Военные контрразведчики ни словом не упоминали о контейнере с мухами, но адмирал Кондраки точно знал, что он у японца был. Значит, перед тем как выстрелить себе в висок, диверсант успел спрятать его. Все разыгралось, как указывалось в отчете контрразведки об операции, неподалеку от свиноводческой фермы, которой на тот момент владел Том Бутман.
Теперь адмиралу была ясна картина появления ядовитой мухи в Гринхилсе. По какой-то причине произошла разгерметизация контейнера, заложенного в окрестностях фермы японским разведчиком.
Эту версию причин катастрофы Кондраки и изложил сенатору Ферри.
– Понятно, – сказал тот, выслушав адмирала. – А если япошки заслали к нам пару десятков таких диверсантов и сотни мух хранятся где-то в земле, ожидая своего часа?
Адмирал пренебрежительно хмыкнул и ответил:
– Япония не решилась пойти на масштабное применение мух, так как сама не успела создать средства защиты от них. У меня есть вся переписка лаборатории 733 и документы японского правительства по этому поводу. Контейнер, заложенный диверсантом в районе Гринхилса, – первая и последняя партия тэнгу, оказавшаяся на американской территории.
Из материалов, находящихся в его руках, адмирал знал, что в августе 1944 года, когда стало окончательно ясно, что Страна восходящего солнца проигрывает войну, японский генштаб направил правительству план создания пояса безопасности вокруг своей страны, подготовленный начальником лаборатории 733. В этом документе Сиро Машимото предлагал рассеять мух-убийц с помощью самолетов и воздушных шаров над территориями Соединенных Штатов, Северного Китая, Сибири, стран Юго-Восточной Азии.
«Безмозглая авантюра! – высказался в отношении плана тогдашний премьер-министр Тодзе. – Это не пояс безопасности, а удавка для Японии!»
На заседании кабинета премьер резко высказался против применения ядовитых мух при отсутствии защиты от них. Он считал, что это могло принести катастрофические последствия для самой Японии.
По решению японского правительства наращивание потенциала нового биологического оружия на острове Ликпо было приостановлено. Главной задачей лаборатории 733 стала разработка защиты от тэнгу, но времени не хватило.
– Меня тут кое-что радует, – выслушав адмирала, заметил Ферри. – Гринхилс показал, что средства, способного остановить тэнгу, сейчас нет. Отличная демонстрация устрашения. Кстати, пришли мне с десяток ампул защитной вакцины. Гринхилс, конечно, от меня далеко, но на всякий случай пусть они будут под рукой.
– Сделаю, – пообещал Кондраки. – Вот еще что… – Адмирал хотел сказать сенатору о том, что связь с группой Аптекаря прервалась, но передумал, решил вначале разобраться в ситуации сам. – Ладно, это потом. До связи!
По распоряжению командующего над Ликпо висел разведывательный спутник «Фог», наделенный способностью видеть наземные объекты сквозь самую плотную облачную завесу. Космический шпион фиксировал на фотокамеру происходящее на острове и каждые три часа направлял снимки на адмиральский компьютер.
Усевшись за стол, Кондраки включил монитор, пощелкал кнопками и нашел нужную программу. Фотографии, сделанные спутником, поражали своей четкостью.
Стивен полюбовался цветными снимками острова, окруженного белой полосой прибоя, и возбужденно потер ладони. «Фог» очень даже неплохо делал свое дело. Адмирал рассмотрел общий план и стал разглядывать Ликпо по частям, стараясь получить максимально крупное изображение.
Остров выглядел необитаемым и безжизненным. Но адмирал знал, что это не так, и продолжал всматриваться в экран, пытаясь обнаружить признаки деятельности группы Аптекаря. В первую очередь его интересовало состояние бункера, в котором хранились ядовитые мухи.
Под адмиральскими пальцами прокрутилось колесико компьютерной мыши, приближая изображение. Вот скала, возвышающаяся над Ликпо, каменная площадка перед входом в бункер.
Тут Кондраки увидел самое страшное: вход в бункер был открыт! Рядом с этой узкой темной щелью, зиявшей в отвесной стене утеса, лежало неподвижное тело. Сбоку от него валялся автомат. В человеке, лежащем на спине в неестественной позе, адмирал узнал Уизли Роджера. На голове Аптекаря белел бинт.
Кондраки резко встал из-за стола.
«Что же могло случиться? – подумал он и лихорадочно потер виски. – Программа закончилась. Оставалось только избавиться от балласта, с чем команда Аптекаря уже трижды легко справлялась. И на тебе! Может, дело в неосторожном обращение с тэнгу? Но, если так, то зачем автомат и с чего бинт на голове Роджера? Почему он оставил бункер открытым?!»
На других снимках адмирал увидел выход яхты из грота. На носу «Калифорнии» стоял седой мужчина, в котором Кондраки опознал Змеелова, виденного прежде на других фотографиях.
Логичные рассуждения привели адмирала к очевидному выводу. На Ликпо произошел конфликт, стоивший жизни Аптекарю. Победители покинули остров на яхте. Возможно, они захватили с собой какое-то количество ядовитых мух.
Перед Кондраки встала та же проблема, которая весной 1945 года стояла перед японцами: как не допустить попадания биологического оружия в чужие руки. Тогда, в самом конце войны, положение на Тихоокеанском театре военных действий стремительно менялось в пользу Соединенных Штатов. Над морскими каналами, связывающими Ликпо с метрополией, нависла угроза.
Сиро Машимото распорядился уложить документацию о деятельности лаборатории 733 в сейф и переправил его генералу Мицуре Усидзиме, руководившему обороной Окинавы. В ответ тот приказал ликвидировать подопытных, пока еще остающихся в живых, замуровать вход в бункер и приготовиться к эвакуации.
С Окинавы на Ликпо вышел транспорт «Хофуку Мару» в сопровождении крейсера «Икадзути». Однако когда конвой добрался до острова, связь лаборатории с центральным командованием уже прервалась.
Окончательные решения Сиро Машимото принимал на свой страх и риск. Он не мог примириться с тем, что его проект останется невостребованным. Начальник лаборатории отправил транспорт с персоналом в обход блокированной Окинавы на Осаку, сам погрузился на крейсер и приказал капитану отплыть в другом направлении.
Двенадцатого апреля 1945 года самолеты, взлетевшие с американского авианосца «Банкер Хилл», потопили «Хофуку Мару», двигавшийся без прикрытия. Погибли все сотрудники лаборатории. Это случилось в ста семидесяти пяти километрах юго-восточнее Окинавы.
Сиро Машимото пережил свою команду на семь дней. Девятнадцатого апреля 1945 года торпеда, выпущенная с подводной лодки «Макрель», разнесла кормовую часть крейсера «Икадзути». Японский корабль затонул у западного побережья США на расстоянии ста пятидесяти семи морских миль от города Сан-Франциско.
Основные силы японцев на Окинаве были разгромлены. Американская армия стала сжимать железное кольцо вокруг катакомб, в которых укрывался командующий группировкой. Генерал Усидзима приказал командиру взвода охраны вскрыть несгораемый сейф и уничтожить документы лаборатории 733. Сам он проявил верность присяге и совершил ритуальное самоубийство.
Последнее распоряжение генерала его подчиненные выполнить не успели. На подземные укрепления, в которых укрывался взвод, вылилось море пламени из огнеметов американских морских пехотинцев. Шансов на спасение у японских солдат не осталось.
Их командир сделал то, что предписывал ему воинский долг. Он привел в действие фугас, замурованный в скале. Обрушившиеся своды пещеры погребли под собой обугленные тела бойцов и секретные бумаги лаборатории 733.
Однако документация не пропала. Через много лет после окончания войны американские саперы, расчищавшие от завалов японские подземные укрепления, обнаружили сейф лаборатории 733 и передали его адмиралу Кондраки, на тот момент командовавшему военными базами США на Окинаве.
Кондраки отлично знал японский. Ознакомившись с материалами, он понял, что небеса послали ему инструмент, с помощью которого он может захватить власть в США, а затем и во всем мире. С назначением Кондраки на пост командующего Восточноазиатской группировкой ядовитые мухи, находившиеся на острове Ликпо, оказались в зоне его контроля.
Для осуществления честолюбивых планов требовались деньги. Адмирал нашел их у председателя Ассоциации производителей вооружений. Он рассматривал Майкла Ферри как временного попутчика, которого собирался затем вывести из игры и взять на себя роль первой скрипки.
Гибель Аптекаря не особенно расстраивала командующего. Роджер сделал свое дело, и нужды в нем более не имелось.
Кондраки прекрасно понимал, что оставлять в живых свидетелей эксперимента, бежавших с острова на яхте, нельзя было ни в коем случае. На фотографии отплытия «Калифорнии» космическая электроника зафиксировала время выхода кораблика в открытый океан: двенадцать часов двадцать семь минут.
Адмирал взглянул на часы: без четверти два. За это время беглецы не могли уйти далеко от острова. Нужно было действовать быстро и решительно.
Приключения Мишкина
«Срочно нужны живые экземпляры, а от Лодыгина никаких новостей», – думал Строев, посмотрев очередной телевизионный репортаж из Гринхилса.
Пальцы Александра Ивановича нервно барабанили по столу. Ему приходилось опять напоминать военному атташе в Вашингтоне, что от него ждут результата.
Полковник Лодыгин в большом волнении расхаживал по кабинету, раздраженно повторяя про себя одну и ту же фразу из последней телеграммы Центра: «Просим ускорить выполнение важного задания генерала Строева. О предпринимаемых вами шагах и достигнутых промежуточных результатах просим информировать».
Да если бы была такая возможность, разве он не добыл бы эту проклятую муху? Полковник Лодыгин сделал все, что только мог. Он послал в эту дыру под названием Гринхилс старшего лейтенанта Мишкина, который был обязан разбиться вдребезги, но добыть предмет озабоченности Центра.
Военный атташе с нетерпением ожидал условных сигналов от подчиненного, но мобильник, постоянно лежавший на столе, лишь просигнализировал о прибытии Мишкина в Гринхилс и упорно молчал. Других сообщений от старшего лейтенанта не последовало.
Недавним решением американской администрации Гринхилс был объявлен зоной повышенной опасности. Какие еще меры можно принять, если эта самая вожделенная муха носится над улочками маленького городка, находящегося почти в трех тысячах километров от Вашингтона? Все въезды в этот городок перекрыты, а сотрудник, направленный туда, как в рот воды набрал!
Николай Васильевич злился на себя за то, что доверил такое ответственное задание сотруднику, еще не набравшемуся опыта работы за границей. Он в сердцах выругался, перестал бегать вдоль стола и уселся в кресло. В его голову приходили мысли не самого оптимистического характера. Причиной упорного молчания старшего лейтенанта могли стать его задержание, гибель от укуса ядовитой мухи или какой-нибудь несчастный случай.
«Где Мишкин? Куда он девался?» – неотступно стучала в висках Лодыгина одна и та же мысль.
С Мишкиным же произошло следующее. В тот момент, когда сержант Гудман прятал в карман документ на имя Карлоса Родригеса, в салоне патрульной машины вновь заговорила рация.
– Вилли! – через открытое стекло услышал Виктор обеспокоенный голос дежурного. – Ограбление на твоем участке! Неизвестный тип выкрал ядовитых мух у профессора Брегеля.
Пальцы старшего лейтенанта до боли впились в баранку. Все так хорошо начиналось! Неужели он провалит задание из-за элементарного превышения скорости?
– Срочно двигай в лабораторию! – прокричал дежурный.
– Но я сейчас разбираюсь с нарушителем, – возразил Гиббон, застегивая на молнию карман, в который упрятал изъятый документ.
– Дело такое, что не терпит. Брось все и действуй! – настаивал дежурный.
Гудман заколебался, хотел что-то ответить ему, но передумал, вытащил права и протянул их владельцу.
– Повезло вам, мистер Родригес! У меня срочный вызов, – заявил он, окатил напоследок недоверчивым взглядом лысеющую голову нарушителя и добавил: – Скорость не превышайте! В следующий раз так просто не отделаетесь!
Взревел двигатель. В два приема полицейский развернул машину и ринулся в сторону центра города. Путь для человека с правами на имя Карлоса Родригеса был свободен.
– Следующего раза не будет, – сказал сам себе Мишкин, нажимая на педаль акселератора.
Небо на востоке стало бледнеть, на горизонте проступила узкая багряная полоска рассвета. Мишкин уже находился на окраине Гринхилса. Административные здания, светящиеся вывески магазинов, кафе и ресторанов остались позади. Машина ехала по неширокой улице, по сторонам которой прятались за кустарником и ветвистыми деревьями одноэтажные и двухэтажные частные дома. Теперь можно было набрать на мобильнике «33», порадовать полковника Лодыгина известием о том, что он, Виктор Мишкин, добыл мух, так нужных Москве.
Виктор сунул руку в правый карман брюк, но телефона там не оказалось. Его не было и в левом кармане.
«Может быть, он в сумке?» – подумал офицер, съехал на обочину, остановился, перетряхнул вещи – ничего.
Мишкин осмотрел салон автомобиля, пошарил руками под сиденьями и выругался от отчаяния. Аппарата нигде не было. Старший лейтенант с досады пнул носком тугую шину автомобиля, ушиб большой палец на ноге и запрыгал от боли.
«Так и покалечиться недолго!» – напомнил себе Мишкин.
Виктор шаг за шагом проанализировал все, что произошло после того, как он подал сигнал полковнику Лодыгину о своем прибытии в Гринхилс, и пришел к выводу, что трубка выпала в момент схватки с Брегелем в лаборатории. Офицер даже вспомнил удар об пол какого-то предмета в тот самый момент, когда он оттолкнул от себя ученого, вцепившегося в его парик. Тогда, в пылу борьбы, старший лейтенант не обратил на это внимания, а теперь оказалось, что он остался без средства связи.
«Обидно, но не возвращаться же за аппаратом, как Тарас Бульба за своей люлькой», – рассудил офицер.
Когда «Форд» наконец-то вырвался за пределы города, на востоке уже поднимался красный диск солнца. Мишкин не спал почти сутки, но считал, что не может позволить себе и минуту отдыха. Нужно было отъехать как можно дальше от Гринхилса, пока полиция не перекрыла все дороги. В черной кожаной сумочке, висевшей на ремне у старшего лейтенанта, недовольно жужжали мухи, почуявшие наступление нового дня. Мишкин обязан был довезти их до посольства, выполнить приказ военного атташе.
Машина на большой скорости неслась по узкому асфальтированному шоссе, извивающемуся среди желтых, выгоревших холмов. На такой дороге надо было вести себя предельно внимательно, а голова водителя, не спавшего больше суток, все сильнее клонилась к баранке. Дважды Виктор ударялся лбом об руль, каждый раз дергался, щипал себя за щеку и изо всех сил таращил глаза, чтобы не заснуть. Начались провалы в памяти. Мишкин не помнил, как он проехал отдельные участки пути.
Вдруг Виктор вздрогнул от резкого гудка. О, ужас! Он, оказывается, задремал, и «Форд» оказался на встречной полосе. Прямо на Мишкина несся тяжелый автофургон, которым управлял негр в черных очках. Старший лейтенант на всю жизнь запомнил красный капот, никелированную сетку радиатора и перекошенное от страха темное круглое лицо дальнобойщика.
Разведчик резко бросил свой автомобиль вправо. От смерти его отделяли буквально миллиметры. Зеркало легковушки ударилось о борт грузовика и с треском развалилось. Что-то чиркнуло по борту, и фургон со свистом пронесся мимо. «Форд» замотало из стороны в сторону. Только чудом Мишкину удалось выровнять машину на дороге.
Лоб старшего лейтенанта покрылся испариной, в висках застучала кровь.
«В таком состоянии ехать нельзя!» – ясно осознал он, сбросил скорость, увидел какой-то проселок и свернул на него.
Оставляя за собой желтое облако пыли, «Форд» с полкилометра протрясся по заброшенной дороге, посыпанной гравием. Между двумя холмами открылась рощица. Машина переползла через неглубокий кювет. Потом она медленно двинулась в глубину леса по колее, промятой каким-то грузовиком. Перегретый двигатель фырчал и вздрагивал, колючий кустарник царапал по крыше и дверцам.
Вскоре «Форд» скрипнул тормозами и заглох. Мишкин убедился в том, что автомобиль не виден с дороги, откинул спинку водительского кресла, вытянул ноги и тут же уснул.
Беспилотник
По голубому небу плыли легкие белые облака. Нимфа прогуливалась по палубе «Калифорнии», ощущая босыми ногами приятное тепло деревянного настила. В капитанской рубке находился Ноэль. Девушка помахала ему, он в ответ улыбнулся ей.
Давно уже исчез за горизонтом остров Ликпо с его черными скалами и кусачими мухами. Яхта, рассекая изумрудные океанские воды, держала курс на пролив Сан-Бернардино, чтобы обойти остров Лусон с юга и кратчайшим путем добраться до Манилы.
На душе у Нимфы было легко. Ее ожидали встречи с Хосе, Серией, родителями. Теперь, после всего пережитого, полуголодная жизнь в нищих манильских трущобах казалась девушке райским блаженством.
Доктор Милтон сказал ей, что обязательно заставит фирму «Блювотер» выплатить каждому участнику эксперимента большие деньги в качестве компенсации за ущерб от обмана и страдания, перенесенные на острове. Нимфа верила, что тогда она сможет помочь своим близким.
Девушка подняла голову и вдруг высоко в небе на фоне перистых, почти прозрачных облаков заметила темное пятнышко. Оно быстро приближалось и росло в размерах. Отчетливо обозначились плоские треугольные крылья и хищное вытянутое тело. Летящий объект с пугающей быстротой снижался, несся прямо на яхту.
– Ноэль, смотри, что это? – закричала Нимфа, показывая рукой на небо.