Она быстро отбежала от двери кухни. Петр встал, шатаясь, что-то бормоча, куда-то направляясь. У этого типа оказался какой-то немыслимо выносливый организм. Нормальный человек уже, наверное, умер бы от такого количества спиртного. А он даже не спит уже столько времени. И помнит, подонок, где туалет. Значит, не забыл, где студия. Она быстро и легко поднялась на второй этаж. Здесь его спальня и кабинет. В кабинете тоже есть компьютер. Обрабатывает фото он как раз там. Ближе по коридору была спальня. Она потянула дверь, которая открылась. Элиза вошла. Мебели совсем мало, надо поискать телефон, хотя бы еще один у него должен быть. Она первый раз в этой комнате. Она осмотрелась и оторопела: огромный женский портрет в состаренной деревянной раме, под стеклом. Над кроватью – на половину стены. Элиза сначала была уверена, что это Валерия, просто очень искусно отфотошоплено. Прекрасная дама в греческой тунике положила полную красивую руку на подоконник. Все на этом снимке как настоящее. Дама как живая, удивительно передан цвет кожи – розовато-смуглой, глаза смотрят на Элизу, небольшие, темные, но такие, будто душу насквозь видят. Даже большой топаз на тунике светился, как натуральный камень под солнечным лучом. Солнечный луч золотил полную грудь, почти открытую, и округлое плечо.
Элиза подошла ближе. Нет, это, конечно, не Валерия. Очень похожа, но Валерия не такая полная, у нее крупные уши, да и стати такой у нее быть не может, и никакой фотохудожник это не добавит. Может, это актриса? Но почему они так похожи? Ох, Элиза совсем забыла, Валерия ей рассказывала, что Петр знаком с ее матерью. Наверняка это она и есть. Вспомнилась фраза сестры: «Мама всегда из себя строит греческую богиню». Да, это мать Валерии, дочь значительно проще. Но как это все объясняется? Петр хранит этот портрет в своей спальне… Может, у них любовь? Они должны быть примерно одного возраста. Тогда что значит вся эта история с Валерией, эти звонки, ее стоны? Зачем они держат здесь Элизу?
– О! – раздался за спиной уже неузнаваемый голос, как будто забулькала переполненная бочка. – Сюрпрайз! Так и знал, что ты ко мне в постель полезешь.
Глава 7
Лидия Сикорская вошла в кабинет Сергея с очень недовольным, даже злым лицом. Она не ответила на его приветствие. Села на стул и язвительно спросила:
– Вам зарплату случайно платят не за количество сеансов-допросов в день? Я не поняла, почему вы ко мне привязались? Я – пострадавшая, у меня убили дочь. Это я должна от вас требовать информации. Но у вас ничего нет! А таскать меня сюда, задавать дурацкие вопросы – вроде дело идет, да? Мне все говорят, что вы сроду никого еще не находили, никаких убийц. Но в нашем случае как раз нашли парня, на которого всё показывает? А почему он не в тюрьме?
– Он под подпиской о невыезде. Этого, как мне кажется, достаточно. Все или не все на него показывает – это не простая задача. Мы ее решаем. Он старается помогать следствию. Сам предложил следственный эксперимент. Я просто начал с вашего последнего вопроса. Что касается первого, то я сейчас бюджетник, поскольку занимаю должность бюджетника, уехавшего в отпуск по семейным обстоятельствам. Как пострадавшая, желающая, чтобы преступление было раскрыто, вы должны сообщить нам все, что может иметь отношение к убийству. А это очень многое, это именно то, что можете знать только вы – мать. Понимаю ваше подавленное состояние, но хамский, прошу прощения, тон принять не могу. Мы пытаемся разобраться в тяжелейшей и очень странной истории. Одна из странностей – вокруг Валерии прямо перед убийством были в основном знакомые люди. Она зачем-то приехала с мужчиной в дом Сечкина, уехали они оттуда втроем с Элизой. Элиза пропала. Совпадение? Видео мужчины, с которым была Валерия, у нас есть. Не очень хорошее качество, неудачные почему-то ракурсы, хотя техника неплохая. Но в общих чертах узнать можно, если, к примеру, видели этого человека раньше. Я не мог видеть. Убита ваша дочь. Могу вам сообщить, что мужчина на видео похож на вашего мужа Стивена Боровицкого. И я ему показывал. Кроме того, что у Боровицкого алиби – он был в Альпах, есть свидетели, кроме вас, – при ближайшем рассмотрении это явно не он. Хотя Игорь Сечкин называет имена, немного похожие. Например, Стив, Стик и так далее. Хотелось бы, чтобы вы посмотрели это видео. Сейчас появится. А кто-то из ваших знакомых или знакомых Валерии похож на вашего мужа?
– Глупый, извините, вопрос. Для вас многие могут показаться похожими. Все брюнеты плотного телосложения в возрасте сорока лет постороннему человеку кажутся похожими. Для жены на ее мужа никто не похож. Хотя таких мужчин, как я описала, даже в банке Стивена немало.
Сергей молча взял со стола указку и обвел ею на мониторе силуэт мужчины, который стоял рядом с Валерией. Затем сменил ракурс. Приблизил и увеличил его голову даже не в профиль, а чуть повернутую со спины. Мужчины нет нигде анфас. Или он знал, где камеры, или Игорь Сечкин умудрился убрать самые четкие изображения. Он в этом явно мастер. Это не говорит пока о его соучастии, всего лишь о нежелании быть втянутым в круг подозреваемых. Что понятно. Версия Стивена Боровицкого о том, что это мог быть он с Валерией, но задолго до событий, – остается тайной следствия – Сергей обещал. Подозревает Сечкина в подлянке против себя. Больше его, кажется, никто не интересует.
Лидия встала, подошла к монитору, смотрела долго и пристально. На лбу появились три глубокие морщины.
– Действительно немного похож на Стивена. – Она уже говорила другим тоном, нерешительно, медленно. – Ну, и еще на нескольких знакомых. Но я никого не могу точно узнать. Одно дело – видеть живых людей, другое – плохое изображение на видео. Так что ничем не могу помочь. Валерия жила во многом параллельной жизнью, не слишком делилась со мной. Не могу предположить, с кем она встречалась во время нашего отсутствия.
Сергей выдержал долгую паузу. Затем сказал тихо, но настолько всерьез, что Лидия побледнела:
– Прекратите лгать и выкручиваться. Вы узнали человека, который стоит рядом с вашей дочерью. Я смотрел на вас! Мне этого достаточно. Вы понимаете, что ситуация приобретает совершенно другое качество?
– Нет. О чем вы?
– Вы, разумеется, потерпевшая. Но Виталий Никитин подозревает вас в преступном замысле. Он считает, что вы могли заказать его дочь Элизу для того, чтобы Валерия, ваша общая дочь, стала единственной наследницей. Наследовать есть что.
– Валерия…
– Да. Убита. Но это могла быть ошибка исполнителей, которые не знали, что девушки переоделись, а у них, возможно, было фото Элизы в этом пальто.
– Вы с ума сошли! В чем вы меня обвиняете?! – Лидия пыталась говорить гневно, но голос ее предательски дрожал.
– Пока – в ложных показаниях. Вы настолько хотите что-то скрыть от следствия, что это сильнее желания матери найти и наказать убийцу дочери.
– Дочь не вернуть вашими допросами… – вырвалось у Лидии.
– О как! Цинизм, однако. Вы узнали человека, который, возможно, убил вашу дочь. И скрываете его от следствия. Чем это можно объяснить? Вас действительно что-то связывает, и за Элизой эти двое приехали не случайно в ту ночь, когда у вас и у вашего мужа было алиби? Но у заказчиков не бывает алиби. Это понятно? Вы перестарались.
– Что вы говорите! Что вы накручиваете! Да, мне показался знакомым этот человек, но я не уверена и совершенно не хочу его впутывать в эту историю.
– Убийство вашей дочери – для вас уже история? Любопытно. И я объясню, что именно любопытно. Вы настолько не хотите называть этого человека, что, скорее всего, допускаете, что он мог съездить к Сечкину с Валерией с целью увезти Элизу. Вы уверены, что он в чем-то замешан, возможно, это убийца Элизы. И он вас сдаст как заказчицу, вот и перевод чудовищной фразы: «Дочь не вернуть». Зато убитую Элизу можно будет найти.
– Я отказываюсь с вами разговаривать без своего адвоката.
– Приводите адвоката. Ваш статус ввиду явно ложных показаний меняется. Вы – подозреваемая.
– Но у вас есть подозреваемый!
– В убийстве Валерии. Парень был нетрезв, его могли подставить или спровоцировать. И вообще – количество подозреваемых не лимитировано. Просто мы на него первого вышли. Мы с ним работаем. Но он мог видеть только одну девушку тем утром – одну или с мужчиной. Это ваша дочь. В это время другой человек, возможно, должен был по вашему плану убить Элизу. Такая получается версия. Показания вы будете теперь давать в присутствии психолога, в том числе на детекторе лжи. Такое мое решение. Сейчас распишитесь здесь. Это подписка о невыезде. Поскольку человек, который вместе с Валерией приехал за Элизой, уже наверняка скрылся, то на детекторе лжи в присутствии психолога, эксперта вы будете давать показания по этому видео завтра.
– Как вы со мной говорите… У меня горе. Я не могу сосредоточиться.
– Нет у вас горя. Мать так себя иногда ведет, но это, значит, такая мать. Приходилось встречаться. Думаю, дальше терять время на пустое общение бесполезно. Завтра за вами приедут.
Сикорская пошла к двери так тяжело, как будто у нее подошвы прилипали к полу. У двери она повернулась:
– Этот человек никуда не скрылся. И никого не убивал. Что там девчонки напутали, что случилось, я не знаю. Просто это не чужой мне человек. Я знаю его давно, задолго до Стивена. Я не могла ничего говорить из-за мужа. Стив ничего не знает. Но теперь уже все равно.
– Вы сейчас будете говорить?
– Мне плохо, – произнесла Лидия и сползла по стенке на пол.
Глава 8
Настя вечером скачала себе все материалы по делу Артема Васильева с разрешения Сергея. На следующее утро Сергей, проснувшись, конечно, не обнаружил ее рядом с собой. Зато на ее подушке в обнимку сопели в такт Олежка и Май. Да, сегодня же суббота. Бедный ребенок пришел к маме, может, есть захотел, но его согрела только собака. Это удивительно, но крупный пес и уже не совсем маленький ребенок для своих девяти лет могут компактно уложиться в самый маленький уголок. Настя всегда старалась занимать в постели как можно меньше места, потому что Сергей любил развалиться так, чтобы каждая рука или нога отдыхали отдельно. Она его очень жалела. Считала, что он слишком много работает, что дела у него настолько тяжелы для души, что пусть хоть тело немного отдохнет. Сергей специально, конечно, ничего не усугублял, но ему было комфортно в ауре теплой, нежной, благоуханной женской жалости. Их взаимное влечение оставалось таким же сильным, как в первый день открытия любви, но началось все, казалось Сергею, с ее сострадания. Она представила себе, что он рискует жизнью, охотясь за преступниками, испугалась, пожалела. И лишь в какую-то другую очередь сработали его обаяние, его внешность голливудского актера в роли сыщика. Сначала все это было против него. Она сама сказала, что сначала он показался ей слишком самовлюбленным.
Так. Он устает, поэтому сладко продрых всю ночь, может, даже храпел, а она точно не ложилась. Он это знает, потому что всю их семейную жизнь в самом глубоком сне ищет ее рукой рядом. И в самом глубоком сне понимает, есть она или нет. Интересно, так теперь будет часто? Она, конечно, работает по делу Артема. Май прерывисто всхлипнул во сне, малыш что-то во сне же пробормотал. Сергей засмотрелся, потом почувствовал такую горячую и чистую волну от этой парочки, что его глаза опять блаженно закрылись. Всё. Все уплыли. Их скромная кровать превратилась в корабль счастья.
Когда Сергей в следующий раз открыл глаза, на электронных часах было одиннадцать утра! Олежек и Май отбирали друг у друга какую-то игрушку, и совершенно точно смеялись оба. А Насти нет! И никто не завтракал, не гулял. Ничего себе – жена, мать, хозяйка.
– Так, ребята, – бодро сказал Сергей. – Быстро решаем: что делать – есть, гулять или искать маму?
На него радостно уставились две пары красивейших глаз: ярко-голубых, как у него самого, и темно-карих.
– Папа, – звонко сказал Олежка, – Май говорит: гулять и есть. Взять с собой. А маму чего искать? Вот она стоит и смотрит на нас. Молчит. Она так делает, когда ночью, например, торт печет. Чтобы мы проснулись и удивились.
– А мне почему-то кажется, – постарался весело сказать Сергей, – что она ночью просто думала, что нам испечь. Придумала, но очень устала, сейчас спать хочет. Потом испечет.
– Видишь, сынок, что значит папа сыщик, – улыбнулась Настя. – Мне даже говорить ничего не нужно, он сам все расскажет. Да, так и есть. Завтрак я всем приготовила, но вы все-таки сначала погуляйте, на улицу его взять трудно. А я немного посплю и сделаю торт. Всю ночь искала в Интернете. Похожий на розу. У меня не все есть для крема, я напишу на бумажке. Папа сходит в магазин. Да, еще малину для украшения нужно купить. В общем, с таким важным делом торопиться не стоит.
– Ух ты! – воскликнул Олег. – И крем, и малина! И Маю немного дадим.
– Ну, он-то не будет, – сказал Сергей.
– Еще как будет!
– Ой, зачем же я это при… разгадал. – Сергей встал и, направляясь в ванную, посмотрел Насте в лицо. Бледная, с темными кругами под глазами, но сами глаза спокойные, уверенные. Так у нее было когда-то, когда ей удавалось решить сложную задачу.
– Ну, что? – тихо спросил он.
– Нормально. Кое-что есть. Потом покажу.
– Мои проколы искала?
– Да нет, конечно. Просто есть другие варианты.
– Уже есть? Откуда?
– А они были, – спокойно ответила Настя. – Просто на тебя сразу свалилось все, а я рассмотрела это понемножку, по миллиметру. В общем, завтрак на столе, осталось тебе умыться, ребенка умыть, прогулять их с собакой, потом помыть собаку. Список для магазина действительно составлю. Только поскорее освободите мне кровать. Иначе прямо тут, на пороге, лягу и усну.
– С тортом я погорячился.
– Да нет, торт – это хорошо. Глюкоза, что всем нам нужно для мозга, ощущение праздника и семьи. Наше спасение – эти идеи про торт. Иначе мы были бы не родители, а садисты.
– Это конечно. Я вот только не понял: а до какого возраста нужно умывать так называемого ребенка? Парню девятый год. Почти девять.
– Разумеется, он прекрасно умоется и сам. Но кто-то из нас должен его вдохновлять, чтобы это было на самом деле прекрасно. Девятый год – это не тридцать и не сорок. Это именно так называемый ребенок. Нужно всегда напоминать ему, как правильно чистить зубы, что это дело требует времени, а не тяп-ляп, помыть уши, шею… Это все ведь малышу не очень хочется, меньше, чем гулять или торт, правда?
– Понял. Меня сегодня запрягли по полной программе. Но в том, что Олежек схалтурит с зубами, ушами и шеей, – не сомневаюсь. Сам маму в детстве пытался обмануть. Но с ней в этом смысле тоже было непросто.
– У тебя какие-то планы были? Тогда я…
– У меня были планы – лежать с тобой и целоваться. Как минимум. Но мы завели этого белобрысого нахаленка, мы должны обслуживать не менее распущенную собаку, а ты, моя дорогая, все же должна выспаться, а не качаться на пороге, замученная и бледная. В чем я виноват однозначно. Такое дело тебе предложил! Сам! Нет ума – считай калека.
– Есть у тебя все, – улыбнулась Настя. – Только уходите побыстрее. А потом у нас все будет здорово и по порядку. Найдем время – покажу тебе, что у меня получается. Это минут пять, я ведь тугодумка.
– Это так называется? Туго думать, как потуже меня связать, чтобы я в каком-то направлении уже не продвинулся?
– А вдруг ты со мной согласишься? – Настя обняла Сергея за шею, прижалась к нему.
Это сразу решило его сомнения. Он свистнул Олежке и собаке, и они освободили Насте спальню. Они еще были в ванной, когда она начала проваливаться в сон, ощущая как великое блаженство их тепло, родной запах. Она никогда не забывала, что для нее это смысл всего.
Глава 9
Лидия Сикорская позвонила Сергею, когда они только пришли домой с Олежкой и собакой. Тон у нее был совсем другой по сравнению с последним разговором.
– Извините, – сказала она, – сегодня у вас выходной день, но я все рассказала Стивену – неважно что, но он велел вам позвонить, иначе мы странно будем выглядеть, так он считает. В общем, вы правы были. Я точно опознала человека, который был с Валерией. Это мой давний друг и фотограф Петр Голиков. Его, кстати, хорошо знает и Виталий Никитин. Он нас и познакомил. Для фотосессии. Живут они в одном районе. Он фотографирует меня до сих пор. Фотографировал до последних событий. Знает Элизу, Валерия их познакомила. Она мне об этом сказала: «Петр делает такие красивые портреты Элизы, а я, видно, его не интересую».
– С кем он живет?
– В сексуальном смысле не знаю. Семьи нет.
– Адрес.
Лидия назвала московский адрес, потом добавила:
– У него есть загородный дом.
– Адрес?
– В том поселке, где живет Игорь Сечкин. Через два дома.
– Вы знакомы с Сечкиным?
– Н-н-нет. Просто Лера говорила, что это мужчина Элизы и что они с Петром у него бывали.
– С какой целью?
– Моя дочь дружила с Элизой. Это ее сестра. Как я вам уже говорила, дочь не посвящала меня в подробности. Но Петр – фотограф. Он всегда снимает. Полагаю, Элиза была для него подходящей моделью, он мог искать разные интерьеры.
– Спасибо. Вы подарили мне рабочий день.
– Я же извинилась.
– Да нет, я серьезно поблагодарил. Просто у меня такой юмор.
Сергей разъединился и задумался о том, является ли откровенной ложью Сечкина то, что он не знает соседа по поселку. Не факт. С этим Сечкиным все не факт. Он ведет замкнутый образ жизни. В таких пафосных поселках все построено таким образом, чтобы люди друг другу не мешали. А достаточно известный бизнесмен и талантливый, по словам Лидии, но не слишком известный фотограф могли не встречаться в другой ситуации, кроме той, о которой известно: Валерия привозила Петра к Сечкину и Элизе поздно вечером или ночью. Сечкин мог не знать, где он вообще живет. Но почему все-таки на видео Голикова нет в анфас? Ладно. Начинаем работать. Вот и ниточка. Сергей позвонил своим ребятам, пообещал на неделе каждому по очереди свободный день и… «По коням».