И тут из-за "Опеля" лупанула винтовка. И сразу же Генкин крик:
- Он в правом! Я держу его.
Игорь все-таки отважился на отчаянный бросок. Он рванул, но не к дому, а к сараю. Немец не успел выстрелить, но все же рефлекторно высунулся из-за занавески. Это было его последнее движение. Как увидел Серега в бинокль, взятый у Генки, пуля из "Маузера" вошла чуть выше правой брови, оставив небольшую дырочку и выбив значительную часть задней стенки черепа, что и было отмечено кровавым фонтанчиком. Даром, что Генка увлекался оружием и похаживал вместе с братом в тир.
Игорь, не видя результатов меткой стрельбы, все еще не решался выглянуть из-за сарая.
- Игорь! - опять закричал Гена. - Беги к нам, я попал!
Полковник кинулся к грузовику, на всякий случай пригибаясь и через каждые семь шагов падая в траву. Добрался до "Опеля". Никто не стрелял.
- Эй, Игорек, ты весь в крови, ранен? - обнимая брата, встревожено спросил Гена. - Ох, елы, да и Серега тоже?
- Ерунда, - небрежно кинул Полковник. - Осколки от бинокля, а вот Сержа причесало.
- Лезьте в машину. Я послежу за домом. Вдруг там еще.., хотя уже в ряд ли. Да, вот держите сан пакеты, у немцев взял. По дороге обработайте раны. И пацану щеку, вон как кровит. Шрам глубокий останется. Кто это его так?
- Да выродок фашистский. - Махнул рукой Игорь.
- Ладно, потом расскажешь. - Гена хлопнул брата по плечу и, уже обращаясь к освобожденным, крикнул:
- Эй, мужики, по одному осторожно забирайтесь в кузов.
- Я за руль. - Алексей уселся на водительское место. - Будь благословен тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!
Сергей устроился рядом, распечатывая сан пакет.
После того, как пленные, гомоня и чертыхаясь, залезли под брезент, Гена занес уже, было, ногу на скобу с заднего борта и собрался нырнуть внутрь. Тут он заметил движение Игоря в сторону хаты.
- Куда? Сбрендил?
- Нам нужно оружие! Ситуация обостряется.
- А если в доме остались...
- Никого там нет!
- Может быть, ловушка, или тебя встретят раненые с оружием в руках. Знаешь, как говорится, кто рискует оправданно, - пьет шампанское, а кто не оправданно, за того близкие и друзья пьют водку.
- Ладно, хрен с ним, - неожиданно согласился со справедливыми доводами брата Полковник. - Только вот MG-34 с мотоцикла надо снять.
- Время! - Гена мыслил здраво.
- Минутное дело. Зато, если нас нагонят, мы свои жизни отдадим дорого.
Генка вздохнул, и они побежали к "Цундапу".
В багажнике мотоциклетной коляски нашлись гаечные ключи, с помощью которых и удалось открутить пулемет.
- Эх, хороший мотоцикл, прихватить бы и его. - Генка с теплотой во взгляде погладил руль "Цундапа". Вдруг он встрепенулся и, что-то соображая, потер подбородок. - Слушай, мы точно такой же видели с Лехой у Иваныча.
- У кого? - не понял Игорь.
- Потом объясню... Именно эту модель - "KS-600". Основной "тяжелый" мотоцикл в немецкой армии. Боевая лошадка.
- Да. - Игорь оживился. - У него в своем классе был самый мощный движок в довоенной Германии, причем верхнеклапанный и оппозитный.
- Угу, почти 580 "кубиков". С коляской шпарит 100 км в час.
- И это при 570-ти килограммах-то собственного веса!
- А "жрет" всего 5 - 6 литров на сотку.
- Вот на таком бы сейчас уходить. Вчетвером как-нибудь уместились бы. - Генка покрутил ручку газа.
- Не завести его нам, да и никто из нас мотик водить не умеет, и потом, не бросать же здесь пленных.
- Ты прав. Ладно, берем только MG и два барабана, вон, видишь, в коляске лежат.
Через несколько минут все погрузились в грузовик.
Алексей включил передачу, отжал сцепление и вдавил педаль газа в пол. Взревели 6 цилиндров и "Опель" резко дернулся с места.
- Эй, сапожник! - зло и весело крикнул Генка из кузова. - Чай, не дрова везешь! Понабирают по объявлению!
Но Леха в кабине не слышал его. Он быстро освоился с управлением незнакомой машины. "Блитц" (блитц - молния - нем.) полетел хоть и не как молния, но довольно резво. Денисов где-то читал, что именно на этих машинах впервые появился "зигзагообразный росчерк", напоминающий всполох молнии и ставший эмблемой на всех последующих моделях "Опелей". Впрочем, это к делу не относится.
Шестицилиндровый двигатель от легковушки "Адмирал", который ставили на "трехтонную" серию, легко двигал грузовик, с десятью человеками на борту.
- Слушай, а куда мы едем? - километра через полтора спросил сидевший рядом с Алексеем Глебов.
- Ну, это же понятно, к тому месту, где переплывали реку. - Пожал плечами Алексей.
- А куда девать деревенских?
Денисов остановил машину, и они с Серегой выпрыгнули из кабины. Братья, сообразив, что у ребят возникли вопросы, выбрались из кузова. Выползли сходить до ветру и освобожденные.
Из короткого совещания и разговора с деревенскими стало ясно несколько вещей. Во-первых, сейчас июль 41-го года, во вторых, местные мужики не могут, понять, откуда здесь немцы. По их словам, фронт за многие сотни километров. Ведомша - глубокий тыл. Если это десантники-диверсанты, то, как и зачем появились в деревне - также неясно: никаких самолетов в ближайший месяц в небе не наблюдалось, никаких военных и стратегических объектов вокруг нет. Мужики подтвердили рассказ председателя. В плен их взяли, когда они заготавливали лес для колхозных нужд. Сын казненного председателя Колька, еще накануне напросился на лесоповал. Только они увидели Федотыча, вдруг, откуда ни возьмись супостаты нагрянули. Семь человек их было вместе с офицером. Четверо на грузовике, трое на мотоцикле.
- Никакие это не десантники-диверсанты, это эсэсовцы были. Разведка, - перебил мужиков Игорь. - Что здесь нужно фашистским элитным подразделениям?
- Почему ты так уверен, что это СС и именно разведка? - Сергей с сомнением посмотрел на Полковника.
- Очень просто, у одного из заваленных часовых я успел рассмотреть петлицы, которые торчали из под камуфляжа. Это был унтершарфюрер, - на черном фоне одна темно-зеленая полоса. Мне стало интересно, какие это подразделения. Думал, это нам что-то даст и посмотрел погон под курткой. Разведка - золотисто-желтая окантовка. На пилотке эсэсовский череп с костями. Но вот, что самое странное, - на погоне серебристой ниткой вышита готическая буква "А", что также подтверждает принадлежность к разведывательному батальону. Но...- Игорь задумался.
- Не тяни! - в нетерпении произнес Серега. - И к чему эти дурацкие подробности о форме. Вы, я вижу, с Генкой совсем рехнулись на военной истории.
- Погоди, погоди, ничего не пойму, - не обращая внимания на реплику Боброва, забормотал Полковник. - Конфигурация этой буквы "А" необычная, с подвыпердовертом, так сказать. Принята только в 1943 году, в 41-м этого просто не могло быть.
- И что нам это сейчас дает, прохфехссор?! - не выдержал молчавший Алексей.
- Еще одни гости из будущего, то есть из прошлого, тьфу ты, из прошлого будущего, блин, запутаться можно! - Серега с досадой выругался.
- Ладно, о времени и о себе потом, сейчас-то, что делать? - Лехе не терпелось удалиться подальше от жуткой деревни.
Было совершенно очевидно, что ведомшинцам теперь уже точно нельзя возвращаться в деревню. После того, как эсэсовцы обнаружат своих погибших, точно устроят показательную порку, в смысле, карательную акцию. Беглецов всех, а из деревни за каждого убитого эсэсовца по десять деревенских как минимум расстреляют или повесят, а деревню, наверняка сожгут теперь уже всю. Правда, если в деревне еще кто-то живет, уж слишком безлюдной она казалась. В соседнее Шепелево людей тоже везти не имело смысла, скорее всего, именно туда уехали основные силы фрицев.
Деревенские начали спорить, идти ли им в Лось-Андрианово, или в Захарово. Потом, все же приняли решение схоронится пока в Лосе. Там, по словам одного из мужиков, его свояк живет, а до Захарова на пять верст дальше и через болота шлепать надо. Есть, конечно, тропинки, и туда, мол, фрицам труднее добраться, но люди обессилены, голодные, могут и не дойти. Пацан вон еле на ногах стоит.
- Мужики, мы в другую сторону, - спокойным голосом прервал их Геннадий.
- Эй, вы что? Куда? Пропадете одни здесь. Места болотистые, гиблые. Идемте с нами.
- Нет, у нас спецзадание партии и правительства, - отрубил Полковник. Алексей добавил:
- Что мы спасли вас, ни одна душа не должна знать. Даже родные и близкие. И местное начальство тоже. Не дай Бог утечка информации случится. Придумайте, как вы сами освободились.
- То-то я смотрю, вы ловко с ентими управились, - заговорил один из мужиков, на вид самый старший, обращаясь к Генке. - А выстрел какой меткий! Ты, милок, часом, не ворошиловский стрелок? Сдается, вы не простые туристы?
Николишин не стал ни отрицать, ни соглашаться, а лишь загадочно улыбнулся.
- Да вы не беспокойтесь. - Мужичок понимающе подмигнул. - Нешто мы не понимаем. Хоть и малограмотные, но текущий момент усекаем. Раз здесь, откуда ни возьмись фашисты, то и супротив них, должно быть, вас из центра прислали. Только мало вас. Жалко, полечь можете.
- Ну, это еще как сказать. - Игорь решил подыграть Генке и, напустив на себя серьезный и решительный вид, как бы невзначай поправил автомат за плечом.
- Ну, спасибо вам, ребята. От смерти неминучей спасли. - Мужики встали, загомонили, обступили ребят, крепко пожимали руки, хлопали по плечам. - Мальчонку берегите, - сказал Алексей. - Я председателю обещал. Закончим дело... - Он не договорил, поскольку не знал, чем все кончиться и где потом искать мальчика. Хотя фамилия, имя и отчество известны - Панкратов, Николай Иванович, год и город рождения тоже - 1929-ый, Москва. Если что, человек - все же не иголка в стоге сена.
- И пошли они солнцем палимы... - грустно произнес Сергей, глядя в след удаляющейся группе простых деревенских мужиков. Сжалось как-то сердце при взгляде на сутулые спины своих русских соотечественников, которых угораздило родиться и жить в период ленинско-сталинского лихолетия и большевистского беспредела, голода, в годы войны с сытой, мощной фашистской Германией, не видящих ничего в жизни кроме рабского крестьянского труда, что до революции, что при советах.
- Ладно, ребята, в машину. Не ровен час - погоня, - прервал общие грустные мысли Полковник.
До места высадки на косе ехали молча. Решили направиться именно на плес, потому что только туда вела хоть в какой-то степени приемлемая дорога, вернее, колея от этого же "Опеля". Затем предполагалось подняться вверх по берегу реки настолько, чтобы при переправе течение снесло их точно на остров. С другой стороны, не слишком высоко, чтобы их не заметили с моста. Грузовик же хотели сначала утопить в реке, но потом все-таки решили, что он может пригодиться на случай, если опять придется переправляться на этот берег и как-то действовать.
Метров через сто пятьдесят наткнулись на делянку, где мужики из Ведомши валили лес. Друзья согласились, что дальше идти опасно - слишком близко "фашистский мост", но и плыть пока светло - небезопасно. Пришлось опять дожидаться темноты.
Ребята рассказали друг другу о своих перипетиях. Повествование постоянно прерывалось вставками неподдельного удивления и замечаниями о невероятности происходящего. Алексей и Гена рассказали о встрече с Николаем Ивановичем, о странном разговоре, о непонятных реалиях, в которых он живет, о неизвестной машине марки "Союз". Сошлись также на том, что шрам на лице Николая Ивановича и на лице Коленьки идентичен. Значит, в течение суток ребята встретили одного и того же человека, постаревшего на 69 лет. "Цундап", увиденный ребятами у Иваныча во дворе, скорее всего, тот же, с которого недавно сняли МG-34.
- Помнишь, Ген? - Алексей внимательно посмотрел на Николишина. - Иваныч на мой вопрос, откуда у него шрам, ответил, что, мол, во время войны, когда он был пацаном, фашист один...
- Да, он еще сказал, что все всем прощает, только одну вещь простить не может. Начал, было, про фашиста, про то, что его батька был председателем колхоза в этих местах во время войны.
Друзья пришли к выводу, что, все сходится: Николай Иваныч - это Коленька, с которым они только что расстались, а его отец - председатель колхоза Иван Федотович. Вчера в сарае Леха и Генка общались с ними. Председателя эсэсовцы повесили.
- Это значит, - подытожил Глебов, - что за трое суток мы были сначала в нашем 2010-м году, потом оказались в 1941-м, потом снова в 2010-м, только в параллельной реальности и вот сейчас опять в 1941-м. Уму не постижимо!!!
***
Солнце уже перевалило зенит и начало готовиться ложиться на боковую, но до заката оставалось часов семь. Желудки урчали от голода и жажды. Поиски "нычки" с продуктами, которую, возможно, сделали для себя лесорубы, ничего не дали. Обшарили весь сруб. Пусто как в разграбленной Трое после раскопок Шлимана. Приходилось терпеть.
- Может быть, рвануть на тот берег сейчас? - не выдержал Игорь. - Ну что мы все время теряем время? Простите за каламбур.
- А куда нам теперь торопиться? - Алексей явно никуда не спешил. - Не терпится к Богу в гости, к которому, как известно, не бывает опозданий?
- Верно, - подхватил Сергей, - как говорится, в гонке со временем можно отставать, а можно и выходить вперёд, но главное - не прийти к финишу раньше времени.
- Ладно, - согласился Полковник. - Это я так... просто жрать очень хочется.
- А еще пить, курить, спать, и вообще, к жене, на диван, к телевизору, к теплому пледу... - В голосе Лехи, впрочем, не звучало сарказма, скорее, наоборот, мечтательная грустинка.
Когда закатное солнце коснулось верхушек деревьев, обнаружилось, что камеры, на которых хотели закрепить оружие, дырявые. Это означало - прощай оружие! Но Игорь не хотел сдаваться. Жаль было терять стволы, которые могли сохранить жизнь. Тем более, в такой ситуации. Если лесорубы кроме лесоповала еще и заводили сети, то, вероятно, при этом пользовались какими-то плавсредствами, поскольку дно здесь сразу глубокое. В подтверждение этого минут через десять внимательного исследования берега раздался победный клич Игоря.
- Есть! Нашел! Идите сюда!
В густых камышах скрывалась странная конструкция в виде скрепленных вместе двух бревен. Сверху на них был приколочен насест, напоминающий табуретку.
- Кубарь! - воскликнул Глебов. - Я же говорил. М-да, прямо рояль в кустах!
- Все, здравствуй оружие! - Полковник победоносно поднял голову.
***
Когда ночь разлила на Кубрей очередную порцию чернил, в которых можно было различить лишь общие очертания острова и "фашистского моста", четверо мужиков аккуратно, чтобы не шуметь нечаянными всплесками, спустили на воду кубарь. Двое сидели на бревнах. К "табуретке" ремнями были прикручены стволы. По двое, меняясь то на бревнах, то в воде, направляли катамаранчик. Чрез 15 минут парни благополучно добрались до острова. Чуть живые, вымотанные всем произошедшим за трое суток и борьбой с течением, они выбрались на берег. И все же мужики не хотели ломаться. По крайней мере, морально.
- Как говорил один из персонажей новогоднего огонька, это хорошо еще, что у меня тельце такое тренированное! - Леха, с трудом восстановил дыхание.
Наспех поели консервов и выпили по полкружки растворимого кофе. Вчера Сергей перед тем, как колдовать над ухой, догадался часть кипятка отлить в термос. Горячее питье после холодной речной воды приятно согревало внутренности. Физическая усталость давала о себе знать. Почему-то уже никто не говорил о необходимости выставлять часовых. Это было бесполезно: вымотанные организмы все равно сморил бы сон. Трудно человеку почти трое суток не спать. Как обычно, в одной палатке расположились Денисов с Глебовым, в другой - братья Николишины. Уже забравшись в спальный мешок, перед тем, как погрузиться в тяжелое и вязкое забытье, Леха неожиданно выдал:
- Мужики, помните сегодняшний бой у сарая?
- Ну? - отозвался из соседней стоявшей почти вплотную палатки Игорь, который вряд ли когда-нибудь забудет ту перестрелку и несчастные сантиметры, отделявшие разбитый бинокль от виска.
- Я почему-то вспомнил Твардовского.
Мимо их висков вихрастых
Мимо их мальчишьих глаз
Смерть в бою свистела часто
И минет ли в этот раз.
- И что?- спросил Игорь сонным голосом.
- Все-таки нехорошо это как-то звучит - "минет", а особенно выглядит на бумаге. Я бы заменил на "и минует ли сейчас".
Мужики уткнулись в подушки, чтобы не разорвать тишину молодецким гоготом. Ну, ничего святого!
Через пять минут они забылись тяжелым сном.
***
Утром поднялись чуть свет. Около шести утра. Первым делом попытались проверить, на месте ли немцы. Но утренний туман пока скрывал мост. Грустные сели завтракать. Попили кофе с бутербродами. Закурили.
- Итак, мы убедились в реальности этого дурдома, но я не могу понять, возможно ли это с точки зрения физики? Этот вопрос не идет из головы, - начал разговор Гек. - Так, допустим, что это все же случилось, как попадем в наше время? И попадем ли? Если останемся здесь, как жить, куда идти? Ужас! Хочу домой, к жене, детям, отдельной квартире, Интернету, теплому клозету и ванной, к мещанскому уюту. Не хочу скакать по пампасам с автоматом и воевать-убивать. - В Генкином голосе звучала тоска. - Нет, серьезно, до сих пор не могу прийти в себя от мысли, что я человека убил. И не важно, что он фашист. Просто я убил человека! Помните в "Женитьбе", "я вам не субъект какой-нибудь, неодушевленное имя существительное. И я в душе тоже свой жанр имею!"