– Я это к тому рассказал, что хватит, Вась, заканчивай, – умоляюще попросил Юра. – Надо уметь вовремя остановиться. Полюбовался – и будет!
– Тем более, – раздался сзади холодный голос Марка, – что у нас, если вы не забыли, еще есть дела.
Слова Паулса подействовали как удар кнута. Арнольд встрепенулся, улыбка исчезла с его лица, и он выпрямился во весь рост, став похожим на гвардейца, которого оклик командира позвал в строй. Василий мотнул головой, будто просыпаясь.
– Марк, я ничего, – пробормотал он, оправдываясь. – Просто глазам не могу поверить. Никогда столько не видел, честное слово.
Паулс позволил себе улыбнуться:
– Скоро увидишь еще больше. Но для этого нам придется напрячься в последний раз! Не расслабляемся, дети мои, не расслабляемся! Тем более, – тут из его голоса начисто пропала шутливость, – что наша помощница уже едет к нам.
Юрка похолодел.
– За десятью процентами, – выговорил он, не думая о смысле произносимого.
Марк метнул на него испытующий взгляд, но лицо Юрия совершенно ничего не выражало.
– И за этим тоже, – согласился Паулс. – У нас все готово к ее встрече?
Никто не успел ответить – в дом с улицы зашел Бондарев, и с ним внутрь ворвался холодный воздух.
– Матрасы в яме, – выдохнул он, утирая пот со лба. – Отпечатки наверху я стер. В кухне ничего не осталось, только две банки консервов, но мы их спрячем в сумку – потом пригодятся. Кажется, все готово.
Это «все готово», прозвучавшее ответом на вопрос Марка, отдалось в голове Юрки похоронным звоном. До этой секунды он изо всех сил отгонял мысли о том, что им предстоит сделать. Но теперь правда встала перед ним в полный рост.
Сейчас они убьют старика.
Потом – девушку.
Неотвратимость этих событий стала ясна ему так, как если бы все уже свершилось и Юрке предстояло заново пройти через это. Он наяву видел, как Василий вытаскивает сонного Гройса из его каморки, несет на задний двор, и голые ноги старика беспомощно волочатся по снегу. Гройс старается вырваться, но его жалкие попытки уже не могут ничего изменить. Василию хватит одного удара: старик обмякнет и скрючится на земле, не в силах сопротивляться. А потом над ним наклонится Арнольд…
Когда приедет Ира, все произойдет так, как запланировал Марк. Ее заведут в каморку, якобы для того, чтобы она помогла вытащить старика, и там придушат – в точности как и ее деда. Василий будет держать под рукой нож, но Паулс предупредил, чтобы оружие использовали лишь в крайнем случае: в доме не должно оставаться крови.
«В доме не должно оставаться крови».
Второе тело в предутренней темноте сбросят на первое и завалят землей, заранее разложенной на мешках в сарае. «Военные учения» прошли позавчера: два человека поднимали мешок, переворачивали над ямой, и мерзлые комья со стуком падали вниз. Теперь все будет точно так же, разве что без стука…
А потом, закончив все дела, они отправятся в город, чтобы ограбить инкассаторов.
Арнольд проверил электрошокер, подмигнул Храпову и неспешно вышел, накинув куртку. Юрке не нужно было смотреть в окно, чтобы узнать, куда он направился. Эстонец ждал старика возле выкопанной ямы.
Василий, полностью пришедший в себя, старательно шнуровал ботинки. Марк возился с деньгами, раскладывая пачки по запасным сумкам. Умник накручивал на свой пистолет глушитель. Он переоделся в тонкий белый свитер с высоким горлом, придавший ему до смешного торжественный вид. Будто Умник собирался не на ограбление, а на встречу одноклассников, где собирался хвастаться пистолетом.
Чудовищная обыденность происходящего оглушила Юрия. Никто не придавал значения тому, что должно было произойти. Если бы члены группы ругались, подзадоривали друг друга, даже если бы били Гройса! – Храпову стало бы легче. В его глазах ненависть оправдывала убийство.
Но ненависти не было ни в ком, кроме Арнольда. Да и в эстонце она давно уже не клокотала черным бешенством, как прежде, а спрессовалась камнем, легла на дно души.
– Застрелите его, а? – запинаясь, вдруг попросил Юрка. – Не надо душить. Застрелите!
Умник вскинул на него недоуменный взгляд:
– Зачем? Арнольд все сделает.
– Застрелите… – выдавил Юрка, мучаясь от невозможности выразить все, что он хотел сказать.
Картина унизительной смерти старика стояла у него перед глазами.
– Юрок, ты в последнее время какой-то нежный стал, – усмехнулся Марк, оторвавшись на минуту от своего занятия. – Или наоборот? Жаждешь крови?
Не дожидаясь ответа, он застегнул сумку и вскинул на плечо.
– Юр, подумай сам, зачем оставлять такой след? – будто маленькому объяснил Андрей. – Найдут труп, вытащат пулю… Выходит, придется ствол бросить здесь, а мне его жалко.
Он нежно погладил вороненую сталь.
Юрка опустил голову, признавая его правоту.
Вернулся Арнольд.
– По улице шляются какие-то бомжи, – обеспокоенно сказал он. – Не помешали бы… Девчонка едет на такси?
– Нет, на метро! – съязвил Умник. – На машине, конечно. Обещала поймать попутку. Бродяги нам не помешают, они сегодня здесь, а завтра уже на другом конце Москвы. Даже если что-нибудь и услышат, свидетелей из них не выйдет – они с милицией не связываются.
– Резонно, – согласился Паулс. – Но надо поторопиться. Скоро начнет светать, да и девчонка вот-вот появится.
Василий тяжело поднялся.
– Я сделаю…
Он протопал к каморке. Юрка тупо смотрел на его тяжелые ботинки с тугой шнуровкой, и в голове у него была только одна мысль: «Лишь бы побыстрее».
Василий отодвинул засов, зашел внутрь и почти сразу вывел старика, придерживая его за плечо. Вопреки Юркиным ожиданиям, Гройс вовсе не выглядел сонным. И он не пытался сопротивляться: с присущим ему смиренным видом покорно брел туда, куда вел его, подталкивая, Храпов.
Четверо мужчин не сводили взгляда со старика. При ярком электрическом свете его худоба бросалась в глаза еще сильнее, чем тогда, когда он сидел в заточении. Гройс пошатывался, сам цеплялся за руку Василия, словно боясь, что вот-вот упадет. Видимо, из-за этого Храпов утратил бдительность, уверенный, что старик не сделает попытки сбежать, и ослабил хватку на его плече.
– А скажи мне, милый друг, – внезапно прохрипел Гройс, исподлобья косясь на Василия, – ты и внучку мою убьешь, а?
Услышав его, Юрка вздрогнул. Не потому, что старик заговорил о смерти девушки, а потому что он заговорил. Отражение своего изумления он увидел и на лице Арнольда. Для каждого из них, хоть они и не осознавали этого, старик был уже мертвецом.
Василий в первый миг оторопел, но через миг пришел в себя.
– Пошел! – Он со злобой толкнул Гройса.
– Вась, ты бы с ним поаккуратнее… – начал Бондарев, приподнимаясь со своего места.
Но его предупреждение запоздало.
Гройс вывернулся из-под руки Храпова и отскочил в сторону, оскалив зубы. Но вместо того чтобы броситься к окну – единственной его возможности прорваться наружу, он с проворством хорька прыгнул на Василия. Нападение было столь внезапно, что Храпов упал. В кулаке старика блеснуло что-то, похожее на острие ножа, и он без единого звука вонзил это «что-то» в тело Храпова.
Василий закричал, но крик его заглушили выстрелы. Андрей Бондарев шел на старика, вытянув вперед обе руки с зажатым в них пистолетом, и беспрерывно стрелял.
Первый же выстрел сбил Гройса на пол. От второго он выгнулся дугой и попытался отползти к стене, словно надеялся спрятаться. Третий, четвертый, пятый… Юрка окаменел, в ужасе глядя на старика. Каждая пуля выбивала из его груди фонтан крови, заливавший все вокруг. Лицо старика покрылось алыми брызгами, по полу протянулся страшный след.
Умник выстрелил в последний раз, затем пистолет щелкнул вхолостую. Действуя с автоматизмом робота, Бондарев перезарядил пистолет и отступил назад.
В комнате повисла могильная тишина.
Окровавленное тело лежало у стены. Вокруг него лениво растекалась лужа. Юрка завороженно смотрел, как от нее отделился красный ручеек и потянулся к нему, словно осторожное щупальце.
– Эк ты его разворотил… – хрипло проговорил вдруг Василий и сделал попытку встать.
– В кровь не наступи! – предостерегающе крикнул Марк. – Что стоите, идиоты, помогите ему!
От резкого окрика Арнольд и Юрка вышли из столбняка и бросились к Храпову. Его оттащили назад.
Паулс подошел к Умнику и остановился, разглядывая дело его рук.
– Андрюша, ты спятил? – недоверчиво спросил он, словно не веря себе.
– Испугался, что он Васю заколет, – каким-то чужим, сдавленным голосом ответил Бондарев. – У него что-то было… Нож?
– Это вилка, – сказал Арнольд, издалека рассматривавший предмет, лежащий в темно-красной луже. – Откуда он ее взял-то? Два месяца, наверное, затачивал… Ждал, пока пригодится. Вовремя ты, Умник, глушитель купил!
Андрей перевел взгляд на заряженный пистолет, который по-прежнему держал в руке. В глазах у него что-то мелькнуло.
– Ох, грехи мои тяжкие… – Марк сокрушенно покачал головой. – Вот тебе и «не оставили следов». Но Гройс-то каков, а?!
Он обернулся к Храпову, и на лице его мелькнула тревога:
– Вась, что у тебя? Покажи…
– Ерунда, дыра небольшая… – Василий, морщась, показал след на бедре. – В ногу ударил, тварь. А целился-то, поди, по соседству! Спасибо Умнику, снял он его, будто в мишень палил.
– Арнольд, бинты на кухне – быстро принеси! Надо повязку…
Прибежал Арнольд с полной аптечкой, и Марк сперва протер рану перекисью, а затем ловко и умело перебинтовал ногу Храпова.
– Встань! – попросил он. – Идти можешь?
Теперь Юрка понял, почему Марк так встревожился из-за раны Василия. Его беспокоило, сможет ли тот участвовать в налете.
– Все нормально, – проскрипел Василий. – Царапина. Ерунда.
Он, как и Юрка, не сводил взгляда с убитого старика.
– Хорошо, что помогло… Иначе пришлось бы тебя пристрелить, как Гройса.
Произнося это, Марк осклабился, но его шутка пришлась Храпову не по душе.
Ирка остановилась у ограды, прижала ледяные пальцы к щекам и осмотрелась. Никого. Только чуть поодаль стояла машина, превратившаяся в сугроб, а возле нее сидел молчаливый лохматый пес – единственное живое существо на всей улице. Ирка ожидала, что пес хотя бы облает ее, но он не двинулся от машины, словно сторожил ее.
Она запыхалась, пока шла от остановки, где ее высадил водитель-частник, всю дорогу развлекавший неразговорчивую пассажирку бородатыми анекдотами. Надо было отдышаться, согреть руки… Только тогда можно было идти в дом.
Она еще раз повторила про себя все, что должна сделать. «Войти. Подойти к деду. Обнять его или просто повернуться так, чтобы они не видели. Достать пистолет. Направить на Марка. Потом выстрелы. Будет кровь, нельзя терять сознание. После этого…»
Что будет после этого, она обдумывать не стала. Предстояло привести в исполнение первую часть плана.
– Марк! – негромко окликнул Арнольд, отодвинувший штору и осторожно выглядывавший наружу. – У нас гости.
В следующую секунду в дверь постучали условленным стуком.
Все замерли. Юрию неожиданно вспомнилось, как в детстве они играли в «Море волнуется, раз». Нужно было стоять не шевелясь, пока водящий ходил вокруг «морской фигуры», и тот, кто первым терял равновесие, выбывал из игры.
Пятеро взрослых мужчин, застывших в разных позах, как куклы, представляли бы собой смешное зрелище, если бы не мертвое тело рядом с ними.
Стук повторился, и первым пришел в себя Паулс.
– Арнольд, живо за дверь! – вполголоса скомандовал он. – Как войдет, души ее сзади! Юр, открывай!
Юрий не двинулся с места, и тогда Марк, яростно прошипев что-то в его адрес, сам метнулся к двери.
Щелкнул замок, и Паулс отступил, пропуская Ирку.
Девушка неуверенно шагнула внутрь, щурясь от яркого света. Юрий заметил, что одну руку она держит в кармане пальто. Арнольд выдвинулся из-за двери, но Ира увидела тело раньше, чем он успел что-либо сделать.
С губ ее сорвался даже не крик, а стон. Она бросилась через всю комнату и упала на колени рядом с дедом. Дрожащими руками ощупала его голову, отдернула руки. И повернулась к Паулсу, вставая.
– Вы… – прошептала она бескровными губами. – Вы его убили…
Арнольд с Марком еще только подбегали к ней, а Ирка уже выхватила из кармана пистолет, по сравнению с которым оружие Андрея казалось игрушечным.
Но Умник, стоявший рядом, все-таки успел первым.
Он выстрелил три раза – прежде, чем девушка успела нажать на курок. Приглушенные хлопки выстрелов отразились эхом от стен. В ответ громыхнуло, пистолет в Иркиных руках вздрогнул, и белоснежный свитер Умника вдруг стал пропитываться изнутри красным. По горловине расползлось пятно, похожее на огромный маковый лепесток.
Андрей замычал, прижав ладонь к горлу.
Он сделал шаг к девушке, одной рукой удерживая свое оружие. Но выстрела не последовало. Ирка неловко повалилась набок, выронив пистолет, дернулась, попыталась перевернуться и наконец затихла, подтянув ноги к животу, как засыпающий ребенок.
Больше она не шевелилась.
Андрей стоял над ее телом, по-прежнему прижимая ладонь к горлу, и между пальцами у него сочилась кровь.
– Умник… – осипшим от ужаса голосом позвал Юрка, уже все поняв.
Бондарев пошатнулся и сел в лужу, выпустив оружие из пальцев. Никто даже не сделал попытки подойти к нему. Андрей посидел немного, глядя перед собой в одну точку, покачнулся, будто собираясь встать, и упал назад. Тело его ударилось о влажный пол с мягким стуком и застыло.
Теперь Гройс, Ирка и Умник лежали рядом. Старик – раскинув руки, Ирка – съежившись подле него, будто доверчиво уткнувшись носом в его разорванную рубашку. Пальто задралось, открыв худенькие коленки, все в темных пятнах крови. Сейчас она казалась маленькой девочкой. Маленькой неосторожной девочкой, вздумавшей поиграть в чужую игру по чужим правилам.
Бондарев так и не отнял руки от горла. На лице его, обращенном в потолок, застыло удивленное выражение, словно он так и не смог до конца поверить, что его все-таки убили, и игра закончилась.
– Господи… – Юрий перекрестился. Лицо его посерело. – Спаси и помилуй… Раба твоего… грешного… И упокой душу его, Господи…
Он не знал ни одной молитвы, но слова будто сами выскакивали откуда-то изнутри. Ему не удавалось отвести глаз от тела Умника.
– Молиться будешь в церкви, – хрипло сказал Паулс. – А сейчас нужно решить, что делать дальше.
Он обвел взглядом свою группу. Василий прислонился к подоконнику, тупо глядя на пистолет, который выронила девчонка. Юрий шевелил губами, и в глазах его читался страх. Один только Арнольд, хоть и побледнел, держал себя в руках. Он первым отреагировал на слова Марка:
– Уходить надо, вот что. Только прежде следы подчистим.
Василий смог наконец оторвать взгляд от пистолета.
– Как она его… А он!.. С ним точно – все? – выдавил Храпов, кивнув на Андрея. – Может, проверить?
– Даже не сомневайся, – мрачно отозвался эстонец. – Пуля в шею попала. Он еще долго продержался.
Храпов поворочал шеей, будто это в него стреляли, и встал. Боль в ноге заставила его поморщиться.
– Надо было раньше эту сучку грохнуть. Я же говорил… А теперь валить надо. Да поживей.
Арнольд поддержал его:
– Правда, Марк, смываемся. Кто-нибудь мог услышать выстрелы. Если нас здесь накроют с тремя трупами…
Он не закончил. Все и без слов было ясно.
Марк покачал головой. Эстонец осторожно приблизился, разглядывая убитую девушку.
– Дура какая, – почти с сожалением сказал он. – Надо же, какая дура…
– Эта дура едва нас всех не положила! Да, недооценил я ее… И Умника прикончила, тварь… Стой!
Восклицание относилось к Василию, который, прихрамывая, подошел слишком близко.
– Куда полез? – грубо рявкнул Паулс. – К ним в компанию захотел? Если кто в крови перепачкается, то ляжет рядом, ясно?!
Храпов поспешно отошел назад.
– Как она его… – повторил он потрясенно. – Черт, а? А я говорил… Говорил ведь… Слышь, Юр! Ты помнишь, я говорил?
Юрий бессмысленно взглянул на брата.
– Простыня… – без выражения сказал он.
Потоптался на месте, словно решая, куда идти, и наконец двинулся к лестнице, бормоча себе под нос: «Простыню нужно…»
– Эй! – Марк нахмурился. – Стой! Куда?!
Арнольд в два прыжка догнал Юрия, схватил его за плечо.
– Юр, ты чего? – ласково заговорил эстонец. – Далеко собрался?
– Закрыть их хочу, – тихо ответил Юрка. – Не по-человечески они лежат. А под лестницей полный мешок тряпья. Я там видел старую простыню. Пусти.
Он высвободился и пошел, огибая лежавших по широкой дуге. Паулс молча проводил его недобрым взглядом.
– Не наследит он под лестницей? – вполголоса спросил Арнольд. – Нашел время…
Но Юрий уже вернулся, неся в руках грязно-желтую скомканную тряпку. Он расправил ее и неуклюже набросил на тела. На ткани тотчас начали проступать красные пятна.
– Вот так хотя бы… – пробормотал Юрка, отворачиваясь.
Его начала колотить дрожь. Сперва она сидела где-то в животе, затем поднялась к груди и ледяной струйкой скользнула к кончикам пальцев. Ладони Юрки покрылись холодным потом. Он резко вытер их об штаны и поймал на себе изучающий взгляд Марка.
– Вась, дружочек, выйди-ка и проверь машину, – попросил Паулс. – Заодно посмотри, не отирается ли кто-нибудь возле дома. И принеси из гаража форму.
Василий попятился, повернулся и выскочил из комнаты, забыв накинуть куртку.
– Слушай, Марк, зачем форма? – спросил Арнольд. – Видишь, как нехорошо все получилось?
Марк отошел, сел на стул, закурил, коротко затягиваясь. К нему быстро вернулась способность здраво соображать. Сожаление о смерти Умника сменилось пониманием выгоды, которую можно было извлечь из случившегося.
– Может, оно и к лучшему, – негромко сказал он. – Да перестань ты таращиться на них! – крикнул он Юрке, и тот вздрогнул. – Отойди оттуда!