— Жалко? — у меня запершило в горле. — Так всё дело лишь в жалости?
— А ты что подумала? Конечно, мне стало тебя жалко. Ты бы видела себя со стороны…
— Ясно, — быстро отрезаю я, и вскидываю перед собой руки. — Можешь не продолжать.
— Я не знаю, что ты там себе навыдумывала, — медленно произносит Кира и приближается ближе ко мне. — Но ты должна уяснить, что не все такие же добрые как я. Больше не приходи в парк, иначе не отделаешься так легко.
— Легко? — усмехаюсь я. — У меня вместо живота один огромный отек, а на плече гематома размером с Африку. Это легко, по-твоему?
— Да, это самое безобидное, что могло с тобой произойти. Большинство чужаков не возвращаются домой, они попадают в больницу.
— То есть я не первая, кто посягает на территорию Шрама?
— Конечно. Ни ты первая, ни ты последняя.
— Я спрошу ещё кое-что, и ты от меня отделаешься, — обещаю я, а затем недоуменно пожимаю плечами. — Зачем ты туда ходишь, если понимаешь, что люди не уходят из парка в целости и сохранности?
— Боюсь, отвечая на этот вопрос, я займу слишком много твоего времени.
— Ничего страшного. Я никуда не спешу.
— Просто забудь обо всем, Лия, — советует мне Кира, и я вижу в её глазах далеко не жалость. Скорее всего, это забота. Но мне абсолютно не ясно, почему на её лице появляется данное выражение. — Забудь о Шраме, о поединке, забудь обо всем. Так будет гораздо лучше и безопасней.
— Для кого?
— Для тебя, — немного помолчав, блондинка добавляет. — И для твоей сестры.
— Оглянись! Люди вокруг умирают, ты же знаешь. И я уверена, что практически все из списка связаны с вашей стаей! Так почему же ты, как и остальные подростки, продолжаешь ходить туда? Или почему вы хотя бы бездействуете?
— Ты сказала, что задашь последний вопрос…
— Но ты мне на него не ответила.
— Если я не ответила, значит, на то есть свои причины. — Кира устало пожимает плечами и вновь оглядывается. — Радуйся, что ты дышишь, что Карина в порядке, и живи дальше! Не надо лезть туда, где тебе не место.
— Мне просто интересно.
— Осторожней. Твой интерес может завести тебя слишком далеко, — девушка в последний раз бросает на меня обеспокоенный взгляд и уходит.
Я ещё долго смотрю ей вслед, даже не имея понятия, почему сама так сильно хочу разобраться в данной проблеме. Наверно, она права. Я и Карина выбрались, мы живы, почему бы не забыть вчерашний день, как страшный сон?
Ответ приходит вместе с болью в спине.
Я и так слишком много забыла. Теперь все, что со мной происходит, кажется мне важным и ценным. Даже такие ужасные события, как встреча с Шрамом, избиение и гематома на плече.
Я прихожу в столовую, когда до звонка остается десять минут. Следующим уроком у меня физкультура, так что спешить некуда: я все равно не смогу даже нагнуться за мячом. Меня быстро обслуживают, я поднимаю поднос и иду к центру зала.
Практически все столы пусты, и мне предоставляется огромный выбор. Правда, пока я думаю, куда бы мне сесть, кто-то берет меня за руку, и ведет к столику у окна. Я не сопротивляюсь, так как прекрасно осознаю, кто это.
— Пользуешься моей травмой, Астахов? Иначе я бы сейчас с удовольствием попыталась вновь вывернуть тебе руку.
— Прости меня, Лия, — выдыхает парень и помогает мне сесть. — Прости, пожалуйста.
— Я прощу, но только после того, как ты объяснишь мне: какой же силой воли надо обладать, чтобы просидеть в машине практически полчаса и не прийти мне на помощь?
— Я не мог прийти.
— Правда?
— Да, мне там не место.
Я смотрю на Лешу, и сгораю от злости, но мне приходится взять себя в руки, и я отпиваю чай.
— То есть, — глотнув, протягиваю я. — Мне получается, там место, а тебе — нет. Очень интересная теория.
— Я же извинился.
— Но это ничего не меняет. Я не смогу забыть то, что ты отсиживался в машине, пока меня избивал тот парень. Как мне доверять тебе после этого?
— Я и не прошу забывать. Просто попытайся понять, — Астахов тяжело выдыхает и нервно протирает лицо. — Я многое не могу объяснить тебе, но надеюсь, что ты просто поверишь.
— Поверить на слово? — Я смеюсь и откусываю бутерброд. — Ага, сейчас.
— Не говори с набитым ртом, — поучает он, на что я язвительно корчусь. — Лия, — вновь серьёзно начинает он. — Ты же меня знаешь. Я бы ни за что, не бросил тебя просто так. К тому же, я понимал, что ты не пострадаешь.
— Что?! Я же…
— Не пострадаешь сильно, — быстро добавляет он, и раздается школьный звонок. Парень кладет голову на руки, и устало выдыхает. Мне даже становится не по себе. Может, я, и правда о чем-то не знаю?
— В таком случае, объясни мне, что же тебя так напугало? — Идти на перемирие — не мой конек. Но потерять ещё и Лешу — слишком сложно. — Почему ты побоялся прийти за мной?
— Не сейчас. Я скажу тебе, но только не сегодня.
— Почему не сегодня? Неужели завтра что-то изменится?
— Я не знаю. Но сейчас… сейчас я к этому не готов. Да и ты тоже не готова.
Его слова озадачивают меня. Готова, не готова — какая разница? Главное, узнать правду. Разве не так?
Но мои мысли прерываются телефонным звонком.
Астахов поднимает голову, достает сотовый и, увидев имя на дисплее, застывает в ужасе. Затем он нехотя подносит телефон к уху, и спрашивает:
— Что тебе нужно?
Длительное молчание. Его зеленые глаза становятся все больше и больше, а потом вдруг закрываются. Парень качает головой из стороны в сторону и выдыхает так громко, что я испуганно съеживаюсь.
Я гадаю, кто же это может быть, и что происходит? Почему Леша напуган? Может, что-то с его родителями? Они узнали о результатах его теста? Хотя тогда совершенно не вписывается его грубый тон вначале: с предками так разговаривать — себе же делать хуже.
Но в чем же в таком случае проблема?
Астахов кладет трубку и открывает глаза.
— Что? — недоуменно спрашиваю я. — Что случилось?
— Карина, — медленно отвечает он и следит за моей реакцией. Она не заставляет его долго ждать. Я сжимаю в руке чашку с чаем и нагибаюсь вперед.
— Что с ней? Где она?
— Кажется, твоя сестра окончательно потеряла голову.
— Твою мать, Леша, что происходит? — взрываюсь я, и тогда парень отвечает.
— Она вновь пошла в стаю, и сейчас готовится пройти четвертое испытание.
— Что? — Я буквально чувствую, как внутри разгорается пожар. Появляется отчаянный вопрос: зачем? Зачем она это делает? — Не может быть. Я буквально несколько часов назад была с ней рядом!
— Видимо, она пришла в школу для вида. На самом деле, сейчас она в нескольких километрах отсюда, готовится продолжить инициацию.
У меня кружится голова. Я отставляю чашку, и едва сдерживаюсь от слез. Может, стоит позвонить родителям? Стоит рассказать им правду? Я ведь не выдержу ещё одного избиения. Эгоистичная часть меня кричит так сильно, что приходится вспомнить удары в живот, удары в плечо, вспомнить всю боль, и мне становится так плохо. Я сижу сгорбленная, совершенно не представляя, что делать.
— Нужно торопиться, — отрезает Астахов и кладет свою руку поверх моей. — Мы должны поехать за Кариной, или позвонить родителям. Действовать нужно немедленно.
— Леш, она наверно издевается надо мной, — слабым голосом протягиваю я. — Неужели ей так не важна жизнь?
— Потом ответим на эти вопросы, Лия. Сейчас срочно нужно предпринять что-то, или Карине не поздоровится!
— Но что я могу? Что?
— Ты можешь все, — уверенно отрезает Астахов, и я недоуменно поднимаю глаза. — Ты способна на многое, Лия. Поверь мне, если кто-то и в состоянии защитить твою сестру, так это ты.
— Но ведь раньше ты считал, что разумней попросить помощи у взрослых.
— Я и сейчас так считаю, просто ты — другая. — Он смотрит на меня с такой нежностью, что мне становится неловко. — Ты способна спасти любого, кто тебе дорог. И я не понаслышке знаю об этом.
Я прикусываю губу и смотрю на свои бледные руки. Итак, какова вероятность того, что сегодня я и вовсе не вернусь домой? Стая не принимает чужаков, так если ли у меня шанс спасти сестру ещё раз?
Неожиданно в моей голове созревает план.
Я встаю из-за стола, и, не поддаваясь боли, хватаю со стула сумку.
— Идем. Я знаю, что делать.
Когда мы подъезжаем к воротам старого вокзала, нас встречает Кира. Я удивлена, что вижу её, и резко поворачиваю голову в сторону Леши. Может, он объяснит мне, почему она здесь. И почему мы вообще приехали к вокзалу, когда стая обитает в парке? Но парень даже не смотрит на меня. Паркуется, и медленно выходит из машины. Я вылезаю следом за ним и останавливаюсь перед блондинкой.
— Кира, что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь помочь, — на выдохе произносит она и смотрит на Астахова. — Вы вовремя. Инициация начнется через несколько минут.
— Кира, что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь помочь, — на выдохе произносит она и смотрит на Астахова. — Вы вовремя. Инициация начнется через несколько минут.
— Я гнал, как мог.
— Подождите, — недоуменно протягиваю я, и смотрю сначала на Лешу, потом на блондинку. — Это ты ему звонила? Ты сказала, что Карина здесь?
— Да, я.
— Но откуда вы знаете друг друга? В смысле, да, мы учимся в одной школе, но…
— Ты опять задаешь слишком много вопросов, — перебивает меня Кира и ставит на пояс руки. — Я понятия не имею, что ты собираешься делать, но твоя сестра меня уже порядком достала. Нежели ты не могла объяснить Карине, что общаться с плохими дядьками вредно для здоровья?
— Она не слушает меня.
— Я бы тоже не стала слушать, — смеется блондинка, но быстро берет себя в руки. — Леша сказал, у тебя есть план.
— Да, есть. — Сейчас я уже сомневаюсь в нем, но по дороге до вокзала ничего умней не смогла придумать. — Он безумный, но мне кажется, что ты не будешь против. В конце концов, ты в стае, а вы привыкли совершать безумные поступки.
— Так и есть. Посвятишь меня?
— Нет. — Я выдыхаю. — Это мои проблемы.
— Как скажешь. — Кира начинает двигаться в сторону вокзала. — Следуй за мной.
— Ты идешь? — спрашиваю я Лешу, но он неуверенно качает головой. — Ладно. Сама разберусь.
Можно ли простить другу его страх? Наверно, можно. Но мне почему-то сложно это сделать.
Следуя за Кирой, я думаю о том, как попала в данную ситуацию. Почему связалась с этой бандой? Почему стала частью её истории? Раньше мне доводилось лишь читать в газетах о противоправных действиях некоторых членов стаи, а теперь я второй день подряд добровольно прихожу в самое её пекло.
Я слышу гул, и кровь стынет в жилах. Мы совсем близко.
— Я не могу провести тебя вплоть до стаи, — неожиданно говорит Кира. — Иначе мне придется несладко. Так что будь паинькой, и сама проделай несколько метров, договорились?
— Да, конечно.
— И лучше не совершай глупостей. Шрам не любит, когда люди пытаются повесить лапшу ему на уши.
— К счастью, мой план заключается вдругом, — тихо проговариваю я, и вижу на перроне столпотворение. Сердце охватывает ужас: какое же новичкам предстоит испытание?
— Все, дальше иди сама, — отрезает Кира и непроизвольно касается моего плеча. — Будь осторожна.
Я удивленно вскидываю брови, но когда собираюсь ответить, блондинка разворачивается и уходит. Почему она так добра ко мне? Почему волнуется?
Встряхнув головой, я выпрямляюсь. Спину тут же обдает жаром, но я не обращаю внимание. У меня ноет все тело, болят все конечности, а я иду вперед. Наверно, это смелость. Хотя, может, обыкновенная глупость.
Увидев меня, подростки начинают расступаться. Кто-то из них смеется, кто-то ошарашено молчит. Я бы то же удивилась, скажи мне кто-то сегодня утром, что я вернусь в стаю. Но такова реальность. Люди затихли, опустили бутылки с пивом, и уставились на меня с явным вопрос: какого черта я здесь делаю.
Наконец, я замечаю Шрама. Он стоит на краю платформы и смотрит на рельсы. Неужели его завораживает картина отвратительных железных полос? Разве это красиво?
Но затем он поворачивается ко мне, не скрывая удивления. Сначала я замечаю на его лице усталость, а потом гнев, ведь я ослушалась и пришла во второй раз.
— Ты страх потеряла? — недовольно интересуется он. — Разве вчера мы не обговорили, что ты больше не вернешься?
— Я прекрасно помню, что мы вчера обговорили, — уверенно отвечаю я, и замечаю справой стороны шесть человек. Они стоят друг за другом. Карина последняя. — Но кое-что изменилось.
— Что же именно?
— Отношение к моей сестре. Она решила, что можешь противоречить мне, и она ошиблась.
— Хмм… — Шрам неожиданно улыбается. — Интересно. То есть тебя злит то, что твоя сестра не захотела покидать стаю?
— Да, так и есть.
— Я наверно совсем тупой, потому что совершенно не понимаю: чего ты вмешиваешься? Она взрослая девочка и сама понимает, чего хочет и что ей нужно. Ты спасла её вчера, но сегодня она вернулась. Какова же вероятность того, что это не повторится снова?
— Она больше не будет являться членом вашей стаи, а значит, вернувшись, подвергнет свою жизнь риску. Огромному риску.
— И почему же она перестанет являться членом нашей стаи?
— Я займу её место, — по перрону проносится гул, Шрам удивленно вскидывает брови, и я слышу, как ко мне подбегает Карина.
— Какого черта? — взрывается она. — Я не собираюсь никуда уходить!
— Замолчи, — металлическим голосом отрезаю я и пронзаю сестру таким взглядом, что она бледнеет. — Стой рядом и не говори ни слова!
— Но какой мне прок, соглашаться с тобой? — лениво спрашивает Шрам. — Не легче сейчас вновь поставить тебя на место, и дело с концом.
— Я прекрасно помню, как вы относитесь к самоотверженности. Моя сестра идиотка, но, тем не менее, я лучше сама подвергну себя опасности, чем позволю ей сделать это.
— Мы отлично относимся к самоотверженности внутри стаи, но не со стороны чужаков.
— Взгляни на ситуацию под другим углом, — я начала терять надежду: неужели план не получится осуществить? — Какая тебе разница, я или Карина подчиняемся твоим приказам? А? Просто отпусти её, а дальше дело за мной. Если понадобится, я прикреплю её наручниками к батарее, но зато оставлю в живых.
— Ты так уверена, что твоя сестра умрет? Многие выживают после инициации.
— Многие? Я так не думаю.
Шрам задумчиво смотрит на меня: неужели решил рассмотреть моё предложение? Затем он сжимает губы, скрещивает перед собой руки и неожиданно говорит:
— Ладно. Я согласен.
— Что? — Карина краснеет, и срывается с места. — Но я хочу быть в стае! Я, не она!
— Твоя сестра явно дала всем понять, что ей неважно твое мнение.
— Потому что мне важна твоя жизнь! — я смотрю на Карину и недовольно хмурюсь. — Ты идиотка, если не понимаешь, во что ввязалась!
— Но это мой выбор!
— Пожалуйста, — я смотрю на Киру, но не произношу её имени. — Уведи её.
Блондинка кивает.
— Я никуда не уйду, — твердо произносит сестра. — Не тебе решать, что мне делать, а что нет.
— Ты ошибаешься. Именно мне решать!
— Но это несправедливо, — плачет Карина. — Я хочу быть в стае! Я хочу быть её частью!
В этот момент Кира берет её за локоть и грубо тащит за собой.
— Нет, — кричит сестра. — Отпусти меня! Лия, прошу тебя! — она пытается вырваться, но тщетно. — Лия!
Я отворачиваюсь, и крепко стискиваю зубы.
Не верится, что желание Карины быть среди этих животных перевешивает желание жить.
— Итак, — наблюдая за тем, как Кира уводит сестру, протягивает Шрам. — Выходит, ты будешь проходить инициацию вместо неё.
— Выходит, что так.
— Я сегодня в хорошем настроении, так что тебе повезло. Хотя, — он хмурится. — Хотя мне кажется, что было бы честней по отношению ко всем, поставить тебе одно маленькое условие.
— Какое же? — устало спрашиваю я. Я ещё не думала, как буду проходить испытания с ноющими конечностями, и почему-то только сейчас вспоминаю об этом. — Какое условие?
— Сегодня твой результат должен быть лучше результатов других. Тогда ты останешься в стае и продолжишь инициацию.
— В противном случае?
— В противном случае, — продолжает Шрам. — Ты будешь изгнана, а твоя сестра вернется на свое законное место.
— Хорошо, — безучастно отвечаю я, и чувствую, как покалывает в глазах. — Хорошо, я согласна на все условия.
— Отлично, тогда начнем, — парень потирает руки. — Первый поезд уже на подходе!
Почему-то я не удивляюсь.
Меня окатывает волна страха, ужаса, но не удивления. Я догадывалась, что будет за испытание, и внутри уже попыталась себя к нему подготовить.
Хотя можно ли себя к такому подготовить?
— Смысл данного испытания, — кричит Шрам, и люди внимательно поворачивают к нему свои головы. — Каждый из новичков выходит на рельсы и становится спиной к идущему поезду. Мы, зрители, засекаем время и считаем, за сколько метров до первого вагона, парень или девушка уходит в сторону. — Чуть помедлив, он добавляет. — И без фанатизма. Смерти нам ни к чему.
Подростки торжественно кричат, увидев очень далеко поезд. Я сглатываю, накопившуюся слюну, и сжимаю в кулаки потные ладони. На улице прохладно, но я вся горю, хочется обрызгать лицо ледяной водой, хочется упасть в сугробы, которых ещё нет, хочется прыгнуть в бассейн и лежать на поверхности. На лбу появляется пот. Сводит низ живота, и мне приходится признать, что боль в спине и в мышцах спасает меня: не дает расслабиться. Иначе я бы упала без чувств.
Когда первый парень, старше меня может года на два, прыгает с платформы к рельсам, и становится посередине, моё сердце останавливается. Я готова кричать от ужаса, но понимаю, что это не поможет: ни ему, ни мне.