Когда на столе Строева оказалась телеграмма Студеникина, там уже лежали перехват разговора, в ходе которого Майкл Ферри советовал Кондраки валить все на русских, и снимок подводной лодки 044. К нему прилагалась короткая записка экспертов российского генштаба.
В ней указывалось, что фотография субмарины скопирована из журнала «Военное обозрение». Снимок был сделан двадцать лет назад у берегов Камчатки. Устаревший подводный корабль 044 давно снят с вооружения и к настоящему времени утилизирован.
В кабинет вошел шифровальщик и положил перед генералом телеграмму военного атташе Лодыгина из Вашингтона. Полковник сообщал, что все ведущие американские средства массовой информации пишут о том, что «Эльзас» стал жертвой неспровоцированного нападения русской подлодки.
«Кондраки перешел порог допустимого! – подумал Строев и сжал кулаки. – Сегодня фотография пройдет по сайтам и экранам. Истерия в средствах массовой информации выйдет на пик. Отношения с Францией опустятся до нулевого уровня. Европу поставят на уши, заставят солидаризироваться с Парижем. Будут отменены государственные визиты, расторгнуты подписанные контракты и так далее. Оправдываться и давать пресс-конференции станет бесполезно. Каток информационной войны наберет такую инерцию, что никому ничего не докажешь! Сколько ни кричи, что ты не верблюд, тебя все равно будут рисовать с двумя горбами. И все это при том, что француза потопил «Страйкер».
У генерала были все основания полагать так. Схема всего происшедшего, составленная на основе данных спутника «Сокол-24» и радиомаяка, прикрепленного под днищем американской подводной лодки, находилась на экране генеральского компьютера. Здесь же отображались странные маневры «Честера», залегание «Страйкера» в проливе Сан-Бернардино, его последующий выход на цель и расстрел французской подводной лодки. Сам момент торпедной атаки зафиксировал самолет дальней стратегической разведки, направленный в этот район.
Еще Строев знал, что «Страйкер», выполнив свою жестокую миссию, проследовал в филиппинский порт Субик. В настоящее время лодка стояла там у пирса номер пять.
«На войне как на войне», – подумал Александр Иванович, сгреб со стола фотографии, сделанные спутниками и самолетом-разведчиком, сунул их в папку и отправился к министру обороны.
– Алексей Викторович очень занят. Вы по какому вопросу? – Путь в кабинет Цусика преградила высокая грудь секретарши министра, упакованная в кофточку телесного цвета.
– По важному, – попытался отмахнуться от Булкиной Александр Иванович, но та открыла путь к двери только тогда, когда убедилась, что Цусик дал «добро» на посещение.
– Так это же совершенно секретная информация. Я не могу санкционировать ее передачу стране – члену НАТО. Она раскрывает, чем занимаются наши разведывательные спутники, – менторским языком излагал министр элементарные истины, словно перед ним сидел не боевой генерал, поседевший на службе, а ученик третьего класса начальной школы.
– Будто они сами не знают, чем занимаются наши разведывательные спутники. Можно подумать, что мы их запустили в космос для подсчета поголовья акул в Мировом океане, – с сарказмом заметил Александр Иванович.
– Ну, понимаете, мы раскроем возможности нашей космической техники, на что по всем приказам и инструкциям не имеем права, – продолжал министр гнуть свою линию, но Строев его уже не слушал.
«Я не выйду отсюда, пока не добьюсь того, что нужно», – решил генерал, а вслух сказал:
– Тогда, давайте, сделаем так…
Через тридцать минут Строев с раскрасневшимся от спора, но довольным лицом выскочил из министерского кабинета.
– Но запомните, в случае чего вся ответственность падет на вас! – крикнул ему вдогонку министр.
Генерал ничего на это не ответил.
Ани Ламберт выезжает во Франкфурт
Возвратившись от министра, Строев разыскал в столе визитку полковника Бризара и позвонил Андрею Петровичу Глебову.
– У тебя найдется часок для разговора? – спросил генерал, получил положительный ответ переводчика и выслал за ним служебную машину.
Еще через несколько часов полковник Бризар докладывал начальнику Генштаба Шарлю Лонгарду о том, что ему позвонил переводчик Строева, сослался на поручение генерала и сообщил о наличии у российской стороны материалов, касающихся гибели «Эльзаса». Переводчик Глебов выразил готовность доставить документы в Париж и передать представителю Министерства обороны Франции.
– Зачем нам такие приключения? Адмирал Кондраки дал версию случившегося. Русские, будучи виновными, пытаются выкрутиться. Сомневаюсь, что они откроют нам глаза на причины трагедии. Если у них действительно что-то есть, пусть шлют официальным путем через своего военного атташе в Париже. Горячку пороть не будем, – проговорил Лонгард.
Руки полковника задрожали и сами собой сжались в кулаки.
– Если они будут слать по официальным каналам, то мы получим материалы через несколько дней, – нервно сказал он. – А они нужны нам сейчас, чем быстрее, тем лучше. Адмирал Кондраки высказал свою версию, а неплохо было бы взглянуть на проблему и с другой стороны. Какой отрицательный момент вы усматриваете в том, что переводчик Строева прилетит в Париж? Он передаст русские документы мне. Уже сегодня я смогу с ними поработать и доложить вам результаты. Мы ничего не теряем, только быстрее получаем нужную информацию.
– Вы так думаете? – Генерал внимательно посмотрел на полковника. – Неужели нам настолько нужны оправдания виновной стороны, что мы должны идти в обход официальных каналов?
– Вина русских еще не доказана. Потом, извините, я не очень доверяю Кондраки, особенно после того, как он вылез с подводным вулканом. Адмирал пытался выдать нам этот бред за чистую монету. У меня в голове сидит вопрос: из каких соображений Кондраки так поступил? Я очень хотел бы увидеть российские материалы как можно скорее.
– Ладно, – сквозь зубы процедил Лонгард. – Только чтобы никакой утечки на сторону, пока мы не рассмотрим то, что пришлет Строев, и не сформулируем свою позицию с учетом общей геополитической ситуации.
Николя Бризар вставил в компьютер диск, переданный ему Глебовым в аэропорту Орли. Он обнаружил там несколько схем и фотографий, сопровождающихся короткими пояснительными текстами. Перевод на французский язык был сделан наспех, но профессионального военного эта грубая работа устраивала. Смысл того, что хотели довести русские, был понятен.
Вникая в проблему, Николя несколько раз вскакивал и нервно ходил по кабинету. Все то, что пришло из Москвы, однозначно доказывало причастность «Страйкера» к гибели «Эльзаса». Материалы генерала Строева во многом объясняли и странное поведение адмирала Кондраки.
Но как могли американцы расстрелять французскую подводную лодку? Можно допустить случайное столкновение двух субмарин. Вероятность ничтожная, но имеется. А здесь торпеда. Она не могла быть выпущена случайно и попасть прямо в «Эльзас».
Генерал Строев утверждал, что Кондраки разрабатывал на острове Ликпо секретное биологическое оружие и уничтожил «Эльзас» из-за того, что экипаж лодки мог проникнуть в его тайну. Если это правда, а, судя по всему, так оно и есть, то сразу становится понятной таинственная гибель на острове группы инженера Орландо.
– В этой версии есть логика, – сказал начальник Генерального штаба, выслушав Бризара. – Но как предъявить американцам доказательства Москвы? Ни наше ведомство, ни Министерство иностранных дел не возьмут на себя смелость сообщить Соединенным Штатам русскую версию гибели «Эльзаса». В Вашингтоне это воспримут как преднамеренное оскорбление. Поверили не американскому адмиралу, а Москве!
– Но материалы прислал генерал Строев. Он, в отличие от Кондраки, никогда не опускался до фальсификации, и вы сами это хорошо знаете. Оставить такую информацию без внимания – преступление, – сказал Бризар.
Генерал посмотрел на полковника так, будто видел его впервые.
– Знаете, кроме фактов, есть еще и политика, – назидательным тоном начал он. – Я понимаю вас. Вы очень перенервничали с этим «Эльзасом» и приносите мне материал, который вам кажется правдивым. Пусть он таков, но не выгоден нам с геополитической точки зрения. Если американцы говорят, что нашу лодку потопили русские, то мы, их союзники, должны поддержать эту версию. Нам совершенно невыгодно в угоду русским ссориться с американцами. Поэтому горячку пороть не станем. Подождем, – холодно сказал Лонгард, показывая тем самым Бризару, что разговор окончен.
Около десяти часов вечера в интернет-кафе на бульваре Сен-Жермен вошел мужчина с потертым рюкзачком за спиной. Он был в мятой шляпе, заношенном сером плаще, стоптанных замшевых ботинках. Из одного кармана рюкзака выглядывала недопитая бутылка вина, из другого – надкусанный багет.
Необычный клиент достал из кармана и высыпал на прилавок горсть мелочи. Полная темнокожая кассирша пересчитала монетки. Их оказалось достаточно для оплаты часового сеанса пользования компьютером.
«Этот точно полезет в порнуху», – сгребая мелочь, подумала женщина.
Она показала бродяге на свободное кресло и небрежно подвинула в его сторону две лишние монетки. Но он не взглянул на сдачу и, прихрамывая на правую ногу, заспешил к указанному месту.
«Ишь как загорелось! Мог бы отмыться, жениться и жить по-человечески, так лазит, как крыса, по мусорным бакам. А еще белый. Моя бы воля – постреляла бы таких французов к чертовой матери!» – негодовала кассирша.
Клиент тем временем отхлебнул из горлышка вина, отщипнул кусочек хлеба и покосился на женщину, уже увлеченную очередным телевизионным сериалом. Потом он набрал на клавиатуре текст, проставил электронный адрес Ани Ламберт и отправил ей короткое сообщение.
Посетитель минут за десять пробежался по новостным сайтам, потом встал из-за стола и, к удивлению кассирши, вышел из кафе. На перекрестке он остановил такси, попросил довезти его до улицы Риволи и там отпустил.
Бродяга достал из кармана электронный ключ и щелкнул им. Две желтые фары мигнули под развесистым каштаном. В машине он стащил с плеч рюкзачок и бросил его на коврик у переднего пассажирского сиденья. Затем мужчина содрал с головы потрепанную шляпу и поступил с ней точно так же.
Машина выехала из-под каштана, развернулась и понеслась по улице. За рулем с видом человека, исполнившего свой долг, сидел полковник французского Генерального штаба Николя Бризар.
Перед тем как ложиться спать, Ани Ламберт просмотрела электронную почту. Среди десятка писем она обнаружила короткое сообщение, подписанное неизвестным ей Жаном Люком.
В тексте говорилось, что «Эльзас» торпедирован по распоряжению командующего Восточноазиатской группировкой. Адмирал Кондраки уничтожил французскую субмарину, чтобы не допустить утечки сведений о секретных опытах по созданию опасного биологического оружия, проводившихся американскими военными на острове Ликпо в Тихом океане. В настоящее время американская подводная лодка «Страйкер», потопившая «Эльзас», находилась в филиппинском порту Субик.
Эта информация казалась невероятной. Но интуиция подсказывала журналистке, что в ней содержится ключ к разгадке тайны гибели «Эльзаса».
Ани хотела позвонить Синтии и озадачить ее, но посмотрела на часы и раздумала. В Маниле было еще слишком рано.
Ани Ламберт вернулась к компьютерному столику, запустила в поиск название подлодки-убийцы и узнала, что она базируется на острове Руам, способна решать и боевые задачи, но в основном используется адмиралом Кондраки для нанесения секретных визитов на различные объекты.
«Надо срочно лететь на Филиппины. Даже если я не застану «Страйкер» в Субике, то все равно что-нибудь узнаю. Будет от чего плясать», – решила Ани.
Из Парижа прямых авиарейсов на Манилу не было. Журналистка просмотрела в компьютере расписание полетов в нужном направлении из европейских аэропортов. Ближайший лайнер компании «Люфтганза» вылетал из Франкфурта в филиппинскую столицу через одиннадцать часов. Ани Ламберт тут же заказала место в самолете, схватила чемодан, рюкзак с ноутбуком, мобильными телефонами и фотоаппаратами, спустилась на подземную парковку, бросила вещи в багажник джипа и выехала из гаража.
Моросил дождь. В густом тумане желтели размытые силуэты уличных фонарей.
Ани быстро проскочила опустевшие лабиринты парижских улочек, вылетела на скоростное шоссе и вдавила акселератор в резиновый коврик. Джип понесся на восток, в сторону немецкой границы.
«Фарисеи»
Как всегда по пятницам, нищие, калеки, слепцы с поводырями наводнили главные манильские магистрали. Джипни, застрявшие в многокилометровых пробках, чадили и дрожали от нетерпения. Их теснили ржавые, изодранные в многочисленных дорожных столкновениях коробки автобусов. Рабочий люд, отпахавший неделю, направлялся в пропыленные и прокопченные пригороды.
Дорогие автомобили увозили из столицы зажиточные семьи. Они вместе с няньками, поварами, охранниками и прочей челядью ехали на морские пляжи или к виллам и отелям, расположенным в горных сосновых рощах Багио и Тагайтая, куда не дотягиваются ядовитые языки манильского смога.
Попрошайки не обращали внимания на жар, исходящий от горячего асфальта и железа, накаленного солнцем. Они скопились в местах заторов, требовательно постукивали костяшками пальцев по стеклам автомобилей, застрявших в пробках, протягивали к водителям и пассажирам сморщенные ладони, кепки, позвякивали монетками в жестяных банках.
Однако в этот день нищих на трассах было меньше, чем обычно. Ожидалась манифестация у президентского дворца Малаканьян. Каждому ее участнику, по слухам, кто-то обещал выплатить бешеные деньги – аж по пятьсот песо на брата. Поэтому многие завсегдатаи пятничных дорожных поборов устремились туда.
Лимузинов же было несколько больше. Обеспеченные люди хотели в эти выходные находиться подальше от забурлившей столицы.
Президентский дворец в ожидании тревожных дней ощетинился колючей проволокой. Улицы на подступах к нему перегородили бетонные блоки и мешки с песком.
Обстановка накалялась с каждым часом. На подходах к Малаканьяну появились группы крепких молодых людей, вооруженных стальными прутьями. Сюда двигались толпы из бедных районов. У многих в руках были таблички с антипрезидентскими лозунгами.
Множество людей толпилось у заграждений, за которыми, выстроившись в две шеренги, стояли полицейские в защитных шлемах со щитами и резиновыми дубинками. Среди участников акции протеста сновали активисты.
«Эта Сука вызвала себе на подмогу американскую морскую армаду», – распаляли они людей и поднимали над головами фотографии авианосца «Джордж Вашингтон».
Какие-то парни притащили к заграждениям соломенное чучело Эмилии Лоренсо, флаг США и демонстративно сожгли их на глазах у полицейских. Стражи порядка, которым был отдан приказ сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации, в ответ ничего не предприняли.
Со стороны дворца подкатили четыре пожарные машины. Они развернулись позади темнеющих шеренг полицейских и нацелили водометные установки на волнующийся людской муравейник. Обе стороны пока не переходили черту, за которой начинается цепная реакция насилия.
Однако детонатор, способный взорвать обстановку, был установлен не здесь, перед президентским дворцом, а на другом конце столицы. В четыре тридцать после полудня три десятка филиппинских офицеров ворвались с оружием в отель «Пенинсула», расположенный в центре привилегированного столичного района Макати. Они захватили около двухсот заложников и в качестве условия их освобождения потребовали отставку президента. В списке захваченных числились пять американских граждан: два бизнесмена, один студент и чета пенсионеров.
Адмирал Кондраки потребовал от филиппинской стороны немедленно принять меры по освобождению американцев. Он заявил, что в связи с угрозой, нависшей над соотечественниками, авианосная ударная группа, следовавшая в Субик, изменила курс и вошла в Манильский залив.
Здесь, конечно, была неувязка. Американская стальная армада приблизилась к филиппинской столице на сутки раньше, чем офицеры захватили гостиницу, но кто в подобной ситуации обращает внимание на такие мелочи?
«Джордж Вашингтон» представлял собой трехсотметровое чудовище высотою с девятиэтажный дом. В его трюмах скрывались сорок восемь палубных истребителей, шестнадцать самолетов поддержки и тридцать вертолетов. Он застыл на рейде у острова Корихидор. Рядом с авианосцем бросили якоря ракетный крейсер и два эсминца.
Огневая мощь этой армады могла за несколько часов разнести в клочья главный остров Филиппинского архипелага Лусон с его городами, портами, аэродромами и пятидесятимиллионным населением. Янки блокировали столицу со стороны моря.
– Что будем делать, Пауло? – спросила Эмилия Лоренсо министра внутренних дел.
– Думаю, придется штурмовать гостиницу и освобождать заложников, – сказал Рейес и покрутил коротко стриженной головой. – Дело неприятное, но лучше мои ребята, чем спецназ с американского авианосца.
– Может пролиться кровь офицеров. Многие из них хорошо проявили себя в ходе антитеррористических операций, награждены боевыми орденами, пользуются авторитетом среди военных. Как на это отреагирует армия, ни я, ни вы не можем предвидеть. – Эмилия нервно постучала маленьким кулачком по столу.
– За армию ручаться не буду, но знаю, что если на кухне вспыхнул пожар, то надо срочно гасить его, чтобы не сгорел весь дом.
– Насколько мне известно, ни один из заложников пока еще не пострадал. Это же боевые офицеры. Пусть они введены в заблуждение, но вряд ли пойдут на убийство невинных людей, – после короткого раздумья ответила Эмилия. – Если кровь военных прольется в гостинице, а манифестантов – у ворот дворца, страшно представить себе последствия.