– Думаешь, уже пора?
– А почему нет? Обещал жениться, квартиру девка ради него продала. Пусть ответит за свое поведение, падла!
– Ладно, посмотрим по обстоятельствам, – неопределенно ответил Игорь, пока еще сомневаясь в своевременности такого разговора.
Влюбленные снова поднялись с лавки и пошли по направлению к старым двухэтажкам. Точнее, старыми они были по возрасту, а на самом деле пользовались популярностью у людей с некоторым достатком. Добротная каменная постройка, большие комнаты и высокие потолки делали эти дома привлекательными, если не можешь купить квартиру в элитном доме. По крайней мере, почти во всех квартирах стояли пластиковые окна, а у подъездов ночевали не очень дешевые иномарки.
Единственным недостатком этого района было то, что здесь не хватало уличного освещения. Чем дальше от дороги, тем темнее были дворы. Лишь у самих подъездов было светлее за счет света окон и фонарей на козырьках подъездов.
Чтобы не потерять парочку из вида, спасатели решили разделиться. Не хватало еще, потеряв столько времени, не узнать, кто из них тут живет и в каком конкретно доме. Пока Мостовой крался в полутьме, Чистяков быстрым шагом обошел ближайший дом, с тем чтобы выйти с другой стороны и вовремя увидеть, к какому дому и подъезду подойдут влюбленные. К его досаде, во дворах двух домов, стоявших буквой «Г» друг к другу, никого не оказалось. Парочка не могла свернуть никуда больше. Не видел он и Мостового. Тихо выругавшись, спасатель пошел, стараясь держаться темных участков двора, к тому месту, откуда должны были появиться Ванечкин и его подруга. Он никого не встретил и решился на крайнее средство – прочесать все возможные дворы по методу спирали. Сначала сделать круг по ближайшим, потом второй пошире по более дальним, а потом… потом уже смысла кого-то искать не будет. Позвонить Борьке на трубу? Нет, так его можно выдать, если он рядом с ними прячется.
И тут в темноте мелькнула знакомая массивная фигура. Даже в таких условиях Чистяков сразу узнал друга.
– Потерял? – зашипел Чистяков, стараясь перейти в нападение, хотя сам он был виноват не меньше.
– Черт знает, куда они делись! – таким же шепотом ответил Мостовой и вдруг, схватив Чистякова за руку, увлек его в сторону.
Приближались чьи-то шаги. В темноте было сложно разглядеть человека, но когда он миновал спасателей, спрятавшихся у темной стены, то по его освещенной спине они сразу узнали Ванечкина. Он был один и спешил куда-то в сторону дороги.
– Стоять, Ванечкин! – рыкнул в темноте голос Мостового.
Фигура испуганно шарахнулась в сторону. Настороженные глаза блеснули в слабом свете. Чистяков не стал ждать развития событий. Раз уж Боря точно решил «побеседовать» с альфонсом по душам, то не стоит давать ему улизнуть. Спасатель бросился вперед, пытаясь отрезать Ванечкина от переулка, ведущего к остановке общественного транспорта и, соответственно, людному месту. Он не успел приблизиться вплотную, чтобы ухватить мерзавца за рубашку, как перед глазами тускло мелькнуло узкое тонкое лезвие.
– Борька, нож! – заорал Чистяков, успев увернуться.
Он ударился спиной о деревянную стенку сарая. Перед ним в темноте мелькнула громадная фигура Мостового и послышался глухой удар, от которого, казалось, задрожали стены сарая. Кто-то вскрикнул.
– Я тебя, падла, в землю втопчу, – прорычал Мостовой.
За этим последовала короткая возня и еще два удара, сопровождаемые негромкими вскриками. В глаза неожиданно ударил сноп света откуда-то тихо подъехавшей иномарки. Чистяков успел заметить распластавшуюся у стены сарая фигуру и Борю с занесенной для удара ногой. Чистяков кинулся к другу, чтобы остановить его, пока тот не убил Ванечкина. Но альфонс быстро воспользовался ситуацией. Он чуть ли не на четвереньках бросился в прогал между сараями в сторону машины и людей, голоса которых были теперь хорошо слышны. Мостовой рванул было следом, но Игорь ухватил его за руку и буквально повис на нем.
– Борька, стой! Не надо, а то увидят и нас же привлекут. Хватит.
Мостовой одним движением плеча стряхнул с себя Чистякова и выругался. Преследовать Ванечкина он больше не рвался. Развернувшись в противоположную от света фар сторону, друзья стали выбираться на освещенную улицу.
– Ты просто зверь, Борька, – ворчал Чистяков, слюнявым пальцем трогая ссадину на локте. – Его хватать и пытать надо было, а ты решил забить насмерть, что ли? Террорист!
– Меня нож взбесил, – ответил угрюмо Мостовой. – Как представил, что ты в темноте мог на него напороться, так прямо холодом обдало. Вот и потерял над собой контроль.
– Отметелил ты его крепко, – рассмеялся Чистяков, отходя немного от лихорадки ночной схватки. – По морде хоть попал?
– По морде и бил, – ответил Боря. – Хотя ногой я ему в конце по ребрам попал.
– Ну и хана ребрам. После твоего молота все трещит.
– А знаешь, – вдруг развеселился Мостовой, – завтра будет интересно на нашего клиента посмотреть. Каким он перед Ольгой предстанет? Или опять сошлется на то, что в командировке задержался?
– Блин, а ты ему ничего не сломал?
– Не знаю, – пробасил довольный Мостовой. – Если бы нос сломал, то он и сейчас бы валялся и скулил, как сучонок. А вот мордой по стене он у меня точно проехал. Надолго у него теперь следы этой любовной встречи останутся!
На следующем дежурстве бригады Чистяков и Мостовой всячески пытались вести себя как ни в чем не бывало. Мрачной атмосферы Ольге хватало и дома. Да еще и откровения Игоря в тот день на лоджии добавили девушке негатива. Парни старались шутить и общаться с Синицкой как прежде, до встречи ее с этим Эдиком. Как все было хорошо, легко и просто! Оба спасателя вспоминали, но каждый на свой лад, их посиделки у кого-нибудь дома, совместные поездки на дачу Ольгиных родителей, выезды на пикники за город. Вот ведь время было безмятежное. А теперь атмосфера всеобщей насупленности, недоговоренности и недоверия.
Синицкая, кажется, тоже старалась вести себя как прежде, но внутреннее напряжение ей было не скрыть. А утром позвонил Эдик. Друзья как раз возвращались на базу, чтобы сдать дежурство, когда у Синицкой зазвонил телефон. То, что она снова назвала Ванечкина Эдиком, друзей покоробило. Ей ведь рассказали, что он никакой не Эдик. Может, ей действительно с ним до такой степени комфортно, что она и думать забыла обо всем том, что ей на лоджии выпалил Чистяков. Услышала родной голос, и все сомнения снова отпали. Ольга отвернулась к дверце и старалась говорить вполголоса. Она говорила, чтобы он не оставлял ее, что ей очень плохо. Ванечкин что-то отвечал, кажется, обнадеживающее. Самое главное, друзья поняли, что встреча Ольги со своим Эдиком сегодня состоится. Причем на каком-то их любимом месте, где «воздух и простор, а то в груди как будто воздуха не хватает». Спасатели переглянулись украдкой, и Чистяков обрадованно кивнул. Он понял по этим поэтическим намекам, о каком месте может говорить Синицкая.
Встреча была запланирована на шесть вечера, поэтому друзья успели вкусить ожидания своего торжества. Они намеревались поприсутствовать при встрече Ольги и Ванечкина на смотровой площадке за городом, откуда открывался обалденный вид на каменистую речную долину, с тенистыми дикими ореховыми и каштановыми рощами, а над ним в дымке белела снеговая шапка Эльбруса. Точнее, друзья собирались не совсем присутствовать, а театрально появиться в тот самый момент, когда Ванечкин уже придет, а Ольги еще не будет. Ведь у девушек принято хоть на пять минут, но опаздывать на свидание. Они собирались посмотреть на результаты своей ночной работы над внешностью жениха, а потом объяснить Ольге, при каких интересных обстоятельствах произошла их ночная встреча. Потом, естественно, они на правах друзей собирались раз и навсегда расставить точки над «i» и потребовать правды от ненавистного альфонса.
На смотровой площадке, куда ближе к шести вечера добрались спасатели, было безлюдно. Во-первых, был будничный день, а во-вторых, на долину опустился туман, скрывший все красоты. Ванечкина они увидели издалека. Он стоял, облокотившись на каменный парапет и оттопырив зад, обтянутый легкими льняными брючками. Почему-то именно этот зад вызвал у друзей особое раздражение.
– Борь, давай не будем рассусоливать, а конкретно выясним у него про татуировку скорпиона, – кровожадно предложил Чистяков. – Будет упираться – ты просто зажмешь его, а я штаны спущу. А?
– А давай, – со злорадством согласился Мостовой. – Очень мне почему-то хочется, чтобы этот урод всю оставшуюся жизнь начинал заикаться при виде трех букв МЧС.
– Местечко, правда, здесь открытое. А вот если его вон туда отвести, – показал Чистяков вправо, где на краю площадки душисто цвели огромные жасминовые кусты в тени двух ореховых деревьев. Широкие листья деревьев позволяли укрыться от посторонних глаз, если кто со стороны и глянет на площадку.
Спасатели быстрым шагом, стараясь не топать, поднимались на смотровую площадку. Мостовой хмурился и покусывал в волнении губу, Чистяков потирал руки и недобро щурился. Оглянись сейчас Ванечкин назад, то сразу же понял бы по внешнему виду и взглядам незнакомцев, что идут они к нему далеко не с добром. Но он продолжал глядеть на горы и думать о чем-то своем. У Чистякова, как человека более эмоционального, в отличие от друга Бори, возникло ощущение, что Ванечкин пребывает в глубоком унынии. Еще бы, ехидно подумал спасатель, предстать перед девушкой с такой разрисованной мордой. После Бориных кулаков-то!
– Зда-арова, Та-арпеда! – приблатненным тоном, растягивая гласные, громко произнес Чистяков, заходя справа.
Ванечкин вздрогнул от неожиданности и обернулся. Спасатели замерли на месте и уставились на него чуть ли не с отвисшими челюстями. На лице афериста не было и следов побоев. То есть вообще никаких, а не запудренных или там замазанных тональным кремом. Зрелище было сверхъестественное!
– Что? – спросил Ванечкин, явно с трудом выходя из состояния глубокой задумчивости.
На его лице все больше и больше проступало удивление. Два парня, один из которых выделялся своим мощным телосложением и гренадерским ростом, пялились на него со странным изумлением и молчали.
– Вы что-то спросили? – снова задал вопрос Ванечкин.
– Мистика какая-то! – наконец выдавил из себя Мостовой.
– Быть того не может, – подтвердил Чистяков и, взяв Ванечкина за руку, попытался повернуть его к себе спиной.
– Вы что! Что вам надо? – Ванечкин вырвал руку и отступил на шаг назад.
– Чем угодно поклянусь, что это был он, – снова заговорил Чистяков, рассматривая альфонса с ног до головы. – И рост, и телосложение, и волосы. Даже рубашка та же самая!
– Вы что, спутали меня с кем-то? – настороженно спросил Ванечкин, отступая еще назад.
– Ни хрена мы тебя ни с кем не путаем, – пробасил Мостовой. – Только как ты это все делаешь, вот в чем вопрос.
– Что я делаю? Вы что, больные?
– И это, – непонятно ответил Мостовой, – и с квартирами.
Ванечкин как-то странно испугался, услышав про квартиры. Он бы еще отступил назад, но парапет площадки не пускал. К тому же парни отсекли ему все пути отступления.
– Со Светкой вчера после милиции гулял? На Менделеевскую в двухэтажки вечером провожал? – напряженным голосом потребовал ответа Чистяков, явно боявшийся услышать отрицательный ответ.
– Не понял? – в самом деле изумился Ванечкин. – Вы кто такие? Я бы еще понял, если бы сопляки наехали на пацана из другого района, который гуляет с девчонкой из их двора. У вас ко мне претензии по поводу Светланы, что ли?
– Давай, отвечай! – рявкнул Мостовой.
– Да, гулял и провожал, а вам-то что! – начал становиться в позу Ванечкин, но у него это не очень уверенно получалось. Очень его вывел из равновесия разговор про квартиры.
– Значит, ты бизнесмен? – ехидным голосом спросил Чистяков. – Значит, у тебя особняк в «Мелиораторе»? А на Ольге ты жениться собрался? Интересно, деньги за проданную квартиру ты ей до свадьбы вернешь или сразу после?
– Ах, вот оно что! – затравленно выдавил из себя Ванечкин. – Защитнички пришли! Может, милицию позовем, если вы меня в чем-то обвиняете?
– Позовем, обязательно, – пообещал Мостовой. – И нашу, и пятигорскую. Наверное, еще и из других городов. Ты только скажи, как тебе удалось вчера морду целой сохранить? Я ведь точно тебе пару раз по ней попал!
Сквозь страх на лице Ванечкина появилась тень удивления. У Мостового возникла мысль, что он сдуру вчера в темноте отдубасил другого, ни в чем не повинного человека. Докатился спасатель до дешевого хулиганства по ночам! И это чувство стыда заставило его перейти к активным действиям, чтобы быстрее все выяснилось и встало на свои места.
– Ну-ка, отойдем в сторонку! – приказал Боря и ухватил Ванечкина за руку.
Тот рванулся, пытаясь освободить руку. Но сделать это было не так просто. Ванечкин задергался, как червяк на крючке, но поняв, что хватка железная, попытался ударить. Его кулак гулко и без всякого видимого эффекта ударился в район Бориного солнечного сплетения. Мостовой спокойно перехватил вторую руку Ванечкина и, развернув его спиной к себе, сдавил медвежьей хваткой.
– Еще дернешься, я тебе обе руки оторву и в жопу вставлю, – пообещал Боря. – Будет очень больно.
– Тащи его сюда, – весело потребовал Чистяков, показывая на орешник на краю площадки. – Сейчас мы кое-что еще выясним.
Дергающегося и сдавленно матерящегося Ванечкина Мостовой не вел, а буквально нес под мышкой. Оттащив свою жертву за ореховое дерево, Боря поставил Ванечкина на ноги, продолжая держать его в охапке и прижимая к своей к груди. Чистяков с грязной ухмылкой, куражась и изображая маньяка-насильника, подошел к Ванечкину спереди и небрежными рывками стал расстегивать брючной ремень, а потом и сами брюки.
– Э-э! Вы че делаете! – попытался заорать Ванечкин, но Боря сжал ему горло, и оттуда вырывались лишь сдавленные сиплые звуки. – Отпусти! Вы что, пидоры!
– Молчи, – нехорошим голосом велел Чистяков, продолжая валять дурака. – Нам нужен твой грязный потный член. Мы хотим его.
Ванечкин, не имея возможности сопротивляться с помощью рук, задергал ногами, пытаясь ударить спасателя. Получив удар в бедро, Чистяков отступил на шаг назад. Мостовой понял, что так они со своей жертвой не справятся, и развернул его лицом к парапету. Теперь пинаться ногами Ванечкину мешала каменная стенка. Для пущей надежности Боря даже наклонил афериста вперед и прижал в согнутом состоянии к парапету. Подскочившему Чистякову удалось воспользоваться этим мгновением, и он все же сдернул штаны вместе с трусами с всхлипывающего и дрыгающегося Ванечкина. Кажется, аферист в самом деле решил, что эти двое его сейчас оттрахают. В тени грецкого ореха неприятной белизной торчал его обнаженный зад.
– Перестаньте! – раздался за спиной истерический женский крик. – Отпустите его, придурки! Извращенцы несчастные!
Чистяков вздрогнул и испуганно обернулся. Перед ними стояла Синицкая с глазами, полными слез и отвращения. Мостовой, продолжая держать Ванечкина с голым задом, тоже ошалело глядел на Ольгу. До обоих спасателей дошло, в какой недвусмысленной ситуации застала их девушка. Особенно Борю, который почти прижимался пахом к голой заднице согнутого пополам на парапете мужика. Прямо зарисовки грязных обычаев уголовников на зоне! Боря глядел на Ольгу и не знал, что ему теперь делать. Тем не менее Ванечкина он не отпускал, а лишь ослабил хватку и позволил ему выпрямиться. Сердобольный Чистяков нагнулся и послушно натянул на жертву трусы и брюки. Вместо того, чтобы начать оправдываться перед Синицкой, он озадаченно посмотрел на Мостового и тихо произнес обреченным голосом:
– Нет наколки, Боря. Точно нет.
– Отпусти его, Борька! – продолжала истерику Синицкая. – Придурки долбанные, друзья называются! Защитнички! Унизить человека, чтобы доказать мне что-то? Что вы хотите мне доказать?
Синицкая шагнула с Ванечкину, который, красный от стыда и злости, отвернувшись, пытался дрожавшими пальцами застегнуть брюки. Ее рука нежно легла ему на локоть, но тут случилось неожиданное. Ванечкин грубым движением сбросил руку девушки и, повернувшись к ней с перекошенным от злости лицом, бросил:
– Да оставь ты меня в покое, дура! Вместе со своими идиотами-дружками! Пошли вы все!
Ванечкин попытался протиснуться между Ольгой и Борисом и убраться отсюда подальше, но Мостовой и Чистяков, переглянувшись, поняли друг друга без слов. Ситуация было совсем как в книге Богомолова «Момент истины». Психическое и эмоциональное состояние «объекта» находилось как раз в нужном для экстренного потрошения состоянии. Такой момент упускать было нельзя.
– Видала жениха? – бросил с ненавистью Чистяков, глядя в Ольгины глаза, полные такой болью и таким непониманием, что у него у самого внутри все перевернулось. – А ведь мы его вчера застукали с другой женщиной. И целовались они, и домой он ее провожал. Все по полной программе!
– Можем еще и брата его предыдущей подружки привести, – добавил Мостовой, поймав Ванечкина за руку и дернув его назад к парапету, чтобы тот не вздумал сбежать. – Тоже жениться обещал. И тоже квартиру обокрал. Этот гад, Оля, – с нажимом проговорил Мостовой, глядя девушке в глаза, – и в Пятигорске этим занимался, пока его милиция не прижала, и у нас тоже. Он с девушками знакомится, деньги из них тянет, а потом у каждой еще и квартиру обворовывает!
– Да не имею я никакого отношения к их квартирам! – заорал наконец Ванечкин и так красноречиво затряс кулаками, что друзья невольно ему поверили. – Что же вы мне все не верите?!
– Эдик, значит, все остальное правда? – тихо спросила Ольга.