Поэтому не следует удивляться полнейшему разброду, который царил в стане союзников, причем собственные политики делали все возможное и невозможное, чтобы сбить с толку своих же военных. Впрочем, сами военные тоже показали себя с нелучшей стороны. Немцы все-таки обладали инициативой в принятии решений, что давало им известные преимущества.
Англия имела на Средиземном море эскадру линейных крейсеров, базирующуюся на Мальту. «Инфлексибл», «Индефетигебл» и «Индомитебл» были вооружены 8 — 305-мм орудиями и имели проектную скорость 25,5 узлов. Их поддерживала 1-я эскадра крейсеров — «Блэк Принс», «Дифенс», «Дьюк оф Эдинбург» и «Уорриор». Эти 4 броненосных крейсера были вооружены 234-мм, 190-мм и 152-мм орудиями, но не могли ходить быстрее 23 узлов. Кроме них на Средиземном море Британия имела 4 легких крейсера типа «Таун» (152-мм орудия; скорость 25,5 узла) и флотилию эсминцев. Этими силами командовал адмирал сэр Арчибальд Беркли Милн, имевший твердую репутацию паркетного адмирала.
Он добился своего звания и поста лестью, но никак не профессиональными качествами. И в ходе дальнейших событий Милн продемонстрировал полнейшую безынициативность и непредусмотрительность. В 1912 году Фишер писал Черчиллю: «Назначив сэра Беркли Милна, вы предали флот. Ведь вам отлично известно, что он совершенно не способен быть командиром эскадры, однако вы дали ему этот пост». Несдержанный на язык Первый Морской Лорд ненавидел Милна и еще 5 лет назад публично назвал его «гадюкой самого гнусного толка».
1-й эскадрой крейсеров командовал контр-адмирал Эрнест Трубридж, потомок одного из лучших капитанов Нельсона, который считался одним из лучших адмиралов Королевского Флота, как вскоре выяснилось, совершенно неоправданно.
Справедливости ради укажем, что стратегическая ситуация на Средиземном море сложилась крайне запутанная. Французы имели 3 дредноута, из которых 2 пока еще не были полностью боеспособны, и 10 броненосцев под командованием адмирала Буэ де Лапейрера.
Командующий французским Средиземноморским флотом вице-адмирал Огюстин Эмманюэль Юбер Гастон Мари Буэ де Лапейрер.
Линейный корабль «Курбе» — флагман группы В французского Средиземноморского флота.
Им противостояли 3 австрийских дредноута и 3 броненосца. Если к австрийским кораблям добавятся 2 итальянских дредноута и 6 броненосцев, то шансы соединенной англо-французской эскадры станут довольно сомнительными. Впрочем, у британского главнокомандующего на Средиземноморье хватало забот и кроме борьбы с итальянскими и австрийскими дредноутами. Как говорил еще Наполеон: «Главный вопрос: кто владеет Константинополем?» За влияние на султана Мехмед-Решада V соперничали многие державы, Британия послала военно-морскую миссию под руководством контр-адмирала Артура Лимпуса для обучения турецких моряков. Германия отправила свою миссию под командой генерала Лимана фон Сандерса для обучения турецкой армии.
Безусловно, большинство ошибок совершили англичане, но справедливости ради следует сказать, что первыми начали ошибаться все-таки не они. Главной задачей французского Средиземноморского флота было обеспечение немедленной перевозки войск XIX корпуса из Алжира в Марсель, причем еще до войны было решено не тратить время попусту и отправлять транспорты поодиночке, не формируя конвои. Но это решение не предусматривало наличия «Гебена»! В результате де Лапейрер растерялся, но точно так же растерялись и деятели в Париже. 2 августа состоялось совещание, на котором военный министр Мессими усомнился в возможностях флота, зато морской министр Готье наоборот предложил немедленно атаковать немецкие корабли. После жаркой перепалки с руганью Готье подал в отставку, всего за день до начала войны… Только 4 августа появился новый министр Оганье, зато на два решающих дня французский флот оказался обезглавлен.
Вечером 2 августа де Лапейрер, находившийся на борту своего флагманского дредноута «Курбе» в Тулоне, получил сообщение из Бизерты, что перехвачены радиопереговоры немецких кораблей. Адмирал немедленно отправил в Бизерту и Алжир приказ приостановить вся перевозки. Так как французский флот стоял в портах, не готовый к походу, это означало задержку прибытия XIX корпуса во Францию минимум на два дня.
Лишь в 01.30 де Лапейрер получил сообщение из Парижа, что немецкие корабли стоят в Мессине.
Действительно, «Гебен» и «Бреслау» 2 августа прибыли в Мессину, но никаких австрийских или итальянских кораблей там не нашли. Более того, итальянцы не дали немцам ни угля, ни провизии. Единственное, что смог сделать Сушон — принять уголь с германского парохода «Генерал», предусмотрительно вызванного в Мессину. 2 августа Адмиралштаб сообщил Сушону, что начаты военные действия против России, и война с Францией стала неизбежной. Сушон самостоятельно решил нанести удар по алжирским портам Бон и Филиппвилль. В ночь со 2 на 3 августа германские корабли покинули Мессину.
3 августа главные силы французского флота вышли из Тулона. Группой А командовал вице-адмирал Шошпра. Она состояла из броненосцев «Дидро» (флагман), «Дантон», «Кондорсе», «Вольтер», «Мирабо» и «Верньо», 4 броненосных крейсеров и 12 миноносцев. Эти корабли должны были следовать в Филиппвилль. Сам Лапейрер командовал группой В, которая состояла из дредноута «Курбе», броненосцев «Верите», «Демократи», «Жюстис», «Патри» и «Републик», 3 броненосных крейсеров и 12 миноносцев. Лапейрер направился в Алжир. Группа С, которой командовал контр-адмирал Гепратт, состояла из старых броненосцев «Жоригиберри», «Сюффрен», «Сен-Луи», «Голуа» и 4 миноносцев, она получила приказ следовать в Оран. При этом французы никуда не спешили и держали скорость не более 12 узлов.
«Дидро» — флагман группы А французского Средиземноморского флота.
Филиппвиль, лоцманская станция — одна из целей обстрела «Гебеном». Довоенная фотография.
Как Сушон намеревался атаковать французские транспорты при наличии таких сил прикрытия, остается неясным, вероятно, он верил в мифическое превосходство дредноута над любым количеством броненосцев. Хотя именно его встречи с русским Черноморским флотом показали всю ошибочность такого мнения. В результате германский адмирал, решив добиться мелкого тактического успеха, поставил свои корабли в опасное положение.
Как мы уже упоминали, политики делали все возможное, чтобы осложнить задачу военных. И в 01.10 де Лапейрер получил странную директиву из Парижа: «Правительство совершенно уверено, что ваша бдительность обеспечит всю возможную сохранность войсковых транспортов. Но, соглашаясь с мнением военного министерства, мы решили, что конвои не следует формировать. Все транспорты должны выходить в назначенное время самостоятельно с максимальной скоростью».
А вскоре после этого пришла другая радиограмма, которая заставила порадоваться, что распоряжение правительства не было исполнено. На рассвете 4 августа германский линейный крейсер появился у Филиппвилля, а его спутник — у Бона. С 06.08 до 06.18 линейный крейсер обстреливал порт из 150-мм орудий, выпустив 43 снаряда. В это же время «Бреслау» выпустил 60 снарядов по Бону. По мнению немцев, они нанесли серьезный ущерб портовым сооружениям и задержали отправку французских войск, хотя на самом деле это было не так. После обстрела немецкие корабли ушли на запад. Лапейрер приказал группе А как можно скорее перехватить «Гебен» и навязать ему бой, однако скорость эскадры была ограничена 15 узлами, больше не позволяли развить текущие котлы «Мирабо», проблемы с машинами имел и миноносец «Карабиньер». Диспозиция французов была такова, что если бы де Лапейрер начал энергичную погоню, немцы почти наверняка были бы перехвачены одной из групп. Однако он совершил грубейшую ошибку, привязав весь флот к самому тихоходному кораблю («Мирабо»).
В результате, хотя примерно в 06.30 наблюдатели на мысе Кап де Фер заметили дымы, движущиеся на восток, и сообщили об этом, что-то делать было уже поздно. Эта радиограмма была получена на «Курбе» в 09.15, и адмирал решил не обращать на нее внимания. С этого момента французский флот можно было списать со счета. Поэтому хотя 5 августа де Лапейрер и сформировал группу D из «Курбе» и броненосцев «Кондорсе» и «Верньо», это уже не имело никакого значения. Единственное, чем мог похвастаться французский адмирал, так это тем, что все 48000 солдат и 11800 лошадей, пусть и с опозданием, благополучно добрались до Франции.
Ах, если бы только не злосчастные котлы… Кстати, тщательный анализ прокладок немцев и французов показывает, что Сушон рисковал налететь на самый неприятный из возможных вариантов, ближе всего к немцам оказалась группа В во главе с дредноутом «Курбе». Впрочем, история не знает сослагательного наклонения.
Завершив обстрел, немецкие корабли соединились, чтобы продолжить свой путь. Утром 4 августа Сушон получил радиограмму из Берлина: «Заключен союз с Турцией. „Гебену“ и „Бреслау“ немедленно следовать в Константинополь».
Адмирал не знал, что, отдавая этот приказ, Тирпиц немного опережал события: интриги германского посла в Константинополе фон Вангенгейма еще не возымели полного результата, и Энвер-паша не был до конца убежден, что союз с Германией — в интересах младотурков, которые почти полностью управляли страной.
Однако эти тонкости мало беспокоили адмирала, ведь чтобы совершить предложенный переход, его кораблям следовало сначала заправить бункера, поэтому Сушон решил снова зайти в Мессину.
Схема обстрела порта Бон крейсером «Бреслау». Черными точками отмечены места падения снарядов.
Пароход «Святой Томас», пораженный 105-мм снарядом с «Бреслау».
* * *Теперь посмотрим, что в это время делал прославленный Королевский Флот. Основная часть сил Милна находилась в Александрии. Трубридж в это время находился в Дураццо на своем флагмане «Дифенс» вместе с одним эсминцем. Однако вечером 27 июля Адмиралтейство передало: «Европейская политическая ситуация делает войну вполне возможной. Будьте готовы преследовать корабли возможных противников. Возвращайтесь на Мальту на обычной скорости и оставайтесь там со всеми кораблями, завершая бункеровку».
Эта телеграмма вернула Милна из Александрии в Ла-Валетту, где он 30 июля получил новое распоряжение: «Позиция Италии не определена. Чрезвычайно важно, чтобы ваша эскадра не вступала в серьезные бои с австрийцами, пока итальянцы не сделают это же. Вашей первой задачей является помощь французам в перевозке их Африканской армии путем конвоирования. Если возможно, навязывайте бой отдельным германским кораблям, особенно „Гебену“, который может помешать перевозкам. На этой стадии не вступайте в бой с превосходящими силами. Скорость вашей эскадры вполне достаточна для выбора подходящего момента. Будьте сдержанны поначалу, мы надеемся позднее усилить Средиземноморский флот». Милн начал не спеша приводить свои корабли в состояние боеготовности, что было сделано к вечеру 1 августа. Ему было известно, что в это время «Гебен» и «Бреслау» принимают уголь в Бриндизи, а вот о том, что они чуть позже перешли в Мессину, он уже не знал.
1 августа во второй половине дня Милн получил новый приказ: «„Гебен“ должны преследовать два линейных крейсера. Подходы к Адриатике должны охраняться крейсерами и эсминцами. Сами оставайтесь возле Мальты. Считается, что Италия останется нейтральной, но в этом нет полной уверенности». После этого адмирал Милн отправил легкий крейсер «Чатам» наблюдать за Мессинским проливом, а после наступления темноты Трубридж вышел в море и направился в Отрантский пролив, караулить вход в Адриатику. Он имел 3 своих броненосных крейсера из 4, легкий крейсер «Глостер» и 8 эсминцев. Но, что самое главное, с ним шли линейные крейсера «Индомитебл» и «Индефетигебл».
В этот же день, но уже вечером, Адмиралтейство предложило Милну по возможности согласовать свои действия с французами, на что адмирал, продолжавший жить по законам мирного времени, ответил, что у него нет подходящих шифров, а потому, что он должен делать? Дождавшись через сутки соответствующей директивы, он попытался связаться с де Лапейрером, который только что вышел из Тулона, но безрезультатно. Поэтому вечером 3 августа Милн отправил легкий крейсер «Дублин» в Бизерту с письмом, где предлагал сотрудничество.
Когда вечером 2 августа «Чатам» и эскадра Трубриджа вышли в назначенные районы, Милн в очередной раз запросил Лондон: что ему делать? В ответ пришла телеграмма, составленная лично Черчиллем: «Следует наблюдать за входом в Адриатику, но „Гебен“ — ваша главная цель. Следуйте за ним и следите, куда бы он ни пошел. Будьте готовы действовать в случае объявления войны, которое кажется вероятным и скорым».
Но англичане никуда не спешили. Утром 3 августа «Чатам» наведался в Мессину и никого там не застал, немцы ушли еще 6 часов назад. Когда Милн сообщил Трубриджу, что немцы ушли из Мессины на запад, уже тот запросил: караулить ли дальше Адриатику? И тут Милн показал себя, что он паркетный адмирал, и никакой иной, отправив идеальный ответ бюрократа. «Да, но „Гебен“ все равно ваша главная забота». Дескать, решайте сами, что делать, а я умываю руки. Растерявшийся Трубридж передал: «Должен ли я послать линейные крейсера на запад от Сицилии?» Ответ: «Ничего не делайте до получения надежных сведений о „Гебене“». Лишь позднее Милн приказал оставить в Отрантском проливе «Глостер» вместе с 8 миноносцами и, взяв тяжелые корабли, следовать на запад вдоль южного берега Сицилии. При некоторой доле удачи можно было зажать «Гебен» в клещи между английским и французским флотами.
Но у адмирала Милна оказались семь пятниц на неделе. Еще через несколько часов он приказывает Трубриджу вместе с броненосными крейсерами отправиться в Отрантский пролив, оставив линейные крейсера на прежнем курсе. «Чатам» получил приказ присоединиться к эскадре Трубриджа. Флагман Милна линейный крейсер «Инфлексибл», легкий крейсер «Веймут» и 4 эсминца оставались на Мальте в качестве резерва.
И тут снова вмешался Лондон. Когда «Чатам» сообщил, что в Мессине никого нет, в Адмиралтействе отсутствие сведений о кораблях Сушона вызвало серьезную тревогу. Было решено, что они могут попытаться прорваться в Атлантику, и Милну приказали отправить «Индомитебл» и «Индефетигебл» в Гибралтар. «Индомитебл» (капитан 1 ранга Кеннеди) и «Индефетигебл» (капитан 1 ранга Сойерби) увеличили скорость до 22 узлов. Это уже было похоже на погоню.
Британские корабли преследуют «Гебен» и «Бреслау» (Бундесархив).
Здесь удача впервые улыбнулась англичанам. В 09.32 наблюдатель «Индомитебла» заметил справа по носу легкий крейсер, идущий на восток полным ходом, а через пару минут другой наблюдатель увидел слева по носу линейный крейсер, который также шел на восток. Когда немецкие корабли были точно опознаны, в 09.46 Кеннеди отправил радиограмму об этом Милну. Но ведь Англия еще не воевала! Поэтому единственное, что сделал Милн — приказал крейсеру «Дублин» идти из Бизерты на соединение с линейными крейсерами. Одновременно он передал в Адмиралтейство, что «Гебен» обнаружен, но забыл (?!) сообщить, что немцы идут на восток.
В результате английские корабли разошлись с «Гебеном» на контркурсах на расстоянии всего 8000 ярдов. Британия и Германия не воевали, и орудия были развернуты на ноль. Капитан 1 ранга Кеннеди, командир «Индомитебла», командовавший соединением, воздержался от обычного салюта адмиральскому флагу, хотя такое нарушение международных обычаев могло быть превратно истолковано. Он знал свой долг: линейные крейсера развернулись и начали преследование, держась поодаль на каждой раковине на расстоянии примерно 10000 ярдов. Немецкий легкий крейсер немедленно увеличил скорость и ушел на север. Эта новость восхитила Черчилля. «Отлично. Держим их. Война неизбежна», — передал он Милну. Более того, воинственная натура сэра Уинстона сказалась, и он передал приказ: «Если „Гебен“ атакует французские транспорты, вы дадите ему бой, но перед этим вы должны сделать недвусмысленное предупреждение».
Позднее Черчилль написал, больше поддавшись чувствам, чем желанию воспроизвести детали: «Весь долгий летний вечер три огромных корабля, преследуемый и преследователи, вспарывали прозрачную воду Средиземного моря, храня тягостное, напряженное молчание. В любой момент „Гебен“ мог быть сокрушен огнем 16 — 305-мм орудий, выпускавших втрое больше металла, чем он сам. В Адмиралтействе мы испытывали муки Тантала. Около пяти часов вечера Первый Морской Лорд принц Луи Баттенберг заметил, что до темноты еще достаточно времени, чтобы потопить „Гебен“».
Все это было красиво, однако правительство категорически запретило любые действия до истечения срока ультиматума — полночь по Гринвичу, и в 14.04 Адмиралтейство по радио специально подтвердило этот запрет всем кораблям в Средиземном море. В это же время прибыл «Дублин», и капитан 1 ранга Кеннеди, командовавший отрядом, приказал ему держаться на правом траверзе «Гебена», но за пределами досягаемости немецких орудий.
«Я не мог промолвить и слова», — завершает Черчилль, потому что кабинет не разрешил бы никаких действий до истечения в полночь срока ультиматума Германии. Адмиралтейство еще за 2 часа до предъявления ультиматума Германии настаивало на разрешении атаковать «Гебен», если он нападет на французские порты. Когда пришло известие об обстреле Бона, такое разрешение было дано, но Милн получил его только в 17.00. Приказ, контрприказ, контрконтрприказ. Это бардак, сухо заметил в свое время Наполеон.