Комбинаторов Ведомства, которые организуют и проворачивают подобные аферы, можно считать в некотором смысле художниками. Разве что наше «творчество» строится по иным законам, далеким от законов драматургии. Не всегда развешанные нами по стенам ружья стреляют под занавес представления. Чаще случается так, что они и вовсе оказываются на поверку не ружьями, а чем-то таким, о чем ни актеры, ни зритель даже не догадывались. Если вообще в зале есть кому догадываться, поскольку большинство наших спектаклей проходит без зрителей и за плотно закрытым занавесом. Более камерного искусства, чем наше, представить себе трудно. Все наши сценические действа одноразовы и рассчитаны исключительно на актеров, многие из которых и не подозревают, что отыгрывают роль в какой-то пьесе. Но самое удивительное состоит в том, что финансирование этих элитарных, не предназначенных для публики постановок многократно превосходит бюджеты самых раскрученных голливудских блокбастеров!
Вот почему кульминация «Завещания Дядюшки», к какой я в итоге подвел, являла собой банальный технический момент, в ходе которого никто не произносил душещипательных монологов и вообще не проронил ни единого слова. Да и сама она, как я уже сказал, была смехотворно короткой и предельно простой.
Едва на счете Барклая, который мы превратили в ловушку, появилась обещанная мне сумма, как пальцы Башки тут же произвели на клавиатуре ряд мгновенных манипуляций. После чего нам осталось лишь сидеть и таращиться на мониторы, глядя, как на них мельтешат номера обнаруженных и взломанных нами счетов, количество средств на которых стремительно таяло. В то время как на нашем счете оно принялось скакать невероятными темпами, то возрастая до нескольких миллионов, то резко падая до жалких полутора-двух тысяч.
Наблюдать за чехардой чисел было бы чертовски скучно, не имей мы понятия, что за ней кроется. Но поскольку именно в эти минуты должно было окончательно решиться, завоевали мы успех или потерпели фиаско, я не мог оторваться от экрана, подобно болельщику во время острого момента футбольного матча.
Низвержение G.O.D.S. с вершины завоеванного ею на рынке катастроф олимпа напоминало пикирование самолета, у которого внезапно отказали сразу все двигатели. Вот эта компания еще гордо парит в поднебесье во всей своей красе и мощи, а спустя несколько минут от нее остается одно название. И «обломки», в виде дивизии безработных наемников, кое-какой недвижимости, долговых обязательств и ничем не обеспеченных акций. А также пустые банковские счета, чье содержимое вдруг испарилось с такой скоростью, что обслуживающие их клерки, наверное, не успели бы за это время выпить по чашечке кофе.
Но падение колосса происходило далеко за пределами Зоны. Мы же – все те, кто поставил ему подножку, – наблюдали за этим посредством скучных таблиц, которые отображала на наших мониторах «ХИППИ» – любимое детище Башки, пик его профессиональных достижений и одновременно – проклятье, которое едва не упекло своего создателя на всю оставшуюся жизнь в американскую тюрьму. «Хаос И Паника Пишут Историю» – так, помнится, расшифровал наш гений название своего оружия, которым он нечаянно прикончил, покалечил и отправил в больницы столько народу, сколько уместилось бы на четырех «Титаниках». И пусть сегодня виртуальный выстрел Башки не причинил никому смерти и увечий, а также не натворил разрушений, ущерб от него оказался в итоге колоссальным. Мы выбили из-под G.O.D.S. денежный фундамент, на котором она восседала, и оставили ее практически ни с чем.
Технология нашего злодейства, если перевести ее на доступный обывателю язык, была в целом несложной. Месяц назад, в мае, мне удалось выследить Мангуста, когда он, будучи в коротком отпуске вне Зоны, посещал на Мадейре свою жену и дочь. Намекнув ему, что Ведомство раскрыло убежище его семьи, я вынудил Хомякова запаниковать и заставить его жену замести кое-какие следы: аннулировать банковские счета, какие открыла на ее имя G.O.D.S. Во время процедуры аннулирования наши электронщики перехватили и отсеяли закодированные файлы, какими Елизавета Хомякова обменивалась с банками. Расшифровав коды, мы выяснили реквизиты банков, через которые проходили денежные каналы «гарантов», и получили представление о схемах их финансирования.
Но для обнаружения и разграбления счетов G.O.D.S. этого было недостаточно. Чтобы докопаться до ее закромов, нам требовалось гораздо больше информации. Закрытой, тщательно охраняемой информации, которую мне никто так легко не выдал бы. Я мог попытаться заполучить ее путем наименьших затрат и усилий, подкупив кого-либо из банковских сотрудников. Но, принимая во внимание размер добычи, на какую мы замахнулись, такой вариант выглядел чересчур ненадежным. Была высока вероятность, что подкупленный нами клерк подсунет нам ключи от совершенно посторонних счетов, а сам настучит на нас нашим врагам, чтобы получить еще одну солидную награду. Поэтому я выбрал самый надежный и в то же время самый трудный способ прикарманить капиталы «гарантов». А именно: решил заставить их перевести на мой счет крупную сумму и таким образом раскрыться самим.
«Затравочный» платеж как таковой был нам не нужен, поскольку мы охотились не за утиным перышком, а за всей уткой. Но от размера этого платежа зависело многое. Сотню-другую тысяч баксов «гаранты» могли без проблем снять с любого из множества своих мелких расходных счетов-«перышек», которые интересовали нас постольку-поскольку. А вот перевод действительно крупной суммы задействовал уже иные, более значительные банковские механизмы и активы. Отследив путь, которым она поступит к нам, электронные технологии Ведомства позволяли добраться до основных счетов плательщика, взломать и опустошить их. Мы не раз делали это прежде, мы могли сделать это и сегодня.
Существовала лишь одна загвоздка, чья величина, однако, превращала ее в непреодолимую с наскока преграду. Шантажировать такого монстра, как G.O.D.S., было совершенно нереально. И потому нам следовало поставить ее в такие условия, чтобы она сама добровольно и с радостью предложила мне свои деньги. Но как ее на это подвигнуть, когда за ней стоит еще более крупный монстр – мнительное ЦРУ? А тем более что благодаря Мангусту «гарантам» уже известно о работающем в Зоне комбинаторе Ведомства. Который только за тем сюда и прибыл, чтобы, говоря бандитским языком, раскрутить G.O.D.S. на бабло.
Неразрешимая задача? Возможно, для кого-то, но не для оперативников отдела «Гермес», съевших на этом поприще не одну собаку. Парадоксальный и оттого неочевидный для врага способ решения этой головоломки был сокрыт в ее условии. Ведь это я сам под видом собственной оплошности слил противнику информацию о том, что я и мои люди копаем под него яму. И теперь, когда главный враг «гарантов» в Зоне был четко обозначен, мне осталось лишь сменить обличье на нейтральное и сыграть на их страхе передо мной – коварным гением зловещего Ведомства.
О том, какой план я для этого разработал и реализовал, в подробностях рассказано выше. И в финале моей масштабной провокации добился того, чего хотел: втянутые в войну с мифическим Тритоном «гаранты» преподнесли мне свои деньги на блюдечке. В уплату за то, чтобы я поспособствовал их победе надо мной, выкупив у Ордена мой же собственный груз оружия!
Забавная шутка, не правда ли?
Все остальное было уже делом умной шпионской техники. Программы-диверсанты Ведомства при поддержке «ХИППИ» Башки рванули по обнаруженному платежному маршруту, будто стая свирепых, неистовых гончих. Утаить от них банковскую информацию было невозможно: они прогрызали брандмауэры и вытягивали из-за них все нужные им сведения. А вытянув, обнаруживали в них протоколы предыдущих коммерческих операций G.O.D.S., схемы, по которым они финансировались, и номера счетов, что при этом использовались. После чего наши зубастые ищейки мгновенно клонировались, дробились на новые стаи и мчались дальше уже не по одному пути, а по всем, какие они только что разнюхали. А в конце каждой такой дорожки вновь происходило клонирование и разделение сил, потому что там выискивались новые протоколы, содержащие новые, еще не известные нам стратегические данные.
Через несколько минут графический план нашей сетевой атаки напоминал дерево с развесистой и продолжающей разрастаться кроной. Нарытых нами в финансовой структуре G.O.D.S. счетов и фондов становилось все больше, а саму ее наводнили расплодившиеся в ней, как дрожжи, электронные шпионы. Денежные ручейки стекались отовсюду на наш счет-ловушку словно в воронку, затем снова делились и распределялись по другим счетам, пропускались через уймы фиктивных платежей и сделок, отмывались в давно обкатанных проектах и схемах, выстроенных Ведомством специально для этих целей.
Разумеется, с нами оперативно вступила в борьбу служба электронной безопасности компании. Однако благодаря хитрому алгоритму, по какому работали наши программы-взломщики, Башка пустил противников по ложному следу. То и дело им удавалось отрубить какую-либо ветку нашего ядовитого «анчара», но пока они в поте лица расправлялись с ней, мы успевали вырастить рядом две или три новых. Трудная и совершенно бестолковая работа. Образно говоря, запутавшись в сотнях мелких отростков, лесорубы не могли разглядеть сквозь их гущу ствол и срубить сразу все дерево.
Разумеется, с нами оперативно вступила в борьбу служба электронной безопасности компании. Однако благодаря хитрому алгоритму, по какому работали наши программы-взломщики, Башка пустил противников по ложному следу. То и дело им удавалось отрубить какую-либо ветку нашего ядовитого «анчара», но пока они в поте лица расправлялись с ней, мы успевали вырастить рядом две или три новых. Трудная и совершенно бестолковая работа. Образно говоря, запутавшись в сотнях мелких отростков, лесорубы не могли разглядеть сквозь их гущу ствол и срубить сразу все дерево.
По мере того как ветви делали свое гиблое дело, опустошая досуха питающий их источник, они отмирали. И чем дольше длилась эта вакханалия, тем меньше вырастало новых ветвей и больше исчезало старых. Древесная крона неумолимо редела, приближая момент, когда «гаранты» наконец-то обнаружат ствол и пойдут на нас в массированную контратаку.
Допустить подобное было никак нельзя. Скоординировав усилия, враг мог прорваться на нашу виртуальную территорию и устроить по горячим следам вендетту. Что, с учетом имеющихся в ЦРУ не менее продвинутых технологий, грозило подмочить нам сухой победный счет нынешнего матча. Пришлось выходить из игры чуть раньше финального свистка – полного выскребывания финансовых сусеков противника. И выходить, не раскланиваясь вежливо и помахивая рукой на прощанье, а оглушительно хлопнув дверью. Так, что при этом она вылетела вместе с косяком и прилегающей к нему частью стены…
На протяжении всей этой процедуры, или, если без экивоков, банального грабежа, мы с Башкой специально не поддерживали друг с другом связь. Чтобы всполошившиеся «гаранты» – а всполошились они явно не на шутку – не взломали ненароком сеть Барклая и не перехватили наши переговоры. Поэтому я понятия не имел, что произнес наш электронщик, когда активировал «ХИППИ» впервые с тех самых пор, как в 2055 году он вверг Америку в транспортный коллапс. Но мне почему-то казалось, что в этот момент Башка, злорадно посмеиваясь, изрек ключевой девиз своего беспутного прошлого. Девиз, который подходил и к его нынешней жизни, пускай формально он теперь состоял в рядах правильных парней:
– Хаос И Паника Пишут Историю!
Конечно, до американского кризиса сегодняшнее буйство «ХИППИ» и близко не дотягивало. Операция «Завещание Дядюшки» была строго секретной, и мы заметали за собой следы аккуратно, дабы не вызвать громкого общественного резонанса. Полное обрушение информационных систем произошло лишь в нескольких банках – тех, что оперировали основными активами G.O.D.S. Прочие банки, чьим клиентом она также числилась, отделались меньшим ущербом, но на три-четыре дня их работа была все же парализована. В общем, ничего такого, с чем мировая банковская система ранее не сталкивалась бы…
…Чего нельзя сказать о G.O.D.S., чья семилетняя история еще не видывала таких потрясений. И больше не увидит, поскольку с сегодняшнего дня на этой компании можно было ставить крест. Пока ЦРУ оправится от удара, на рынке катастроф, где прежде доминировали «гаранты», появится новый лидер. Свято место пусто не бывает, и те дельцы, которых они в свое время оставили за кормой, быстро вытеснят оттуда представителей обанкротившегося монстра.
Впрочем, в данную минуту политические последствия моей аферы меня не волновали. Операция «Завещание Дядюшки» завершилась, Барклай уходил в историю вместе с G.O.D.S., а значит, настало время подумать о спасении моей собственной шкуры. Отныне оставаться в «Ласточке» было небезопасно. Я просидел в ней до конца игры лишь потому, что в любую минуту здесь мог нарисоваться Мангуст, желающий лично проконтролировать, как я, получив деньги, связываюсь с Хантером и что ему при этом говорю. И если бы вдруг Хомяков не застал меня в мини-форте, он бы заподозрил неладное и разнес вдребезги сетевой терминал Барклая. Чего нельзя было допустить, поскольку с этой точки также велась атака на банковские серверы противника.
Мангуст не объявился ни перед переводом денег, ни в момент нашего налета на банки, и это было… нет, не хорошо, а, наоборот, чертовски плохо!
Возвратись он ко мне прежде, чем Башка объявил бой банкам, я бы запудрил гостю мозги, и он остался бы в неведении касательно того, что мы натворили. После чего мне нужно было лишь оглушить Хомякова и, пока тот валялся бы в отключке, бесследно испариться. Однако во время нашей диверсии он находился в штаб-квартире Талермана и потому наверняка был в курсе постигшего G.O.D.S. бедствия. И, что хуже всего, – знал, кого надо в этом винить. Так что пока он не вернулся сводить со мной счеты, я должен удрать отсюда в такое место, о котором ему неведомо и куда он поэтому не сможет телепортироваться.
Я не желал Мангусту смерти, поскольку все еще имел на него виды. Но если он не оставит мне выбора, хочешь не хочешь придется его прикончить. И, дабы избежать кровопролития, отныне нам категорически противопоказано встречаться до тех пор, пока я сам на это не соглашусь…
Быстрый путь отхода у меня имелся один: через подземный ход к тамбуру. В бетонном тоннеле у предусмотрительного Барклая были припасены велосипеды – редкие в Зоне транспортные средства, какие не интересовали оживляющий технику Узел. Верхом на велосипеде беглец из «Ласточки» мог достичь тамбура через пять-восемь минут. Лишь бы только на поверхности близ него все было спокойно. Вылезать из-под земли на глазах у враждебных сталкеров или перед мордами биомехов было не менее опасно, чем сталкиваться с разъяренным Хомяковым.
Наскоро облачившись в доспехи, я нагнулся, чтобы подобрать лежащий на бортике фонтана шлем, но когда выпрямился, мне в затылок уперлось нечто металлическое и похожее на пистолетный ствол. Догадка оказалась верной: это и был ствол. Только не пистолетный, а револьверный, о чем я догадался мгновением позже – когда внезапно возникший у меня за спиной хозяин оружия со мной заговорил.
– Так, значит, ты все это время работал на Тритона, сучий потрох! И вы с ним на пару блефовали, чтобы обанкротить нашего спонсора! Ловко придумано, Барклай! Особенно сцена со взаправдашним отрыванием руки! И какую же компенсацию выплатил тебе Тритон за то, что сделал тебя калекой?
Мангуст ошибся. И в том, что думал, будто все еще говорит с Барклаем, и в том, что не вышиб мне мозги сразу, как только телепортировался в мои апартаменты. Слишком высоко ценил я свою персону, чтобы дать прикончить себя так легко. А тем более когда знал о том, что желающий моей крови головорез может нарисоваться здесь в любую секунду.
Последний вопрос Хомякова остался без ответа, потому что в следующий миг справа от нас раздался шум. Негромкий – такой, какой издает, падая на пол, сорвавшаяся со стены декоративная панель. Нечто похожее произошло сейчас в пяти шагах от нас. Только там на пол упала не облицовка, а крышка от стенной ниши, где прежде дежурил в ожидании хозяйских приказов бот-официант. Который сегодня на своем посту отсутствовал, а вместо него в нише притаился Вектор.
Он прикрывал меня как раз на случай, если Мангуст станет мешать успешному завершению нашей операции. Принимая во внимание способ, каким он к нам наведывался, у Вектора был единственный шанс разделаться с Хомяковым: сидеть в засаде и наброситься на него, когда тот удостоверится, что в комнате, кроме Барклая, больше никого нет. Вектор так и поступил, благо я еще не успел отдать ему приказ покинуть убежище.
Вектору предстояло уходить из «Ласточки» вскоре после меня. Перед отступлением он должен был выжечь все здешнее оборудование электромагнитными минами, причем активировать их следовало лишь тогда, когда я открою вход в тоннель. И не раньше, потому что иначе нам пришлось бы сдвигать бронированные ворота в темноте при помощи ручной лебедки, а это отнимало время и было бы той еще морокой. Но теперь о тихом и незаметном отступлении пришлось забыть и делать все возможное, чтобы не пасть жертвами молниеносного убийцы.
Мангуст был феноменально быстр и проворен. Однако вынужденная приверженность к пороховому оружию столетней давности не пошла ему на пользу. Услыхав грохот и заметив справа какое-то движение, он отвел револьвер от моего затылка и не задумываясь выстрелил наугад в ту сторону. Но единственный вред, какой Хомяков нам этим причинил – оглушил меня на правое ухо своей громогласной пушкой. Пуля угодила в пустую нишу, в которой Вектора уже не было. Выскочив из нее, он перекатился по полу к следующему укрытию – мраморному парапету, являющемуся частью окружающего фонтан декоративного ансамбля.
Раньше поверх этого парапета стояли вазы с цветами, но во время нашего штурма «Ласточки» почти все они были разбиты пулями. Боты-ремонтники не умели заниматься озеленением и ваять из мрамора, но с заделкой в нем дыр справились неплохо. Треклятый Мангуст подпортил результат их труда, когда вторым своим выстрелом выщербил целый фрагмент ограждения, к счастью, вновь не попав в Вектора.