Вечером, когда Билл Вольф сидел за кружкой пива в ресторане «Пирс», к его столу подошла симпатичная филиппинка. Длинное темно-синее платье облегало ее стройную фигуру, колье из крупного жемчуга поблескивало на смуглой шее.
Она обеим руками поправила волосы и обратилась к американцу:
– Мистер Билл Вольф?
– Так и есть, – подтвердил тот, ставя на стол недопитую кружку.
– Моя знакомая мадам Лили просила вам передать, что не сможет прислать Марису сегодня, а только завтра, если вас это устроит.
– Не устроит. Завтра мне уже будет не до Марисы. А что случилось?
– Я не в курсе. Просто случайно встретила Лили, и она попросила меня сказать.
– Да вы присаживайтесь. – Вольф окинул стройный силуэт оценивающим взглядом.
Судя по манере держаться, незнакомка была не из тех девушек из Олангапо, услугами которых Билл пользовался довольно часто.
«Интересная залетная птичка», – подумал он, а вслух спросил:
– Вы из Манилы?
– Да.
– И когда приехали?
– Сегодня.
– Вам не скучно здесь?
– По правде сказать, соскучиться я еще не успела.
– Кружечку пива?
– Нет, лучше бокал красного вина.
Билл поднял указательный палец, подзывая к себе официантку.
Через несколько минут Вольф уже знал, что красотку, прибывшую из столицы, зовут Синтия Круз, она занимается недвижимостью.
– А откуда вы знаете Лили?
– Она хочет купить виллу в Маниле, я ей помогаю найти.
– Ну и как успехи?
– Вариант сложный. Лили хочет дешевле и непременно в Дасмариньясе. А это поселок миллионеров. Иметь там виллу, конечно, престижно, но надо выложить сумму, которую Лили отдавать не хочет.
Официантка расставила бокалы, принесла бутылку, укутанную белой салфеткой, показала этикетку Биллу, и тот кивнул. Негромко щелкнула пробка, пронзенная штопором. Темно-красная жидкость до половины наполнила бокалы.
– За знакомство, – предложил американец.
Синтия сделала глоток и отставила бокал в сторону.
– Извините, – сказала она, вытирая губы салфеткой. – Но я женщина деловая. Вас или вашу фирму случайно не интересует недвижимость в Маниле или где-нибудь в районе Субика? – Синтия указательным пальцем нарисовала круг над головой. – Могу предложить неплохие варианты как в городе, так и на побережье в соответствии с вашими запросами и толщиной кошелька.
– Очень интересует, – с готовностью отозвался Билл. – Запросы у нас высокие, а кошелек толстый.
При этих словах у филиппинки что-то блеснуло в глазах. Она взяла бокал и торопливыми глотками отпила половину его содержимого.
«Заглотила наживку, – отметил про себя американец. – Теперь немного техники, и девочка наша».
– Давайте сейчас воздержимся от деловых разговоров, спокойно поужинаем, а после этого проедем ко мне в офис и побеседуем конкретнее. Хорошо? – Билл поднял свой бокал, приглашая новую знакомую сделать то же самое.
– Договорились. Ни слова о бизнесе, пока не поужинаем.
За час до полуночи Синтия и Билл Вольф вошли в гостиницу, в которой представитель «Мэритим сервис» снимал большой номер. Они покинули ее только утром.
– Помни, о чем мы договорились, – проговорил американец, пока они шли по тенистой аллее к его машине. – Главное, мне нужны факты о коррупции в окружении вашего президента Эмилии Лоренсо, и не забывай «Викторию». Умение этой организации баламутить воду может скоро потребоваться.
– Я поняла. – Филиппинка кивнула и предложила: – Может, позавтракаем вместе?
– Не получится. У меня дела в Анджелесе.
– Какие могут быть дела у представителя «Мэритим сервис» так далеко от берега моря? Небось, опять девочки? – Синтия шутливо погрозила кавалеру пальцем.
– Нет, что ты. Сегодня не до девочек. Полиция Анджелеса разыграла партию и взяла одного моего соотечественника, как говорится, на даме. Мне придется подсуетиться, чтобы вытащить парня из тюрьмы.
– А-а, – протянула филиппинка. – Дело житейское, только не понимаю, зачем тебе в него встревать, когда в Маниле сидит американский консул?
– Нет, консула сюда впутывать мне не с руки. Я сам побегаю, но парнишка, который вляпался, за мои хлопоты заплатит по полной. Короче, тебе это совсем не нужно. До Анджелеса едем вместе, а дальше уже по своим маршрутам. Вот, возьми, – Билл протянул Синтии визитку. – Можешь звонить в любое время. Деловые вопросы по телефону обсуждать не следует, но если они возникнут, то всегда можно договориться о встрече.
Американец подвез женщину к стоянке, на которой она ночью оставила свою «Тойоту». Перед тем как расстаться, они поцеловались.
Две машины долго мчались одна за другой по ленте пустынного шоссе, соединяющего Субик с трассой на Манилу. После того как с правой стороны за серыми заборами показались ржавые крыши Анджелеса, Билл помахал даме на прощание и взял правее, Синтия, не сбавляя скорости, пронеслась дальше.
– Хорошо сработала, – похвалила Ани Ламерт свою помощницу, рассказавшую ей о знакомстве с Биллом.
Особое внимание журналистки привлек интерес Вольфа к окружению президента Эмилии Лоренсо и к организации под названием «Виктория».
«Уж не готовит ли адмирал Кондраки цветную революцию на Филиппинах? – подумала она. – Надо бы слетать туда, как только представится такая возможность».
Яхта «Калифорния»
– Эта «Блювотер» похожа на фирму-призрак, – с беспокойством сказал Хосе, узнав, что в офисе компании у Нимфы забрали удостоверение личности, не выдав взамен расписку. – Обманут тебя и испарятся. Придешь туда еще раз, а там ни вывески, ни фирмы, ни этой твоей толстой бабы. Только рабочие красят стены для очередного съемщика. Придется заявлять в полицию и оформлять новое удостоверение. У тебя должны были остаться расписка, экземпляр контракта, который ты подписала… хоть что-то реальное.
– А это, по-твоему, не реально? – Нимфа бросила на стол пачку песо и две зеленые купюры.
У Хосе не нашлось аргументов против этих доказательств. Такие деньги никакой идиот просто так выбрасывать не станет.
– Может, ее в проститутки вербуют или еще в какое-то нехорошее место? – предположила Серия, когда они остались с мужем вдвоем.
Хосе озабоченно посмотрел на жену.
– Я ее попрошу, чтобы по прилете на место сразу нам позвонила.
– Конечно, она обязательно должна сообщить нам, – согласилась с мужем Серия. – Чтобы мы не волновались. Все-таки фирма эта какая-то странная.
В день, названный Ребекой, Нимфа Санчес явилась к зданию «Пасифик стар» за час до назначенного времени. Она поставила на ступеньки потертый чемодан и стала ждать. Через некоторое время туда же подошла маленькая плотная женщина лет сорока с сумкой на плече. Она остановилась неподалеку, искоса взглянула на Нимфу и отвела глаза.
«Наверное, еще одна работница», – подумала девушка.
Нимфа помнила инструкции Ребеки не болтать лишнего, поэтому знакомиться не стала. Однако само присутствие другой кандидатки успокаивало ее.
Затем появился стриженный наголо худощавый мужчина с чемоданом. К нему подошел другой, небольшого роста, коренастый, с усами. Они закурили и заговорили о чем-то.
Из подъехавшего джипни вышла совсем молоденькая тоненькая девушка и встала в сторонке.
К месту сбора подкатил микроавтобус, за рулем которого сидела Ребека. Она предложила всем грузиться.
В салоне люди познакомились. Женщину, подошедшую к «Пасифик стар» вслед за Нимфой, звали Аналин, тоненькую девушку – Тереза. Усатый крепыш представился Ноэлем, другой мужчина – Эрвином.
К удивлению пассажиров, автобус направился не в аэропорт, через который обычно филиппинцы вылетают на заработки за рубеж, а свернул на бульвар Рохас.
– В морской порт везут, – сказал Ноэль, повертев головой по сторонам.
Он оказался прав.
Микроавтобус промчался мимо гостиницы «Манила», утопающей в зелени, свернул с бульвара налево и без проблем миновал два поста портовой охраны. На первом Ребека что-то сказала часовому, на втором показала какую-то бумагу.
Микроавтобус проехал между складскими помещениями и оказался на пирсе, у которого покачивалась моторная яхта метров пятнадцати длиной с надписью «Калифорния» на борту. Изящный стройный корпус судна был выкрашен в темно-синий цвет, надстройки сияли ослепительной белизной. Скошенные надпалубные сооружения и иллюминаторы с затемненными стеклами, вытянутые по вертикали, придавали кораблику хищный и стремительный вид.
У борта «Калифорнии» микроавтобус ожидал высокий блондин в темных очках. Ребека заглушила двигатель, подошла к нему, о чем-то переговорила, передала серый бумажный пакет, обернулась к автобусу и дала команду на выход.
– Поплывете на этой яхте. Мистер Бенджамин будет вас сопровождать.
Человек, которого она назвала Бенджамином, ухмыльнулся, обнажив два зуба, выступающих вперед, как у кролика, и жестом приказал филиппинцам подниматься за ним по трапу.
Человек, которого она назвала Бенджамином, ухмыльнулся, обнажив два зуба, выступающих вперед, как у кролика, и жестом приказал филиппинцам подниматься за ним по трапу.
На чистой дощатой палубе стояли двое мужчин европейской наружности. Один среднего роста с пучком русых волос, стянутым на затылке резинкой, и с серебряной серьгой в ухе, другой худой, с рыжей козлиной бородкой. Как только все филиппинцы оказались на борту, они сбежали вниз и стали отвязывать швартовочные канаты от причальных тумб.
– Этот с серьгой – моряк, – прошептал Ноэль, оказавшийся рядом с Нимфой, глядя на быстрые и уверенные движения одного из парней. – Самый настоящий моряк. А тот, с бородкой, не так давно пристроился на яхту. Сразу видно, что навыка у него никакого нет.
– Вы что, моряк? – спросила девушка.
– Десять лет отплавал. Все океаны прошел, кроме Ледовитого, – сказал Ноэль и горделиво усмехнулся.
– А я садовник, – сказал Эрвин. – Не знаю, что буду делать в Эмиратах. Там же, говорят, пустыня и ничего не растет.
– Дубай стоит на песках, но деревья и трава выращиваются на искусственном поливе, – возразил Ноэль. – Если фирма тебе денежки заплатила и везет, значит, знает, что работа найдется.
Возвратившись на яхту, парень с серьгой скрылся в рубке. Его напарник втащил на борт трап.
– Боцман, поехали! – крикнул Бенджамин и махнул рукой.
Застучал двигатель, и «Калифорния» стала медленно отходить от пирса. Остались позади портовые причалы с громадными судами и ржавыми буксирами, обвешанными стертыми автомобильными шинами. За кормой яхты вспенились белые буруны, и она, набирая скорость, взяла курс в открытое море. Предзакатный смог, окутавший столицу, размыл силуэты удаляющихся высотных зданий.
– А где наши документы? – забеспокоилась Аналин.
Бенджамин поднял над головой серый пакет.
– Документы здесь, вы их получите по прибытии. Мобильные телефоны на время путешествия сдайте Чарльзу. – Он показал на человека с рыжей бородой, который уже стоял наготове с черной кожаной сумкой в руке. – Сейчас вас расселят по каютам. Багаж пока оставьте на корме, вам его принесут после размещения.
Собрав телефоны, Чарльз ступил на узкую лесенку, ведущую вниз. Филиппинцы двинулись за ним. Последнее, что увидела Нимфа, – багровый диск солнца, уже наполовину провалившийся в океан.
В числе пассажиров яхты оказался и Дэн Ливингстон, которого часом ранее доставил в порт сам Билл Вольф.
Когда филиппинцы спустились в тесный коридор, освещенный люминесцентными лампами, они услышали хриплый голос:
– Сколько можно держать меня в этой клетке?! Открой, я хочу на палубу!
– Успокойся, Дэн, слишком рано, – ответил Чарльз. – Мы пока еще в филиппинских водах.
Аналин бросила быстрый взгляд на Нимфу, недоуменно пожала плечами и покачала головой.
В каюте, в которой разместились Нимфа, Аналин и Тереза, не было иллюминатора, но ярко светили круглые лампочки, встроенные в потолок. На стенах висели три откидные койки.
Тереза, восемнадцатилетняя девушка, впервые надолго расставалась с семьей и выглядела подавленной. Опытная Аналин, которая уже в третий раз выезжала на работу за границу, дружески похлопала ее по хрупкому плечику и сказала, что в Эмиратах такую молодую и симпатичную особу обязательно заметит богатый принц, возьмет ее девятой женой и будет содержать как принцессу.
Главным на яхте, команда которой состояла из трех человек, был Бенджамин. Управлял суденышком Арнольд, тот самый мужчина по кличке Боцман, которого Ноэль назвал настоящим моряком. Чарльз исполнял роль прислуги.
Кормили пассажиров неплохо. Трижды в день рыжая борода Чарльза просовывалась в дверное окошко. Серые глаза ощупывали каюту, после чего он передавал внутрь поднос с едой.
Ноэля и Эрвина на протяжении всего путешествия женщины не видели.
Капитан Пакман
Командир подводной лодки «Страйкер» Генри Пакман лежал на кровати в спальне скромной одноэтажной виллы, одной из тех, в которых проживают на острове Руам семьи офицеров среднего звена. Через желтые занавески пробивался солнечный свет. Под потолком слегка посвистывал кондиционер. Катрин в комнате не было, из кухни доносилось шипение чайника.
Генри с удовольствием потянулся всем телом, вспомнив вчерашнюю ночь. Ему привиделось лицо Катрин, как всегда в моменты близости озаренное изнутри каким-то блаженным светом, полуоткрытый рот, чуть прищуренные глаза.
«Сладенький мой! Сладенький мой!» – шептала она в жаркой истоме.
Катрин заглянула в спальню.
– Иди сюда, – позвал ее Пакман.
Она приблизилась к кровати, наклонилась и поцеловала мужа в губы. Халатик на ее груди разошелся. Генри обнял жену за талию, ощутил сквозь ткань гибкое теплое тело и притянул к себе.
– Нет, не сейчас, – прошептала Катрин, высвобождаясь из его объятий. – Ты ведешь себя не как джентльмен.
– О чем ты? – удивился Генри.
– Ты меня еще за вчерашнее не поблагодарил. – Катрин рассмеялась, запахивая халатик. – К тому же Эллин придет с минуты на минуту. Хорошую же картинку мы ей покажем.
– Эллин, слава богу, уже трех детей родила и знает, что муж, возвратившись из недельного похода, укладывается с женой в постель совсем не для того, чтобы обсуждать политические новости. Кроме того, у нее много другой работы, и она не будет первым делом совать нос в хозяйскую спальню.
– Нет, я и правда не могу. Приходи лучше завтракать. Мне надо на йогу. Неудобно, если женщины придут, а я опоздаю.
Катрин вела занятия йогой для жен офицеров и относилась к этому делу чрезвычайно серьезно.
– Знаешь, сегодня увидела в Интернете, что с тобой в Даляне был адмирал Кондраки, – сказала она, наливая мужу чай в фарфоровую чашечку с драконами. – Он встречался с каким-то русским и китайцем. Почему же ты мне этого не сказал?
– Во-первых, не адмирал был со мной, а я при нем, так будет точнее. Во-вторых, с кем он встречается и о чем разговаривает – это военная тайна, которую я, офицер флота, согласно подписанному мною контракту, не имею права доверять женщине, для которой какая-то дурацкая йога дороже любящего мужа.
– Никакая она не дурацкая, – обиделась Катрин. – А контракт твой истекает через полгода, и я бы очень хотела, чтобы ты его не продлевал. Надоело так жить. Никогда не знаешь, что будет через час. Ничего нельзя спланировать хотя бы на день вперед. И о дочери пора подумать. Ей уже двенадцать лет. Три года живет у мамы в Ричмонде без родителей. Брать ее сюда? Что девочка увидит на этом Руаме, кроме матросов, кораблей да пушек?
– Вопрос этот для меня уже решен. Давай не будем больше переливать из пустого в порожнее. Возвращайся скорее со своей йоги.
– Ты похож на бруклинского таксиста. Возишь этого надутого индюка, которому наплевать на всех, кроме собственной персоны. Чихать он хотел на тебя и твои заботы, тем более на интересы жены и дочери. Хвалит, гладит по головке, говорит, что ты отличный моряк. Разве можно верить этому иезуиту?!
– Я и в самом деле отличный моряк, но служу не Кондраки, а Америке. Решение для себя принял и с лодки уходить не собираюсь.
– Ну, давай, отличный моряк, рули дальше, но только без меня! – выкрикнула Катрин, хлопнула дверью и выскочила из спальни.
Генри слышал, как она раздраженно двигала стулья, открывала и закрывала шкафы в соседней комнате. Через две минуты женщина возвратилась обратно с покрасневшими глазами, наклонилась и поцеловала его в губы.
– Извини за то, что я наговорила. Просто устала ждать тебя из походов. Ты выходишь в океан, а я такая дура!.. У меня одно в голове: вернется твоя железная скорлупка обратно или нет. Наверное, я слишком тебя люблю. – Катрин отошла от кровати, на пороге обернулась и помахала ему рукой. – Чао, «отличный моряк», я пошла.
Генри слышал, как ее «Форд» завелся и, поскрипывая шинами, покатился по бетонной дорожке. Потом стукнула дверь в прачечной. Значит, Эллин пришла и занялась глажкой.
Эта филиппинка была хорошей работницей. Ранее Эллин два года трудилась в Кувейте, накопила там и привезла с собой на родину семь тысяч долларов. По вечерам они с мужем мечтали о том, как купят хороший дом в своей деревушке на острове Миндоро, переедут туда с детьми и с такими-то деньгами заживут, как белые люди.
Утром, пока Эллин спала, муж взял доллары и пошел на петушиные бои. Вернулся он через три дня, проиграв все. Эллин выгнала гуляку. Ей пришлось опять оставлять детей на попечение матери и наниматься на работу за границей. Так она оказалась на Руаме.
Пакман вышел из дома, посмотрел на газон и две жиденькие пальмы, которые торчали на нем и совсем не давали тени. Солнце уже поднялось высоко и припекало. Постояв немножко под навесом, Генри возвратился в помещение.
Воздух на вилле, как всегда по утрам, пропитался запахами моющих средств. Маленькая филиппинка с остервенением драила шваброй кафельные полы в холле. Она все делала энергично, но с выражением какой-то ненависти на лице. Увидев Пакмана, женщина чуть посторонилась.