Кира поерзала на стуле, плюнула на скромность и налила себе еще кружку чая.
– А кто с Олесей приходил в последние дни?
– Да кто… вы же и приходили!
– Это я знаю. А после Леська с кем приходила?
Лидка подумала, потом уверенно мотнула головой.
– Да, после вас она тоже была. С этой, у которой крыша сдвинута, как же ее… с Риммкой, вот. Это подружка ее.
– А какая у Риммки с крышей беда?
– Да черт ее знает! Свихнулась на инопланетянах. Всем и каждому рассказывала, что они к ней прилетали и даже забрать с собой хотели. А она, дескать, отказалась, потому что платья не было нового. Ну не дура? Можно подумать, они ее старые видели! Она даже один раз транспорт этих инопланетян засняла на камеру, к соседу специально бегала, просила, чтобы на пять минут одолжил камеру. Посылала снимки куда-то, да. А потом ответ пришел, что, дескать, это никакой не транспорт, не корабль то есть, а самый что ни на есть детский воздушный змей! Только Риммка об этом никому не рассказывала, говорит всем, что ответ еще не получила. Малахольная.
– И где эта Римма живет?
– Не знаю. Говорю же – Леська ко мне без уважения относилась. Чего бы ей рассказывать, где ее подруга проживает. А что, вам нужен ее адрес?
– Конечно. Девчонку прирезали, и никто даже ухом не повел. Вот и хочу с ее подругой переговорить.
– Ты к Нонне сходи, она тебе даст Риммкин адрес. Леська всегда ей про подруг и друзей рассказывает.
– Говори адрес.
Лидка быстро продиктовала адрес и посмотрела на часы. Пора было удаляться, и Кира поднялась.
Спустившись на первый этаж, она снова загрустила. На улице опять уже темень несусветная, а ей еще до дома пилить и пилить.
Неожиданно пришло совсем простое решение.
– Можно от вас такси вызвать? – обратилась она к старушке на вахте.
– А отчего же нельзя? Плати пять рублей, и звони.
Пятачок в кармане нашелся, и вскоре Кира уже ехала к дому в старенькой уютной «Волге».
– Приехали, – сказал водитель и уткнулся в окошко.
– Вы меня извините, но я деньги дома оставила. Будьте любезны, не откажите… – выливала Кира на таксиста весь запас приличных слов. – Пойдемте, поднимемся ко мне домой, я с вами рассчитаюсь.
– Ну уж хрен! – разозлился тот. – Сумку свою оставляй и метель за деньгами!
– Зачем сумку-то? Она стоит дешевле, чем проезд!
– А мне больше делать нечего, как с тобой по подъездам шнырять!
Как Кира ни крутилась, а пришлось ей одной подниматься на этаж, да еще и два раза – надо было отдать водителю деньги. К счастью, никого в подъезде не было, а мужик в черной куртке, вероятно, решил устроить себе выходной.
Зато потом, когда она накрепко закрыла за собой дверь, ей стало легко и свободно – в своей крепости ей никто не страшен!
Глава 5 Экзамен для попугая
На следующий день приехала Ольга. Кира еще не успела как следует проснуться, а дочь уже звонила из дома.
– Мама! Ты дома? Немедленно приезжай к нам! Я бы и сама прибежала, но столько всего навезла, не смогу дотащить.
Кира немедленно привела себя в порядок, надела новую юбку и направилась к дочери.
Ольга выглядела великолепно. Золотистый загар, сияющие глаза, улыбка во весь рот.
– Мам! Ты только посмотри! Это я со слонами! Знаешь, они там такие воспитанные! Вот ты ему даешь денежку, а он идет и сам покупает то, что ему нужно! А еще там столько цветов! Орхидеи, кактусы! А обезьяны! Мама, они там живут сами по себе!
– У нас тоже некоторые обезьяны сами по себе живут, – проговорила Кира, вспоминая почему-то Каурова.
Дочь взахлеб рассказывала о климате, об обычаях, о том, что там на каждом шагу улыбаются, просто так, улыбаются и все! А Кира с Вадиком сидели, распахнув рты, смотрели фотографии, ели толстый сочный ананас и не переставали удивляться – вот ведь тайцы, как экономно устроились – весь год у них лето, ни шуб не надо, ни сапог. И почему это в Сибири солнце не жарит так круглый год?
Потом, когда восторги Ольги поутихли, Кира подошла к Вадику и скромно попросила:
– Вадик, я по телевизору такие таблички видела, на костюм надеваются. Там имя написано. Работа твоя, телефон, опять же, написать можно. Ты мне не можешь такую же сварганить?
– А что, в садике детки вас с кем-то путают? – удивился зять.
– Нет, это не для садика… Вернее, это для садика, конечно, но только для родителей. Мы такую викторину хотим устроить… Надо, чтобы у меня на табличке было что-то комическое. Ну, например, профсоюз инопланетных пролетариев, или там, представитель внеземной диаспоры.
– Ну вы даете! – усмехнулся Вадим. – Уже давно взрослые, а все бы вам играть.
Кира фальшиво захихикала. Не объяснять же ему, что без этой «игры» Римма может вовсе и не захотеть разговаривать!
Парень не стал откладывать дело в долгий ящик. Вечером Кира, прощаясь, уже уносила с собой маленькую табличку, где были ее данные, а чуть ниже красовались четыре яркие буквы: «НАСА».
Завтра был последний вольный день Киры. Потом из-за своих женских затей исчезала Татьяна, и Кире придется работать с семи утра до семи вечера. Времени ни на что не останется, поэтому именно завтра надо успеть сбегать и к Леськиным родителям, и к ее подруге Римме. А сегодня можно было отдыхать. Ольга, не в пример мужу, немедленно оценила темноту за окном и сообщила, что они с Вадиком проводят маму до дома. Кира с удовольствием шла по грязному снегу и вдруг поймала себя на мысли – это что же, она стала бояться ходить одна! Никогда не боялась, а сейчас – надо же, как ее запугали. Хоть бы скорее раскрутить это дело, найти преступника, усадить его за решетку и потом смело гулять по улицам хоть до двух часов ночи! Она тихо вздохнула – не получится теперь смело, Кира уже научилась бояться.
К родителям Леськи Кира отправилась сразу после обеда. Дом, где жили Матвей Назарович и Нонна Прокловна, находился почти в самом центре города. Это был старый, но очень крепкий дом. Там были огромные потолки, большущие площади и совсем не было грязи. По всему видно, что здесь проживают люди с достатком. Интересно, а Кира и не подумала бы, что у Леськи такие состоятельные родители!
Дверь Кире открыл седой мужчина. Почему-то она сразу узнала в нем Матвея. И не ошиблась.
– Матвей! Кто там? – донесся женский голос откуда-то из комнаты.
– Я еще и сам не понял, – пробурчал Матвей, неизвестно кому, то ли жене, то ли самой Кире, приглашая ее представиться.
– Здравствуйте, я Кира Сергеевна. Мне хотелось бы с вами поговорить по поводу… Олеси.
Кире с трудом далось это имя, а у мужчины сразу же брови насупились еще больше, он отчего-то растерялся и засуетился.
– Ну так… я не знаю… проходите, что же вы в дверях встали…
Кира прошла в просторную комнату. Мебели было немного, зато вся дорогая, в одном стиле, и казалось, что больше сюда ничего не добавишь. Неизвестно, кто именно у Носовых – это была фамилия Олеси – занимался интерьером, но обстановка была подобрана со вкусом.
– Так о чем вы хотели поговорить? – сел мужчина в уютное кресло напротив Киры.
– Меня… один человек очень заинтересован, чтобы обидчика вашей дочери непременно отыскали, поэтому он подключил к этому делу меня. Ничего страшного не произойдет, если искать подлеца будут не только государственные структуры, но и частные, – торопливо проговорила Кира и незаметно выдохнула. Она ужасно боялась, что ее выставят, потому что имеют на это все права.
Однако Матвей взглянул на Киру уже с большим интересом и спросил:
– А во что нам это выльется?
Вот этого ему говорить совсем не надо было. Ну при чем здесь деньги, когда дочь болтается между жизнью и смертью.
– Вам это ничего не будет стоить. Разве только несколько минут вашего времени.
– Тогда я готов. Спрашивайте, – уже уверенней уселся мужчина и даже повеселел.
– Я слышала, что Олеся была с вами откровенна. Кого из ее друзей вы знаете?
Матвей ненадолго задумался, потом начал загибать пальцы.
– Марину знаю, они с ней вместе учились, потом та замуж выскочила, уехала в Техас, потом еще с Варей Курагиной Леська дружила, с Риммой опять же, с Дорофеевой. Еще Степан у нее был, дружок, она с ним долго ходила, пока с Вовкой этим не схлестнулась. Еще… да вот, пожалуй, и все. Ходил к ней еще паренек какой-то, высокий такой, в очках, очень приличного вида, так его этот обормот отшил!
– Какой обормот?
– Ну так какой?! Вовка Суслин! С этим Суслиным Олеся как связалась… Ведь какая девчонка была, а? Умница! Матери по дому помогала, в институт поступила, в олимпиадах участвовала! А потом – как с горки на санках понеслась! И ведь этот Суслин – клещ, вцепился и не отпускал девку. Влияние его сразу сказалось. У Вовки – ни работы, ни образования, ни отца-матери! Только и добра, что квартира от родителей осталась! А Олеся все «Вовочка» да «Вовочка»! Тьфу! Слушать противно. Матери стала дерзить, мне грубить. Шутка ли – институт бросила, замуж за этого охламона собралась! Так он еще нос воротил! Мы с матерью, понятное дело, отговаривали дочь, да разве она нас послушает – стала ночевать не поймешь где, курить, пить начала. Мы уж подумали, слезы подтерли, да вроде и согласились на брак-то. Я с ним эдак серьезно, по-мужски переговорил. Давай, говорю, устрою тебя на приличную работу, учиться пойдешь, мы помогать станем. Так он, знаете, что мне сказал? Я, говорит, без всякой учебы лучше вас в жизни разбираюсь. И деньги у меня будут, а под вашим хвостом сидеть не собираюсь и дочку вашу в загс не тащу. Это вы ей скажите, чтобы она меня в покое оставила. Мне без нее свободнее. Ну и кто он после этого? А наша дура до самого последнего времени ничего и слышать не хотела. Говорит – в жены не возьмет, собакой рядом с ним жить буду. Даже повторять стыдно, дочка самого Матвея Носова – и собака!
– Какой обормот?
– Ну так какой?! Вовка Суслин! С этим Суслиным Олеся как связалась… Ведь какая девчонка была, а? Умница! Матери по дому помогала, в институт поступила, в олимпиадах участвовала! А потом – как с горки на санках понеслась! И ведь этот Суслин – клещ, вцепился и не отпускал девку. Влияние его сразу сказалось. У Вовки – ни работы, ни образования, ни отца-матери! Только и добра, что квартира от родителей осталась! А Олеся все «Вовочка» да «Вовочка»! Тьфу! Слушать противно. Матери стала дерзить, мне грубить. Шутка ли – институт бросила, замуж за этого охламона собралась! Так он еще нос воротил! Мы с матерью, понятное дело, отговаривали дочь, да разве она нас послушает – стала ночевать не поймешь где, курить, пить начала. Мы уж подумали, слезы подтерли, да вроде и согласились на брак-то. Я с ним эдак серьезно, по-мужски переговорил. Давай, говорю, устрою тебя на приличную работу, учиться пойдешь, мы помогать станем. Так он, знаете, что мне сказал? Я, говорит, без всякой учебы лучше вас в жизни разбираюсь. И деньги у меня будут, а под вашим хвостом сидеть не собираюсь и дочку вашу в загс не тащу. Это вы ей скажите, чтобы она меня в покое оставила. Мне без нее свободнее. Ну и кто он после этого? А наша дура до самого последнего времени ничего и слышать не хотела. Говорит – в жены не возьмет, собакой рядом с ним жить буду. Даже повторять стыдно, дочка самого Матвея Носова – и собака!
– А Варя? Вы говорили, что у нее еще подружка была – Варя.
При воспоминании о Варе у Матвея потеплело лицо.
– Варя, что ж, Варя – хорошая девушка. У нее родители приятные, мама в магазине директорствует, папа, опять же, стоянку имеет. Только в последнее время Леська с Варей не очень часто общалась. Да и с кем она общалась-то?! Как с этим Суслиным схлестнулась, так всех забросила. Степан тоже. Ходили они с ней, ходили, а потом Степан пришел, а она ему от ворот поворот. Ну и какому парню такое приятно?
– Вы не скажете, какой адрес у Степана, и еще адрес Вари продиктуйте, пожалуйста, – попросила Кира.
– Продиктую. Я даже вам сам напишу. Где книжка моя… Нонна! Ты книжку мою записную не брала?
Нонна, видимо, брала, потому что она пошуршала бумагами и вынесла пухленькую книжицу. Молчком подала ее мужу и так же молчком вышла из комнаты.
– Вот, пишите. Старская, тридцать один, квартира сорок.
– А кто там живет – Степан или Варя?
– Они теперь вместе живут. Степан же не дурак, чтобы одному-то жить, надо же и постирать кому-то, и еду приготовить. Женился он. А поскольку забыть Леську не мог, то и женился на ее подруге.
– Ага, понятно. А Римма? У вас есть ее адрес?
– Конечно, я же говорю, Леська-то раньше из дому и шага не делала без спросу. А куда пойдет – так мы сразу и адрес узнавали, чтобы знать, где дочь искать, в случае чего.
Римма жила на улице Суворова, дом семь.
– А квартира? – спросила Кира.
– Какие там квартиры? Там частные дома, – пояснил Матвей и подробно рассказал, как добраться до места.
Кира решила посетить сначала именно Римму. Кто знает, какие отношения у Леськи со Степаном, а тем более с Варей, которая сначала ходила в подругах, а потом стала носить фамилию бывшего возлюбленного Олеси.
Матвей рассказал довольно четко, как добраться до сектора частных домов, и Кира нашла Римму без труда.
Девушка жила одна. Родителям дали квартиру, они съехали, а Римма не пожелала въезжать в один угол с мамой и папой. Сейчас у нее была хоть и старенькая, но своя квартира. К тому же, дом каждый месяц планировали снести, и уж тогда-то Римма бы зажила в просторной комнате. Но это Кира узнала позже, а сейчас она стояла перед старенькой калиткой и боялась шагнуть во двор – возле будки на тоненькой цепи разгуливал довольно здоровый волкодав и кидался на гостью с гневным лаем.
– Вам кого? – появилась наконец на крыльце высокая, худенькая девушка, кутаясь в старенькую шаль.
– Мне Римму Дорофееву, – строго сказала Кира.
– Это я… А вы кто? – девушка не собиралась пропускать гостью в дом.
– Я? Я, прежде всего, женщина. И ничего дурного вам не сделаю. Может, вы уберете пса и мы с вами в доме поговорим? Разговор у меня серьезный.
Девушка неуверенно потопталась, с сомнением оглядела Киру, а потом решила, что впустить ее все же придется.
– Проходите. Да вы Жорку не бойтесь, он не кусается, – легкомысленно махнула девица рукой на волкодава.
Кира решительно открыла калитку. Пес так же решительно кинулся ей навстречу, и ветхая будка задрожала.
– Нет уж, вы его куда-нибудь уберите. Он на меня вместе с будкой сейчас кинется.
Дорофеева пожала плечами, загнала пса в будку и прикрыла отверстие доской. Эту доску кобель мог разнести одной лапой, но, странное дело, он сразу же примолк и успокоился.
– Идите, не бойтесь.
Кира прошла в дом. Пахло сырыми полами, немного плесенью, и стоял жуткий холод.
– А у вас дров нет? – спросила она хозяйку.
– С чего вы взяли? Вон у меня, целая поленница. Так ведь это ж топить надо, – удивилась Римма непонятливой гостье.
Кира не любила холод, она просто не могла находиться в холодном помещении. Наверное, в прошлой жизни она была каким-нибудь карасем, потому что с наступлением холодов на нее наваливалась дрема, делать ничего не хотелось, и даже двигаться было лень. Стоит ей только посидеть пятнадцать минут в холоде – и от ее резвой активности не останется и следа. Она забудет все, что ей расскажет Дорофеева. Девушка шмыгала посиневшим носом, но затопить печь ей в голову не приходило, и Кира даже поняла почему – на разобранной кровати валялась целая кипа журналов, газет и брошюр, само собой, на тему космонавтики.
– Римма, а вы не против, если я затоплю печь? – набралась смелости Кира.
Девчонка нахмурилась, что-то соображая, потом активно затрясла головой, похоже, она только сейчас вспомнила, что эта самая печь находится тут же, у нее в доме. Топить печи Кира не умела. Она решила действовать по наитию – натолкала побольше поленьев, сверху утрамбовала бумагу и подожгла. По Кириному замыслу, через две минуты в печурке должен был заплясать веселый огонь. Однако вместо этого из-за чугунной дверцы повалил черный, вонючий дым.
– Вы не умеете печь топить? – спросила Римма с таким удивлением, будто Кира не умела чистить зубы.
– Умею! Чего тут уметь-то! Это только дрова неправильно положила – надо было иначе, а я поперек сунула.
Прошло еще с полчаса, пока Дорофеева, с сожалением взглянув на разбросанные журналы, не подошла к печи. Вскоре и в самом деле огонь весело заплясал. Римма согрелась и, вероятно, от этого, стала разговорчивее.
– Давайте чаю попьем с малиновым вареньем! – догадалась предложить она. – Я никакое варенье варить не умею, только малиновое, но получается вкусно.
Кира рада была чаю. Она уже продрогла до самых костей, а комната нагревалась медленно.
– Ну, давайте поговорим, – усадила за стол гостью Римма и сама уселась напротив. Неизвестно, о чем думала девушка, но она совершенно забыла, что это Кира к ней пришла, а не наоборот, потому что девица вежливо расплылась в улыбке и вдруг заявила: – Я пригласила вас для того, чтобы рассказать про свое открытие. Мне удалось лично убедиться, что инопланетный разум оказывает живое влияние на извилины мозга человека.
Кира, пораженная, смотрела ей в рот и просто не могла ушам своим поверить. Неужели девушка настолько живет в своем мире, что даже не помнит, что это она, Кира, пришла по собственной воле, а сама Римма еще долго думала, прежде чем ее впустить? Если так, то дело гиблое.
– Вы со мной согласны? – спросила вдруг Римма. Она только что с большим пылом объяснила Кире какую-то важную мысль.
Кира, конечно же, давно утеряла нить повествования, но кивнула с большим чувством.
– Да! Я с вами совершенно согласна, да! Только позвольте мне самой кое о чем с вами побеседовать, – Кира как бы невзначай поправила кофту, на которой болталась табличка, сделанная Вадиком. Табличка была выполнена вполне профессионально, и Римма, взглянув на нее, должна была сразу догадаться, что Кира принадлежит к самой высшей когорте уфологов. Кира приступила к главному: – Расскажите мне все о своей подруге Олесе Носовой.
– Да ну! Мы сейчас не будем тратить драгоценное время на пустую болтовню, – раздраженно отмахнулась Римма, ее лицо вновь просветлело. – Вы знаете, что полковник запаса ВВС в непосредственной близости наблюдал с самолета внеземной корабль? Ах, вам непременно надо познакомиться с этой статьей! Подождите, вы у меня еще не видели фотографии…
– Нет уж, – строго прервала ее Кира, – вы еще не знаете, с кем имеете дело! Вернее, мы не знаем. Давайте все же вернемся к вашей подруге – Олесе Носовой.
– Ах, Олеся – это совсем пустое! Я не стану с вами просто так болтать языком. Если вы пришли только за этим, извините, у меня мало времени.
Кира мысленно ругнулась – это же надо! С подружкой беда приключилась, а эта Римма никак не может отвлечься от своих инопланетян! Ну, она сама этого хотела!