Жора непослушными пальцами сделал набычившемуся отражению «козу» и близко, как в телескоп, заглянул в бутылочное горлышко. Потом перевернул бутылку, вытряс на дрожащую ладонь каплю прозрачной жидкости, слизнул ее и сделал скорбное лицо, с которым имело смысл появиться на предстоящих похоронах. Бутылка с мягким стуком упала на ворсистый палас. Жора качнулся в сторону и надолго припал плечом и ухом к оклеенной веселенькими обоями стене.
Некоторое время он сохранял неподвижность и равновесие, потом за стеной что-то шумно упало, перегородка между квартирами слегка дрогнула, и Жора тоже. Он накренился, как падающая башня, но удержался от падения, взмахнув рукой с воздетым вверх указательным пальцем.
— О! — глубокомысленно изрек Жора.
В переводе на общеупотребительный русский это означало, что Жора нашел способ продолжить пьянку в более приятном обществе, чем пьяное драчливое мурло в зеркале. Судя по шуму, в квартире за стеной наконец-то появились люди, от которых страдающий вдовец вправе был ожидать сочувствия и понимания. То бишь как минимум приглашения зайти на рюмочку.
Почувствовав прилив сил, Жора мобилизовался и поднялся на ноги. Балансируя широко разведенными руками, он выбрался из спальни, распахнул свою дверь, толкнул соседнюю, с большим трудом вписался в крутой поворот из одной прихожей в другую, по дуге вошел в до крайности захламленную комнату, запнулся обо что-то на полу и тяжело рухнул в бумажные развалы. Падение вышибло из одурманенного алкоголем организма остатки сознания, и Жора распластался на полу, как дохлая морская звезда.
Леонид Пушкин, к этому моменту оклемавшийся от полученного удара по голове, но не успевший приступить к поиску Балабонги, с глубоким недоумением посмотрел на свалившегося к его ногам мужика, опасливо покосился на оставленную открытой входную дверь и от греха подальше отступил на балкон, с которого успешно спрыгнул в примятые цветочки запущенной клумбы.
Гриня добросовестно хоронился в нише у ящиков, пока не услышал наверху, кажется, как раз на втором этаже, подозрительно громкий топот, гулкий хлопок закрывшейся двери и чуть погодя — еще один удар, от которого вздрогнули стены подъезда. Не видя, что происходит, Гриня не мог знать, что пушечный грохот произвела металлическая дверь, захлопнувшаяся от порыва ветра, который возник из-за того, что отступающий Леня имел неосторожность оставить открытой дверь на балкон. Беспокоясь за старшего брата, которого он вызвался охранять во время выполнения опасной миссии, Гриня быстрым шагом, прыгая через две ступеньки на третью, поднялся на второй этаж, дернул дверь квартиры «бабы номер два», вошел и увидел посреди комнаты раскоряченного мужика с широко разведенными руками и мордой, на которой застыло обиженное и злобное выражение разбуженного медведя. В одной руке мужик крепко сжимал пустую водочную бутылку, в другой — небольшой ломик.
— А где Леня? — удивленно моргнув, спросил Гриня.
Он поглядел по углам, брата нигде не увидел и в продолжение поиска машинально заглянул под стол.
В этот момент неадекватно реагирующий на происходящее Жора Куропаткин, пробужденный к жизни хлопком двери и спьяну вообразивший, будто его кто-то побил, с размаху треснул наклонившегося Гриню бутылью по затылку.
— Ты чего? — успел еще спросить Гриня, удивленный неспровоцированной агрессией незнакомого типа.
Договорить начатую фразу ему не удалось. Колени гиганта дрогнули, глаза закатились вверх, и колосс на глиняных ногах пал, вызвав тем самым локальное землетрясение.
Жора с искренним злорадством попытался пнуть распростертое тело, но промахнулся и побрел в прихожую. Там он несколько раз — сначала рукой, потом плечом, потом ногой — безуспешно — толкнул дверь, открывающуюся вовнутрь, оставил надежду убраться из чужой квартиры нормальным путем и пошел на балкон. С пьяной удалью взгромоздился на парапет, вытянул вперед руки, как ныряльщик, и безрассудно прыгнул в направлении своего балкона, определенном весьма приблизительно и с отклонением от курса градусов на тридцать. Изрядно не долетел до цели и упал в многострадальную клумбу, окончательно убив невезучие цветочки.
Леня Пушкин, отряхнув с коленок прилипшие к ним стебли травы и лепестки цветов, вылез из клумбы, обогнул дом и снова вошел в знакомый подъезд. Грини, оставленного «на стреме» в захоронке у почтовых ящиков, на месте не оказалось.
Леня предположил, что брат, по причине дикой жары и духоты единолично высосавший полуторалитровую бутыль кваса, отлучился в кустики по нужде. Он немного подождал, но Григорий все не появлялся, и тогда Леня подумал, что Гриня, устав караулить, самовольно оставил пост и пошел следом за старшим братом в квартиру «бабы номер два».
Он второй раз за вечер поднялся по лестнице, толкнул дверь, которая по-прежнему была открыта, и сразу увидел ноги в знакомых кроссовках. Поскольку кроссовки были Гринины, Леня не усомнился, что и все остальное принадлежит его брату.
Остальное лежало под столом, поэтому первой заботой Лени было вытащить тяжеловесного Гриню на середину комнаты, а второй — нахлопать младшенького по щекам. Увидев, что длинные девичьи ресницы братца задрожали, Леня побежал на кухню за водой, которой можно было бы завершить процесс оживления.
Участковый Семен Иванович Бондарь отправился проверять сигнал о появлении на месте убийства гражданки Куропаткиной предполагаемого автора этого кошмарного преступления, не допив свой вечерний чай. Вкусный пирожок с абрикосами, испеченный хозяйственной супругой, Семен Иванович дожевывал на ходу и едва не подавился случайной косточкой, углядев в подъезде подозрительную темную фигуру. Фигура полностью соответствовала описанию, которое дала в кратком телефонном разговоре наблюдательная Люся Цикулина: темная, высокая, очертаниями похожая на одностворчатый шкаф с антресолью.
Семен Иванович поспешно отпрянул за рассохшиеся подъездные двери и сплюнул косточку в безымянные цветочки. В клумбе протестующе мявкнуло, и на ступеньки крыльца выпрыгнул черный кот Тимоня.
— Брысь, — шепотом велел ему участковый, потихоньку заглядывая в подъезд.
Подозрительная фигура вылезла из своей берлоги у почтовых ящиков и неспешно поднималась по лестнице. Семен Иванович подождал секунд тридцать и тоже пошел наверх, ступая почти бесшумно, чему очень способствовали мягкие домашние чувяки, которые участковый в спешке забыл сменить на уличную обувь.
На площадке второго этажа Семен Иванович наметанным глазом заметил, мягко говоря, непорядок: дверь одной из квартир была приоткрыта и явно взломана. Сопоставив этот факт с появлением подозрительной темной фигуры, Семен Иванович решил заглянуть в квартиру. Он тихо толкнул дверь, она так же тихо открылась, и участковый вошел в прихожую.
И прямо с порога увидел мужское тело, распростертое посреди комнаты!
«Еще один труп!» — подумал Семен Иванович. Отбросив осторожность, он поспешно приблизился к поверженному и склонился над ним.
Леня Пушкин вышел из кухни, держа перед собой стеклянный трехлитровый баллон, полный холодной воды из-под крана, и сквозь наполненный волнующейся прозрачной жидкостью сосуд увидел кошмарного монстра, нависшего над бесчувственным Гриней. Посмотрев поверх баллона, Леня разглядел, что монстр ему только почудился, над Гриней склонился лысоватый толстяк вполне добродушного вида. Это, однако, Леню нисколько не успокоило. Во-первых, в этой квартире у него уже был печальный опыт общения с каким-то агрессивным гражданином. Во-вторых, Лене совсем не улыбалось объяснять кому-то, что это они с Гриней делают в чужой квартире. И вообще, он не был расположен к общению!
Поэтому Леня не стал привлекать к себе внимание толстяка. Наоборот, он двумя длинными неслышными шагами преодолел расстояние, отделяющее его от коленопреклоненного незнакомца и аккуратно опустил свой баллон на его лысоватую голову.
Стеклянная банка разбилась, три литра холодной воды каскадом накрыли лицо, шею и плечи Грини и привели его в чувство. Толстяк, наоборот, потерял сознание и мягко улегся поверх Грини.
— Вставай, Гришка, живо! — нервно скомандовал Леня, поспешно отбросив в сторону оставшееся у него в руках стеклянное кольцо горлышка банки.
Гриня скатил в сторону тело бесцеремонно улегшегося гражданина и не без труда поднялся на ноги. Леня подставил брату плечо и поволок прочь из квартиры — вниз по лестнице, во двор и через жилой квартал к трамвайной остановке. Она была укомплектована винно-водочной палаткой круглосуточного действия и потому постоянно окружена пошатывающимися личностями со следами рукоприкладства на доступных взору частях тела. Леня небезосновательно надеялся, что они с Гриней смогут легко сойти за пьяных — на тот случай, если кто-то будет их искать.
Оставленный лежать в луже холодной воды, Семен Иванович очнулся изумительно быстро. Он перевернулся на спину, потом сел, поморщившись, выдернул из-под левой ягодицы кусок стекла и почувствовал, что правая половинка его зада тоже испытывает дискомфорт. Семен Иванович ощупал задний кармашек домашних штанов и по очертаниям опознал в содержимом кармана свой мобильник. Вынимая его, он уже совершенно точно знал, куда будет звонить: понятно же, в милицию! Однако, еще не успев набрать номер дежурного по городу, Семен Иванович вспомнил, что уже был в этой комнате. Невзирая на царящий вокруг разгром, профессионально внимательный участковый узнал квартиру какой-то доброй знакомой капитана Сергея Лазарчука, и это побудило его внести коррективу в первоначальный план. Благо номер лазарчуковского мобильника в памяти сотового телефона Семена Ивановича имелся.
— Лазарчук у аппарата!
Час был поздний, но капитан отозвался на звонок вполне бодро. Нынче вечером он сделал покупку, которую давно запланировал, да все как-то не находил времени осуществить. Новенькая система «Хэндс фри», аккуратнейшим образом нацепленная соответственно инструкции, — это и был тот самый вышеупомянутый аппарат. Случайный звонок подвернулся весьма кстати, чтобы опробовать систему: капитан как раз сидел за рулем своего старенького «Форда», направляясь в родные пенаты на заслуженный отдых после долгого трудового дня.
— Здоров, это Бондарь, — усталой скороговоркой вымолвила трубка. — Я в квартире твоей приятельницы, которую третьего дня по голове стукнули, помнишь?
— Что с ней опять случилось? — напрягся Лазарчук.
— С ней — не знаю, я ее саму не видел, вроде дома ее нет. А в квартире погром и дверь взломана. Я тут спугнул пару жлобов и получил по кумполу.
— Щас буду, — коротко отозвался капитан.
Пользуясь тем, что улица с односторонним движением в этот час была пуста, он развернул автомобиль и погнал его в обратную сторону.
Опергруппа, поднятая по тревоге сообщением сознательной гражданки Дунькиной о происходящем ограблении, слегка задержалась с прибытием на место, потому что у лейтенанта Кукушкина случился острый приступ медвежьей болезни. Причиной неожиданного желудочно-кишечного расстройства бравого опера был вовсе не страх перед опасным заданием, а бутерброд с колбасой, наспех проглоченный лейтенантом в буфете Дома юных техников. Очевидно, юные техники обладали лужеными желудками, существенно превосходящими по крепости аналогичный орган лейтенанта Кукушкина. Во всяком случае, в туалете все того же Дома юных техников лейтенант заседал в гордом и отвратительном одиночестве.
С трудом дождавшись выхода бледного с прозеленью лейтенанта из отдельной санитарно-гигиенической кельи, опергруппа стартовала в нужном направлении и ворвалась в спящий микрорайон, угрожающе рыча мотором служебного автомобиля.
В небе, затянутом тяжелыми тучами, начинало погромыхивать. Стуча подошвами в такт нарастающему грому, опергруппа ворвалась в подъезд, на узкой лестнице перестроилась в колонну по одному и в резко распахнутую дверь квартиры влилась ручейком. Первая заминка произошла в тесной прихожей, где возглавляющий колонну сержант Коровкин с разбегу запнулся о разбросанную обувь, потерял равновесие, опустился на четвереньки, и в этот момент ему на спину упала складная детская коляска, стоявшая у стены в крайне неустойчивом равновесии. Висевшая на коляске детская панама спорхнула вниз и легла в горсть сержанта трогательным белым платочком.
Легкое замешательство нападающих позволило обладающему отличной реакцией Семену Ивановичу занять стратегически выгодную оборонительную позицию за дверным проемом комнаты. Прихватив в одну руку невесть откуда взявшуюся пустую водочную бутылку, а в другую — увесистый ломик, участковый плотно прижался спиной к стене.
Боевой товарищ сержанта Коровкина Саня Кубиков ловко перепрыгнул через поверженного соратника, по параболе красиво вошел в дверной проем и был на лету сбит точным взмахом поллитровки.
— Саню положили! — взревел с пола Коровкин, восставая и одним могучим движением сбрасывая с плеч коляску, как горец — бурку.
Хворый животом Кукушкин, не успевший еще перебраться через спонтанно образовавшееся препятствие из крупного тела Коровкина, играющего в черепашку под коляской, получил под дых металлическим фрагментом детского экипажа, охнул и согнулся пополам. Пистолет выпал из его руки, ударился об пол и самопроизвольно выстрелил, причинив сквозное ранение голеностопу зимнего сапога, который нерадивые хозяева не убрали в шкаф с наступлением теплого времени года.
— Стреляй гадов! — взревел в своей берлоге за тонкой перегородкой Дядьвась, восставший из мертвых по типу зомби.
— Трах-та-ра-рах! — грянуло за окнами.
— Бум! — расторопный участковый Семен Иванович несильно, но обидно — прямо в лоб — стукнул ломиком сержанта Коровкина.
— Е-п-р-с-т-о-о-о-о! — болезненно выругался сержант.
— Пи-и-и-и! — цензурной «глушилкой» запищал придавленный кем-то резиновый утенок.
Ослепительная синяя молния косо вспорола небо над пятиэтажным домом напротив, и из образовавшейся прорехи хлынула вода. Снова пугающе громыхнуло, лампочки в квартире замигали и погасли.
— Оп-ля! — растерянно пробормотал в темной прихожей лейтенант Кукушкин, жадно ощупывающий разномастную чужую обувь в надежде отыскать среди каблуков свое табельное оружие.
— Сдавайся, сволочь! — потребовал Коровкин.
Он наугад пнул темноту тяжелым ботинком, и с пола послышался мучительный стон ушибленного Кубикова.
— Стой, стрелять буду! — предупредил лейтенант Кукушкин.
— Всем стоять, расстреляю гадов на фиг! — заорал с лестничной площадки подоспевший капитан Лазарчук.
— Серебряными пулями, мля! — ликующе подтвердил Дядьвась Дунькин, широко распахивая дверь своих апартаментов.
У Дунькиных свет почему-то был, и лестничная площадка озарилась голубым сиянием работающего в квартире телевизора. В этом призрачном свете опухшее от возлияний лицо борца с нечистой силой — старика Дунькина — выглядело настолько пугающе, что бравый капитан Лазарчук дрогнул, попятился и наступил на руку шарящего по прихожей Кукушкина. Лейтенант взвыл, испугав пенсионера, который размашисто осенил себя крестным знамением и дернул на себя широко распахнутую дверь.
Безрассудный кот Тимоня, попытавшийся под покровом темноты проскользнуть в густо пахнущую борщом квартиру Дунькиных, был придавлен дверью и заорал так, что заглушил очередной громовой раскат.
— Молчите, падлы! — закричал окончательно выведенный из равновесия участковый Семен Иванович. — Руки за головы! Всем лечь!
— Сема, ты в порядке? — узнав знакомый голос, озабоченно спросил капитан Лазарчук.
— Серега, это ты, что ли? — узнав знакомый голос, спросил лейтенант Кукушкин.
— Кукушкин, это ты, что ли? — узнав знакомый голос, спросил Лазарчук.
— Это кто тут? — хриплым спросонья голосом спросила Мария Сергеевна Дунькина, не узнавшая никого, включая собственного супруга, мелко дрожащего в углу лестничной клетки.
Старушка выдвинулась на площадку со стеариновой свечкой в стакане, и последовавшее затем братание бойцов невидимого фронта прошло в зыбком свете плящущего огненного язычка и под сдержанные стоны раненых, включая помятого Тимоню.
Среда
В глухой полночный час долговязая фигура в белом пересекала поле нетвердой моряцкой походочкой враскачку. Поскольку вычерчиваемая путником волнистая линия лишь отчасти совпадала с узкой тропинкой, белые ноги то и дело оступались и соскальзывали с торного пути в заросли дикой мяты и полыни. Это вынуждало путника периодически ойкать и чертыхаться, прерывая импровизированную походную песнь — модный хит популярной девичьей группы «Эманси-пешки».
довольно мелодично напевал странник.
Бодрый мотив и жизнерадостно-агрессивная текстовка не позволяли заподозрить в ночном бродяге привидение, на которое он издали смахивал благодаря белым одеждам и нетвердой походке. Помимо отсутствия стенаний и бряцанья оков, фигуру в белом отличало от классического полночного призрака и отчетливо целенаправленное движение. С легкими волнообразными отклонениями от прямой, фигура держала курс на белый дом, окруженный черным забором, и через некоторое время благополучно достигла места назначения.
Через высокую металлическую ограду белая фигура просто перелезла, сделав это неожиданно ловко. Появление отчаянно зевающей овчарки ее не испугало: подозрительная личность по-дружески потрепала собаку по лохматой спине и проследовала к двери черного хода, которую сначала открыла, а потом закрыла за собой изнутри извлеченным из кармана ключом.