– А я и не думаю, – просто сказал Максим, – я уверен, что профессорские рассказы о пропавших сокровищах вскружили голову кому-то очень серьезному и опасному, не понимающему шуток, не знающему игры воображения. И если это так, то, взяв деньги у таких людей, профессор сунул голову в пасть дьяволу. Я был бы рад вытянуть его из этого ада.
– Неужели вы всерьез верите в существование Китежа? – с сомнением спросил я.
– Профессор верил. – Максим потушил сигарету о дно стоявшей на столе пепельницы. – Он не просто бредил им, он проводил исследования, работал с картами, летописями. Я думаю, ему даже удалось составить свою собственную карту, маршрут, по которому он и собирался пройти. Я попытался на основании имеющихся у меня документов хотя бы приблизительно определить район его поисков, но это мало что дало – в той местности много озер. Как узнать, в каком из них утонул Китеж? Если он вообще утонул, а не провалился под землю или не вознесся на летающей тарелке.
– Вы поклонник теории инопланетного присутствия на Земле? – Я не смог сдержать добродушной улыбки.
– Я сценарист, – отрезал Максим; похоже, я наступил на его любимую мозоль. – А вы не верите в чудеса?
– Я верю, что всему есть объяснение, – пожал я плечами, – и даже ваше фантастическое обоснование – тоже объяснение, хотя и ненаучное. Но одно не исключает другого, потому что второе вытекает из первого и является прямым следствием его. Магеллан отправился в путешествие к краю Земли, чтобы удостовериться в том, что он существует, но вместо этого обнаружил, что Земля – круглая. И когда мне говорят, что Коперник и Галилей через свои телескопы искали среди звезд новые теории устройства небесной сферы, я не верю, потому что в действительности они хотели не опровергнуть уже имевшееся у них божественное объяснение, а лишь подтвердить его. Уверен, у вас сейчас просто не хватает данных для того, чтобы получить точный ответ на свой вопрос. А вот судя по вашему рассказу, у профессора они были… Они есть, и сейчас он либо ищет, либо уже нашел окончательное, фактическое, научное объяснение своим догадкам. Будет ли он им очарован или разочарован?.. Кто знает.
– Здоровый скептицизм? – В голосе Максима мне послышались нотки иронии.
– Ученый не подвергает сомнению, он проверяет, – сказал я, удивляясь самому себе: и чего это меня потянуло на философию? – На самом деле каждый из нас верит в чудо, в сказку, но обычные люди принимают ее существование априори, и тогда это называется верой. А есть категория людей, которые из благих побуждений хотят еще и получить доказательства присутствия волшебной силы в нашей жизни – разумеется, не для того, чтобы оспорить ее место и роль в ней, а для того, чтобы сделать ее апологетами тех, кто еще не успел поверить в то, что она существует. Но вы и сами знаете, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями, – вместо того, чтобы убедиться в правильности уже существующего объяснения, ученые находят новое и становятся еретиками. Финал их жизни вам тоже известен.
– Вы меня пугаете. – Максим шутливо замахал руками, будто открещивался – чур меня, чур.
– Ничего подобного, – покачал я головой, – а вы рассмотрите вашу историю под этим углом и сами увидите, что я прав. Вы придумали сказку, у нас бы сказали – теорию, и одновременно с вами другой человек придумал сказку. Но вам было достаточно самой идеи, а ваш друг ученый решил укрепить ее еще и научным обоснованием. Где он теперь?
– Значит, снимаем триллер? – Максим посмотрел на меня и испугался. – Я шучу, шучу.
– Несколько дней назад я легкомысленно посмеялся над рассказом своего, быть может, единственного друга о том, что существует некая записная книжка известного бизнесмена, которую следует расшифровать… Нет, только не это. – Я вдруг понял, что действительно напал на след. – Вы сказали, что Звонарев нашел компаньона для своего проекта? Неужели это Чернов?
– Тот самый? – насторожился Максим.
– Именно, – кивнул я. – Конечно, теперь все сходится. Вы не обидитесь, если я скажу, что ваш друг, ну не то чтобы шарлатан, но немного фальсификатор? Нет-нет, это не касается его теории поиска «настоящего Китежа». Полагаю, дело обстояло так: Звонарев много лет пытается найти финансирование для своей экспедиции, идти к умным государственным головам он не хочет – идею украдут, его самого задвинут куда подальше. Обнародовать свою теорию, чтобы закрепить за собой авторство, профессор тоже не спешит – а вдруг он все-таки ошибся? И тогда он начинает искать богатеньких дураков, не менее тщеславных, чем он сам. Кстати, вот вам и тема для журналистского расследования – ученый-фанатик и миллионер-неврастеник. Я серьезно, не поленитесь, поищите связь между вашим профессором и господином Черновым… И чтобы усыпить бдительность последнего, то есть переманить на свою сторону, профессор изобретает «зашифрованную записную книжку», используя прием билингвальной симуляции, и показывает ее Чернову. Уверен, ваш профессор сумел убедить Чернова в том, что разгадал код записи, и тот согласился финансировать экспедицию Звонарева.
– Здесь что-то не сходится, – покачал головой Максим. – А как он объяснил сам факт существования «записной книжки»? Кому понадобилось кодировать запись?
– Этому как раз есть простое объяснение, – вздохнул я, – профессор создает компилят из фрагментов имеющихся в его распоряжении документов, о чем свидетельствует и структура «закодированного» текста, потом переводит его в другой формат, а дальше кто-то – соседка, секретарь на работе, просто случайный человек, в конце концов, он сам – переписывает этот лингвистический новодел другим или измененным почерком. Чернов покупается на эту подделку, а все важные сведения остаются у профессора. И делиться ими он ни с кем не собирается.
– Но Чернов убит! – воскликнул Максим. – Я читал в газетах эту историю, типичная бытовуха…
– Типичная попытка представить заказное убийство домашней ссорой с применением необоснованного насилия в состоянии аффекта, – резко оборвал я его. – Я знаю Стеллу Чернову, мы жили в соседних дворах, учились в одном классе.
– Люди меняются… – тихо сказал Максим.
– Скорее я поверю в то, что ваш Китеж существует, чем в то, что Стелла могла кого-нибудь убить, и это не требует доказательств, – рассердился я, да что этот мальчишка себе позволяет! – Уверен на все сто, нам следует не доказывать или опровергать факт убийства бизнесмена Чернова его женой, а найти ответ на вопрос – кому это было надо?
– В этом деле есть третья сторона? – немедленно подхватил мою мысль Максим.
– Даже не сомневайтесь, и, разумеется, это не ваш профессор, если только его фамилия не Мориарти, – кивнул я. – Чернова уже нет, кто-то другой, и весьма могущественный, должен был организовать похищение Стеллы и адвоката…
– Вы сказали – похищение? – вскинулся Максим.
– О черт… – Я до боли закусил губу, надо же – так по-глупому разволновался, что проговорился. – Это секретная информация, она должна остаться между нами. Я говорю серьезно – от этого зависит жизнь моих друзей.
– Ничего себе сюжет! – выдохнул Максим и перешел на шепот. – А милиция знает?
– Судя по всему – да, и, так же как и я, не хочет спугнуть организатора этой акции – пусть все поверят, что история завершилась сама собой – Стелла покончила жизнь самоубийством в тюремной камере, не выдержав угрызений совести, дело по факту гибели ее мужа закрыто. Думаю, они будут ждать, пока гидра не высунет голову и не выдаст себя. А вот мне ждать некогда – время пошло, и оно работает даже не против меня, а против моих друзей. Честно говоря, я решил ввязаться в это дело и довести его до конца без посторонней помощи. Я не хотел никого втягивать…
– Так не пойдет, – снова перебил меня Максим, – мы так не договаривались. Это во-первых, а во-вторых, я не боюсь опасностей, это составная часть моей профессии.
– Значит, вы согласны? – У меня точно камень свалился с души.
– Да, сделаем это вместе, но с одним условием. – Максим вдруг приобрел совершенную серьезность во взгляде. – Мы вместе решаем этот ребус. Вы используете мои материалы, я пытаюсь понять, что случилось с профессором, а заодно – и с вашими друзьями. Но независимо от результата в финале я получаю эксклюзив на сюжет.
– Даже если мы ничего не найдем? – улыбнулся я. – Ни затерянного города, ни его сокровищ, ни самого профессора – не приведи господь?
– Я уже нашел то, что нужно, – амбициозно ответил Максим. – О такой истории журналист может только мечтать. И я такую возможность больше не упущу.
– А вы могли бы прислать мне свои материалы? – спросил я.
– Вы получите их через час, они есть как в распечатках, так и в электронном виде, я все отсканировал. – Максим достал мою визитку и ручку. – Здесь есть адрес?
– Только служебный е-мейл, нам лучше общаться через домашний, записывайте. – Я продиктовал ему адрес своей личной электронной почты.
– Только служебный е-мейл, нам лучше общаться через домашний, записывайте. – Я продиктовал ему адрес своей личной электронной почты.
– Отлично! – Максим уже собирался было встать, но вдруг снова взглянул на меня. – И все-таки я не понял. Если «записная книжка» фальшивка, то почему кому-то так важно расшифровать ее?
– Об этом пока знаем только мы с вами да еще сам Звонарев, – сказал я. – И возможно, не знание, а именно незнание – путь к его спасению, да и для других тоже. Пока кто-то хочет раскрыть несуществующий секрет «записной книжки», у нас есть шанс помочь им всем.
– Полагаете, с профессором что-то случилось? – нахмурился Максим.
– Это мы тоже должны узнать. Вы хотите узнать?
– Да, и я узнаю. – И по категоричности тембра голоса моего собеседника я понял, что неожиданно приобрел надежного и целеустремленного союзника.
Мы уже вполне дружески попрощались с Максимом, и я поехал домой. Сидя в остановленной попутке, я думал над словами журналиста – может быть, я слишком рано сбрасываю со счетов пресловутую «записную книжку» и в ней действительно еще что-то есть и Звонарев завел ее не только для отвода глаз? Если предубеждение против «книжки» застило мне глаза и я не вижу чего-то еще более важного, чем филологические эксперименты с переводными текстами? Предубеждение уже не раз в этой истории играло свою зловещую роль. Я не поверил в невиновность Стеллы, я не поверил Олегу, и вот они оба пропали, а я сейчас как одержимый «избавлялся» от родных и близких, отсылая их куда возможно, лишь бы подальше от себя самого. Кажется, я прочитал парню мораль о косности обыденного сознания, а сам повел себя как типичный обыватель – поддался приступу ревности и застарелой обиды.
Надо же, а я считал себя современным человеком! Не отягощал себя личными обязательствами перед кем бы то ни было. Не заводил закадычных друзей. Не перегружал себя морализаторством. Не забивал голову малозначимой для меня информацией. Не рвался к власти, но добивался максимума из возможного. Я никого не обманывал, но и не напрашивался в герои. И вот теперь оказалось, что именно у меня-то все и не в порядке! Чудесно! Как тут не поверить в перст судьбы…
Дома было тихо. Мои женщины уже спали. Я вспомнил, что оригинал текста «записной книжки» остался лежать на столе в кабинете рядом с ноутбуком, но там сейчас спала Татьяна, а будить мне никого не хотелось – во-первых, сон жаль разбивать, а во-вторых, придется с ней разговаривать, что было гораздо хуже. Я все-таки терялся от неловкости этой ситуации. И потом, у женщин есть такое опасное свойство – они входят в твой дом, как кошки: сразу располагаются в нем, как будто жили здесь всегда, занимают в нем лучшее место… Э, хватит брюзжать, это место ты определил для нее сам, решив, что уж пусть лучше она спит за закрытой дверью, чем ты вынужден будешь всякий раз по необходимости проходить мимо нее. Хотя это и ненадолго, но все равно немного обременительно. После отъезда родителей я сделал небольшую реконструкцию, и теперь в моей спальне была своя туалетная комната, второй дверью выходившая в кабинет… Так, родители тоже уже спят, им завтра улетать. Придется утолять свой творческий голод чем-то более натуральным. И я отправился на кухню. Закрыв за собой дверь, я зажег свет и газ, чтобы разогреть тушенное в соусе мясо. Сделано по-моему, понял я, заглянув в маленькую кастрюльку и уловив знакомый аромат овощей и специй.
А дальше как в сказке – у меня зазвонил телефон. Я взял подпрыгивающий по столешнице мобильный и взглянул на номер. Он не определялся, но почему-то я понял, что игнорировать вызов нельзя. Я ответил.
– Слушаю…
– Игорь Сергеевич? Извините за столь поздний звонок. Надеюсь, я вас не разбудил. Мы с вами не знакомы. Моя фамилия Хорст.
Глава 6. Недостающее звено?
– Мне показалось или вы действительно не удивились моему звонку? – спросил Хорст, открывая дверцу бара. – Что будете пить – коньяк, водку, виски, мартини, ликер?
– Виски с содовой, – кивнул я.
– Нет проблем.
И пока хозяин дома занимался приготовлением напитка, я немного огляделся по сторонам. Мне приходилось бывать в жилищах людей того же достатка, что и Хорст, но здесь все было устроено без саморекламы и самолюбования. Дорого, со вкусом и вместе с тем по-европейски сдержанно. Мебель подобрана в стиле техно – утилитарный дизайн, строгие контуры и силуэты, традиционные геометрические формы и классические цвета. Напоминало интерьер космического корабля или будущего в стиле Стенли Кубрика – стерильно, функционально и очень расчетливо. Белизну стен подчеркивали зеркальные плоскости – большие и маленькие, прямоугольные и квадратные, никаких жеманных кругов и овалов. Наверное, поэтому создавалось ощущение многомерности пространства, в котором доминирует свежий, как будто окварцованный воздух.
– Не любите цветы и живопись, Герман Альбертович? – спросил я, принимая бокал из рук Хорста.
– Всему должно быть свое место, Игорь Сергеевич, – назидательно промолвил он, садясь в кресло напротив. – Место цветов в оранжерее, картин – в художественной галерее. У меня здесь, кстати, есть свои; пожелаете осмотреть, дайте знать.
– Почему-то мне кажется, что вы пригласили меня не для экскурсий в мир прекрасного, – сказал я.
– А вы как будто не только не удивлены моему приглашению, но и пытаетесь дать мне понять, что знаете больше, чем говорите, – усмехнулся Хорст. – Должен сказать, что ваша реакция для меня не очень ясна. Вы – взрослый человек, ученый с мировым именем, вполне обеспеченный с бытовой точки зрения. Откуда этот юношеский максимализм?
– Вы сами задали тон. – Я слегка прикусил губу: неужели я так плохо скрываю свои чувства? – Загадочный ночной звонок, машина с охраной к подъезду, телохранители, больше напоминающие конвоиров. Это не мой страх – это ваш антураж.
– Неужели со стороны все выглядит настолько бездарно и пошло? – Хорст с любопытством взглянул на меня. – Честно говоря, я привык к своему образу жизни и никогда не задумывался над тем, как это воспринимается другими людьми.
– Уточните – нормальными людьми. – Я даже почувствовал что-то похожее на азарт, мне понравилось злить его. – Думаю, к вам нечасто наезжают простые смертные.
– Хотите сказать, что я оторвался от реальной жизни? – прищурился Хорст.
– Только то, что у вас совершенно иная жизнь. – Я поднял бокал и не примянул щегольнуть своим немецким. – Прост!
– Прост! – Хорст тоже поднял свой бокал. – Но вы все-таки проигнорировали мой вопрос. Откуда вы знали, что я вам позвоню?
– Вообще-то не знал, – кивнул я. – И если и ждал, то нечто иное. И, если честно, немного растерялся. От неожиданности. Не каждую ночь мне запросто звонят миллиардеры.
– А все-таки вы забавный, – улыбнулся Хорст, – и очень непростой, неудивительно, что Олег Емельянов считает вас своим лучшим другом… Но, собственно, об этом я и хотел с вами поговорить – без городской суеты, в спокойной обстановке. И без уловок хочу сказать, что искренне вам благодарен за согласие приехать ко мне. Я бы не хотел встречаться с вами где-то в городе, где всегда много третьих лиц и посторонних глаз. Скажите, что вам известно о том, что случилось с Олегом и Стеллой Черновой?
– Только то, о чем сообщали в СМИ, – стараясь казаться как можно более равнодушным, ответил я.
– И вас в этой истории ничего не удивляет, не беспокоит? – Хорст смотрел испытующе, а я хотел понять – это проверка на вшивость или всемогущий хозяин гостеприимного дома что-то пропустил, восседая на небесах?
– Знаете, что меня действительно беспокоит? – Я с вызовом взглянул Хорсту прямо в глаза. – Почему вы спрашиваете об этом именно меня?
– Почему? – Хорст взял с подноса для визиток, лежавшего на журнальном столике, какой-то конверт и подал мне его. – Читайте, читайте. По-моему, там все сказано, и довольно убедительно.
Конверт был вскрыт. Судя по надписи, напечатанной на принтере, он предназначался хозяину дома с пометкой: «В случае крайней необходимости». Я вынул из конверта письмо и, развернув сложенный вчетверо лист бумаги, узнал почерк Олега. «Если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, разыщите моего друга Игоря Карцева. Он надежный человек, ему вы можете полностью доверять. Он будет знать, что произошло. Олег Емельянов».
– Когда он это написал? – тихо спросил я.
– Мне передали конверт только вчера, меня давно не было в Москве, а когда я вернулся, ассистент Емельянова сообщил о том, что перед своим исчезновением шеф оставил ему для меня конфиденциальное сообщение. Я прочитал письмо и дал задание разыскать вас, что, как вы понимаете, было несложно, учитывая вашу давнюю дружбу с Олегом. Или он заблуждался и вы не считаете себя таковым?
– Простите, – мне стало неловко, – я не это имел в виду. Дело в том, что после того, как Олег пропал, вокруг меня появилось слишком много малознакомых мне людей, которые под любыми предлогами пытались выведать, доверял ли мне Олег какие-то тайны.