Я узнала человека, который предлагал купить кофе на Малеконе, и он сразу же набросился на меня:
– У нас лучший в мире кофе! И он в последнее время подорожал. Из-за урагана. Надо добавить денег.
Алехандро, краем уха следивший за нашим диалогом, что-то проорал ему по-испански, и он отошел от меня.
По берегу гуляли двое парней в обнимку с девушками. Они подошли к Алехандро, и, переговорив с ними, он им кивнул.
– Вот реальная Куба, моя дорогая. Я хочу, чтобы ты знала, как обстоят дела. Это семейные пары. – Он показал на девушек, которые стояли в обнимку с парнями. Вокруг одной из пар резвился ребенок. – Они просят меня найти работу для них в отеле. Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
Алехандро ушел.
Парни со своими женами уселись на корточки в ожидании. Мужчины из Гавана-Вьехо хмуро молчали.
Океан штормило. Купаться не хотелось. Некоторые волны докатывались до лежака, на котором я сидела. Мне было непривычно осознавать, что эти девушки через полчаса окажутся в чьих-то номерах, и я старалась не смотреть в их сторону.Алехандро вернулся довольно быстро, что-то сказал парням и повел девушек в отель. Их мужья остались ждать на песке.
Когда он вернулся, суровые мужики снова начали орать на него. Но он отвернулся от них и обратился ко мне.
– Я нашел девушкам работу. За час им предложили семьдесят куков. Это хорошие деньги. Их мужья даже предложили мне половину, но я не возьму. Я хочу чтобы люди Кахакинта поняли, я начал новую жизнь.
Прошло больше часа, но девушки не возвращались.
Солнце палило нещадно, и ребенок, устав бегать, лег на песок.
– Он, наверное, голодный и хочет пить. Может быть, купить ему пиццу? – предложила я.
Мы пошли в пиццерию, где пришлось раскошелиться, так как были голодными и хотели пить все люди Кахакинта и мужья работающих в отеле девушек.
Вскоре к уплетающим пиццу мужьям присоединились жены.
– Ты такая добрая! Такая добрая, моя ми рейна! – повторял Алехандро.
Но никто, кроме него, не поблагодарил меня. Тоже мне, важные люди!
Я ушла в отель.Вернулся Алехандро очень возбужденный.
– Мне надо быть осторожным. Они завидуют мне. Я говорил, что ты уехала. Теперь они увидели, что это не так.
Он облился водой из душа и потребовал срочно провести эротическую фотосессию.
– Милый, ты и впрямь выглядишь как фотомодель, – промурлыкала я, разглядывая Алехандро в глазок фотоаппарата. – О чем вы говорили?
– О проблемах людей Кахакинта Гаван, – ответил он.
– И какие проблемы людей Кахакинта?
Мне показалось, что Педро, или принял, или нюхнул, поскольку он долго не мог вникнуть, о чем я спрашиваю. Или не хотел отвечать.
Но в конце концов ответил:
– Главная проблема для людей Кахакинта, что моя жизнь меняется. Прошлое – это прошлое. Сейчас все иначе.
И он надел свои темные очки с треугольными зеркальными стеклами.
– Хорошая новость, – улыбнулась я.
– Я должен быть осторожен.
Он вдруг заплакал и запричитал по-испански. Педро умолял меня о чем-то, и из отдельных слов я поняла, что он просил меня увезти его в Россию, говорил, что будет хорошим и будет делать все, что я скажу. И страшно переживал, что у него даже нет телефона и он не может звонить мне, когда я уеду.
И мне пришлось его обнимать, утешать и говорить, что на Кубе, по крайней мере, хороший климат, а в России ему будет холодно и одиноко без друзей.
Но он отрицательно мотал головой.
Я говорила, что у нас он вряд ли найдет работу повара или даже мойщика посуды без знания русского языка.
Я говорила, что я буду часто к нему приезжать, присылать ему письма и посылки.
Я говорила: все будет хорошо, если не требовать от Бога слишком много, потому что все мы пребываем в иллюзиях и сами не знаем, что для нас действительно хорошо, а что только кажется хорошим. Бог видит полную картину, поэтому он обо всем позаботится.
Но Алехандро все плакал и повторял:
– Скажи мне правду! Скажи мне правду!
И я сказала:
– В России много скинхедов. Тебе там жить опасно. Я буду нервничать.
Он перестал плакать.
– О камон! Скинхеды! Я мужик! Я люблю драться!
– Их много.
– Ха-ха! Чикита, говорю тебе, я люблю драться! – произнес Педро кровожадно и стал рассказывать, как бьется на кастетах и мачете, а однажды в тюрьме дрался монтировкой, а когда та сломалась, он вырвал из стены камень и добил противника. – Я Кахакинта! Ты знаешь, что такое пипл Кахакинта? Это пятая скорость! Как у машины! Пятая скорость! Понятно?!
И он уснул, довольный собой.А я долго лежала и думала, как помочь моему Тайсону. Жизнь у него, конечно, не сахар. Но в Москве он будет аутсайдером. Работу не найдет. Разве что в стрип-клубе.
А лучше с такими, как он, создать агентство эскорт-услуг.
У кубинцев сокрушительное сексуальное обаяние. Эротическая культура здесь шлифовалась веками. Для рабов правильно себя продать – это единственный шанс вкусить блага золотого миллиарда. И они это прекрасно понимают.
По сравнению с ними амстердамский квартал красных фонарей выглядит жалким паноптикумом отвислых задниц и животов. Кубинских парней с их хоботами просто распирает от желания ебаться. Если правильно наладить дело, они смогут иметь приличные деньги со своей выработкой.
Разместить фото в нете, проверить спрос. Снять квартиру, заселить несколько экземпляров. Парни дело свое знают, голодными не останутся, билеты и жилье по-любому отобьют.
Есть, конечно, сложности. Они ведь звери. Неорганизованные. Они могут попасть в неприятности. Их надо курировать, воспитывать.
Я представила себя хозяйкой борделя, курящей кубинскую сигару. Вот достойная старость!
Фантазии меня увлекли, и я заснула.– Тогда, на Малеконе, ко мне подходило много мужчин, но я видела, что всех их интересуют деньги. Ты был не такой, как они. Мне показалось: в тебе есть что-то искреннее. Но теперь до меня дошло, что ты просто более искусный Казанова. Я не оценила в темноте, какое ты можешь производить впечатление!
– Ты ревнуешь?
– Кто? Я? Да, я ревную!
– Я устал повторять, что для меня не существует другой женщины, кроме тебя.
– Это пока я здесь. Теперь мне ясно, что ты не просто так гулял по Малекону в тот вечер.
– Что было раньше, то было раньше. Теперь все по-другому.
– Но ты не сможешь жить без этого заработка! Это очень хорошие деньги. Ты ведь мне наврал, что работаешь поваром?
– Хорошо, я окончил курсы поваров, но не работал поваром, я работал барменом на пляже. Пока не подрался с полицией. После тюрьмы я не имею права работать в туристическом бизнесе. А на Кубе это единственная отрасль, больше здесь негде заработать.
– Ты работал пляжным жиголо!
– Нет! Я не любил быть жиголо! Поверь мне! Я находил туристам девочек и касы за проценты, но сам старался не спать за деньги.
– А почему ты теперь не устроишься работать барменом, поваром, ну или помощником на кухню? Почему ты клеишь баб на Малеконе, если ты не любишь спать за деньги?
– Говорю тебе, что по закону сидевший в тюрьме не имеет права работать в местах, связанных с туристами. А все бары и рестораны существуют только для туристов! Понятно?! Кубинцы не имеют денег на рестораны. Я не клею баб на Малеконе. Я ищу любую работу, чтобы не умереть с голоду. Я весь год работал на стройке за деньги, которые мог бы получить от тури за несколько ночей. Я клал бетонные блоки на жаре, пока у меня сосуды в глазах не полопались… В тот вечер я пришел на Малекон просто поболтать с друзьями.
– А почему же ты подошел ко мне?
– Да потому что мы с друзьями сидели и смотрели, как ты идешь по Прадо в фиолетовом платье, и видели, что ты гуляешь очень рискованно. Тебе могли приставить нож к горлу… Ты мне понравилась. Я люблю женщин с классической внешностью, в платье, в туфлях… Ты шла одна, ночью, сама не зная куда. Когда я тебя увидел, я почувствовал – это моя женщина! Такая женщина не должна ходить по Малекону одна! Я ждал этого, как чуда, всю жизнь. Я наблюдал, как к тебе подходили люди Кахакинта и люди из другого клана, и ты всем отказывала. Парни уже начали драться из-за тебя. Тогда я сказал им, что это моя женщина. Меня они уважают.
– И ты был уверен, что я соглашусь пойти с тобой?
– Нет. Я умею разговаривать с женщинами, но я не ожидал, что ты согласишься так быстро. – Он улыбнулся. – Пиф-паф! И ты сказала: пойдем.
– Не надо было идти!
– Но ты согласилась. И просто убила меня наповал. У меня больше не было никаких женщин с тех пор, как я поцеловал тебя. А потом ты написала мне э-мейл!
– Я никогда ни с кем не целовалась в первый вечер знакомства.
– Почему?
– Потому что. Обычно не хотелось. А когда хотелось, я сдерживалась. Я порядочная девушка. У меня всегда было четкое правило, и почему-то с тобой оно развеялось вот так! – Я щелкнула пальцами. – Как ты это сделал?
– Я молился.
– А по-моему, ты что-то подмешал мне в коктейль. Я раньше пила «Куба либре» и знаю, как он действует. Нельзя от одного коктейля дойти до такой кондиции.
Нищий снабжает Алехандро газетами. Теперь у нас по номеру разбросана местная «Правда». Это здесь единственный орган печати. «Гранма», то есть «Бабушка». Так называлась яхта, на которой изгнанный в Мексику Фидель, Че и другие коммунисты, высадились на Кубе, чтобы вести борьбу с режимом.
– Все-таки несерьезно называть главный и единственный огран печати словом «бабушка». Не брендово как-то…
– А как ее назвать? «Сиськи Анхелы»? Смотри: здесь о России написано! – Он ткнул пальцем в испанский текст.
– Ну и о чем это?
– Люди из вашего правительства приехали к людям из нашего правительства.
– И?..
– Ну вот.
– Ну и что, что приехали? Какие перспективы?
– Отношения…
– А-а понятно…
– Пишут, что скоро отменят эмбарго с Америкой.
– Так это же здорово! Ты сможешь наконец увидеться с мамой!
– Ми рейна! Это только на бумаге. Не для Пипо…
Я улыбнулась тому, как забавно он произносил по-английски «только на бумаге».
– Джаст пейпо, нот фор Пипо… не переживай, дорогой. Вот увидишь, скоро все изменится.
– Никогда не изменится! – Он еще долго улыбался и повторял: – Ха! Джаст пейпо, нот фор Пипо!
Он несколько раз отжался, сделал упражнения для пресса, потом подошел ко мне в тот момент, когда я придирчиво разглядывала себя в зеркало, обнял меня одной рукой за живот, другой выхватил из-за спины мой фотоаппарат и нажал на кнопку.
– Вспышки не было.
– Я отключил, со вспышкой не получится.
На экране высветилась довольно удачная фотка.
– Фотография называется: две развратные бестолочи перед зеркалом.
– Мы отличная пара, хотя ты и старше: мне двадцать семь, тебе сорок…
– Стоп! Какого черта ты округляешь мой возраст?! Мне тридцать девять! А тебе не двадцать семь, а тридцать семь! Ты путаешь двадцать – «твенти» и тридцать – «терти»! Тебе не двадцать семь, а тридцать семь, милый! Ты показывал мне свой паспорт! Я видела год твоего рождения! Я старше тебя всего на два года! И, когда мне будет сорок, тебе уже будет тридцать восемь, а это не такая уж большая разница! – Педро молча улыбался, и я видела, что мысли о возрасте ему также неприятны, как и мне, и он интуитивно, как и я, скидывает себе десяток, продолжая жить, как тогда, когда ему было двадцать семь. – И хватит щупать мой живот! Пощупай лучше свой! У тебя за время жизни «ол инклюзив» выросло порядочное пузо!
Он оглядел себя в зеркало и втянул живот, приняв позу супергероя из боевика.
– А! Пытаешься втянуть свое пузо и не получается?! А ну-ка давай сравним, у кого больше! Давай! Давай! – Я задрала свое платье. – Ну что, стареющий пляжный жиголо? У кого пузо больше?
Мы хохотали до колик.
Алехандро – как большая добрая собака, его можно тискать, щупать, а он все равно смотрит преданными, любящими глазами животного.В баре Алехандро дружески поздоровался с тремя итальянцами.
– Люблю итальянцев, отличные ребята.
– Ты их знаешь?
– Разговорился на пляже. Мы с Фабио делали всякие дела. Он научил меня пользоваться ножом и вилкой, есть пиццу. У нас хорошо шел бизнес, полицейские завидовали.
– Тебе известно, как он поживает сейчас?
– Наверное, в Италии делает какие-нибудь дела. У него жена кубинка.
– Да, ты говорил.
– Думаю, у них уже есть дети…Мы решили взять еще выпивки и пойти на пляж.
Прошлись по побережью и устроились вдалеке от любопытных взглядов, под пальмовой крышей пустующего пляжного бара, увитой вьюнами и поросшей папоротниками.
Пока я плавала, он ждал меня на берегу с полотенцем.
Потом, разморившись от воды и солнца, я лежала на деревянной скамье, а он массировал мою спину.
– Моя сестра живет в Валенсии. Она замужем за испанцем, у нее двое детей. Я сегодня говорил с ней по телефону. Рассказал о тебе. Она считает, что ты проститутка.
– И она тоже?!
– Потому что в Валенсии много русских проституток. Расслабься! Я-то знаю, что ты – хорошая девочка. Для женщины главное – дети, ми рейна. – Он сел на корточки, взял меня за подбородок и серьезно заглянул мне в глаза: – Я хочу, чтобы у нас были дети. Белые, черные, не важно. Они будут очень хорошими.
– Но мы знакомы без году неделя! – запротестовала я. – Ребенок – это слишком серьезно, а мы совсем не знаем друг друга… Речь идет не о прихоти, а о жизни другого человека! Иметь детей – это большое решение!
– Я знаю, что это большое решение, но я уже все решил.
Я приуныла, тем более что запас суперпрочных презервативов, закупленных мной специально перед поездкой, за несколько дней подошел к концу. И рвутся они как нечего делать. Противозачаточные свечи тоже заканчиваются.
– Я люблю ласки, нежность… – Он явно пытался под меня подстроиться. – Все женщины хотят только фоки-фоки, а с тобой можно ласкаться часами. У нас с тобой «кариньо» – ласки, нежность. Я чувствую себя как ребенок… – Произнося это, он все больше возбуждался и, не успев закончить фразу, набросился на меня с криком: – О боже мой!
– Я не могу больше! Я устала! – Вымотавшись от многочисленных оргазмов, я впервые в жизни чувствовала себя холодной рыбой, почти фригидной и неловкой. Мне даже стало казаться, что я не очень-то люблю секс.
После каждого моего оргазма он допытывался:
– Скажи мне правду: ты любишь мой секс или мою персону? Да или нет?!
– Да остановись ты наконец! Всё, хватит! Я терпеть уже не могу секс, – хрипела я.
– Я понял, понял! Я не глупый!
Но он ничего не понял. Его несло.
О, ужас! За время, проведенное с этим карибиан-мачо, я стала терять способность испытывать мультиоргазм.
– Стоп, хватит, отстань! Я устала! Не прикасайся ко мне! – орала я.
– Доунт тач ти, – передразнивал он меня. – Я знаю, знаю… Но ничего не могу с собой поделать!
Пришлось укусить его за член.Он раздобыл в баре лед и приложил его к члену. Несколько кубиков протянул мне.
– Приложи к себе, это хорошо для тебя.
Я попробовала ради смеха, и стало на самом деле лучше.
– В больнице кладут лед, после того как женщина рожает, – вспомнила я.
– Скажи мне правду! Ты меня любишь? Скажи мне правду!
– У нас сегодня вечер, который называется «скажи мне правду»?
– Моя семья будет уважать меня, только если я женюсь. Моя семья говорит мне: Алехандро, хватит трахать тури, женись и имей детей! У меня две сестры и два брата, очень большая семья, ми рейна! И все они говорят мне: Алехандро, хватит трахать тури! И только ты написала мне э-мейл!
– Ты задолбал меня! Бубнишь одно и то же без остановки!
– Все мои братья женаты, все сестры замужем, и только я один трахаю тури!
– Да заткнись ты, наконец!
– Скажи мне правду! Если ты меня любишь, почему ты не хочешь стать моей женой? – И он заплакал, как обиженный маленький мальчик. – Все тури хотят секс с презервативом! А я не испытываю оргазмо с презервативом! Я только даю оргазмо! Я хочу секс и оргазмо без презерватива! Я хочу иметь жену!
– Как ты меня задолбал, милый! Ты слишком стараешься всем угодить! Ты хочешь угодить всей своей большой семье! Тебе лучше расслабиться и подумать о себе. Понять, что жизнь прекрасна. Радуйся и получай удовольствие! Не пытайся всех удовлетворить во что бы то ни стало. И тогда ты будешь иметь хороший оргазм по жизни.
– Скажи мне правду, – передразнила я его любимое выражение, – почему ты не женишься на кубинской женщине? Почему у тебя идея фикс жениться на иностранке? Людям комфортно с теми, кого они понимают, кто их понимает. Лучше создавать семью с людьми своего менталитета. Если ты женишься на иностранке, ты попадешь в зависимость от ее образа жизни.
– Я был женат на кубинке. Кубинские женщины – глупые и злые. Она ушла, потому что у меня нет денег в кармане. Мне ничего не нужно, я очень натуральный. Мне достаточно крыши над головой, чтобы быть счастливым. Кубинские женщины думают, что те, у кого больше денег, более счастливы. Но часто деньги являются противоположностью счастью. Я живу, чтобы находить любовь моей жизни и быть счастливым благодаря Богу. Я это нашел. И это хорошо для меня. Ты умная. Мы с тобой подходим друг другу? Я не хочу больше удовлетворять тури!– Правильно! Не надо!
– Я хочу оргазмо без презерватива тугево!
– А я не хочу, потому что я могу забеременеть.
– Это хорошо! Это то, что я хочу!
– Но я не хочу!
– Но это очень хорошо – оргазмо без презерватива! Это очень хорошо!
– Это опасно, я могу заразиться ВИЧ и всем прочим!
– Ми рейна! Я донор! Я сдавал кровь каждую неделю, чтобы платить за время в интернет-салоне и писать тебе письма. Ты знаешь, какой у нас на Кубе дорогой Интернет?! Медленный и глючный Интернет! И каждую минуту я оплачивал своей кровью. Если бы у меня был ВИЧ, мою кровь не взяли бы!
– Твои письма очень поддерживали меня, – шепнула я ему и поцеловала в ухо.
Будь что будет, пусть я заболею тут и подохну! Мне уже все равно.
Я сама удивилась своему безразличию.
Я давно заметила, что мужчины с проблемами кожи не имеют проблем в постели. Но меня задолбали прыщи и рытвины на его лице. Не то чтобы их слишком много, но достаточно, потому что он ест жирное и жареное. Пора научить парня избавляться от мерзкой побочки!
Надо ему сделать очищающую маску. Я побаивалась получить отказ, но все-таки рискнула.