– А у нас тут одна администрация, вон – шеф, – вполголоса объяснил все тот же верзила.
– Давайте сюда. – Председатель суда протянул руку.
– Требуется расписка.
– Тони, напиши им расписку. Принято в уплату за сорок тонн горючего и портовый сбор от капитана корабля «Донна»… как вас там?
– Напишите лучше «от экипажа», теперь принята такая форма.
– Н-ну… допустим.
Джок раскрыл портфель и выложил на траву перед шефом восемь пачек радужных бумажек Межзвездного Союза. Том подошел вслед за Джоком и, наклонившись, шепнул:
– Мистер, вы хорошо помните, что я сказал?
Шеф бросил на него тяжелый взгляд. Он помнил.
Секретарь написал расписку. Шеф расписался и оттиснул рядом с подписью большую печать с гербом Вольной Республики Модеста. На гербе четырехкрылый орел проносил сквозь двойную спираль Галактики ленту с девизом «Вселенная для людей».
– Ладно… Приступим, джентльмены. Слушается дело «Модеста против робота». Один из членов экипажа трансгалактического корабля «Донна» является роботом. Согласно Конституции Вольной Республики Модеста, робот, вторгшийся на планету, подлежит дезинтеграции. Суд должен удостовериться, что действительно произошло нарушение статьи шестой Конституции и соответствующих статей Кодекса, определить срок и место приведения приговора в исполнение, а также назначить исполнителей. Обвиняемый… кстати, а кто из вас обвиняемый?
Взгляд шефа перебегал с одного пилота на другого. Одного роста, в одинаковых серебристых скафандрах, они были неотличимы. Шеф недоуменно вглядывался в улыбающиеся лица за щитками шлемов.
– Черт побери, да вы что, близнецы?
– Роботы класса «Супер» изготовляются индивидуально. Внешне они полностью идентичны своим партнерам-людям. Иногда так удобнее, – пояснил Том.
– Так что высокому суду придется самому установить, кто из нас робот, – добавил Джок.
– Так вот почему вы в скафандрах! Суд требует, чтобы вы сняли скафандры и сообщили, который из вас робот!
– Снять скафандры мы не имеем права, – возразил Том. – Мы идем на карантинную планету и перед вылетом подверглись полной дезинфекции. Если мы снимем скафандры, то не сможем высадиться на Аониду-IV и доставить вакцину. Что же касается вашего требования сообщить, кто из нас робот, мы отказываемся в соответствии с пятой поправкой, которая позволяет не давать показаний против себя.
– Та-ак… – протянул шеф. – Доктор Спенглер, они нас не надувают?
– Гм… нет, ваша честь… Их утверждения не расходятся со стандартной процедурой обслуживания карантинных планет… Более того, из-за сегодняшней посадки им придется в полете разгерметизировать корабль, обработать его вакуумом и ультрафиолетом. Гм…
– После чего питаться одними консервами, – добавил Том.
Один из присяжных, Рыжий Пат, наклонившись к соседу, азартно пробормотал:
– Кокни, ставлю пять монет, что робот не этот, а второй!
– Десять, что этот, – врастяжечку отвечал Кокни-Кид. – Он ведь наверняка и за слугу, и за кока – вот и подумал сразу о жратве…
– Сто пятьдесят монет против ваших пятнадцати, что вы так никогда и не узнаете, кто из них робот, – вмешался сидящий сзади механик из космодромной команды, сухощавый, с глубоко посаженными глазами. – Для этого надо кое-что иметь на плечах.
– Ну ты, яйцеголовый! – выпятил челюсть Пат.
Но друг остановил его:
– Брось, Рыжий! На таких условиях я ставлю не только против своих интересов, но и против Священного Писания! Принято, мистер!
Тем временем адвокат подтвердил, что ссылка на пятую поправку вполне уместна и законна и что он, дипломированный адвокат и бакалавр права Джон Аптекер, рекомендует выделить в отдельное рассмотрение дело об идентификации одного из членов экипажа корабля «Донна» как робота.
– Суд согласен с предложением защиты, – объявил шеф. – Это очень законно. Обвиняемые… гм…
– Ответчики, – подсказал адвокат.
– Ну да, ответчики, – продолжал шеф, – не имеете ли вы возражений против предложения защиты?
– Нет, – ответил Том. Джок кивнул.
– Дальше полагается огласить состав суда, но вы ж все равно никого не знаете…
– Нет, отчего же, – возразил Джок, – это очень любопытно. Тем более, что мы ведем запись и впоследствии представим ее Совету.
– Представите? – ухмыльнулся шеф, подчеркнув окончание.
– Или один из нас представит. Не будем предвосхищать решение высокого суда, – парировал Джок.
– Н-ну… Ладно! Объявляю состав суда: председательствующий – выборный шеф города Прауд-оф-Модеста Ричард Маккартни; обвинитель – выборный прокурор Чарльз Окс, мясник; защитник – бакалавр права Джон Аптекер. Присяжные заседатели: Джереми Тышер, учитель, старшина жюри; Айвен Октри, фермер; Питер Стоунбридж-младший, клерк; Харри Рипли и Слоули Рипли, скотоводы; Райдер Уинкл, торговец; Джеймс Стаут, гм… охотник…
Послышались смешки. Шеф сжал челюсти. Стало тихо.
– Продолжаю. Шарк Додсон Шарп, федеральный объездчик; Дэниел Уэбстер, фермер; Патрик О’Нил, сельскохозяйственный рабочий; Джон Чэринг-Кросс Смит, сельскохозяйственный рабочий…
– Это еще кто? – громко спросил кто-то слева.
– Да это Кокни-Кид так себя обзывает после третьей.
– Вот уже не припомню, чтоб он когда-нибудь работал, хоть по сельскому хозяйству, хоть по чему другому…
– Эй, Джордж Саутлейк! Если ты не заткнешься, суд вполне обойдется без твоего присутствия!
– Слушаюсь, шеф!
– И, наконец, Люциус Говард Элсингтон, почтальон.
Негр-присяжный встал и слегка кивнул.
– Сиди, Люк! Имеют ли обви… гм… ответчики… возражения против состава суда?
– Ни в коем случае, – улыбнулся Джок.
– Отвечайте «да» или «нет» и добавляйте «ваша честь».
– Да, ваша честь, – снова улыбнулся Джок.
– Что – да?
– Нет, ваша честь. Ответчики не имеют отводов составу суда.
– Обвинение?
– Нет, Дикки… ваша честь!
– Защита?
– Нет, ваша честь.
– Слушается гражданское дело по идентификации одного из членов экипажа трансгалактического корабля «Донна» как робота класса «Супер-18». Ответчики, назовите свои имена. Вот вы, скажем, первый.
– Джок Феральти, ваша честь.
Среди космодромной команды пробежал шепот.
– Вы? – невозмутимо продолжал судья.
– Том Стил, ваша честь.
Космодромщики расхохотались[1].
– Тише вы там! Ответчики, назовите ваш возраст.
– Защита протестует, ваша честь! Подзащитный, вы можете не отвечать на этот вопрос!
– Протест отклонен! Отвечайте!
– Видите ли, ваша честь, нам, космонавтам, очень трудно ответить на этот вопрос – мы постоянно летаем с засветовыми скоростями, и это лишает смысла всякий подсчет возраста. Впрочем, могу сообщить, что я появился на свет на Плутоне (это Гелиос-IX) в пятьдесят втором году эры семи солнц, а мой коллега Том Стил – на Мицаре-А-III в двадцать третьем году тысяча восемьсот четырнадцатого красного цикла…
– Черт побери! Я спрашиваю, сколько вам нормальных земных лет!
– Если вы настаиваете… ну да, мне семьсот двадцать пять, ваша честь.
– А мне – семьсот двадцать три года, – сказал Том.
– Ну да, ты ведь еще ходил на Ригель… Но вообще-то мы примерно одного возраста, ваша честь.
– Пол!
– Защита протестует!
– Протест отклонен! Назовите пол каждого из вас!
– Пишите – мужской, – сказал Джок.
– Обвинение требует проверки! – подал голос Чарли-Бык.
– Это невозможно – мы не имеем права снять скафандры. Кроме того, как уже упоминалось, роботы такого класса полностью человекоподобны, – улыбнулся Том. – Я ведь говорил – иногда это удобно. Вот как сейчас, например, ваша честь… – Он умолк и взглянул на корабль.
– Обвинение настаивает на проверке!
Шеф тоже взглянул на корабль и раздраженно сказал:
– Ходатайство обвинения отклонено.
И замолчал, потому что не знал, что спрашивать дальше. Но тут поднял руку старшина присяжных.
– Слушаю вас, мистер Тышер.
– Присяжные просят объяснить им, так сказать, смысл и цель настоящего судебного дела и, соответственно, их задачу, ваша честь.
– Черт побери, Джереми, ну что вы за вопросы задаете! Надо выяснить, кто из них робот, а кто – человек!
– Но как же мы это сделаем, если они в скафандрах? Не рассмотришь, не пощупаешь…
– Может, взвесить? – предложил лавочник Уинкл. – Робот-то все-таки железный, он потяжелее должен быть.
– Я на шесть фунтов тяжелее Тома, – проинформировал Джок. – Правда, при нормальном тяготении. А у вас тут, вроде, 0,9 «же»?
– Ну, тогда, конечно, Том будет тяжелее, – вставил кто-то из космодромщиков.
– Черт меня раздери, а в самом деле, кто ж тут будет тяжелее? – отвалил челюсть Айвен Октри.
Космодромщики снова расхохотались.
Тышер терпеливо объяснил:
– И на Земле, и на Модесте тяжелее будет тот, кто тяжелее, то есть ответчик Феральти. Только на Земле разница шесть фунтов, а здесь, на Модесте, – пять фунтов и шесть с половиной унций.
– Ага, тогда все понятно, вот этот, который тяжелее, макаронник, – он и есть робот!
– Мистер Октри, – вмешался адвокат, – значит, если мистер Окс тяжелее вас, то вы человек, а он робот? А если вы тяжелее Джимми Стаута, то человек он, а робот – вы?
– Это какой же я робот? Это я – жестянка? – Октри бросился на адвоката и хватил за лацканы пиджака. – Я – робот?! Да я тут пил с каждым по десять раз! И ел! И у дока Спенглера лечился! И женат я, и детей у меня четверо! – С каждым аргументом он резко встряхивал адвоката, который, одной рукой придерживая очки, другой пытался отпихнуть разъяренного верзилу.
– Айк, черт тебя возьми! – заорал шеф и выпалил в воздух из бластера. – Веди себя прилично! Ты что, в салуне, что ли?! Сядь на место, дубина! Мистер бакалавр ничего такого не имел в виду, он только для примера тебя назвал…
Октри, свирепо глянув на адвоката, встряхнул его напоследок, уронил и отправился на место.
– Ваша честь! – взволнованно сказал багровый бакалавр, поправляя очки и галстук. – В таких условиях я не могу вести защиту! Прошу освободить меня от этой функции!
– Ну, мистер Аптекер, что ж это будет за суд без адвоката!
– Ваша честь, – вмешался Том Стил, – мы сможем защищаться сами, если мистер бакалавр любезно согласится консультировать нас по вопросам действующего на Модесте законодательства.
– Н-ну… Если вы так хотите…
– Да, ваша честь, мы так хотим.
– Стороны не возражают? Мистер Аптекер?
– Не возражаю, ваша честь. Более того, мне была крайне неприятна защита… гм… юридического лица, прямо нарушившего один из главных законов Вольной Республики.
– Суд принимает ходатайство ответчиков. Продолжаем прения сторон… Ну чего тебе еще, Айвен Октри?
– Да как же, Дикки, этот хрен говорит, что я робот, если у меня четверо детей?
– А я так скажу, – медленно протянул старый Дэниел Уэбстер, – лет семь назад, в самый сенокос, чалый жеребец Белобрысого Ленни из Скотч-Вилиджа… ну да, Ветерком его звали… так вот этот самый Ветерок лягнул этого Ленни в причинное место… так Ленни с тех пор совсем бабами перестал интересоваться… а младшенькому его, Джеральду, сейчас три года… Так что это тоже не доказательство…
Все заржали, и шеф тоже. У Октри перекосилось лицо, он покраснел, плюнул и начал сворачивать самокрутку.
– Тишина в зале! – гаркнул шеф. – Ответчик Томас Стил, сообщите суду, есть ли у вас дети.
– Нет, ваша честь.
– А у вас, Джок Феральти?
– Нет, ваша честь. Дети у космолетчиков вообще редкость, разве что они летают с женами, как Макферлейн с «Колумбуса», но те на засветовых не ходят…
– А медицинский осмотр вы когда проходили?
– Перед этим рейсом. Сначала медосмотр, а потом дезинфекцию.
– Оба?
– Да, ваша честь. В конструкции робота много деталей из органических веществ, температура его тела такая же, как у человека, так что он вполне может быть бациллоносителем.
– Ваша честь, позвольте мне, – вмешался адвокат. – Поскольку я освобожден от функций защиты, я не обязан быть на стороне ответчиков. С другой стороны, как лояльный гражданин Вольной Республики, я хотел бы способствовать открытию истины…
– Пожалуйста, мистер Аптекер. Суд готов принять ваши услуги как консультанта.
– Благодарю, ваша честь. Позвольте внести некоторые разъяснения. Судя по высказываниям ответчиков, существенные физические различия их… гм… конституции вряд ли можно обнаружить доступными суду простыми методами. Далее, уровень рационального мышления обоих ответчиков достаточно высок, так что они умело обходят сложные вопросы или ловко используют пятую поправку. Очевидно, следует использовать более сложные косвенные методы, имея в виду, что психика робота и человека, а также их мыслительные возможности, могут существенно различаться…
– Ваша честь, – обратился к шефу присяжный Стоунбридж, – могу ли я задать вопрос мистеру бакалавру?
– Задавайте, Пит.
– Мистер бакалавр, а каковы существенные различия между роботом и человеком вообще, ну, и еще с точки зрения юридической?
– Попытаюсь ответить. Закон трактует робота как искусственно созданный объект, обладающий способностью выполнять ряд доступных или недоступных человеку физических и мыслительных функций. Как правило, роботы выполняют не все функции человека, а только некоторые, но зато часто с большей эффективностью. Обычно они сильнее физически, не подвержены усталости, лучше решают строго логические задачи, например, математические. С другой стороны, эмоциональная сфера у роботов чаще всего весьма ограничена, в большинстве они неспособны к интуитивным решениям. Наконец, роботы не проявляют инициативы за пределами своей программы… Кроме того, мне неизвестны человекообразные роботы, способные к самовоспроизведению, что, впрочем, отражено в приведенном выше определении…
– Прошу прощения, в каком именно пункте?
– Ну, Питер, я ведь только что цитировал: «Робот есть искусственно созданный объект».
– Ага! Понятно…
– Ваша честь, защита тоже имеет вопросы к консультанту.
– Какая ж вы защита? Вы – ответчики!
Аптекер деликатно кашлянул, шеф покосился на него, тот едва заметно кивнул.
– А… ну ладно, спрашивайте.
– Мистер бакалавр! Защита хотела бы несколько глубже понять приведенное вами определение. Прежде всего, какие именно операции охватывает термин «искусственно созданный»?
– Гм… Я бы сформулировал так: все целенаправленные технологические процессы, происходящие по инициативе человека и под его контролем или под контролем автоматических устройств.
– В том числе химические?
– Безусловно.
– А биохимические?
– Тоже.
– Ну, скажем, а такой вариант: при нарушении нормального процесса беременности зародыш извлекают из тела матери и выращивают в лабораторных условиях. Появившееся в результате существо – человек или робот?
– Человек, так как в начальной стадии шел нормальный биологический процесс.
– Ну, а если взять не зародыш, а только оплодотворенную яйцеклетку, поместить в лабораторное устройство и вырастить там в полный организм? Будет ли этот организм искусственно созданным?
– Нет – исходный материал имел естественное происхождение.
– А если исходный материал синтезирован в лаборатории?
– Такой процесс следует считать искусственным созданием.
– А если синтезированный исходный материал помещают затем в матку женщины, и далее происходит нормальная беременность и роды? Как показали опыты на овцах, потомство ничем не отличается от обычных ягнят, вполне жизнеспособно и отлично размножается. И никакой суд не нашел бы различий в существах, развившихся из обычной яйцеклетки или искусственной… Как в этом случае?
– Гм… юриспруденции пока не известны прецеденты… и слава богу… Но, надеюсь, в нашем случае речь не идет ни о чем подобном. Ведь это был бы, попросту говоря, обыкновенный человек…
– Вот именно. Следующая ситуация. Современная наука позволяет методами генной инженерии изменять генетическую информацию с целью, например, устранения наследственных дефектов или получения желательных мутаций. В последнем случае возможны результаты, существенно отклоняющиеся от нормы. Следует ли это считать актом искусственного творения? Ведь исходный материал – естественный…
– Гм…
– Вот именно. Таким образом, тезис искусственного создания следует признать неправомочным. В противном случае придется лишить человеческих прав не только лиц с устраненными генетическими дефектами, но и людей, появившихся на свет с помощью кесарева сечения. А также лиц с искусственными органами, например, зубными протезами.
– Нет, вы не правы, это все-таки люди!
– Почему? Потому что они способны выполнять ряд человеческих функций?
– Нет, не ряд, а полный комплекс!
– Ну-у, мистер юрист! Вот вы, например, будете весьма затруднены в выполнении простой человеческих функции – причесывания…
– Ваша честь! Я протестую!
– Протест принят. Ответчик Феральти, призываю вас к порядку!
– Прошу прощения, ваша честь, я – ответчик Стил. Ответчик Феральти с портфелем, а я – с пультом дистанционного управления.
Когда смех утих, Том продолжал:
– Приношу извинения мистеру бакалавру. Приведу другие примеры: слепые не могут выполнять функций, связанных со зрением; безногие инвалиды не могут ходить; некоторые больные не могут выполнять функций самовоспроизведения; идиоты не могут выполнять мыслительных функций. Наконец, мужчинам и женщинам свойственен ряд специфических функций; кто же подлинные люди – мужчины или женщины?
– Тоже мне вопрос! Да разве бабы – люди? – изумился Рыжий Пат.
– Ну, брат, что-то ты осмелел! – удивился Кокни-Кид. – Скажи-ка это своей Милли, она тебе покажет, кто человек, а кто нет!
Шефу пришлось долго выкрикивать: «Тихо! Ти-ихо!», пока смех на поляне прекратился.