слов на ветер не бросал: раз сказал, что его маги-хакеры сумеют замести следы, значит, так будет. Но замести следы – полдела, гораздо больше Сантьягу занимал вопрос:
– Откуда вообще взялся грифон? Вряд ли чуды нанимают Красных Шапок в качестве пастухов.
– Рыжие появятся через тридцать секунд, – доложил Ортега. – Можно будет расспросить.
– Грифона украли из «Зверициума Хеция Крю». – К комиссару протиснулся Вилар. – Сегодня ночью.
– Как мило… – Комиссар вопросительно поднял брови. – А вы…
– Я как раз расследую преступление. – Шас приосанился. – Вилар Турчи, менеджер по оперативному вмешательству.
После чего пригладил рукой волосы и зачем-то попытался сунуть комиссару свою визитку. Её перехватил Ортега.
– Слышал о вас, – кивнул Сантьяга.
– Трудно поверить, – пролепетал шас, наблюдая за тем, как помощник равнодушно опускает его визитку в карман.
– Это ведь вы руководили строительством ямы на территории Кремля?
– И получилась она на загляденье.
– Рад, что мы будем сотрудничать, – обаятельно улыбнулся комиссар, пожимая Турчи руку. – Что вам известно по данному делу?
Предложение поработать вернуло Вилара в реальность. Он поправил очки, тряхнул портфелем и деловым тоном осведомился:
– Здесь видели Красных Шапок?
– Да.
– Я не знаю, что они здесь делали, но в «Зверициуме» – ставлю на кон свою репутацию – работал профессионал высокого класса. Там использовались заклинания или артефакты такого уровня, до которого Шапкам никогда не подняться.
Сантьяга и Ортега переглянулись.
– Все-таки Ризнык… – протянул помощник.
– Но зачем ему грифон? И почему он отдал его дикарям?
– Может, что-то пошло не так? Просто всё вот это слишком уж… – Ортега помялся, подбирая нужное сравнение. – Отдает детством.
– Или дикарством.
– Извините, комиссар, но такого слова нет.
– Не важно. Я хочу…
Однако закончить Сантьяга не успел: стоявший неподалеку координатор Службы поднес к уху телефон, несколько секунд слушал сообщение, побледнел и тихо произнес:
– У нас ещё одна проблема, комиссар. Очень большая.
* * *Где-то под землей
Москва, Лабиринт, 15 июня, среда, 10:14
Нормальный москвич… ну или человек, считающий себя москвичом… или нормальным… в смысле – думающим… Другими словами, любой человек, хотя бы приблизительно представляющий устройство современного города, искренне считает, что под асфальто-бетонной кожей мегаполиса прячется метро. И канализация. И паркинги. И, наверное, ещё что-нибудь военное. Ну и всякая археология в ассортименте. Но в первую очередь – метро и канализация, отражающие два главных умения современного горожанина: ездить и гадить.