– Милый, я абсолютно не готова принимать дорогостоящие подарки. Отвратительно, когда девушка выпрашивает КОЛЬЦО! Вот, например, такое, как ЭТО! Мне не нужно ТАКОЕ КОЛЬЦО, я не расчетлива, мне нравятся полевые цветы, ромашки, васильки, я равнодушна к КОЛЬЦАМ. Конечно, если мужчина дарит ТАКОЕ кольцо, он признается тебе в любви, и это всем понятно. Но я никогда не потребую подобного проявления чувств.
Ясное дело, что после проведенной артподготовки Галка с замиранием сердца ждала прихода жениха на свой праздник. Ежу понятно: парень должен был правильно понять заявление любимой и ринуться в золотых дел лавку, горя желанием продемонстрировать свои глубокие и трепетные чувства. Надеюсь, вы в течение жизни не испытаете эмоций, которые охватили Галку, когда Сережа протянул ей букетик чахлых ромашек и заявил:
– С днем рождения, дорогая! Я хотел купить тебе браслет или кольцо, но вовремя узнал, что украшениям ты предпочитаешь полевые цветы.
Только дураки учатся на собственном опыте, я предпочитаю делать выводы из чужих ошибок, поэтому сейчас заявила без экивоков:
– Я не просила приобретать мне обновки, можно было съездить ко мне домой и взять из шкафа необходимые вещи.
– Извини, не понимаю, – буркнул Чеслав. – Я занят, насчет покупок звони Марте!
Я отложила телефон. Ладно, потом разберусь. Похоже, начальство не сильно обеспокоено тратами. Ой, а это что такое? На самом дне чемодана обнаружились часы – симпатичный будильник в виде пожарной машины. Повертев в руках безделушку, я поставила ее на письменный стол и позвонила Димону.
– «Скорая помощь» вчера в имение не приезжала, – отрапортовал Коробок, – ни в одной из клиник Москвы Майя Лобачева не зарегистрирована!
Я вздрогнула. Вспомнила бледное лицо девушки, то, как она лежала на траве, не моргая глядя вверх, подумала о мешке, который искали в бельевой Костя и Влад, затем про длинный тюк, который они же ночью клали на электрокар, и пробормотала:
– Спасибо.
– Эй, ты в порядке? – забеспокоился хакер.
Я попыталась придать беседе обычный шутливый оттенок.
– Нормалек! Для джинна – исполнителя желаний есть новое задание. Дед Степан.
– И чего? – не понял Димон.
– Герман Кнабе купил землю, на которой ранее стояла деревня Харитоновка. Из прежних жителей остался лишь Степан. Можешь добыть о старике сведения?
– Нам нет преград на море и на суше! – заорал Димон. – Я помчался на оленях к полюсу безграничных знаний!
– Удачной поездки, – пожелала я и отсоединилась. Но засунуть трубку в карман не успела – та затрезвонила.
– Здравствуйте, – сказал незнакомый женский голос. – Нужен ваш совет: карликовый кролик по кличке Чарлик остолбенел. Мы с таким явлением встречаемся в первый раз! Подскажите, что сделать, дабы вернуть Чарлика к обычной жизни?
Мне сразу вспомнились идиоты, заключившие пари о покупке билетов на поезд Москва – Нью-Йорк, мужик, который хотел накормить кота печенкой, и тетка, решившая купить отпугиватель от дивана.
– Здесь не справочная, – отрезала я, – внимательно набирайте номер.
– Татьяна Кауфман? – робко уточнила собеседница.
– Сергеева, вы не туда попали, – брякнула я и прикусила язык.
– Простите, простите, – рассыпалась в извинениях незнакомка и отсоединилась.
Не успела я отругать себя за глупость, как телефон снова ожил. Я догадалась изменить голос и пропищать:
– У аппарата зоопсихолог Татьяна Кауфман. Кто беспокоит?
– Рената Маленкова, – представилась та же самая женщина, – я из питомника, у нас беда. Лаура Карловна посоветовала обратиться к вам. Сделайте одолжение, подойдите в третий павильон, очень-очень вас жду.
– Уже лечу, – пообещала я и поспешила в парк.
Не знаю, насколько большую территорию занимает питомник, но павильон номер три напоминал детский сад: небольшое двухэтажное здание и просторный двор для прогулок.
– Видите там, у сосны, на задних лапах стоит карликовый кролик? – нервно одергивая синий рабочий костюм, спросила Рената.
Я прищурилась, заметила в отдалении серую тушку и удивилась.
– Если зверь ростом около полуметра считается карликом, то какой тогда нормальный заинька?
Маленкова вздохнула.
– Мы его слегка перекормили, давали много витаминов и минеральных добавок. В придачу Чарлик отчаянный попрошайка, кругами ходит, в глаза заглядывает, ну и сунешь ему кусочек одного, шматочек другого, крошечку третьего. Знаю, что не положено, но сердце не камень, а Чарлик пользуется моей слабостью. Вот и перерос немножечко. Хотя, вот странность, сейчас он выглядит немного ниже и тоньше, чем обычно.
Я оглядела кролика, смахивающего на мешок сахара с ушами, и не стала педалировать тему размеров зайки, только спросила:
– В чем проблема?
Рената запричитала:
– Сегодня приезжал фотограф. Лаура Карловна всегда заказывает на Новый год календарь с животными. Наших питомцев снимают для каждого месяца – по одному, и на обложку помещают разных. На этот раз Лаура Карловна захотела сделать главным Чарлика! Кролик милый, ласковый, абсолютно не агрессивный, поэтому он не сопротивлялся навязанной ему роли фотомодели, покорно сидел под деревом. Но потом Виктор решил использовать вспышку...
К сожалению, Рената не застала сам момент съемок. Она отлучилась на пару минут в здание, а когда вернулась, фотограф уже собрал свою сумку.
– Сделали фото? – обрадовалась Рената.
– Отлично вышло, – похвастался тот. – Правда, Чарлик слегка испугался вспышки, теперь сидит, не двигается, не волнуйтесь, минут через десять он оживет, это естественная реакция.
Маленкова не имеет специального образования, она не ветеринар, а простой служитель, в задачу которого входит кормление животных, уборка вольеров и прочее. Если доктор выпишет больному четвероногому таблетки, Рената обязана дать их любому, даже бегемоту, но сама она не имеет права ни на какое решение.
Как назло, сегодня дежурный ветеринар отправилась закупать необходимую фармакологию и корма. Рената осталась одна с мелкими животными и абсолютно не понимала, что делать с Чарликом, который замер столбом. С подобным казусом Маленкова никогда не сталкивалась.
Сначала она особо не встревожилась. Спустя пару минут попыталась позвать Чарлика, но тот даже не пошевелился.
– Помогите... – ныла Рената, – очните Чарлика, вы должны уметь проделывать такое...
– Угу, – пробормотала я, даже не хихикнув, услышав замечательный глагол «очните».
Впрочем, а как сказать правильно? Прогнав некстати проснувшегося во мне учителя словесности, я решила изобразить настоящего ученого.
– Методы очухивания зверей от шока детально не изучены. Вы пытались воздействовать на способность Чарлика двигать лапами, обратившись к его гастрономическому инстинкту? Думаю, вид и запах любимого яства должен пробудить электрические цепи мозга и послать сигнал к мышцам.
– Чего? – растерянно попятилась Маленкова. – Хотите Чарлика к розетке подключить? Лучше не надо!
Я перешла на нормальный язык:
– Кролик любит пожрать?
– Обожает, – обрадованно кивнула Рената, – метет все подряд.
Мою ногу пронзила боль, я взвизгнула и схватилась за щиколотку. Чуть пониже косточки выступили две капли крови, а рядом из аккуратно постриженной травы высунулась небольшая ящерица темно-фиолетового цвета. Я испугалась.
– Она меня укусила!
Маленкова присела на корточки.
– Дайте погляжу... Совсем чуть-чуть, ерунда. Хотите, йодом помажем?
– Пожалуй, да. Лучше продезинфицировать ранку, – согласилась я.
– Сейчас принесу раствор, – пообещала служительница, пошла к дому и завернула за угол.
Я решила последовать за Ренатой и тоже обогнула здание. Но, не дойдя до крыльца, оцепенела, как кролик Чарлик. Сбоку от входа в павильон лежал огромный тигр, время от времени лениво помахивающий хвостом.
Глава 14
Ну согласитесь, меньше всего ожидаешь встретить в Подмосковье хищника на вольном выпасе. Даже если приходишь в зоопарк, то в душе твердо уверен: усатые-полосатые сидят в крепко запертых клетках. Мои ноги вросли в землю.
Тигр, похоже, спал, положив большую голову на мощные лапы. Одно ухо у него оказалось раздвоенным, а на носу розовело трогательное пятно. Сейчас кровожадный хищник походил на мягкую игрушку для великана. Но не успела я восхититься мирным видом «кошечки», как тигр зевнул, продемонстрировав длинный язык, черное нёбо и устрашающие зубы. Затем зверь потянулся, встал, отряхнулся, открыл глаза и... пошел прямо на меня.
Меня оторвало от земли неведомой силой, в спине заработал реактивный двигатель, и я не помню, как очутилась в домике за плотно закрытой дверью. Рената стояла у шкафа с лекарствами.
– Что случилось? – изумилась она.
Я, буквально рухнув на круглую белую табуретку, зачастила:
– Там тигр! Он свободно ходит по территории! Наверное, сбежал из вольера! Несчастный Чарлик, его сейчас сожрут, даже ушей не останется!
Маленкова засмеялась и подошла к окну.
– Ты имеешь в виду Артура?
Я кое-как сумела прийти в себя.
– Он мне не представился. Может, и хотел вручить свою визитную карточку, но я предпочла удрать.
– Зря нервничала, – продолжала веселиться Маленкова, – Артур очень милый. Он раньше в цирке выступал, потом Герман Вольфович его купил, и сейчас тигр на заслуженной пенсии. Хочешь познакомиться с ним поближе?
– Не испытываю ни малейшего желания, – откровенно призналась я, – не выйду отсюда, пока его не запрут. Тебе не жаль Чарлика?
– Кролик не пострадает, – легкомысленно заявила служительница.
Я не удержалась от ехидства.
– Артур вегетарианец?
– Иди сюда, – поманила меня Рената, – глянь в окно.
Я подтащилась к подоконнику.
– Посмотри внимательно, – велела Маленкова.
Я оглядела тигра, тот принял позу служащей собачки. То есть сидел на задних лапах, а передние, поднятые до уровня мощной груди, странно вытянул вперед и держал в воздухе.
– Ну? – толкнула меня в бок Рената. – Почему, думаешь, Артур так устроился? Не поняла? Он опирается на...
– На стекло! – ахнула я. – Надо же, я не заметила от страха столбов, к которому оно крепится.
– Это не стекло, а прозрачный пластик, – поправила Маленкова. – Наверное, крутых денег заборчик стоил, не царапается, не мутнеет, грязь и пыль к нему почти не пристают. Раз в неделю заграждение специальным составом обрабатывают, и оно как бы с воздухом сливается. Хорошо жить тигром в богатом имении! Сильно ты перепугалась?
– Не передать словами, – выдохнула я, – даже щиколотка болеть перестала.
– Клин клином вышибают, – кивнула Рената. – Ставь ногу на табуретку, обработаю укус.
Когда мы с ней вновь вышли во двор, Артур уже ушел.
– Чарлик, Чарлик, – начала надрываться Маленкова, – хочешь яблоко? А манго? Банан, Чарли, банан!
– Кролик не обезьяна, – попыталась я остановить служительницу, – дай ему капустки или морковки.
– Это же Чарлик, – хмыкнула Рената. – Он, поганец, больше всего на свете обожает гамбургеры с кетчупом, но сейчас под рукой котлет с булками нет.
– Оригинально... – протянула я, глядя на неподвижную фигурку – кролик абсолютно не шевелился.
– Какой-то он щупленький, – пробормотала Маленкова и схватила зазвонивший телефон.
– Да! Кто? Где? Когда? Куда? Вау! Бежим!
Широкая ладонь служительницы вцепилась в мое плечо.
– Скорей!
Я понеслась вперед и очень скоро запыхалась, но Рената не давала мне остановиться, подгоняла выкриками:
– Живей! Прибавь ходу! Шевелись!
В конце концов у меня закололо в боку, я села на попавшуюся по пути скамейку.
– Фу... Объясни по-человечески, что происходит? Куда мы летим сломя голову?
– Охранник звонил, у центрального входа Чарлик избивает Виктора, фотографа, – тяжело дыша, сообщила Рената.
– Интересно, что он покурил, понюхал или пожевал? – засмеялась я.
– Кролик не употребляет наркотики! – возмутилась Рената. – В нашем зоопарке живут приличные звери, без вредных привычек.
– Я имела в виду секьюрити, – продолжала веселиться я. – В каком бреду ему почудился заяц, напавший на мужчину?
– Виктор маленький, а Чарлик большой, сильный, подвержен припадкам гнева. Пошли скорей! – приказала Рената. – Лаура Карловна взбесится, если календарь не сделают. Виктор единственный, кому она разрешает животных фоткать!
Я снова поспешила за Ренатой, пытаясь на ходу ее вразумить:
– Но ведь Чарлик, остолбенев от страха, стоит на лужайке! Не мог же он раздвоиться!
– Не, – задыхаясь, ответила Маленкова, – тот карлик меньше.
– А как Чарлик у ворот оказался? – не успокаивалась я. – Нельзя ли помедленнее, я не сдавала олимпийский зачет по бегу...
Рената засопела сильнее, но скорости не сбавила. Взмыленные, как тягловые лошади, мы прискакали к ажурным воротам и увидели зрелище, достойное кисти Босха[5].
На парковочной площадке, где стояло несколько не особенно дорогих, но новых иномарок, валялись парочка штативов и спортивная сумка. А еще лежали... два трупа довольно крупных зайцев и стояла пугающая тишина.
– Есть тут кто живой? – заголосила Рената.
Из-за одной машины высунулась блестящая на солнце лысина.
– Витя! – обрадовалась Маленкова. – Где Чарлик?
Фотограф на четвереньках пополз к нам.
– Там... – напряженным шепотом сказал он. – Вон...
– Не орите, – попросил слева хриплый баритон.
Мы с Ренатой одновременно обернулись, с другого бока к нам подбирался охранник в форме и фуражке.
– Игорь, – зашипела Маленкова, – что здесь происходит?
– Дурдом в Хацапетовке, – простонал секьюрити. – Уволюсь отсюда на хрен! Зарплату жалко, семью кормить надо, но я лучше на автомойку пойду. В Чечне служил, а такого не видел. Жуть серая! Витька на выход прикатил, я его попросил меня на рабочем месте сфоткать. Он полез в салон за оптикой, и тут...
Руки Игоря начали совершать беспорядочные движения, а изо рта посыпались отрывочные слова:
– Дверка хрясь! Он оттуда скок! Упс! Бамс! Фейсом о стекло, бах, бах! Шмяк! Вау! Стоит, гаденыш, затаился!
– Кто и где? – я попыталась разобраться в потоке бреда.
– Во! – Игорь ткнул пальцем в сторону будки охраны. – Смотри! Жрет!
Я переместила взгляд влево и застыла. Существо у домика охранников выглядело ужаснее тигра Артура. Если б не здоровые, торчащие вверх уши, монстр мог бы сойти за боксера-тяжеловеса. Конечно, крепкие парни не натягивают на тело шубы и не имеют длинных ушей, но если исключить серый мех и «локаторы» на макушке, сходство было удивительным: небольшая голова, отсутствие шеи и тело, похожее на монолит из мышц.
– Ну и страхолюдина! – не удержалась я, прикидывая в уме, каков рост и вес заиньки. Похоже, длинноухий достигает в высоту полутора метров и в ширину примерно столько же. Хоть на попу посади, хоть на бок положи, куб с мощными передними лапами.
Рената прижала палец к губам:
– Тише, пожалуйста! Чарлик умнее многих людей, еще услышит и обидится. Между нами говоря, у него не очень приятный характер. Если он чем недоволен, моментально принимает боевую стойку. У него удар справа, как у боксера-тяжеловеса.
– Вот почему ты рассматривала его издали, не приближалась к окаменевшему животному! – сообразила я.
– Кому охота сотрясение мозга получить, – откровенно призналась Маленкова.
Я покосилась на служительницу.
– Ясненько, почему ты решила кликнуть на подмогу зоопсихолога, чужой головы не жалко. Чем ты кормишь Чарлика? Котлетами из стероидов, сдобренными подливкой на основе гормонов роста?
– Человечиной он, похоже, питается, – загундел Игорь. – Это ваще кто? С какой планеты прилетел? Че за зверюга?
– Обычный кролик, – обиделась Рената, – просто у мальчика хороший аппетит.
– А почему у заиньки морда в крови? – задрожала я. – И передние лапки покрыты красными пятнами... Он кого-то сожрал?
– Залетел в мою будку, – чуть не заплакал Игорь, – а я как раз собрался гамбургер съесть, развернул пакетик, открыл бутылочку кетчупа. Тут Витька появился, и я сфоткаться решил, а чертово чудище из его машины в дежурку – прыг! Я от греха удрал. А он... мясо давай хавать... урчит... зубы страшные... кетчуп выпил... Это не кровь!
– Уфф, – выдохнула я.
– Чарлик обожает томатный соус, – кинулась на защиту подопечного Рената, – и гамбургеры – его любимая еда. Кролик переволновался, испугался... Зачем Виктор его в машину запихнул? Чарлюня, иди к нам!
Заинька оскалил крепкие клыки и скакнул вперед.
– Не кличь его сюда! – заорал Игорь и швырнул в надвигающегося Чарлика свою фуражку.
Длинноухий замер, медленно наклонился, поднял головной убор и влегкую разодрал его пополам.
Игорь сравнялся по цвету с моей серой футболкой.
– Мамочки... Такое даже мой сержант в армии не мог проделать! А Юрка – зверь, об голову кирпичи бил, мизинцем гантель поднимал, зубами за турник цеплялся и подтягивался! Но головной убор... вот так... Это не зайчик, а человек-пингвин!
Рената вытащила из кармана небольшой пистолет и сунула его Игорю.
– Стреляй!
– Вы его убьете? – испугалась я.
– Целься хорошо, – приказала служительница.
Я прикрыла голову Гензы рукой и зашептала:
– Они шутят, зайчик останется жив...
Послышался короткий щелчок и шум упавшего тела.
– Чем это воняет? – заорал Игорь. – Фу!
Я постаралась не дышать. Значит, бедный Генза все же испугался. Не знаю, что выделывает скунс, но рукохвост – мастер портить воздух. И, похоже, охранник со служительницей считают распространительницей смрада меня, вон как переглядываются. Надо ввести их в курс дела.
Я расстегнула верхнюю пуговку кофты.
– Видите? Это Генза, он от страха пукает.
– Пойду посмотрю, заснул ли Чарлик, – сменила тему разговора Рената.
– Заснул? – переспросила я.
– Стреляли шприцем со снотворным, – пояснила Маленкова и пошла по направлению к горе меха, серевшей на дорожке.