Ронго, обойдя кабинет, вновь уселся в кресло напротив Мари.
– Значит, говорил ни о чем?
– Да, ни о чем. Но мне было интересно!
– О службе своей говорил?
– Нет!
– Для чего прибыл сюда, говорил?
– Нет! Да я и не спрашивала. Не мое дело вмешиваться в дела мужчин.
Генерал взглянул на коменданта:
– Даниэль! Ты ей веришь?
Комендант пожал плечами:
– Да, вроде все складно получается!
– Вот в этом и скрыта ложь. Сучка отрепетировала ответы, зная, что я вызову ее на допрос. Она решила провести меня, самого Лиума Ронго. Мне противно ее лживое щебетание, я хочу знать правду. Конкретно, о чем между случками разговаривала эта шлюха с белым! Приготовь трос! Побеседуем с дамой по-другому!
Тамени знал, что означает побеседовать с клиентом с помощью троса. Он, получив приказ, кивнул, открыл принесенный чемодан, достал из него веревку, металлический тросик, прикрепленный к рукоятке, клейкую ленту.
Мари вскричала:
– Не надо пыток, хозяин, я сказала правду!
– Но не убедила меня!
Ронго перевел взгляд на коменданта:
– Продолжай подготовку, Даниэль!
Комендант без труда свел руки женщины назад, связал их. Притянул веревкой тело несчастной к спинке старого, но еще крепкого стула, ноги прикрепил к ножкам. Заклеил рот женщины клейкой лентой. Выпрямился, поигрывая рукояткой с тросиком. Доложил:
– Я готов, босс!
– Хорошо!
Генерал нагнулся к Мари:
– Итак, сучка, я задаю тебе вопрос. Если готова на него дать правдивый ответ, комендант снимет ленту, и ты говоришь. Если ответа нет, он... впрочем, ты догадываешься, что именно будет делать господин Тамени. Вопрос первый – ты рассказывала капитану о своем муже?
Мари отрицательно качнула головой.
Ронго кивнул коменданту:
– Даниэль! Работай!
Женщина попыталась освободиться от оков, те держали ее крепко. Комендант же, криво ухмыляясь, раздвинул кисть правой руки жертвы, набросил проволочную петлю на указательный палец. Продолжая довольно ухмыляться, начал крутить ручку. Петля сжималась, что вызвало боль. Женщина застонала, потом взвыла.
Комендант продолжал вращать рукоятку.
Ронго вновь наклонился к жертве:
– Ты говорила русскому о своем муже?
Превозмогая боль, Мари вновь отрицательно качнула головой. Раздался хруст, от которого женщина вскричала. Вот только крик ее слышен почти не был. Хруст же означал, что петля сломала палец.
Комендант, освободив проволоку, взглянул на хозяина:
– Похоже, она не говорила русскому о своем муже.
Ронго кивнул:
– Ладно! Вопрос второй – русский в курсе того, кого на самом деле казнили в брошенном поселке.
И вновь женщина, у которой выступили слезы на глазах, отрицательно покачала головой.
Генерал вздохнул:
– Упертая дура. Я не верю тебе! Даниэль, продолжай!
Комендант набросил петлю на указательный палец левой руки.
Женщина вздрогнула и задергалась.
Генерал спросил:
– Желаешь сказать правду?
Мари продолжала дергаться.
Ронго приказал:
– Освободи ее рот! Слегка, чтобы могла говорить. Заорет – ленту на место!
Даниэль освободил краешек рта Мари.
Та, стараясь сдерживать себя, сказала:
– Поверьте, хозяин, мы не говорили с русским о делах резиденции и лагеря. Я вообще...
Генерал кивнул коменданту.
Тот заклеил рот несчастной.
Ронго проговорил:
– Больше не делай этого! Мне твои пустые слова не нужны, мне нужна правда.
Он подал знак коменданту.
Тамени сломал женщине и второй палец.
Спустя пятнадцать минут, когда обе руки несчастной были переломаны, а комендант лишь развел руками, Ронго, принявший порошок из травы дума, взбесился:
– Молчишь, тварь? Как твой шакал муж? Тот тоже сначала молчал! Говори, стерва, правду или я забью тебя! Ронго еще никто не мог обмануть! Ну, самка?
Одуревшая от боли, переставшая чувствовать ее, Мари затуманенным взглядом, безразлично смотрела на палача. Покачала головой.
Комендант указал на нее:
– Вроде, хозяин, решила говорить!
– Открой ее пасть!
Бывший капрал сорвал со рта Мари клейкую ленту.
Ронго наклонился к жертве:
– Говори, мразь, я слушаю тебя!
Мари проговорила, но совсем не то, что ожидал генерал:
– Будь ты проклят, чудовище!
И плюнула в звероподобную физиономию Ронго. Ни генерал, ни его подельник не ожидали такого. Но комендант сориентировался быстро. Ударом рукоятки в затылок он лишил Мари сознания.
Ронго поднялся, достал платок, медленно стер плевок. Так же не спеша прошел к рабочему столу. Из ящика извлек кастет. Надел на руку. Взглянул в сторону коменданта:
– Посиди в кресле, капрал, со стервой поработаю я. Ты же завершишь эту работу, если, конечно, возникнет необходимость, в чем сильно сомневаюсь.
Комендант выполнил распоряжение босса. Уселся в кресло. Ронго, прихватив бутылку минеральной воды, подошел к находящейся в бессознательном состоянии женщине. Плеснул ей в лицо порцию прохладной газированной воды. Мари очнулась.
Генерал отбросил бутылку, поднял голову жертвы за подбородок:
– Вот, значит, ты как, сука? Против хозяина выступила? Зная, что за это тебя ждет смерть?
– Лучше смерть, чем унижение.
– Этому тебя русский научил?
– Да пошел ты, орангутанг бешеный! Дойдет и до тебя очередь! Жаль, ничего не сказала русскому. Хотя все вы одной породы. Убийцы!
Ронго поднял голову вверх и неожиданно нанес удар кастетом в нос Мари. У женщины брызнули слезы и обильно полилась по одежде черная кровь. Генерал ударил женщину еще раз. Затем еще. И, впав в безумство, подогреваемое наркотиком, принялся бить Мари по голове, не разбирая, куда наносит удары. Остановился, когда устал. Лицо женщины превратилось в кровавое месиво, зубы были выбиты, челюсть перемолота, глаза вытекли и чернели пустыми глазницами.
Генерал снял кастет, бросил на стол. Поднял бутылку воды, выпил до дна.
Не оборачиваясь, приказал коменданту:
– Посмотри, Тамени, она сдохла?
Капрал ответил:
– Да после таких ударов буйвол сдохнет, а не какая-то баба!
Ронго крикнул:
– Ты не понял, что я сказал?
– Понял, босс, понял. Минуту!
– Так выполняй приказ, идиот!
– Слушаюсь! Уже смотрю.
И тут же комендант удивленно ответил:
– Это невероятно. Но рабыня дышит, господин. Прерывисто, но дышит. Ну и живуча, змеюка!
– Дышит? Удави ее!
– Слушаюсь!
Комендант набросил на шею несчастной тросик, превратившийся в удавку, стянул его так, что проволока перерезала горло. Мари захрипела, дернулась несколько раз. Из разбитого рта вывалился окровавленный язык, голова откинулась назад, раскрыв безобразную рану на шее.
Капрал доложил:
– Все кончено, босс!
– Хорошо! Теперь надо убрать эту падаль отсюда и вычистить кабинет! С кем была дружна стерва?
– С Жанной! Это та, что на кухне работает.
– Давай ее сюда!
– Может, Лиму? Она надежна. Никому...
Генерал не дал договорить подчиненному:
– Я сказал – Жанну! Пусть посмотрит на подружку. Она тоже, насколько мне известно, иногда пытается проявить характер. Из племени бати. Там все такие. Были! Вот и посмотрит, как я наказываю тех, кто проявит хоть малейшее неповиновение! Ты понял меня, Даниэль?
– Так точно, генерал!
– Работай! Я буду в гостиной! Время завтрака прошло, надо подкрепиться.
– Труп в реку?
– Можешь к себе в хижину забрать. Я не против!
Комендант оскалился, что означало улыбку. Он оценил шутку хозяина.
Жанна вскричала, увидев труп подруги.
Комендант, вызвавший рабыню в кабинет, приказал ей:
– Труп оттащишь в коридор. Да не забудь целлофан расстелить. И убери все в кабинете. Как закончишь, позовешь. Я буду на балконе. Помогу дотащить подружку до реки. И учти, тварь, – никому о смерти Мари ни слова!
– Но, но... с того берега могут увидеть люди, как будут бедную Мари в воду опускать.
Тамени почесал затылок:
– Хм! Верно. Об этом не подумал. Тогда вот что, ты прибирайся здесь, а я пойду подкачу тележку для дров к черному ходу. Отвезем труп за поворот реки. Там и сбросим в воду! Да! Так и поступим. Давай, работай, тряпки и всякую ерунду для уборки возьмешь в кладовой, что в конце коридора. Приступай. И утри сопли, дура! Радуйся, что тебя не разделали, как Мари. Хотя... и ты можешь попасть под раздачу, если поведешь себя неправильно. И еще! Давай-ка вечером помойся и ко мне! Слишком аппетитная у тебя попочка!
Жанна с ненавистью взглянула на негра. Тот пропустил этот взгляд, направившись вон из кабинета.
Оставшись одна, Жанна взяла изломанную, холодную руку подруги, приложила ее к своей щеке. «Бедная Мари! За что они тебя так? За то, что провела ночь с русским? Говорила же тебе, не ходи к нему. Эти твари догадываются, что не просто так ты встретила его. Успела ли рассказать ему все, что хотела, и не выдала ли белого под страшной мукой? А может, это он сдал тебя? Хотя нет! Он ушел с Ломе, не встречаясь с Ронго. Значит, тот сам заподозрил тебя. Эх, Мари, Мари! Как же мне теперь без тебя? Бросила ты меня! Ушла в мир теней и сейчас ласкаешь мужа, недоступная, счастливая. А мне еще жить среди этого кошмара. Мари, Мари. Прости, дорогая, но я должна делать то, что велел урод Даниэль. Ты приходи ко мне по ночам, когда буду одна. Приходи! А сейчас прощай, дорогая! Ты отмучилась, мне же...»
Слезы не дали договорить Жанне.
Она поднялась, прошла коридор. Вооружившись инструментом для уборки помещения, вернулась в кабинет. Вспомнила о том, что следовало расстелить черный, траурный целлофан. Вновь вышла в коридор. Затем перетащила труп подруги. Уложила, скрестив руки и оттерев от крови лицо. Накрыла целлофаном. Принялась, плача, убирать кровь с пола, предметов мебели и даже со стен кабинета. Закончила уборку. Присела на край дивана, обреченно опустив руки.
Появился комендант, осмотрел кабинет:
– Хорошо! Быстро управилась. Так же активно ночью поработаешь попкой. А сейчас идем, перетащим труп за дом. Тележка на месте. На тропе за поворотом реки никого нет! Пошли, чего застыла, как баобаб?
Проверку группы прикрытия предстоящей акции Сергей начал с проверки огневой подготовки подчиненных Ломе. На стенах полуразрушенных зданий были вывешены пустые банки из-под консервов. Акимов расставил боевиков так, что они должны были стрелять по крошечным целям с расстояния в 250 метров. Первый залп показал невысокий уровень снайперской подготовки. Из семи бойцов, включая Ломе, мишени поразили трое. Двое задели банки, а вот один, по прозвищу Зик, вогнал пулю из американской винтовки точно в «десяточку», то есть в середину днища небольшой банки. Причем и выстрелил этот Зик первым. Второй залп улучшил результаты ненамного. Пятеро так или иначе задели мишени. Только Зик повторил результат. Акимов присмотрелся к рослому негру. Внешне спокойный, он обращался с оружием легко, даже играючи. Стало ясно, что Зик поразит цель и с более дальнего расстояния. Сергей отметил этот факт. После огневой подготовки капитан подозвал Ломе:
– Лусьен! Я хочу, чтобы твои ребята показали умение маскироваться.
Ломе отдал распоряжение, и группа словно растворилась среди зданий и заборов брошенного поселка.
Помощник Ронго поинтересовался:
– Ну как?
– Хорошо! С этим у тебя порядок. А теперь отдай приказ группе открыть огонь по мишеням с позиций, которые они заняли!
Ломе взглянул на капитана российского спецназа:
– Но мои люди, маскируясь, не знали, что им придется вновь стрелять по банкам.
Сергей кивнул:
– Естественно. Но скажи мне, Ломе, для чего они прятались? Чтобы уйти от боя с противником? Или продолжать выполнение задачи по моему прикрытию?
Ломе покачал головой:
– Я все понял!
И криком передал приказ на открытие огня по прежним мишеням. Раздался всего один выстрел. Один боец группы прикрытия занял скрытую позицию так, чтобы иметь возможность продолжить бой.
Сергей спросил у Ломе:
– Кто стрелял?
– Люк Зикар! Зик!
Акимов задумчиво повторил:
– Зик, снова Зик!
И приказал:
– Давай-ка сюда своего Зика, а с остальными проведи соответствующий инструктаж, дабы бойцы знали, что маскировка применяется не для спасения их жизней, а для наиболее эффективного противодействия противнику.
Ломе отошел от капитана.
Сергей закурил.
Появился Зик, представился:
– Стрелок Зикар, господин!
– Где ты раньше служил, Зикар?
Разговор велся на французском языке, официально принятом и в Тургузе, и в соседней Африканской республике.
Негр ответил:
– В спецназе, господин офицер!
– Точнее, Зикар!
– В подразделении охраны президентского дворца!
– Как оказался у Ронго?
– Меня выгнали из правительственной армии.
– За что?
– За попытку изнасилования связистки. Хотели отдать под трибунал, но... обошлось. Я ничего не сделал той шлюхе, которая спала почти со всеми офицерами подразделения.
– Ясно! Ты числился снайпером?
– У нас все были отличными снайперами. В охране Геммото, кстати, также неплохо подготовленные парни. Прямой бой в городе нам не выдержать. Особенно если вам удастся завалить полковника, что тоже весьма проблематично.
– Ну это уже мое дело. Значит, ты считаешь, акция у отеля приведет к гибели всей группы?
– Не сразу, конечно, но в итоге да. Рексы Геммото уничтожат нас.
– Хорошо, Зик, я услышал, что хотел. Иди к группе!
Снайпер повернулся и двинулся к большому дому, где собрал подчиненных Ломе. Сергей же пошел к единственной в поселке площади. Он искал место казни англичан-наемников. Для чего? На это у самого капитана ответа не было. Просто искал. И нашел. По круглому пню, валяющемуся у стены. Сергей узнал и стену, испещренную метками от пуль, возле которой перед камерой держали несчастных, и пень, на котором их в дальнейшем четвертовал головорез Мукар. Да, казнь состоялась здесь. А пленку Ронго передал Данилевскому через курьера. Цель генералов ясна – родить ненависть у Сергея к Геммото. Это важно. Важно, чтобы снайпер шел на цель, уверенный, что служит делу торжества добра над злом, даже убивая кого-то. Но во благо многих или свершая акт возмездия против бандитов, совершивших тяжкие преступления, которым нет оправдания и которых невозможно привлечь к справедливому суду.
Присев на сохранившуюся скамейку у невысокого забора, Сергей задумался над тем, что ему сказал Зик, а именно о том, что прямого боя в городе группе прикрытия вместе с самим капитаном не выдержать. А Зик знал, что говорил. Похоже, он один из всей шайки, собранной Ломе, понимал, что за ситуация сложится, отстрели Сергей Геммото! Посему он являлся самой опасной фигурой в предстоящей акции. Ронго, естественно, рассчитывает убрать Акимова на месте применения. Для этого подсадит к нему Ломе. А вот Зика ввели в группу как запасного снайпера. Тот будет, скорей всего, иметь две цели. И Геммото на случай провала Сергея, и самого Акимова на случай сбоя в действиях Ломе. Пока Зик, вероятно, об этом не знает. И ему задачу персонально поставит Ронго перед самой акцией, когда утвердит план рассредоточения группы возле отеля. Сергей валить Геммото не собирается. Если Ронго связан с Мукаром, то враг для капитана мятежный генерал с отморозком Мукаром, а не командир дивизии особого назначения. Но подстрелить полковника так, несерьезно, все же придется. А чтобы иметь хоть какие-то шансы уйти с места акции, в городе ее проводить нельзя. Тогда где? На подъезде к Камаси. Однако это решение следует обосновать только после завтрашней рекогносцировки местности в городе. И обосновать так, чтобы Ронго согласился с ним. Согласится же он лишь в том случае, если будет уверен: и акция пройдет успешно, и капитана Ломе навсегда оставит на позиции. И... Зик будет иметь возможность подчистить обстрел целей. Как главной – Геммото, так и второстепенной – Акимова. Да, хорошую подставу устроили ему Данилевский с Ромашиным. Но откуда о ней узнал Степаныч, приготовивший документы, которые не должен был делать? И о чем отставной полковник хотел предупредить капитана, но не успел? Обеспечив при этом возможность Акимову вернуться в Россию. Непонятным остается – для чего он делал два одинаковых паспорта на имя Аксенова? Предполагал, что основной у Сергея изымут? Возможно. Что ж, посмотрим, как пойдут дела дальше. Хреновые, надо признать, дела! Одно радует: еще хреновей будет продажным начальникам, когда Сергей объявится в Москве. Вот только объявится ли? Не подготовил ли коварный Ронго какой страховочный сюрприз для капитана? И только ли группа Ломе выйдет вместе с ним на Геммото? Вопрос, ответа на который сейчас не получить. А во время акции он уже будет не нужен.
Подошел Ломе:
– Я провел инструктаж, капитан! Что будем делать дальше?
Капитан взглянул на негра:
– Как что? Прикажи всем рассредоточиться среди развалин так, чтобы с дороги не было видно, и огонь по мишеням! Залпами! До тех пор, пока все банки не превратятся в решето. При этом постоянно меняя позиции стрелков и удаляя их от целей на расстояние до четырехсот метров! Я потом проверю результаты учений. Вперед, Ломе!
– А обед?
– Лишь когда бойцы заслужат его поражением мишеней! До этого никакого отдыха. Никакого привала. Учения вести беспрерывно! Ясно, Ломе?
Помощник Ронго недовольно буркнул:
– Ясно, мсье!
– Иди! Работай! Я буду здесь!
Ломе поинтересовался, прищурив глаза:
– А чем это вас площадь привлекла? Рядом есть места получше, под тенью деревьев!
– Я солнце люблю, Ломе! И больше глупых вопросов не задавай. Занимайся делом. К серьезной операции готовимся, где у каждого ставка будет одна – собственная шкура. Свободен! Не теряй время!
Занятия с группой прикрытия Акимов закончил в 15.00. Как ни старались люди Ломе угодить русскому, но больше того, на что были способны, выдать не смогли. Да, они пристрелялись, отработали слаженность взаимодействия, научились понимать знаки сигналов, подаваемых капитаном, но не более того. Что было на руку Сергею. Один лишь Зик демонстрировал неплохую и снайперскую, и тактическую подготовку. Было заметно, что его не только обучали опытные инструкторы, но и перечисленные навыки негр применял на практике. Ломе молча выражал недовольство спесивостью, как ему казалось, российского спецназовца. Наверное, поэтому, как только капитан объявил окончание учений, попросил Акимова показать, на что тот сам способен.