Одни демоны бесцельно бродили в темноте, другие увлеченно строили крепости, а третьи столь же увлеченно их рушили. Часть обитателей страны проводила время в сражениях, которых мы, пока шли, успели увидеть с добрый десяток. Крылатые демоны кружили в пропитанном дымом воздухе, иногда хватая на лету более мелких тварей и унося их прочь.
Но никто из них не обращал на нас внимания.
Чем дальше мы шли, тем сильнее я ощущал влияние Хаоса. Холодная тяжесть, возникшая где-то в животе, постепенно распространялась, охватывая руки и ноги, как будто кровь медленно застывала в сосудах, а кровяные клетки обращались в лед. Я уже испытывал нечто похожее в темнице Апопа, когда болезнь Хаоса едва не убила меня. Однако это место было насквозь отравлено этим ядом.
Спустя некоторое время я стал замечать, что в этой Стране Демонов все словно притягивается в ту же сторону, куда двигались мы. Все, что могло гнуться – сгибалось, что не могло – крошилось и рвалось на части. Сама ткань материи расплеталась, превращаясь в ничто. И я чувствовал, как та же самая сила понемногу уничтожает меня, словно разбирая на молекулы.
Ни один человек здесь не выжил бы. Однако, как бы мне ни было холодно и тошно, я понимал, что Хаос действует на нас не в полную силу. Как будто что-то защищало нас, спасая от разрушительного холода невидимым щитом из тепла.
«Это она, – произнес голос Гора, в котором слышалось невольное уважение. – Ра поддерживает нас».
Я поглядел на Зию. Внешне она по-прежнему выглядела как зеленая демоница с головой пираньи, но воздух вокруг нее колебался, как пар над асфальтом в жаркий день.
Сатни то и дело оглядывался на нас и, похоже, все больше удивлялся, что мы до сих пор живы. Впрочем, высказываться по этому поводу он не решался – только пожимал плечами и шагал дальше.
Демоны теперь попадались все реже, а ландшафт казался все более исковерканным. Скалы, песчаные дюны, сухие деревья, даже столбы огня, – все клонилось в сторону горизонта.
Потом мы брели по какому-то изрытому кратерами полю, из которого росли странные штуки, похожие на огромные черные бутоны лотоса. Они быстро тянулись вверх, потом раскрывали лепестки и взрывались. Только когда мы подошли ближе, я разглядел, что на самом деле они представляли собой пучки темных, похожих на тени щупалец. Наверное, именно их видела Сейди на танцах в Бруклинской академии. Взрываясь, каждый такой «бутон» выплевывал призрака, утащенного им из Верхнего мира. Несчастные призраки, больше похожие на бледные клочки тумана, отчаянно пытались удержаться на месте, хватаясь за что попало, но неведомая сила тут же развеивала их и утягивала в ту же сторону, куда шагали мы.
Зия нахмурилась, разглядывая Сатни.
– А что, на тебя это не действует?
Призрачный маг обернулся. Пожалуй, я впервые видел его таким мрачным. Он как-то побледнел, его одежда казалась вылинявшей, а украшения – тусклыми.
– Давайте просто пойдем, а? – хмуро огрызнулся он. – Ненавижу это место.
Я резко остановился. Прямо перед нами высился утес, который я сразу узнал – именно он был в том видении, которое показал мне Апоп. Только теперь под ним не было видно одинокой съежившейся фигурки в белом.
– Здесь была моя мама, – сказал я.
Кажется, Зия все поняла.
– Наверное, это не тот утес, – мягко сказала она, беря меня за руку. – Тут же все время все меняется.
Но я почему-то знал, что это то самое место. И не сомневался: Апоп нарочно оставил его неизменным, чтобы помучить меня.
– Змей питается духами, парень, – сказал Сатни, теребя свои перстни. – Вряд ли кто-то из них может долго ему сопротивляться. И если твоя мама была здесь…
– Она очень сильная, – уперся я. – И она одаренный маг, не хуже тебя. Если ты можешь противостоять Змею, то и она тоже может.
Сатни чуть поколебался, словно хотел возразить, а потом пожал плечами.
– Ну конечно, парень. Давайте, уже недалеко осталось. Пойдемте скорее.
Вскоре до меня стал доноситься какой-то отдаленный шум. Горизонт впереди светился красным. Мы вдруг пошли намного быстрее, как будто ступили на движущуюся дорожку в аэропорту.
А потом мы поднялись на гребень холма, и оттуда я увидел, куда мы идем.
– Вот оно, – негромко сказал Сатни. – Море Хаоса.
Перед нами простирался океан не то тумана, не то огня, не то воды – трудно сказать наверняка. Непонятная материя красно-серого цвета бурлила, кипела и пенилась, то вздымаясь, то опадая, – точь-в-точь как мой многострадальный желудок. Океан тянулся далеко-далеко, насколько хватало взгляда. А скорее всего, до бесконечности.
Ближний край океана был похож не столько на пляж, сколько на перевернутый водопад. Твердая суша постепенно втягивалась в море и исчезала. С холмов справа от нас сыпались огромные валуны, размером с дом, скатывались на берег и растворялись в прибое. Над нашими головами к океану нескончаемым потоком неслись скалы, деревья, дома и статуи и тут же испарялись, коснувшись волн. Океан не щадил даже демонов: некоторые крылатые твари, кружившие над побережьем, запоздало осознавали, что подлетели слишком близко, и с жалобным криком исчезали в бесформенных завихрениях мглистого прибоя.
Нас он тоже притягивал. Вместо того чтобы шагать вперед, я теперь все время был вынужден пятиться, чтобы хотя бы оставаться на месте. Если бы мы приблизились к океану еще чуть-чуть, я уже вряд ли смог бы остановиться.
Лишь одно вселяло в меня слабую надежду. В нескольких сотнях ярдов к северу далеко в волны вдавалась узкая полоска суши, похожая на мол. На ее дальнем конце возвышался белый обелиск наподобие Монумента Вашингтона, верхушка которого ярко сияла. Почему-то я был уверен, что этот обелиск очень древний, древнее даже, чем боги. И как бы он ни был красив, я не мог отогнать мысль о другом обелиске – Игле Клеопатры на набережной Темзы, где погибла моя мама.
– Мы не сможем спуститься туда, – выдавил я.
– В Океан Хаоса? – рассмеялся Сатни. – Из него мы все и вышли, парень. Разве ты не слышал, как возник Египет?
– Он возник из моря, – медленно, как в трансе, проговорила Зия. – Маат рождается из Хаоса – суша из воды, творение из разрушения.
– Ага, – кивнул Сатни. – Маат и Хаос – две величайшие силы во Вселенной. Вот это они и есть.
– То есть этот обелиск… это самая первая суша? – спросил я.
– Не знаю, – пожал плечами Сатни. – Меня там не было. Но это символ Маат, тут можно не сомневаться. А все остальное – сила Апопа, которая все время пожирает и уничтожает творение. А теперь скажи мне, какая сила могущественнее?
Я с трудом сглотнул.
– А где тень Апопа?
– О, она здесь, – хмыкнул Сатни. – Но для того, чтобы увидеть ее и изловить, вам придется прочесть заклинание во-он оттуда – с самого конца мола.
– Нам туда ни за что не добраться, – возразила Зия. – Один неверный шаг…
– Само собой, – довольно ухмыльнулся Сатни. – Вот повеселимся!
16. Сейди пускают на переднее сиденье (Худшая. Идея. В мире.)
Хотите бесплатный совет? Держитесь от Хаоса подальше.
С каждым шагом я все сильнее ощущал, что меня словно затягивает в черную дыру. Мимо нас непрерывным потоком неслись по воздуху деревья, камни и демоны, которых тут же поглощал океан. В красновато-серой клубящейся мгле вспыхивали молнии. Здоровенные куски земли откалывались от края берега у нас под ногами и сползали туда же, в океан.
Я шел, крепко сжимая в одной руке посох и цеп, а другой стискивая ладонь Зии. Сатни плыл рядом сам по себе, пытаясь насвистывать, и вообще старался держаться невозмутимо, но я видел, что цвета его сильно потускнели, а набриолиненные волосы потеряли укладку и тянулись в сторону океана, как хвост кометы. Так что я догадывался, что ему с трудом удается бороться с притяжением Хаоса.
Один раз я все-таки потерял равновесие и чуть не свалился в прибой. К счастью, Зия успела оттащить меня от края. Еще через несколько шагов в меня с размаху врезался невесть откуда взявшийся демон с рыбьей головой и вцепился мне в ногу, надеясь спастись от губительного притяжения. Прежде чем я успел решить, стоит ему помогать или нет, он разжал хватку и исчез в волнах.
А хотите знать, что было самое ужасное? То, что часть меня готова была поддаться искушению и позволить Хаосу поглотить меня. Зачем бороться? Почему бы не покончить разом со всеми тревогами и страданиями? Что плохого, если некий Картер Кейн разлетится на миллиарды молекул?
В душе я понимал, что это не мои мысли. Голос Апопа продолжал нашептывать в моей голове, искушая, как он уже делал раньше. Я изо всех сил сконцентрировался на сияющем белом обелиске – нашем маяке в буре Хаоса. Не знаю, была ли эта каменная игла в самом деле первым творением Маат, и как этот миф соотносился с теорией Большого взрыва или идеей о том, что Бог создал мир за семь дней, или любыми другими верованиями людей. Это не имело значения. Быть может, этот обелиск воплощал собой что-нибудь гораздо более значительное – такое, чего мой разум не мог вместить. В тот момент я просто знал, что этот обелиск означает Маат, и старался сосредоточиться на нем. А иначе я пропал.
Мы дошли до начала мола. Надежная каменная дамба под ногами вселяла уверенность, но она была узкой, и теперь притяжение Хаоса ощущалось с обеих сторон. Когда мы начали осторожно, мелкими шажками продвигаться вперед, мне вспомнились старые фотографии рабочих на строительстве нью-йоркских небоскребов: как они бесстрашно ходят по стальным балкам на высоте в шестьсот футов без всяких страховок.
Сейчас я чувствовал себя на месте этих строителей… только без их бесстрашия. Ветер мотал меня из стороны в сторону. Мол был шириной футов в десять, но мне все равно казалось, что я вот-вот потеряю равновесие и упаду в прибой. Я старался не смотреть вниз, где бурлили, разбиваясь о камни, красно-серые волны. Запах Хаоса – смесь озона, выхлопных газов и формалина – был до того силен, что я почти терял сознание.
– Еще чуть-чуть, – сказал Сатни.
Весь его силуэт утратил свою кажущуюся осязаемость и неравномерно мерцал. Демоническая маскировка Зии то пропадала, то возникала вновь. Я посмотрел на свои руки и увидел, что моя собственная маскировка тоже мерцает, грозя вот-вот исчезнуть. Не то чтобы мне жалко было расстаться со своим слегка вызывающим новым обликом, включая штопор вместо головы и мохнатые лиловые обезьяньи лапы, но я боялся, что разбушевавшийся ветер сорвет с меня иллюзию вместе с кожей.
Наконец мы добрались до обелиска. Вблизи оказалось, что он сверху донизу покрыт резными иероглифами – тысячами иероглифов, таких же белых, как сам камень, а потому почти неразличимых. Я сумел разглядеть среди них имена богов, тексты заклинаний, призывающих Маат, слова Божественной Речи – такие могущественные, что от них слепило глаза. Вокруг нас бушевал Океан Хаоса. С каждым порывом ветра вокруг Зии начинал мерцать сияющий щит в форме скарабея – покрывающий нас всех магический панцирь Хепри. Я догадывался, что он – последнее, что еще уберегает нас от мгновенной гибели.
– И что теперь? – спросил я.
– Прочти заклинание, – сказал Сатни, – и увидишь.
Зия протянула мне свиток. Я попытался найти в нем нужные строки, но зрение у меня мутилось, иероглифы сливались в одно неясное пятно. Вообще-то, мне стоило предвидеть, что так и получится. Я никогда не был особенно силен в заклинаниях, и уж тем более не сейчас, когда я стоял у самого края Океана Хаоса. Я очень пожалел, что с нами нет Сейди.
(Да, Сейди, да, я правда так сказал. Не надо ахать так громко.)
– Я… я не могу его прочесть, – признался я.
– Позволь, я помогу. – Зия склонилась над свитком, водя пальцем по строчкам иероглифов. Найдя то, что искала, она нахмурилась.
– Но это же самое обычное призывающее заклинание. – Она подняла взгляд на Сатни. – Ты же говорил, что это очень сложная магия. И что нам не обойтись без твоей помощи. Как же ты мог лгать, держа в руках Перо Истины?
– А я и не лгал! – запротестовал Сатни. – Эта магия правда очень сложная. Для меня. Я же призрак! И некоторые заклинания, в том числе призывающие, для меня недоступны. И вам действительно понадобилась моя помощь, чтобы отыскать тень Змея. Для этого нужна «Книга Тота», а без меня вы бы не сумели ее расшифровать. Так и сидели бы до сих пор на берегу реки, среди обломков корабля.
Как мне ни было противно это делать, я все же был вынужден признать:
– Он прав.
– Конечно, я прав, – тут же оживился Сатни. – Ну а раз вы уже здесь, все остальное не так уж страшно. Нужно просто заставить тень показаться, а потом я… гм… то есть вы сможете ее изловить.
Мы с Зией нервно переглянулись. Полагаю, она сейчас чувствовала примерно то же, что и я. Последнее, чего мне хотелось сделать, стоя у самой грани творения перед безбрежным Океаном Хаоса, это произнести вслух слова заклинания, призывающего часть души Апопа. Это ведь все равно что встать на виду, пальнуть из ракетницы и заорать: «Эй ты, здоровая мерзкая тень! Мы здесь! Иди и убей нас!»
Хотя большого выбора у нас, судя по всему, не было.
Честь осуществить наше самоубийство взяла на себя Зия. Заклинание действительно было совсем не сложное, можно сказать, вполне рядовое: маги часто пользуются им, чтобы вызвать шабти, зачарованную швабру для уборки или любое не очень значительное существо из Дуата.
Когда Зия закончила, пространство вокруг содрогнулось, словно она бросила здоровенный камень в Океан Хаоса. Ударная волна зыбью прокатилась во все стороны, захватив берег и окрестные холмы.
– Гм… что это было? – с опаской спросил я.
– Сигнал тревоги, – безмятежно отозвался Сатни. – Полагаю, это тень бросила клич всем силам Хаоса, чтобы они пришли защитить ее.
– Великолепно, – выдавил я. – Тогда нам, наверное, лучше поспешить. – Ну и где же?.. О…
Шеут Апопа был так велик, что я даже не сразу осознал, что смотрю прямо на него. Сначала мне показалось, что это обелиск отбрасывает тень на море. Но когда тень потемнела, я заметил, что она не повторяет силуэт обелиска, а извивается по поверхности моря, как исполинская змея. Тень росла и росла, пока голова змеи почти не достигла горизонта. Она билась и хлестала по волнам, высовывая язык и кусая пустоту.
Мои руки тряслись, внутренности превратились в желе, как будто я только что махом осушил полный стакан воды из Океана Хаоса. Тень Змея была такой огромной и источала такую мощь, что я не представлял, как мы можем ее изловить. О чем я только думал, когда затевал все это?
Только одна вещь не давала мне удариться в позорную панику окончательно.
Змея была не совсем свободна. Ее хвост не мог оторваться от обелиска, как будто тот приколол его к земле, как булавкой, не давая сбежать.
В каком-то помрачении я уловил мысли Змея, понял, как все это выглядит с точки зрения Апопа. Он чувствовал себя в плену, в ловушке, и его душа клокотала от ярости и боли. Он ненавидел этот белый обелиск, ненавидел весь этот мир богов и смертных, которые посмели посягнуть на его свободу, ограничить его. Апоп презирал творение с той же злостью, с какой я сам презирал бы воткнувшийся мне в ногу ржавый гвоздь, не дающий мне сойти с места.
Все, чего хотел Апоп – это затушить ослепляющий свет обелиска. Уничтожить землю и свободно нырнуть во тьму, чтобы вечно плавать на беспредельных просторах Хаоса без всяких ограничений. И мне пришлось как следует напрячь волю, чтобы не пожалеть бедненького маленького всеразрушающего и всепожирающего Апопа.
– Ну ладно, – сипло сказал я. – Тень мы нашли. Что мы теперь должны с ней делать?
– О, не беспокойся, – усмехнулся Сатни. – Я сам могу забрать ее отсюда. Вы молодцы, ребята, отлично справились. Тас!
Если бы я не был так потрясен увиденным, я бы наверняка догадался, что он задумал. Но я не успел. Моя демоническая маскировка внезапно превратилась в тугие бинты, какими обычно обертывают мумий. Первым делом они замотали мне рот, а потом с невероятной скоростью обвили все мое тело. Я покачнулся и упал, упакованный с ног до головы, так что свободными остались только глаза. Рядом со мной шлепнулась Зия, в точно таком же плотном коконе. Я попытался вдохнуть, но это было все равно что дышать через подушку.
Сатни наклонился над Зией, бережно извлек из-под бинтов «Книгу Тота» и сунул ее себе под мышку. После чего повернулся ко мне и душевно улыбнулся.
– Ах, Картер, Картер, – вздохнул он и покачал головой, как будто слегка укоряя. – Ты мне нравишься, парень, честное слово. Но уж слишком ты доверчивый. Как ты мог, после того приключения на пароходе, позволить мне наложить на тебя маскирующие чары? Ну что ты, в самом деле! Разве ты не знаешь, что превратить маскировку в смирительную рубашку проще простого?
– М-м-м! – промычал я.
– Что-что? – переспросил Сатни, глумливо прикладывая ладонь к уху. – Трудно выразить свои мысли, когда у тебя завязан рот, верно? Слушай, тут нет ничего личного. Я действительно не могу сам провести призывающий обряд, иначе я уже давно бы это сделал. Вы были нужны мне! Ну, то есть… хотя бы один из вас. Я подумывал, не убить ли тебя или твою девушку по дороге, тогда со вторым было бы удобнее справляться. Вот уж не ожидал, что вы оба продержитесь в живых так долго. Впечатляет!
Я яростно забился в своих бинтах и чуть не свалился в воду, но Сатни по какой-то причине подвинул меня на безопасное место.
– Ну что ты, – хихикнул он, – не стоит убивать себя, парень. Твой план вовсе не разрушен. Я намерен просто слегка подправить его. Сначала я изловлю тень. Это я вполне могу сделать самостоятельно! Но вместо того, чтобы отправить Апопа в небытие, я просто немного пошантажирую его, понимаешь? Пусть он разрушает только то, что я ему позволю. А потом пусть возвращается обратно в Хаос, иначе я растопчу его тень, и большой страшный Змей исчезнет, ха-ха.
– М-м-м! – снова протестующе замычал я, почти задыхаясь.
– Да-да, понимаю, – вздохнул Сатни. – В этом месте ты должен сказать что-нибудь вроде: «Ты сошел с ума, Сатни! Тебе ни за что с этим не справиться!» Но вот что я тебе отвечу, парень. Конечно, справлюсь. За минувшие тысячелетия мне удавалось справляться с самыми невероятными вещами, которые другим казались абсолютно невозможными. И я уверен, что мы со Змеем сумеем договориться. О, я с радостью позволю ему убить Ра и остальных богов. Кому они нужны? И я позволю ему уничтожить Дом Жизни. И я с еще большей радостью дам ему разорить дотла Египет и истребить все до единой ненавистные статуи моего папаши, Рамсеса, пусть от этого проклятого хвастуна и следа не останется! Но к чему уничтожать весь смертный мир? Насчет него не волнуйся, парень. Большая часть непременно уцелеет. Иначе чем же я буду править, а?