– Лю-ю-юся… – проговорил кто-то загробным голосом. – Люся, я зна-аю…
Люся вскочила с вытаращенными глазами и долго соображала, что происходит.
– Кто здесь? – выкрикнула она.
– Ой, господи, ну чего ж ты так кричишь? – поморщилась Василиса. – Я здесь. Я вот, Люся, думала… А если здесь банда?
– Где? – испуганно стала озираться подруга. – Нету! Чего ты? Малыш бы зарычал…
– Люся! Ну проснись же! – возмутилась уже Василиса. – Где ты ищешь-то?! Банда не под кроватью! Я говорю, а что если здесь банда – Ирина, Татьяна, Елена?
Люся тяжко вздохнула и плюхнулась обратно на подушки:
– Ага, а еще Алена Вазонова, которая избавилась от беременности, однако всем почему-то рассказала, что на нее напали…
– Ох, и точно! Алену забыла! – согласилась Василиса. – Погоди-ка!! Алена тоже вписывается!!! Я бы вообще начала прямо с нее, а она… Нет, я тебе совершенно точно говорю – тут целая банда!! Тогда все сходится! Только я еще не придумала, куда Антона прицепить, к кому… Но ты подумай, ведь…
– Ва-а-а-ася-я-я-я… – заныла Люся, накрывшись одеялом с головой. – Ну хва-а-а-атит, не могу я думать и спать одновременно! Это только ты у нас так думаешь!
Василиса поджала губы и отошла от кровати подруги.
– Не понимаю, почему, спрашивается, ей не понравилась моя мысль? – буркнула она себе под нос. – Хорошая идея, свеженькая… живенькая такая. Мы еще никогда банду не брали…
Ролик про пчеловода сняли. Правда, теперь Василиса вовсе не жаждала, чтобы он поскорее вышел на экраны – слишком пресной она выглядела в костюме пасечника. Однако скромное вознаграждение за съемочные дни немного скрасило ее настроение. А уж совсем сердце возрадовалось, когда Левушка подошел к ней и, страшно смущаясь, проговорил:
– Василиса Олеговна… я хотел бы пригласить вас… ко мне. Нет-нет, не подумайте ничего такого!!! Я просто собирался выпить с вами бокал вина, послушать музыку и так… просто поговорить о нас с вами… Вы не откажетесь?
Василиса, конечно же, не смогла отказать такому очаровательному хулигану.
– Ах, ну если только совсем-совсем недолго… – робея, отвернулась она к окну, пряча счастливые глаза.
Сначала проехались по вечернему городу. Просто ехали, в салоне играла музыка, и Левушка молчал. Василиса молчала тоже. Потому что она понимала – к чему слова, если за тебя говорит твое сердце? Если так горят глаза! Правда, как горят глаза у Левушки, Василиса видела плохо – парень все время пялился на дорогу. Ровно через пятнадцать минут Василисе надоело корчить из себя влюбленного Герасима. К тому же у нее как-то угрожающе зарычало в животе, и она решила заглушить голос организма шаловливыми вскриками:
– Левушка! Можешь себе вообразить – меня опять пригласили сниматься в ролике! Вазонов говорит, что я кошмарно фотогенична! Зритель просто смотрит нашу рекламу, как художественный фильм! Разумеется, исключительно из-за меня! Левушка, а что это ты купил?
Она, по обыкновению, сидела на заднем сиденье, а рядом с ней громоздились пакеты, набитые съестными продуктами. И чем громче рычала ее утроба, тем веселее щебетала Василиса Олеговна:
– Левушка, ты побалуешь меня икрой? Какое очарование! А, это не икра, это сайра… Но я иногда позволяю себе рыбные консервы, правда, если они не просроченные.
– Василиса Олеговна! – обиженно воскликнул молодой донжуан. – Я ни за что на свете не предложил бы вам просроченные! Они ж… плохо влияют на желудок!
– Левушка, я тебе хочу заметить, что они вообще отвратительно влияют на все! И на весь организм, и на отношения, и даже, случается, на жизнедеятельность! Я слышала – от них даже умирают!
– А что – у вас кто-то умер от консервов? – испугался парнишка.
– У нас еще никто… А это что? – ткнула она палец в какой-то журнальчик, торчавший из кармашка чехлов. – Что, интересно, тебя увлекает, сейчас посмотрим…
Она почти не удивилась, что в ее руках оказался знакомый журнал – там, где Василиса свежа и богата.
– Откуда он у тебя? – изменившимся голосом спросила она парня.
– Да это я так… – слишком весело и слишком фальшиво проговорил Левушка. – Просто интересуюсь жизнью знаменитостей.
– Ты интересуешься жизнью богатых баб, а не знаменитостей! – воскликнула Василиса, изменившись в лице. – Ты рассчитываешь, что очаруешь меня своей красотой, молодостью, будешь ходить за мной хвостом, а я за это осыплю тебя бриллиантовым дождем!! Но я нищая!! Ты что – не видишь, в чем я хожу?! Разве так одеваются богатые леди? Ты не замечаешь, что я езжу на автобусах, хватаюсь за любую работу, не имею даже своего парикмахера!! Я нищая!
– Не может быть… – охнул парень, и машина вильнула на обочину. – А… а там написано! Там написано, что некоторые богатые люди любят такие развлечения, да!
– Поверь, я так развлекаюсь всю свою жизнь!
– Неправда! Вы просто не хотите меня содер… со мной делиться! Я помню, хотел к вам прийти, а вы мне сказали, что у вас массаж! А еще парикмахер ждет, и кто-то еще! Просто я вам не нравлюсь! Вы меня так и не сумели полюбить! – по-детски капризно ныл парень, ему оставалось только топнуть ножкой.
Василиса откинулась на спинку сиденья и устало проговорила:
– Хочешь, я расскажу тебе историю, мой маленький дружок? Прямо в этой самой рекламной студии работал очень красивый и очень молодой юноша, звали его – Эдик. Юноша увлекся пожилой, состоятельной леди и погиб. А потом… потом и Антон.
– Тоже увлекся?
– Нет, тоже погиб, – мило улыбнулась Василиса.
– Фини-и-и-иш… – совсем не романтично прошипел парень и вдруг обернулся к Василисе: – А ну вылезайте из моей машины!
– Разбежалась! – фыркнула та. – А вино? Бокалами? А треска? Или что у тебя там за консервы?
– Какое теперь вино-то? Вылезайте, говорю! Так, глядишь, я и сам до старости не доживу!
– А как же наши чу-у-у-увства? – ныла Василиса, уже вовсю издеваясь над пареньком. – Мы же как маленькие пче-елки! Две! Ты такой толстый, пушистый трутень, а я… пасечник, а?
– Да что ж такое, она еще и выбираться не хочет… – расстроенно бормотал Левушка, проклиная все на свете. Потом догадался – высунулся в окно и закричал. – Милиция!!
– А я уже и здесь! – одним рывком втащила его обратно в салон Василиса. – Не кричи, тут надо по-другому сделать. Поможешь нам.
– Это как? – настороженно косил глазом кавалер. – Опять за кем-то по пятам бегать, песок собирать?
– Не надо собирать, пусть сыплется, – махнула рукой Василиса. – А вот с помощью… Потом мы тебе все расскажем. А сейчас… доставай вино-то! Бог с ними, с бокалами, давай хоть из пластиковых стаканчиков тяпнем. То есть я тяпну – ты за рулем. А мне надо, у меня такая идея! Кстати, поедем-ка в строительный магазин…
Люся сидела дома и бездумно пялилась в телевизор.
– Ты хочешь поссорить меня с моим любимым! – кричала с экрана хорошенькая темнокудрая красавица своей матери, тоже очень хорошенькой и темнокудрой.
– Он тебе не пара! – выговаривала маменька разгневанной дочке. – На что вы будете жить?!
– Нет! Нет! Нам не на что жить, но мы любим друг друга!! Мы не будем есть! Мы не будем пить! Станем жить лишь нашей любовью! И наш ребеночек не будет есть! И пить! Я вскормлю его своей любовью!
– Я не позволю вам кормить ребеночка всякой дрянью!
– Это потому что ты сама любишь моего любимого!
– Нет!
– Да!
Люся встала и резко переключила душещипательную драму на последние известия.
– Как ни крути, а пора подаваться к Ирине. Скорее всего… Да, скорее всего, девчонке не понравилось, что возле ее тетушки крутится молоденький альфонс. И понятно, что она… Что она? Она его убила? – рассуждала вслух Люся.
И словно в подтверждение ее догадкам:
– …Все еще не найден, – строго объявила с экрана серьезная девушка в сером костюме. – А между тем следствию удалось выяснить, что все жертвы отравлены одним и тем же отравляющим веществом.
Люся прилипла к экрану – девушка опять говорила про убийство в рекламной студии!
– …Специалисты еще не пришли к выводу – каким именно ядом отравлены несчастные. Предполагается, что неизвестный состав завезен к нам из стран Африки, потому что аналоги…
Люся облизала вмиг пересохшие губы:
– Отравила неизвестным ядом? А почему бы и нет? Ее тетушка держала свою туристическую фирму, вполне вероятно, и сама Ирина куда-нибудь ездила. Может быть, в ту же Африку! Если бы еще что-то узнать про Антона!
– Пока преступник на свободе, опасность не миновала, – призналась девушка. – Есть вероятность, что это маньяк, и наши следственные органы просят граждан проявить сознательность и сообщать обо всем…
Дальше девушка пожелала горожанам быть бдительнее, лучезарно улыбнулась и попрощалась.
Люся от волнения быстро заморгала глазами и стала что-то судорожно искать, потом только поняла – искала джинсы.
Черт возьми! А ведь и в самом деле – пока отравитель не найден… Неизвестно, как остальные сограждане, а вот что угроза нависла над ее ветреной подруженькой Василисой, у Люси прямо сердце чует!
– Вот не верится, что маньяк – Ирина! Но… девчонка что-то знает, это точно! Наведаться к ней все равно надо. Пусть она попробует объяснить – почему промолчала тогда, не сказала, что тетушка скончалась? Зачем выдавала ее за больную, когда та уже покоилась под венками?
Люся вдруг остановилась. А почему, собственно, Ирина не может быть убийцей? Кому, как не ей, мешала собственная тетушка? И Эдик? Он-то, вероятно, не вписывался в наследство. И ведь как все точно получается – сначала она убивает Эдика, а тетушку оставляет в живых. Зачем? А затем, чтобы тетушка успела переписать завещание! И уж потом она ее… Черт, и идти надо, и защититься от яда… Пашке позвонить, что ли? И что он скажет? Ей-то не надо говорить, что ответит Василисин сынок, она уже столько раз слышала!.. Ладно, дождется Василису, а потом они вместе позвонят Пашке.
Люся присела на краешек дивана и стала беспокойно посматривать на часы. Василиса не приходила, и ее сотовый телефон не отвечал. Люся занервничала. Почти силой заставила себя взять книгу и улечься на диван. От телефонного звонка она вздрогнула.
– Здравствуйте, а Василису Олеговну можно к телефону? – спросил вежливый девичий голосок.
– Ее нет, а кто ее спрашивает? – спросила Люся, вытянувшись струной.
– Это Елена, – раздалось в трубке. – Вы знаете, ей по ошибке были выданы деньги Селезнева Ивана Трофимовича, и он теперь бушует! Я, конечно, ему сегодня выдам, но вы уж ей передайте, чтобы она завтра обязательно забежала в бухгалтерию, надо вернуть излишки.
– Если я скажу, что надо вернуть какие-то излишки, она вообще с искусством расстанется, – пробурчала Люся.
– Ну тогда скажите ей, что у меня ее сумочка! – мстительно добавила девушка. – Она у меня в бухгалтерии свою сумку оставила, там телефон звонит, звонит…
– Простите, а… а что, Василиса ушла? – вдруг спросила Люся. – Может, она где-то там, у вас бегает?
– Да здесь все уже ушли, никто не бегает! Я одна осталась, потому что деньги сегодня выдавала, а этот Селезнев!.. И потом, мне надо кое-какие бумаги… В общем, я немножко задержалась. А Василиса Олеговна ушла часа два назад. Так вы ей передайте, что ее сумка здесь!
Девчонка положила трубку, а у Люси тревожно заныло сердце – не могла Вася гулять с деньгами два часа! Нет, один час она бы потратила на магазины, но потом ей бы срочно понадобилось порыться в покупках, поесть чего-нибудь вкусненького… Нет, Вася уже должна быть дома! Если только… Ах ты черт! Опять этот журнал в голову лезет… Нет, все-таки надо идти к этой Ирине! Если Вася попала в беду, она даже на помощь позвать не сможет – телефон же у Елены в кабинете!
Люся быстро вскочила и стала натягивать толстый свитер.
– Если у Ирины есть этот яд… Тогда… тогда тем более – надо застать ее врасплох – чтобы не успела даже шагу сделать!
Она оделась, задержалась у стола… и уставилась на кота. Финли, который страшно не любил нежностей, теперь вился возле ее ног, задирал круглую, мохнатую голову и как-то тоненько, жалобно попискивал.
– Финичка, ну что ты? – взяла его на руки Люся. – Я же ненадолго! И потом… может быть, эта Ирина вовсе не отравительница! – говорила Люся, совершенно четко осознавая, что отравительница именно Ирина. – Ты посмотри, что нам Малыш принес!
Малыш притащил старую потрепанную белку, которая служила ему верной игрушкой, и тыкал эту белку Люсе в руки. Дескать, на, поиграй, если хочешь, только останься, не ходи!
– Малыш… поиграй сам… Ты же понимаешь – Васю выручать надо! А Пашке можно звонить, если только имеются стопудовые улики… а у меня никаких… Ну! Ну чего? Я сейчас забегу к Максиму, оставлю ключ, и если со мной что-то… в общем, он вечером тебя выведет… Ну все! Ждите, я приду!
И она пошла. И только возле дверей обернулась – здоровенный пес и пушистый кот сидели на том же самом месте, не шелохнувшись, и не сводили круглых глаз с уходящей хозяйки. А хозяйка даже не знала – получится ли у нее вернуться. И считала себя дурой, и ругала последними словами, но шла. Потому что она знала – сейчас ее Васе сможет помочь только она.
Глава 7. Мякиш для беззубых
К Ирине она заявилась, когда в окнах уже загорелся свет. И ее окно тоже светилось – мирным желтым огоньком.
– Может, и пронесет… – швыркнула носом Люся. – Что мне – в первый раз, что ли?
Уже в подъезде сердце ее бешено заколотилось – ну как не хотелось знакомиться с ядом! И ведь какая зараза – смерть мгновенная! Люся поежилась и пошла еще быстрее: ни к чему о таких вещах вспоминать, в конце концов, это просто работа!
Дверь ей открыла Ирина, как-то сразу шмыгнув в комнату. Люся, не давая ей и секунды побыть одной, рванула следом.
Вошла и удивилась – в комнате, развалившись в кресле, сидел толстенький лысоватый мужчина.
– Меня зовут Людмила Ефимовна, – склонила она голову, искоса наблюдая за движениями Ирины.
Ирина вела себя спокойно – на Люсю глядела с интересом и ни за каким ядом не бежала. Однако ж и Василисы здесь не было.
– Я уже знаю, – мотнула головой Ира. – А вот это… познакомьтесь – Вазонов…
– Мартын Павлович, если не ошибаюсь? – спросила Люся и, не дожидаясь ответа, проговорила: – Вы бы отошли от девушки подальше. Она у нас такая строптивая девица – чуть что не по ней – ядом, и все дела. Правильно я говорю, Ира?
Ирина вытянулась спицей, глубоко задышала и как-то испуганно забегала глазами – от Люси к Вазонову и обратно. Вазонов же подпрыгнул в своем кресле, уставился на Люсю, потом на Ирину и с удивлением переспросил:
– Ирина? Вот эта самая? С ума сойти! А откуда такие заключения?
– Видите ли… я – частный детектив. Не фыркайте, это не так смешно, – хмыкнула Люся, глядя, как весело вдруг сделалось Мартыну Павловичу. – Это же у вас в студии погибли молодые люди – Серовский Эдуард Аркадьевич и Антон Владимирович Петров? У вас. Чего ж тут забавного? А преступник пока на свободе. Все еще не найден, так ведь? Да, Ирочка? Ты очень хорошо все продумала, хотя… хотя я просто не понимаю – как тебя сразу не взяли? На тебя в первую очередь должны были обратить внимание! Мартын Павлович, будьте аккуратны, Ира может уколоть вас иголкой. Отравленной.
– Я? Я не могу… – еле слышно лепетала Ирина. – Это не я…
– Зря, – выдохнула Люся и села на стул так, чтобы видеть Ирину. – Зря не веришь мне, Ирина. Я на самом деле многое знаю. Твоя тетушка была довольно состоятельна, так ведь? Но на тебе, да и на ней тоже, это никак не отражалось.
– М-да… – пролепетала девчонка. – Она говорила, что свои деньги я должна заработать сама. А себе она отказывала сначала потому, что все вкладывала в фирму и… на счета, а потом… Потом…
– Потом у нее появился Эдик, так ведь? – проговорила Люся.
– Так, – кивнула Ирина и кинула быстрый взгляд на Вазонова.
Люся повернулась к мужчине и махнула рукой:
– Да не бойтесь вы, у нее же сейчас с собой яда нет, она не успела его схватить. Что вы трусите?
– Я? – неожиданно перекривился Вазонов. – Я боюсь? Вас? Нет, милочка, я вас не боюсь! Ха-ха! И Ирину тоже! Вы все напутали, уважаемая!
У Люси помутнело в глазах, и все вдруг встало на свои места – легко и просто. Все!
– Это… это вы? – с трудом проговорила она и в ужасе прикрыла глаза. – Все-таки вы. Получается, с самого начала были перед глазами, мы даже твердо решили – преступник вы! Но потом… Сами себе голову заморочили…
– Именно я! – вдруг пузырем раздулся Вазонов, и его глаза превратились в маленькие злобные осколки. – А вы думали, что Вазонов – тупой идиот? Крупный рогатый скот? Мякиш для беззубых? Нет. Это я преступник. Теперь вы его знаете, но… думаю, вряд ли вас это порадует… – Вазонов не спеша полез в верхний карман своего пиджака, а Люся, вместо того чтобы кинуться ему на руку, задержать, схватить… завороженно смотрела на то, как Мартын достает свое жало… Как надевает белые матерчатые перчатки, как аккуратно достает иглу из колбочки… Колбочка была маленькой, пластмассовой, в таких Люся покупала семена махровой петуньи. – Вот она, иголочка моя волшебная! Смерть Кощеева! Сейчас и ты испробуешь. Как, ты говорила, тебя звать?
– Люся… – просипела сыщица. – Людмила Ефимовна. Но погодите…
– Нет, ты пришла не вовремя, – оскалился Вазонов и, кажется, в самом деле почувствовал себя вершителем судеб. – Ты опасна. Ты знаешь много лишнего.
Люся взглянула на Ирину и увидела полные ужаса глаза. Еще немного, и девчонка рухнула бы прямо здесь, не дожидаясь никакой иглы.
– Понятно, но… раз уж мне все равно погибать от вашей всемогущей руки, – внутренне собралась Люся, – расскажите мне – зачем это все? Это что – маниакальный бред?