Улыбаюсь, вспомнив фильм Потрошители. Кажется, он снят по книге с таким названием.
— Почему тогда пришла в школу?
— А что сидеть дома и выслушивать мамины вопли? Нет, уж. — Блондинка осматривает меня, и уголки её губ ползут вверх. — А ты достаточно хорошо выглядишь для девушки, выпившей вчера три бутылки виски.
— Я не пила столько.
— О, ну да, конечно. Мне показалось.
— Тебе много чего вчера показалось, — поддеваю я.
— Всё так плохо? — Кира качает головой и закрывает глаза. — Последнее, что помню это своё отражение в зеркале. Умываюсь, чувствую новый прилив слабости и темнота.
— Может, не стоило пить те таблетки? — предполагаю я. — Смешивать алкоголь и лекарство рисковое дело.
— Какие таблетки?
— Как, какие? — непроизвольно подвигаюсь ближе к подруге. — Когда я пришла в туалет, увидела в твоей руке несколько синих таблеток. Решила, что у тебя разболелась голова или схватил живот.
— Считаешь, я чокнутая? — девушка поднимает глаза и смотрит на меня так, словно я оскорбила её. — Естественно, смешивать Джека и аспирин будет только идиот.
— Тогда откуда они у тебя появились?
Кира не успевает ответить.
Астахов подкрадывается ко мне со спины и резко хватает за плечи. Наверно, он хотел испугать меня, но я не реагирую. Теперь я боюсь абсолютно других вещей.
— Решил всё-таки пойти со мной на контакт? — с безобидной усмешкой спрашиваю я и наблюдаю за тем, как парень садится рядом.
— Решил, что не смысла игнорировать единственного близкого человека.
— О Боги, — тянет блондинка. — Прекратите. Иначе, меня опять начнет тошнить.
— Что с тобой? — Астахов кладет портфель на стол. — Неудачный вечер?
— Как раз наоборот.
— Ты выглядишь так, словно тебя прокрутило в мясорубке.
— Спасибо, — ядовито благодарит Кира. — На самом деле, я не нуждаюсь в твоих комплиментах.
— Я и не думал отпускать их тебе.
Пока идет война между мужским и женским полом, — кто сильней заденет другого, — я задумчиво опускаю голову на стол.
Итак, Кира не собиралась пить таблетки, но они каким-то образом оказываются в её ладони. Первое, что приходит на ум, это, конечно, подстава. Выходит, те синие капсулы не лечат голову или живот. Они пригодны для чего-то другого. Вот только для чего?
Звенит звонок, и я нехотя поднимаю глаза на друзей. Надеюсь, что на друзей. Вчерашние мысли атаковали меня под действием злости и обиды. Возможно, я погорячилась, решив, будто близких людей не существует. Но пока не хочется делать скоропостижных выводов.
— У меня история, — сообщаю я.
— Я только что был там, — Астахов достает тетрадь из портфеля. — Петрова дала нам контрольную, так что возьми. — Он протягивает её мне. — Там есть ответы на новые темы.
— Спасибо.
— А что делать мне? — Кира устало встает и вновь протирает лицо руками. — У меня биология. — Она тяжело выдыхает. — Если я увижу человеческую селезенку или распятую жабу меня стошнит прямо на парту. Клянусь Богом, стошнит.
— Иди домой.
— Там мне не станет лучше.
— Тогда не иди.
— Астахов, твоя логика просто великолепна!
— Потерпи немного, — предлагаю я, и краем глаза вижу, как Леша улыбается. — Уроки закончатся, и пойдем домой вместе.
— Хочешь, чтобы я ждала ещё три часа?
— У меня остались литература, МХК и физкультура. Бред, а не уроки, так что я могу составить тебе компанию.
— Отлично. — Кира кивает парню, а затем улыбается мне. — Представляешь, сам Астахов составит мне компанию.
— Ладно. Делайте, что хотите, а я уже опаздываю.
Встаю и иду в кабинет.
Неожиданно понимаю, что должна проверить бар, попытаться найти таблетки. Вдруг одна из них осталась на полу?
В таком случае, мне даже выгодно не пересекаться сегодня ни с Кирой, ни с Лешей. Я хочу самостоятельно разрешить проблему, которая касается не только меня, но и всей стаи. Хотя нет. Я не просто хочу. Я должна.
Откуда чувство ответственности в этот раз? Карина моя сестра — в данной ситуации моё желание разобраться вполне естественно. Но что здесь? Понятия не имею, но не могу сопротивляться.
Итак, решение покончить со стаей откладывается. И я не расстроена. Напротив, на моем лице появляется улыбка. Узнать правду, докопаться до истины — как же приятно не следовать за кем-то, а самой решать проблемы, справляться с неприятностями без чьей-либо помощи. Это вдохновляет на подвиги. Я уверена: большинство людей, делающих что-то важное и выдающееся, прибывают именно в таком настроении.
После истории, я уже не настроена идти на последующие уроки. Меня тянет на улицу, я хочу поскорей обыскать бар. Но прогулять английский, литературу и физику не вариант. Только не в первый день, после выписки из больницы.
Я заворачиваю за угол, и неожиданно врезаюсь в кого-то. Поднимаю глаза. Вижу Карину.
Хочу сказать ей о том, что она слепая идиотка, как вдруг замечаю огромный отек на её щеке, и замираю. Сестра растеряно опускает голову, надеется скрыть его, но уже поздно. Я уже увидела.
— Господи, — беру Карину за локоть и тяну на себя. — Что с тобой?
— Отпусти, — рявкает она, и закрывает лицо свободной рукой.
— Кто тебя ударил?
— Не твоё дело!
— Откуда это? — я раздражена. Гнев кипит в жилах, громко выдохнув, я толкаю сестру вглубь коридора и припечатываю спиной к стене. — Кто это с тобой сделал?
— Я сказала, отпусти!
— Карина! Перестань сопротивляться!
— Отпусти меня! — она резко вырывает руку и смотрит на меня так, словно я оскорбила её, унизила. В глазах сестры столько ненависти, что у меня скручивает желудок. Карина качает головой и чеканит. — Больше никогда не прикасайся ко мне, ясно?
— Да, что с тобой такое? — в моем голосе столько отчаяния. — Что происходит? Откуда этот отек? — Смотрю на овальное пятно темно-красного цвета, и прикусываю губу. — Скажи мне, прошу тебя.
— Просто оставь меня в покое!
— Но почему ты не хочешь рассказать? Почему скрываешь? Карина, я же твоя сестра. Ты можешь мне доверять.
— Держись от меня подальше, — проигнорировав вопросы, отрезает она и разворачивается ко мне спиной.
— Эй! — Я грубо хватаю сестру за плечо и поворачиваю лицом к себе. — Я ещё не договорила.
— Зато я закончила.
— Боже, да что с тобой происходит?
— Ещё раз притронешься ко мне, и я скажу маме, что это ты меня ударила. Ясно?
— Что? — я ошарашено расширяю глаза. — Что ты сказала?
— Что слышала. — Сестра неуверенно поправляет волосы, прикрывая отек.
— Ты, что, сошла с ума?!
— Я надеюсь, мы поняли друг друга.
Затем Карина смиряет меня жестким взглядом и уходит.
Вот так просто, моя сестра разворачивается ко мне спиной и начинает идти в противоположную сторону.
У меня в груди что-то взрывается. Становится так больно, что я невольно хватаюсь рукой за сердце и отхожу назад. Нахожу опору спиной, откидываю голову и закрываю глаза. Не могу поверить в то, что человек, которого я вырастила практически в одиночку, разговаривает со мной в подобном тоне. Чувство дикой обиды проедает органы, словно кислота. Мне хочется кричать от досады, хочется вопить во все горло. Но я молчу. Прикусываю губу и открываю глаза. Надеюсь, увидеть, как Карина возвращается ко мне. Но она этого не делает. Более того, я уже даже не замечаю её удаляющейся спины.
И тут вдруг мне становится ясно: пора менять свой план.
На лице у сестры отек: удар, размером с кулак. Если она подхватила его не в стае, тогда где? Выходит, что некоторые ушибы, гематомы и синяки могли возникать на её теле не по вине Шрама и его сборища. По словам предводителя, она проявляла себя раза три, четыре максимум. Откуда тогда отеки в течение месяца? Как появились багрово-синие пятна на лице, руках и животе? Где она находилась до поздней ночи?
Вывод: Карина лжет. Она нагло лжет и собирается скрывать правду. Она пропадает, набирается проблем, возвращается, унижает меня и думает, что всё нормально? Она, серьёзно, так думает?
Я сжимаю кулаки. Не стерплю подобного отношения к себе! Не стерплю, когда мне плюют в лицо. Не стерплю, когда мою сестру бьют! Не стерплю, когда она позволяет этому случиться.
Срываюсь с места и иду к расписанию. У Карины ещё один урок, но пойдет ли она на него?
К черту английский, литературу и физику. Теперь у меня появились более важные дела.
Я бегу на химию.
Захожу в кабинет и натыкаюсь на недоуменный взгляд Дениса Воротникова. Жирный, низкий мальчик. У него воняет изо рта, и я знаю об этом, потому что Карина сидит вместе с ним уже два года.
— Ты не видел мою сестру?
— Видел. — Парень пытается выглядеть взрослым и статным. Но на самом деле, мне даже смешно от того, как выперта его грудь и как сомкнуты брови. Это не производит никакого впечатления. — Она попросила, чтобы я прикрыл её.
— Видел. — Парень пытается выглядеть взрослым и статным. Но на самом деле, мне даже смешно от того, как выперта его грудь и как сомкнуты брови. Это не производит никакого впечатления. — Она попросила, чтобы я прикрыл её.
— Прикрыл?
— Да. Вроде Карина собиралась уйти домой. Сказала, что у неё болит голова.
Киваю и несусь вон из кабинета. Надеюсь, перехватить её у раздевалки. Так и происходит.
Карина надевает пуховик, перекидывает через плечо сумку и двигается к выходу.
Я не отстаю.
На улице сестра сворачивает в противоположную от остановки сторону, идет вдоль небольшого рынка и пересекает проезжую часть. Я уверенно следую за ней, хотя понятия не имею, куда ведет данный маршрут.
Карина сбавляет скорость и идет в сторону аптеки.
— Лия?
Недоуменно замираю, услышав своё имя. Осматриваюсь, и замечаю Киру с Лешей. Непроизвольно пригибаюсь и прижимаю палец к губам.
— Тише, — требую я, и подхожу к друзьям. — Вы что здесь делайте?
— Решили купить слойки. — Безобидно протягивает блондинка. — А вот что здесь делаешь ты? Разве мисс правильная девочка, не должна была пойти на уроки?
— Планы изменились.
— Почему?
— Карина, — я киваю в сторону аптеки. — Что-то не так.
— О чем ты? — Леша серьёзно смотрит на меня.
— Я только что столкнулась с ней в коридоре, и знаете, что увидела? — Мои глаза наполняет гнев. — Отек. Огромный отек на её лице.
— Отек? — Кира удивленно вскидывает брови. — Но откуда?
— Понятия не имею! Если она зарабатывает себе синяки не в стае, тогда где? — Я протираю лоб и тяжело выдыхаю. — Именно поэтому я решила не идти на уроки и проследить за ней. Вдруг она приведет меня к подонку, который оставил на её щеке этот отек.
— Ох, ты как всегда! — возмущается Астахов. — Почему не сказать нам? Почему решаешь всё самостоятельно?
— Проблемы моей сестры не должны вас касаться.
— Ах вот как. — Усмехается парень. — Неужели?
— Лия, — вступает в разговор Кира. — Не говори глупостей. Леша прав: идти одной — полное безрассудство, особенно сейчас, когда в нашей стае происходят странные вещи. Кто знает, что может случиться.
— И что теперь вообще не выходить из дома? Сидеть в четырех стенах и молиться? — я саркастически усмехаюсь. — Карина — моя сестра, не ваша. Вы не обязаны носиться за ней и прибирать то, что она натворила.
— Зато мы будем носиться за тобой, — отрезает блондинка. — В твоих же интересах рассказывать нам сразу, что к чему, чтобы потом мы не нахватались неприятностей.
— Что за глупое желание защитить меня?
— Почему глупое? — удивляется Астахов. — Вполне нормальное. Ты бы сделала то же самое на нашем месте.
Я смотрю на парня и выдыхаю. Он прав. Я бы не осталась в стороне, будь у него или у Киры проблемы.
— Хорошо, — я взмахиваю руками. — Как хотите. Если вам охота прибавить к своим проблемам ещё и таинственные походы моей сестры: давайте. Я не против.
— Вот и отлично.
— Смотрите, — Кира указывает в сторону аптеки. — Твоя сестра купила что-то и сейчас идет к остановке.
— Я слышала, родители не скупились тебе на новую машину? — я поворачиваюсь к Астахову.
— Так и есть.
— И где же она?
— Возле школы.
— Тогда скорей иди за ней. Мы не должны упустить Карину из вида.
Парень кивает и срывается с места.
— Как вовремя мы купили слойки, — улыбается блондинка. — Хотя бы перекусим, играя в детективов.
— Как вовремя Леше купили машину. — Поджимаю губы: мне сейчас не до еды.
Неожиданно я замечаю, как за несколько метров до остановки, Карина резко сворачивает вправо и скрывается в узком переулке.
— Черт её подери! — выругиваюсь и растеряно смотрю на Киру. — Куда она пошла?
— Понятия не имею.
— Мне нужно за ней.
— Подожди, — блондинка ловит мой локоть, когда я срываюсь с места. — Астахов подъедет через несколько секунд. Давай подождем.
— Что? О чем ты? Мы опоздаем. — Выдыхаю. — Я не могу упустить Карину. Я должна идти!
— Но Лия.
— Ты знаешь, куда я пошла. Дождись Астахова, и идите за мной. Ясно?
Вырываюсь и бегу через дорогу. Слышу, как блондинка кричит мне вслед, но не оборачиваюсь. Почему-то в голове возникает образ злой Киры. Сомкнутые брови, покрасневшие щеки. Эта девушка, так же как и я не терпит, когда что-то выходит из-под контроля.
Меня едва не сбивает автобус, когда я пробегаю около остановки. Приходится налететь на какую-то женщину. Та недовольно фыркает, и начинает причитать. Мне плевать.
Я забываю о ней так же быстро, как срываюсь с места и вновь продолжаю бежать за сестрой.
В переулке, куда несколько минут назад свернула Карина, темно и грязно. На стенах старые граффити, на мокром асфальте остатки еды и гнилые коробки из переполненных мусорных баков. Стоит ужасная вонь, и мне приходится прикрыть рукой нос. Иду дальше, и натыкаюсь на высокую арку. Пройдя через неё, выхожу во двор. Оглядываюсь и замечаю сестру. Она неуверенно осматривается, и даже на таком большом расстоянии, я вижу страх на её лице. Может, даже панику.
Порывшись в сумке, Карина подходит к детской площадке и садится на колени около поломанной качали-вертолета. Затем она достает синий пакет, открывает его, проверяет содержимое, ещё раз оглядывается, и я резко прячусь за угол. Тяжело выдыхаю и осторожно выгибаюсь, чтобы продолжить следить. Вижу, как сестра прячет пакет на дне качели, резко поднимается и начинает стремительно двигаться в мою сторону.
Уверенно отбегаю от арки и скрываюсь за мусорным баком. В горле поднимается ком, меня начинает тошнить, едва я замечаю остатки какого-то прогнившего мяса. Приходится глубоко вдохнуть и крепко зажмурить глаза. Это первый раз в моей жизни, когда я прячусь на мусорке.
Хотя, может и не первый…
Слышу, как сестра бежит по мокрым лужам. Она испугана, я это чувствую. Я даже улавливаю её громкое, прерывистое дыхание, когда она выбегает из двора и несется в сторону остановки. Неужели Карина плачет?
Отбрасываю эту мысль и открываю глаза. Осторожно выглядываю из-за мусорного бака, и медленно поднимаюсь на ноги.
Мои извилины работают слишком быстро. Куча идей сваливается на мои плечи, и они начинают давить на них сильней, чем эти грязные старые стены переулка.
Что в пакете? Чего так боится Карина? Откуда её отек?
Я срываюсь с места и иду к детской площадке. Только когда передо мной оказываются качели-вертолет, я понимаю, что не шла, а бежала. С любопытством сажусь на колени и дрожащими руками достаю, тщательно спрятанный на дне, синий пакет.
Выдыхаю.
От мысли о том, что я сейчас увижу, мнепочему-то становится не по себе.
Открываю его и замечаю на дне деньги. Много денег.
Мои глаза широко раскрываются, когда пересчитав, я обнаруживаю сорок пять тысяч.
Испуганно прячу содержимое обратно, и громко выдыхаю. Откуда у Карины столько денег? Неужели моя сестра воровка, а отек на щеке — это лишь последствие после преступления?
— Эй ты!
Растеряно смотрю назад и вижу двух парней. Они высокие. Они злые. И, кажется, они пришли за тем, что сейчас находится у меня в руках.
Я резко поднимаюсь на ноги, и автоматически прячу пакет за спину.
— Что вам нужно? — решительно спрашиваю я.
— Отдай пакет, иначе у тебя будут большие неприятности, — угрожает мне брюнет в темно-зеленой куртке. Я бы сказала, что ему лет двадцать, может даже года двадцать три, но приходится опровергнуть данную теорию. Я замечаю, что из-под расстёгнутой ветровки выглядывает воротник коричневого пиджака. И это говорит мне о том, что парень школьник. Почему я так думаю? Просто в соседнем лицее форма сделана из такой толстой ткани. Мы всегда смеялись над тем, как коричневые пиджаки глупо смотрятся вместе с темно-сиреневыми штанами. — Я даю тебе несколько минут.
— С каких это пор школьники отнимают деньги у других школьников?
— Ты нарываешься? — усмехается его напарник. Он чуть пониже, но зато у него широкие плечи. Уверена, драться этот парень умеет очень даже хорошо. — Просто верни нам пакет.
Итак, у меня два варианта. Или быть побитой за то, что начну сопротивляться, или быть побитой за то, что легко сдалась.
Что выбрать?
— Я так понимаю, именно вы угрожали моей сестре, — осторожно начинаю, и мимолетно смотрю на арку. Возможно, мне удастся сбежать. — Вы не подумали, что вам так просто не сойдет это с рук.
— И что ты нам сделаешь?
— Речь сейчас не обо мне. Если мой отец узнает, что на его дочь подняли руку какие-то вшивые придурки, он убьет вас. Так и знайте.
— И где сейчас твой папочка? — холодно спрашивает тот парень, что с широкими плечами и делает шаг ко мне навстречу. — Не думаю, что он успеет приехать из Москвы и спасти твою задницу.