Правда, Савенков в своих болезненных опасениях был, очевидно, не одинок. Туристическая группа, перезнакомившись еще в аэропорту, начала активно лечиться сразу после взлета. По рядам начали порхать маленькие пластиковые бутылки.
Настроение у людей поднималось быстрее самолета.
Раиса Павловна начала быстро набирать последнюю сводку по Пауку. Правда, сегодня очень мало информации. Объект исчез. Вчера не приехал в свой офис, и никто на фирме не знает, где он. Сотрудники тоже затихли — так, бытовые разговоры да обсуждение местонахождения шефа. Есть несколько новых имен и телефонов его бывших подруг, которым звонили в поисках Паука.
Раиса подготовила папку и взглянула на часы. Здесь все должно быть точно. Панин ждет ее через пять минут.
Ее начальник Владимир Викторович Панин откинулся в кресле и закрыл глаза.
Он знал, что через пять минут войдет Галаева. Новой информации по Пауку у нее не будет. Панин точно знал, что Павленко в Москве нет, и не будет еще два-три дня. Пока его ревнивая жена в Париже бегает по магазинам, он на какой-нибудь даче разделяет общество с очередной певичкой или скучающей женой чиновника, занятого важными делами. Такое было уже не в первый раз.
Впрочем, Галаева очень дотошный сотрудник. Она несколько раз вытаскивала интересную информацию даже в «мертвый сезон».
Галаева — несчастная сорокапятилетняя женщина, которую недавно Панин «произвел» в лейтенанты. Она, как и остальные сотрудницы его конторы, безусловно верит ему. Все они верят, что секретно работают «на благо Родины».
Страна дураков!
Владимир Викторович прикрыл глаза и начал мечтать.
Скоро весь этот балаган закончится! Надо только срочно завершить все задуманное и успешно убежать. В Венгрию, во Францию, куда угодно. Или лучше в Лондон! Теперь. все наши там собираются. Не он первый, не он последний!
Ближайшие два месяца должны принести фирме «Янус» от трех до пяти миллионов долларов. Плюс то, что накоплено за два года работы. Не огромные деньги, но вполне достаточно для старта новой жизни.
Панин оглядел свой кабинет…
Сносно! Все очень похоже на ФСБ. Временная, казенная мебель, облезлый сейф кирпичного цвета, портрет «Железного Феликса» и одинокий цветок на подоконнике.
Очень похоже! Только комнатка меньше и хуже его последнего кабинета на Лубянке, когда Панин действительно работал в ФСБ. Он даже был там небольшим начальником. Не генералом, а чуть пониже.
В аэропорту кипрского городка Лимасол Игоря буквально выудила из группы молодая женщина, которая не спускала глаз с его зеленой сумки.
— Здравствуйте! Вы Игорь Савенков?
— Вы правы.
— Я Ольга Колыванова, домоправительница Павленко… Сергей Сергеевич просил отвезти вас в особняк. Сейчас он в Лимасоле и будет дома только завтра утром.
— Ну, раз Сергей Сергеевич просил — везите меня, Ольга, в особняк. Если честно, то очень хочется спать…
Утром Игоря разбудил ураган по имени «Павленко». Его появление за каменной оградой особняка родило массу новых громоподобных звуков.
Все в несколько мгновений пришло в движение.
С радостным лаем два добермана бросились к воротам, за которыми методично сигналила хозяйская «Хонда».
Домоправительница Ольга выскочила на балкон, а ее муж, настоящий грек Гавриил, с непонятными приветственными криками поспешил открывать ворота.
Далее последовали вопросы, указания и распоряжения Павленко. Из всего этого шумного сумбура Игорь Савенков смог разобрать только фразы, относящиеся к нему непосредственно:
— И будить его. Немедленно будить!
Игорь уже почти собрался, когда в комнату влетел Павленко и начал торопливо-эмоциональную речь:
— Молодец, Сова! Ожидал от тебя! Моментально откликнулся на просьбу друга. Как я тебя вчера разбудил, а? Не злись. Действительно, очень важно для меня.
— Я это понял.
— Тридцать лет назад мы с тобой за одной партой сидели. О чем угодно мечтали. Но чтобы так — ты прилетаешь ко мнё в усадьбу на Кипр! Ты думал об этом?
— Я тогда думал, как бы шпаргалки не нашли.
— Нет, Игорь, никогда ничего нельзя предсказать. Жизнь такие штучки преподносит. Вот и сейчас она может таким боком ко мне повернуться, таким задом…
— Что случилось?
— Нет, брат, сразу не скажу. Ты думай и томись ожиданием. Сейчас — ни слова о деле. Я так решил! Все после моря и завтрака. Едем в «Грот».
«Грот» оказался действительно волшебным местом. В скалы над морем были встроены четыре неглубокие пещеры разного размера. Основной, традиционный, зал ресторана был наверху, а здесь — экзотика для богатых любителей.
Лихо сделано! Полная отрешенность от мирских забот, растворение во времени, слияние с природой.
Павленко выдержал непривычную для себя трехминутную паузу, предоставив Игорю самостоятельно удивляться и восхищаться. Потом он тоном экскурсовода произнес:
— А теперь посмотрите направо. Осторожно, двери открываются.
Он подошел к проему в стене, нажал незаметную серую кнопку. Дверь въехала в стену. За ней была довольно большая комната, насыщенная приметами цивилизации: телефон, компьютер, телевизор, весы и еще что-то медицинское. Здесь же был низкий массажный топчан и две двери: в сауну и еще куда-то.
Павленко взял трубку телефона:
— Андрюша! Через пятнадцать минут все должно быть на столе. Старайся, милый! А мы пока пошли в море.
За завтраком было много овощей, лангусты, осьминоги, прочие диковины для простого москвича. А потом появилось фирменное блюдо Павленко. Это были обычные французские мидии в луковом отваре.
— Слушай, Игорь! Черт с ними, с устрицами, мидиями и вообще со всей этой мишурой. Давай о деле. Я сейчас во всем чистосердечно признаюсь, но прежде вопрос к тебе. Что ты сам думаешь о моем приглашении? Коротко, в двух словах.
— Думаю, что у тебя проблемы. На тебя кто-то наехал, но это не обычный рэкет. С ним бы ты справился без меня. Да и я не по той части, чтоб воевать с братками.
— Точно!
— Думаю, что ты боишься неизвестности. Ты боишься, что кто-нибудь на фирме может продать, или думаешь, что твой офис прослушивается.
— Верно!
— Тебя кто-то сильно напугал, иначе бы ты не смотался из Москвы за три дня. Но это не простые бандиты. Подозреваю, что на тебя наехали профессионалы высокого уровня. И тут ты вспомнил, что я аналитик. Этих ребят надо вычислить и переиграть, а не просто задавить. Я прав?
— Все так! Все точно. А ты молодец! В самую точку попал, практически не имея информации. И я молодец, что тебя позвал. Это то, что нам надо.
И он бросился к еще одной потайной нише в стене, которая оказалась холодильником. На стол были водружены бутылка «Столичной» и банка грибов.
— Не надо, Сергей. Еще полдень не наступил. Давай к делу.
— По пятьдесят, и не больше. Да под грузди соленые. Помнишь, у Чехова: «А грузди соленые в Греции есть»?
— Конечно, помню.
— Так вот, теперь с моей помощью и на Кипре есть сибирские грузди. Андрей поставляет. Давай выпьем за тебя, Сова! Ты у нас, как эта птица. Ты умен, прозорлив и мудр. Мы этих гадов поймаем и все у них лишнее оторвем, включая голову…
Последний месяц Павленко вел активные телефонные переговоры и переписку с известной американской фирмой «Рони Стар». Шло активное согласование текста договора. Переписка велась по факсу на русском языке. Из Нью-Йорка переговоры вел некто Илья Семенович Шам, бывший россиянин.
Сделка обещала быть очень выгодной!
Павленко получал подряд на строительство мощного перерабатывающего завода и при определенных условиях становился его совладельцем. А по объекту имелись гарантии московского правительства. Это делало ситуацию беспроигрышной.
Основное оборудование поставляли американцы, они же финансировали строительство и обучение персонала.
Одно из их условий для Павленко — четкое соблюдение графика строительства. И еще, для подтверждения серьезности намерений он должен был предварительно закупить в Венгрии часть оборудования. Немного, примерно на триста тысяч долларов.
Условия были приняты, и Павленко ждал прилета Шама со дня на день. Они ни разу не виделись, но пять-шесть раз общались по телефону.
Нормальный парень! Ему примерно сорок лет. Двадцать лет назад с родителями уехал из Москвы. Пробился в руководство большой компании. Настоящий «новый американец»!
Павленко готовил встречу, но неожиданно от Шама пришел факс:
«Завтра прилетаю в Москву. Меня встретят. Буду у вас в офисе в 16 часов. Везу договор. Желательно финансировать закупку венгерскою оборудования в ближайшие два дня».
Встретили Шама по-русски! Переговоры и торжественное подписание договора перешло в крутой банкет. Пили за все, включая нерушимую российско-американскую дружбу.
«Завтра прилетаю в Москву. Меня встретят. Буду у вас в офисе в 16 часов. Везу договор. Желательно финансировать закупку венгерскою оборудования в ближайшие два дня».
Встретили Шама по-русски! Переговоры и торжественное подписание договора перешло в крутой банкет. Пили за все, включая нерушимую российско-американскую дружбу.
Два дня Павленко возил Шама по Москве: Арбат, сауна, Кремль, казино, Воробьевы горы, ресторан. На второй день Павленко перевел необходимую сумму на указанный в договоре счет фирмы-посредника по закупке венгерского оборудования.
Шама проводили на самолет до Питера, где он должен был встретиться со старым другом. А через три дня от него из Бостона пришел факс следующего содержания:
«Господину Павленко. Очень огорчен вашим отсутствием в Москве. Готов к встрече. Договор с нашими изменениями может быть подписан в ближайшие дни. Рад буду лично познакомиться. Илья Шам».
— Ты понимаешь, Игорь, что я ощутил, прочтя этот факс. Я перевел триста тысяч двенадцатого мая, я проводил Шама тринадцатого мая, и вдруг шестнадцатого мая такая фишка — «буду рад познакомиться».
— Ловко!
— Не то слово, Игорь! Я попросил предыдущий факс о приезде Ильи Семеновича. Подписи как близнецы; бланк, выходные данные, даты — все как надо. А в тексте принципиальная нестыковка: если не было Шама в Москве, то с кем я кутил два дня? Если это был не Шам, то кому я переслал деньги?
— Красиво они тебя сделали!
— Пойми, Игорек! Я впервые ощутил, что значит, когда «голова раскалывается». Я сидел, поддерживая голову руками, и, когда начал отводить руки, понял, что в каждой руке остается по половине головы. Ну, смейся надо мной, смейся.
Павленко зло схватил бутылку, налил себе, но пить не стал, а торопливо, с виноватым видом продолжил:
— Секретарша передала мне текст, не читая. Я сказал ей, что уеду на три-четыре дня, и помчался на Арбат — звонить в Бостон.
— Молодец, Павленко! Хватило ума не звонить из офиса!
— Да, я молодец. Шам подтвердил мне свой последний факс. Он действительно готовился к поездке в Москву, но пришло сообщение, что ни меня, ни моих сотрудников не будет до шестнадцатого мая. А сейчас у него некоторые трудности, и он будет готов к переговорам только после двадцать восьмого мая.
— Нормально!
— Я извинился, и он извинился. И все! Круг замкнулся! Я понял, что для проведения такой операции нужен не просто хороший актер на роль Шама. У них есть возможность прослушивать все телефоны, перехватывать факсы, направлять их в Бостон от моего имени…
— С тебя, Сережа, пока взяли триста тысяч, но думаю, что это лишь начало.
— Да, Игорь! Возможно, они обложили мою квартиру. Возможно, я передвигаюсь по Москве под наружным наблюдением. Поэтому я и бежал сюда. Я уверен, что кипрского адреса не знает никто.
— Ты звонил из Москвы?
— Да, перед отлетом я заехал в офис и со своего телефона попросил друга прикрыть меня. Он должен сказать жене, что я был у него на даче, а сам я якобы буду у Маши. Я говорил громко. И они должны были это слышать, и сотрудники.
Павленко машинально выпил и еще налил водки, но только себе. Он выпил не чокаясь…
Его было жалко. Он весь обмяк и продолжал говорить вялым и потухшим голосом:
— Позавчера я сидел здесь в «Гроте» один и понял, что без тебя я не вывернусь. Если ты готов меня спасти, я предлагаю тебе организовать совместную детективную фирму. Не охранную, а именно сыскную, с умными сыщиками, аналитиками, с базами данных и все такое… Я все финансирую! Я обеспечу фирму заказами, а все доходы тебе. Я твой первый заказчик. Жду вашего решения, сэр! Ты что молчишь, Игорь? Ты уже полчаса молчишь.
— Твое дело любопытное! А я не просто так молчу. Я думаю. Вот как начну вопросы задавать, так замучаешься. Тебе ведь умные сыщики нужны. Вот я и подбираю умные вопросы.
— Потом с вопросами. Ты скажи сперва, ты согласен?
— Согласен на что?
— Ну, мне помочь и фирму создать, — чуть не закричал Павленко.
— А возможно первое без второго или второе без первого? — терпеливо спросил Игорь.
— Все ты прекрасно понимаешь. Не тяни время, Сова, и нервы мне не трепи.
— Надо бы хоть для приличия подумать.
Савенков выдержал паузу, изображая глубокие раздумья, и решительно продолжил:
— Не буду тебя мурыжить, Павленко. За дело я берусь, но при достаточном финансировании. Мне надо срочно людей привлекать, техника нужна кое-какая. Фирма — это серьезно! Я ведь затребую штаты, ставки, офис, оснащение. Без этого сложно начинать.
— Брось, Игорь! Найду я деньги.
Павленко оживился и заговорил торопливо:
— Ты же видишь, я из-за них триста тысяч фукнул. Я вчера вечером выяснил. Деньги мои пошли в «Будапешт-банк» на счет подставной фирмы с липовыми учредителями. Два дня назад эта фирма ликвидировалась, переправив все деньги на счета в рижских банках.
— Ясно. Дальше можно не искать.
— И мне не денег жалко! Мне надо этого Шама за задницу взять до того, как он еще мне что-нибудь напакостит. А ты говоришь — деньги. Говори, сколько надо! В разумных, конечно, пределах. До миллиона баксов найду сразу. У ребят возьму, в конце концов!
— Сергей, вопросы я подготовлю, но вот тебе первый: если они слушали тебя два-три месяца — в чем опасность, что они узнали такого, чего ты боишься?
— Я думал об этом! Узнали они, конечно, много. Но использовать все это невозможно. Второго такого Шама я не допущу. И они это поймут и побоятся соваться. А прямого компромата на меня почти нет: не убивал, не воровал, налоги платил, наркотиками не торговал. Везде я чист, кроме одного. Ты жену мою, Катерину, знаешь?
— У тебя дома пару раз видел, но мельком.
— Я тебе о ней рассказывал?
— То, что она ревнивая, очень хорошо помню. Ты живописно рассказывал про лапшу на ушах.
— Ну а меня ты знаешь? Вон, даже здесь в соседней комнате топчан. Ты думаешь, гречанки меня только массируют? Кстати, среди них есть большие профессионалки. Могу устроить.
— Не надо!
— Твое дело! Одним словом, Игорь, если у Шама есть записи моих переговоров за два месяца, то мне хоть стреляйся. Лапша — это ягодки. Тут минимум пять женщин. И с каждой из них я про всякое такое говорил открытым текстом. А теперь у этих бандитов наверняка и адреса моих девиц, и фотографии.
— Лучше бы на тебя серьезная компра была.
Последние дни Панин находился в постоянном радостном возбуждении.
Как только Федор Лобачев позвонил ему из Твери и сообщил, что встретил Липкина и везет артиста в Москву, что спектакль проведен удачно и платежка у него в руках, Панин буквально не мог найти себе места. Он несколько раз в день выбегал из офиса, бесцельно слонялся по центру Москвы, покупал совершенно ненужные мелочи, спускался в метро; выходил на следующей станции и бродил по арбатским или сретенским переулкам. В голове у него крутилась мелодия из «Неуловимых» — «…и снова копыта, как сердце, стучат».
Панин не мог освободиться от этой назойливой фразы. Он повторял ее сотни раз. Она мешала думать, планировать, просчитывать варианты. Это была самозащита мозга. Он жил в напряжении больше года. И сейчас — победа!
Первая маленькая победа. Володя Панин действительно думал, что это первая победа. Операцию с Уколовым, умиравшим в лесу, Федор Лобачев провел сам с помощником по кличке «Слесарь».
Владимир Викторович был чистюля. Он не согласился бы на проект с возможным смертоубийством клиента.
Конечно, для Панина это был небольшой успех. Что такое триста тысяч? Ему надо в десять, в двадцать раз больше. И тогда надо будет бежать из этой мерзкой страны, где процветают дураки и дороги в колдобинах. Надо бежать из страны, где не ценят твой ум, талант, где могут уволить на взлете карьеры.
Уже в сорок пять лет Панин был на генеральской должности. Еще полгода, год, и наступила бы принципиально новая ступень в жизни. Но случилось, что Панин поддержал не тех людей. Он не был мастером кабинетных игр. Он поторопился и за это поплатился. Его с треском уволили на почетную пенсию, но без надежд и перспектив.
Уже почти четыре года ничто не могло унять его злости. Злости на тех и на этих, на страну, на ее законы, на ее дома, дороги, погоду. Уже почти четыре года он с женой и соратником Лобачевым пробивались к цели. Они хотели жить в Лондоне. Пусть не очень богато, но богато.
Панин не мог назвать Лобачева другом — у него никогда не было друзей! Это был единомышленник, компаньон, преданный соучастник в большом деле. Преданный потому, что цель у них одна и средства ее достижения общие, а любое предательство никому не выгодно. И никогда не будет выгодно. Сейчас они повязаны крепко.
Идея, как добыть деньги, возникла у всех, можно сказать, троих одновременно. Да и идея-то была проста — это более масштабный вариант «Золотого теленка». Находим десяток Корейко, которых сейчас и искать нечего. Бери телефонные справочники — и вперед. Потом обкладываем миллионеров со всех сторон спецтехникой, покупаем среди их окружения агентов или просто свидетелей.