– В общем-то, логично, – проговорила я задумчиво, накручивая прядь волос на палец.
– Во-о-от, – радостно воскликнул Володька, – тут главное – стремительность: врываемся в квартиру, прижимаем парня и надеемся на удачу.
– Слушай, но это ведь налет и грабеж, – испуганно проговорила я.
– Так-то оно так, – ответил Вовка, – только, учитывая обстоятельства, маловероятно, что Голубев обратится в полицию. Кроме того, мы сами ведь изобразим из себя сотрудников правоохранительных органов.
– Пробовали уже, – буркнула я, – не купится он на это.
– Купится, не купится – его право. Наше дело – получить компромат.
– Наше дело не рожать, сунуть, вынуть и бежать, – встряла в разговор Олька, весело хихикнув.
В наших взглядах, брошенных на нее, читалось недоумение вперемешку с сочувствием. Складывалось ощущение, что с каждым часом подруга все больше утрачивала способность мыслить адекватно.
– Ладно, допустим, – продолжила я анализировать Вовкино предложение, – но ты что же думаешь, Голубев не распознает в нас женщин? Предположим, лица мы прикроем масками, а фигуры? А дальше сложить два и два и понять, ху из ху, ему труда не составит, учитывая, как я уже засветилась.
– Не поймет, я позабочусь, – усмехнулся Вовка.
Что именно он имел в виду, я поняла на следующий день, когда примеряла костюм «омоновца». Огромные галифе скрывали естественную округлость фигуры, грудь надежно спряталась под бронежилетом, а плечи Вовка сделал больше, подложив под рубашку щитки, используемые игроками в американский футбол (где только раздобыл?).
Накануне, когда громкий Олькин храп огласил квартиру, я прокралась в их спальню и, растолкав Володьку, сказала:
– Слушай, а ты не мог бы пока не прекращать давать ей таблетки?
Спросонья парень не сразу понял, чего от него хотят, а уяснив, усмехнулся:
– Опасаешься, что она откажется участвовать в операции «Голубь сизокрылый»?
– Уверена в этом, – улыбнулась я.
– Сам об этом же подумал, – Вовка взъерошил рукой волосы, – ладно, завтра еще одну, а потом все – завязываю. А то знаешь, – парень наклонился ко мне доверительно, – я ее тоже уже бояться начал. Ну ее к лешему, эту сексуальную жизнь такой ценой.
– То-то же, – рассмеявшись, я отправилась в «свою» комнату.
Глава двадцать седьмая Птичку жалко. Наши дни
– По-моему, вполне так себе, ничего. – Ольга кружилась перед зеркалом, словно собирающаяся на выпускной бал школьница. С той лишь разницей, что ее тело украшало не шикарное вечернее платье, а костюм черного цвета и бронежилет. На ногах берцы, на голове шапка с прорезью для глаз. Пластиковые щитки превратили хрупкую женщину в квадратного амбала. Примерно так же выглядела и я. Что до Володьки, то он будто родился в этом одеянии. Вот что значит гендерные различия – мужику, чтобы из ботаника-айтишника превратиться в воина, достаточно просто нацепить костюм.
– Ну, с богом! – воскликнул Вовка.
– Стойте, стойте, – завопила Олька, – присядем на дорожку.
Мы послушно плюхнулись кто где, стянув предварительно маски.
– Как там Степка? – поинтересовалась подруга, когда мы загрузились в машину. Таблетки таблетками, а материнский инстинкт никто не отменял.
– Да нормально, – пожал плечами Вовка, – обрадовался бабушке, а она ему. Ты чего это вспомнила-то?
– Не знаю, – ответила супруга, – что-то взгрустнулось.
– Ты полчаса назад с ним рассталась, – удивился муж.
– Тебе не понять, – глубокомысленно проговорила Ольга, и я с удивлением заметила побежавшую по ее щеке слезу.
Так… Надеюсь, эти изменения обратимы и мы получим назад жену и подругу сразу после того, как остатки «яда» покинут ее организм.
Взвизгнув шинами, автомобиль ловко затормозил у знакомого подъезда. Вот зря Вовка так лихачит. К чему это представление? Нам бы тихо, незаметно подкрасться. Не хватало еще внимание соседей привлечь! Да и Голубеву совсем не обязательно заранее знать о нашем прибытии.
Как выяснилось, волновалась я об этом напрасно: сизокрылой птичке было уже все равно. По причине ее окончательной и бесповоротной кончины. А мы-то так старались! Опрометью мчались к подъезду, торопливо натягивали маски возле двери, трезвонили в нее, как оглашенные. Хорошо еще убийца, по традиции детективных романов, дверь не закрыл. А то бы вынесли ее к чертовой матери. А так – просто ворвались в квартиру, чтобы увидеть «пернатого клиента» мертвым.
Двух мнений на этот счет быть не могло: о том, что Голубев отправился в мир иной, свидетельствовали и его широко распахнутые голубые глаза с застывшим взглядом, и огромная лужа крови, расплывшаяся под телом, и торчащий из груди нож с черной пластиковой ручкой.
Увидев ее, я почувствовала, как горло сжимает спазм, а содержимое желудка стремится наружу. И угораздило меня с утра плотно позавтракать! Чувствуя, что меня вот-вот вырвет, я опрометью метнулась из комнаты.
Компаньоны потрусили следом. В коридоре мой взгляд выхватил висящую на крючке женскую сумку, имеющую весьма оригинальный дизайн: поверхность ридикюля украшала кожаная аппликация в виде увешанной пакетами девицы, стремящейся к шикарному авто. Когда-то давно я мечтала точно о таком же аксессуаре, но так и не смогла его себе приобрести ввиду высокой стоимости. Пожалуй, я оказалась не права насчет Голубева – видимо, он все же жил не один. Если только исключить вариант, будто увиденный мною девайс принадлежит именно ему. Но думать об этом было некогда – зов природы гнал меня прочь из квартиры.
Нашей компании только и оставалось, что в темпе удалиться. Оказавшись в машине, я приказала Володьке гнать что есть мочи.
– Куда? – проявил он чудеса тугодумия.
– Куда угодно! – закричала я. – Главное – подальше отсюда.
– Понял я, понял, – проворчал Вовка, – чего так орать-то?
Вовка вел машину к дому, а я размышляла над увиденным. Что-то не давало мне покоя, но я никак не могла понять, что именно. Какая-то мысль настойчиво стучала в моей голове, никак не желая принимать отчетливую форму.
– Так! Мы возвращаемся! – решительным тоном оповестила я своих компаньонов, поняв, что смогу разобраться с увиденным только на месте преступления.
– Куда это? – удивился Владимир.
– Туда это, – передразнила его я. – Мы должны вернуться и осмотреть квартиру. Мне кажется, я что-то такое заметила, но никак не могу понять, что именно.
– Лер, ты что, хочешь быть застуканной на месте преступления? – ехидно поинтересовался Володька. – Ты представляешь, в КАКИЕ неприятности мы встрянем, если нас застукают рядом с трупом в маскарадных костюмах группы захвата? Я вообще не уверен, что мы уже сейчас не по уши в том самом, что не является повидлом, ведь если кто-то вспомнит, что видел нашу машину возле подъезда… Остальное – дело техники. Выйти на нас, потом на тебя, связать тебя с Голубевым, с которым ты работала в одной компании…
– И что? Мало ли зачем я приезжала к коллеге?!
– Ну ты даешь! И впрямь не понимаешь, чем это может грозить?
– Да все я понимаю, Вов. Но мне позарез нужно вернуться. Такой шанс может больше и не выпасть. Сколько еще я буду пасти Петрова? Хотя я не настаиваю, конечно! Все понимаю! Высади меня просто где-нибудь за пару домов и езжай домой. А я уж сама.
– Ага, размечталась, – откликнулась Ольга. – Думаешь, мы согласимся пропустить все самое интересное, да?
– Оль, мы потом с тобой об этом поговорим, хорошо? – Я бросила на подругу умоляющий взгляд, который она тут же отразила, гневно нахмурив брови. Пришлось искать глазами поддержки у Володьки, но тот неожиданно встал на сторону супруги.
– Погибать, так с музыкой, – проговорил он, – и всем вместе. Поехали обыскивать квартиру твоего Голубева. Будем надеяться, удача от нас не отвернется.
Увы! Этим его надеждам сбыться оказалось не суждено. Хотя как посмотреть… От встречи со Стершиным нас спасли только чудо да опытный Вовкин взгляд. Если бы не он, я бы сразу ломанулась в подъезд, прямиком в жаркие объятия начальника службы безопасности Петрова. Но мой друг носом учуял неладное и, вместо того чтобы остановить автомобиль возле дома Голубева, направил его мимо, внимательно оглядывая двор. Уж чем там неприметная «девятка», припаркованная за три подъезда от нужного нам, вызвала у него подозрения, не знаю. Может, чутье, а может, профессионализм. Только Вовка объехал двор по кругу и остановился в самом его углу в тени деревьев. Место он выбрал отличное – отсюда открывался прекрасный вид на дом покойного айтишника. В то время как разглядеть нас обитатели жилища могли разве что чудом, да и то используя бинокль.
– Выходим? – спросила Ольга, берясь за дверную ручку.
– Нет, погоди, – ответил ее муж, вглядываясь в распахнутый зев подъезда. – Тебя не настораживает, что дверь открыта?
– Нет, – пожала плечами подруга, – а должно?
– Не знаю, – задумчиво пробормотал Володька. – И машинка та, – кивком указал он на «девятку», – мне очень не нравится.
– Не знаю, – задумчиво пробормотал Володька. – И машинка та, – кивком указал он на «девятку», – мне очень не нравится.
– Машина как машина, – пожала плечами супруга, – что с ней не так-то?
– И сам не знаю. Только не было ее раньше.
– И что? Вов, у тебя паранойя, похоже.
– Оль, – решила я вмешаться, – береженого бог бережет. Лишняя предосторожность не помешает.
– Угу, – кивнула головой подруга, – и что? Так и будем сидеть и ждать, пока кто-нибудь не обнаружит труп и не вызовет полицию? Тогда нам уж точно ничего не светит.
– Зато, если полиция уже там, нам точно светит. Срок, – проговорила я, поддерживая Володьку. Если честно, стоило нам только оказаться возле злополучного дома, как моя решимость тут же куда-то улетучилась. Достаточно представить, что мне там предстояло увидеть. А ведь теперь еще к тому же и обыск придется проводить. Рядом с бездыханным телом Голубева, старательно обходя расплывшуюся под ним лужу крови.
Чувствуя, что меня вот-вот вырвет, я принялась глубоко дышать и в этот момент увидела Стершина, который в сопровождении двоих своих ребят выскочил из подъезда и бодрой рысью направился к той самой «девятке», которая так не понравилась Вовке. И впрямь у парня глаз – алмаз.
– Все! – произнесла я, втягивая голову в плечи и стараясь слиться с обивкой сиденья. – Баста, карапузики, кончилися танцы. Валим отсюда.
– Почему? – удивилась Ольга.
– Вон видишь типов? Это служба безопасности Петрова.
– И что? – удивилась подруга.
– А то, что, скорее всего, сейчас здесь будет полиция.
– А может, и нет. – Авантюрный дух сделал из Ольги оптимистку.
– Может, и нет, – ответила я, – но рисковать не стоит.
Огласивший через пару минут вой сирены подтвердил правильность моей догадки.
– Ну, вот и все, – вздохнула я, – трогай, Володька, трогай.
Вздохнув, Вовка твердой рукой направил автомобиль из двора, увозя меня прочь от последней надежды на скорейшее завершение миссии.
Глава двадцать восьмая Исходная точка. Снова. Наши дни
– Слушай, да нормально все! Так, легкая желтизна. – От Ольги не укрылся мой критический взгляд, брошенный в зеркало.
– Ага, – ответила я, – ты не представляешь, сколько тоналки ушло на то, чтобы только желтизной обошлось.
– Ну, а что ты хотела? Синяки на лице долго заживают. Тебе еще повезло, что у меня есть чудесная мазь, а то бы точно еще одну лишнюю неделю подсвечивала дорогу по ночам своим фонарем.
– Очень смешно. – Мои губы растянулись в притворную улыбку.
– Это да-а-а, – протянула подруга, – юмор – мой «конек». Вот думаю, может, податься в какую-нибудь юмористическую передачу?
– Точно! Не узнавала, этим, как их… ну, мужики, которые в бабок переодетые, им третья не нужна?
– О, а и правда! – Глаза Ольги загорелись азартным блеском. – Я впишусь! Все! Решено! Бросаю семью, иду в бабки!
Переглянувшись с потенциальным членом юмористического коллектива, мы расхохотались. Слава богу, моя любимая подруга снова со мной, а та полоумная девица, в которую она превратилась под действием возбуждающего снадобья, – в прошлом. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Так, Лера, ты только больше никуда не ввязывайся, – напутствовала меня снова благоразумная Оля.
– Можно подумать, до этого я прямо-таки во все тяжкие пускалась, – недовольно пробурчала я в ответ. – В конце концов, и так сижу тише воды ниже травы – приключения сами меня находят.
– Ну вот и постарайся сделать так, чтобы они обходили тебя стороной. – Ольга критично осмотрела меня со всех сторон и поправила выбившуюся из прически прядь волос.
Недовольный гудок автомобильного клаксона оповестил о прибытии моей кареты: Вовка вызвался отвезти меня на работу, предупредив, что опаздывает и ждать не будет. А я что? Я ничего – это его жена все никак не выпускает меня из квартиры, пытаясь довести образ до совершенства. Задача трудная, если не сказать невозможная, учитывая последствия бессонных ночей и перенесенных травм, как физических, так и моральных.
* * *– Доброе утро, Валерия. – Петров оглядел меня, не скрывая любопытства. – Прекрасно выглядите, – вынес вердикт, явно из лести.
– Спасибо, – мило улыбнулась я, решив не возвращать комплимент, хотя собеседник этого заслуживал, так как имел по-настоящему безупречный вид. Новый с иголочки костюм, свежий цвет лица, прическа, уложенная волосок к волоску. А главное – азартный блеск живых глаз. Парень явно времени даром не терял: подозреваю, что за время отсутствия у него появилась новая пассия, – влюбленный мужчина всегда выглядит особенно. По крайней мере, если чувства взаимны, а судя по виду Петрова, так оно и было.
Неожиданно я разозлилась. Вот ведь гад! У меня из-за него вся жизнь наперекосяк, а он сияет блеском начищенной меди! Ну ничего, недолго тебе, милок, радоваться, перевернется и на моей улице машина с пряниками.
Не подозревающий о моих коварных планах шеф, весело напевая себе что-то под нос, скрылся в своем кабинете, оставив меня зеленеть от злости. Не улучшило настроение и появление в кабинете Хоруженко. Все дни вынужденного отпуска я избегала с ним всяческих контактов, не отвечая на телефонные звонки и игнорируя многочисленные сообщения. И вот теперь мне пришлось столкнуться с ним, что называется, лицом к лицу.
– Привет, – заискивающе заглядывая мне в глаза, проговорил Олег и протянул шикарную розу.
– Привет, – буркнула я в ответ, принимая цветок и небрежно бросая его на стол.
– Лер, – в голосе парня звучала мольба, – ну прости ты меня за тот вечер. Черт попутал. Надо было, конечно, послать шефа куда подальше и с тобой остаться, но…
– Что же не послал? – раздался насмешливый голос того, кого, по мнению Хоруженко, следовало отправить в далекий пеший поход. Кровь отхлынула от лица Олега, превратив его в белую маску.
– Сергей Павлович… – заикаясь, произнес он, – я… я не знал…
– Ну что же вы, Олег Александрович? – Улыбка шефа не предвещала ничего хорошего. – Давайте уже, скажите мне все, что хотели и что следовало бы произнести в тот момент, когда я посылал вас со своим сыном к себе домой.
– Я… – На Хоруженко было больно смотреть, и, несмотря на всю мою злость, мне даже стало его жаль.
– Довольно! – неожиданно для себя резко произнесла я. – В конце концов, вы достаточно унизили парня, Сергей Павлович.
Осознавая, что этот выпад может стоить мне работы, остановиться уже не могла – накопившееся раздражение требовало выхода. Но Петров, вопреки ожиданию, не разозлился.
– Вот, Олег Александрович, – произнес он, – берите пример с барышни. Она, в отличие от вас, куда смелее общается с начальством. Хоть и должностью ниже. Хотя… Может, мне ее поставить на ваше место, а? Как вы думаете? А что: образование у нее подходящее, а опыт – дело наживное. Так ведь, Валерия Михайловна?
– Нет, не так, – резко парировала я. Этот концерт мне уже порядком надоел, хотелось поскорее его закончить. – Меня вполне устраивают мои сегодняшнее место и должность.
– Ну и ладно, – легко согласился шеф, – но вы, Олег Александрович, имейте в виду, – на этот раз в его глазах плясали озорные черти, – достойная смена вам растет. Я ведь не шутил, когда говорил, что легко могу заменить вас Валерией.
Хоруженко кивнул. Выглядел он при этом так, что без слез не глянешь. Это ж надо, какой властью обладает над ним Петров! Просто поразительно!
– Это что это вы тут все столпились? – Скрипучий голос бабы Глаши заставил присутствующих повернуться к двери. – Что? Больше собираться негде, что ли? – ворчливо продолжила она.
Я едва не расхохоталась, осознав разительность контраста между ее отношениями с шефом и отношениями коммерческого директора с ним же. Не фирма, а цирк шапито: какая-то уборщица разговаривает с руководителем компании так, будто он ее помощник, в то время как его заместитель едва ли в обморок не падает, заслышав грозный окрик Петрова. Кто бы рассказал – не поверила, что такое вообще возможно.
– Толпятся тут, толпятся, – продолжала ворчать баба Глаша, – а ты мой. Натопчут, находют. Эта, – женщина кивнула в мою сторону, – так вообще страшная неряха.
Я вспыхнула. Да что же это такое! Вот только уборщицы меня еще не унижали.
Видимо заметив мое смятение, Петров решил вступиться.
– Ну, ты это… – пробормотал он, – говори, да не заговаривайся. Ты у нас, баба Глаша, хоть и на особом счету, но не настолько же.
Острый взгляд умных глаз перебегал с моего лица на лицо шефа, будто сканируя информацию. Уж что там для себя решила женщина, не знаю, только она неожиданно хмыкнула, посмотрела на лежащую на столе розу и произнесла совсем другим тоном:
– Вон оно что… Я ж не знала… А то б конечно. Ты, девка, на меня не серчай. – Губы уборщицы растянулись в улыбке, обнажив стройный ряд белоснежных, явно искусственных зубов.
Да что за черт такой! Может, баба Глаша и впрямь подпольная миллионерша, развлекающаяся уборкой помещений?