Рош старался ни на что не реагировать и вести себя, как и обычно. Сухо здоровался со знакомыми, терпеливо дожидался своей очереди на приём. Но в этот раз ждать пришлось недолго: его желали видеть.
Колдун уверено вошёл в зал, служивший комнатой совещаний для представителей всех палат. Он был здесь лишь однажды, во время вступления в Конклав после окончания Академии. Тогда их, претендентов, вызывали по одному и оглашали вердикт — к какой палате причислен чародей и причислен ли. Впрочем, не попасть в Конклав было сложно — к примеру, совершить тяжкое преступление во время учёбы, заниматься чем-то неблагонадёжным. Рош с усмешкой подумал, что теперь, пожалуй, его исключат.
Нелепое стечение обстоятельств! И собственный непрофессионализм.
Как всегда в таких случаях, ярким светом был залит прямоугольник перед каменным столом, за которым восседали Секретари всех палат, все заслуженные и уважаемые архимаги, обладатели пятой квалификации, и председатель Конклава. Разумеется, их не должен был слепить свет, поэтому Рош видел лишь смутные очертания лиц и одежды. Дешёвые эффекты! Но ясно дававшие понять, что это не простой разговор.
Пожелав всем присутствующим доброго дня, Рош преодолел психологическую магию прямоугольника на полу и положил на стол кипу бумаг. Он не намерен был стоять перед ними, как осуждённый, щурясь от света.
— Что это? — секретарь Палаты живоборцев подался вперёд, подковырнул пальцем верхний лист. — Хм, исследование на долю человеческой крови… Занятно! Полагаю, всё это, — он указал на бумаги, — часть вашей соискательской работы. Приятно, что она ведётся. И какова её тема, господин Рошер Белковец?
— Тему вы дали мне сами: я пишу о нечисти. Точнее, о волкодлаках, их устоях, образе жизни, обычаях. Работа представляет практическую и научную ценность. Я изложил их на отдельном листе. Второй сверху, господин Секретарь.
— Хорошо, я ознакомлюсь. Полагаю, вы в курсе, зачем вы здесь?
— Разумеется. Сообщение госпожи Затравской? Которая, между прочим, едва не уничтожила мой ценный материал. Отловить волкодлака и наладить с ним контакт не так просто.
— И как, вам удалось? — усмехнулся председатель.
Освещение стало обычным — значит, отпала необходимость.
Рош вернулся в отведённый ему прямоугольник. На провокационный вопрос ответил односложно, положительно. Скрестив руки на груди, плотно сжав губы и не сводя взгляда с собравшихся, колдун ожидал последующих.
— Перед тем, как преступить к рассмотрению вопроса, мы хотели бы проверить один факт. В ваших отношениях с объектом присутствует личная заинтересованность?
— Нет. Сознательная нет.
— А несознательная? Как вы понимаете, речь о ребёнке.
— Зачатом посредством… принуждения и унижений.
— Каких именно? Угроз, обмана? Она притворялась обыкновенной женщиной?
— Нет, — Рошу было тяжело произнести это слово, но он его произнёс, — изнасилования. Я был лишён возможности сопротивляться и чаровать.
— Сочувствую. Это многое объясняет и опровергает предположения госпожи Затравской. Приятно слышать, что вы не опорочили имени мага.
Колдун кивнул и уставился на носки своих сапог. С одной стороны, пришлось добровольно придать огласке то, о чём хотелось бы забыть, с другой, иначе пришлось бы ещё хуже. Но нечего и надеяться, что к вечеру вся Властена не станет сочувственно хлопать его по плечу и посмеиваться.
Или члены Конклава проявят тактичность? Хотя бы не стали выяснять детали.
— Прошу вас, — председатель поманил Роша к столу, — пока мы занята ознакомлением с вашими заметками, опишите, как, когда и где…
— Да катитесь вы к мракобесам! — взорвался колдун. — Чтобы вас самих умертвие поимело! Может, ещё в каких позах вспомнить? А нарисовать не требуется? Так вот — гхыр вам! Припишите связь с нечистью — приписывайте. И пошли вы все троллям в зад!
Плюнув на пол, он развернулся, стремительно пересёк зал и даже не ногой, а потоком воздуха чуть не вышиб тяжёлые створки.
Рош был зол, безумно зол. Настолько, что и не подумал оборачиваться, когда его окликнули. Вместо этого сложил пальцы в нехитром жесте, демонстрируя своё отношение к ворошению чужого нижнего белья. Но уйти ему не позволили: колдун упёрся в невидимую стену.
— Подождите, господин Белковец. Остыньте. Ну да, нагхыра нам знать, как вас… А работа у вас занятная, заслуживает внимания. Если успешно защититесь. Так что кончайте изображать дракона и возвращайтесь к нам. Обсуждать ваше…кхм приключение не будем.
Рош резко развернулся, смерил заседавших за столом оценивающим взглядом и хмыкнул.
— Предпочитаю подождать за дверью, пока вы читаете бумажки. Всё давно решено, и моё присутствие — всего лишь формальность. Да, признаю, я должен был поставить вас в известность, но банально не успел: не до этого было. В заявленные сроки я собирался доложить о подопечной, то есть через две недели, вместе с первым отчётом. Она полностью мне подконтрольна, вреда жителям причинить не может…
— Сядьте и помолчите, — слегка повысил голос председатель. — Там, у окна, слева, есть стул. Гмар да-втарх, ну и маги пошли, — пожаловался он коллегам, — все вспыльчивые и обидчивые, будто девчонки. Дождётся ведь, что действительно взыскание наложим.
Колдун покорно проследовал к указанному месту и сел, наблюдая за тем, как архимаги, шушукаясь, с интересом рассматривают его записи. Затем его вновь подозвали к столу и вынесли вердикт: предупреждение за не введение в курс дела Конклава.
— Заяви вы, как положено, тему исследования, ничего бы не случилось. А вы проявили беспечность. И ещё один выговор с записью за ненадлежащее содержание оборотня. Есть правила, и вы обязаны их соблюдать.
Рош возразил, что не подвергает горожан опасности, напомнив о контуре, и категорично заявил, что Ирис нельзя сажать в клетку: «Она сделает её агрессивной и бесполезной». Но, дабы даже самые мнительные караторцы могли спать спокойно, он увозит оборотницу из города.
Члены Конклава с одобрением отнеслись к предложению колдуна, ему даже показалось, что они обрадовались. Но поставили условие: строгий ошейник и холодный поводок. Рош согласился и обязался представить через полгода подробный трактат по выбранной теме.
На мельком брошенное замечание о том, что по окончании срока беременности оборотница с ребёнком подлежат передаче в Конклав, колдун лишь пожал плечами.
— И в заключение, господин Белковец, страшна не ошибка, а её сокрытие. Мы с пониманием относимся к проблемам наших коллег.
Выслушав рекомендации и предупреждение о личной ответственности за действия Ирис (от понижения квалификации до отлучения и тюремного заключения), Рош забрал бумаги и покинул зал. Утёр пот со лба и в который раз проклял Злату Затравскую и свою поездку домой. Ему повезло, крупно повезло, что нынешний председатель больше ценит науку и честное магическое слово, нежели наушничество.
Часть 2. Сколько верёвочке ни виться, а конец будет
Ирис кашляла. Рош заметил это с утра, но не придал значения. Да и кашель был несильный — так, изредка в кулак.
Помогать магам оборотница не желала. Иного колдун и не ожидал, просто поставил перед фактом. Щёлкнула зубами, скривилась, промолчала. Зато категорически отказалась оборачиваться:
— Ты больной? Хочешь собаку — купи, а мне о ребёнке думать нужно. Либо в человеческом облике, либо никак.
— Тебе можно ещё, побегаешь. А за городом посажу на заводную лошадку. Ты пойми, дурёха, что твоя жизнь от меня зависит. Без меня семейство Затравских с превеликим удовольствием волкодлачьей шкурой разживётся. И разнос мне из-за тебя устроили. У, нечисть проклятая!
Рош в сердцах замахнулся на неё, не намереваясь ударить, просто, но Ирис восприняла всё иначе: отскочила, напряглась. Была бы зверем — прижала уши.
Колдун вздохнул, убрал в сумку свои записи и свиток чистых листов. Туда же полетел огрызок карандаша — в полевых условиях самое то, когда чернила плывут и намокают. Да и перевернись — весь труд насмарку.
— В кладовку иди, травы собери. На твой вкус — ты ж опытная. Едем где-то на месяц. «Счастье» я сам уложу. И не щерься: раз с собой беру, то не затем, чтобы закопать. Будем налаживать хоть какие-то отношения.
— Зачем? Будто я не знаю, что мне уготовили, — усмехнулась Ирис и поплелась в кладовую. Деловито принюхалась, прошлась пальцами по банкам и пучкам, ловко сорвала парочку, разжевала листик и сплюнула.
— Был договор. Я его держу. Побыстрее, Ирис, в твоих же интересах.
Оборотница нарочито медленно поплелась обратно и швырнула на стол пучки трав. Рош проигнорировал её поведение, велел уложить в мешок свою одежду. Её, к слову, Ирис обфыркала: то фасон не тот, то не по размеру, то цвет маркий.
Колдун тем временем вышел на кухню, смешивать во фляге «Счастье». Напомнил себе, что нужно напоить им оборотницу до отъезда.
Колдун тем временем вышел на кухню, смешивать во фляге «Счастье». Напомнил себе, что нужно напоить им оборотницу до отъезда.
Закончив, отлил немного в миску, остальное плотно заткнул пробкой. Вышел в сени, достал припрятанный за тулупом ошейник и металлическую сворку. Специально держал их здесь, чтобы Ирис раньше времени не почуяла. А тут им самое место, среди схожих запахов.
Выждал пару минут и вернулся в горницу.
Ирис стояла у стола, с усмешкой смотрела на него. Оборачиваться она и не думала. Одежда тоже валялась там, где он её оставил.
— Ну, и как это понимать? — поигрывая своркой, поинтересовался колдун. Оборотница артачилась, создавала проблемы на ровном месте.
— Как хочешь, так и понимай. Тебе надо — барахло сам уложишь, а я никуда ехать не собираюсь. Вот ещё! Уезжаешь, так и я сама уйду. Ночью, на все четыре стороны. А ошейничек себя оставь, пригодится.
Она выразительно покосилась на стол, напоминая о событиях прошлого, но Рош не поддался на провокацию.
— А не забыла ли ты о той маленькой невидимой штучке у тебя на шее? Так что будь умницей. За городом я его сниму.
— Обойдёшься! — огрызнулась Ирис, но к мешку для вещей таки потянулась.
Колдун однако настоял на своём, заодно детально описав процесс оборота. Вроде бы обошлось без последствий, хотя со стороны зрелище было нелицеприятным.
Ошейник удалось застегнуть только под чарами, и так все руки содрал. Миска «Счастья» пришлась кстати, да и Рош немного хлебнул, чтобы в сердцах не испортить шкуру волкодлаку. Снадобье, к слову, оборотница выпила добровольно: узнала по запаху.
Прихватив походную сумку и мешок с одеждой Ирис, колдун толкнул дверь в сени, покосился на упирающуюся спутницу: сама пойдёшь, или поволоку? Предпочла сама, но цапнула, с нескрываемым удовольствием вонзила зубы в новую куртку.
— Зараза, я тебе припомню! — Рош, изловчившись, ухватил Ирис за ошейник и приподнял над полом (не без помощи магии). — Убить не убью, но тебе понравится.
Оборотница завертелась, засучила лапами, пытаясь достать, но колдун держал её так, чтобы не могла дотянуться. Дождавшись, пока оборотница успокоится, опустил на пол, коленом подтолкнул к двери — пошла.
Вопреки опасениям, никакого другого неповиновения со стороны Ирис не последовало. Она покорно ждала, пока Рош заседлает лошадей, а потом резво семенила следом, пугая одним своим видом городских собак: те безошибочно чуяли оборотня.
Мартен Затравский встретился им у ворот. Хмуро уставился на Ирис.
Рош среагировал мгновенно, положил ладонь на её загривок — мало ли, как она на мага среагирует. Но оборотница просто его проигнорировала, принюхиваясь к новым запахам.
— Подольше задержись, — посоветовал Мартен. — Для твоего же блага. Лучше на год или два.
Колдун пожал плечами и тронул поводья.
Что ж, городской маг сам пожаловал — как он и думал. Оставалось надеяться, что не потащиться следить
Ирис пришлось потерпеть: Рош остановился версты через четыре, когда уверился, что никто из Каратора не увязался за ними. Спешился, снял ошейник, отвязал мешок с вещами и отнёс его в ближайшие кусты. Оборотница без вопросов последовала за ним и, как показалось колдуну, с удовольствием вернула себе человеческий облик.
В седло забраться сама не смогла, пришлось подсадить. Сразу вырвала поводья и ударила лошадь по бокам. Не ожидавший этого Рош среагировал с опозданием, но вернул.
— Чего чудишь? Рядом со мной безопаснее.
Ирис хмыкнула:
— О волкодлаке и магах забыл? Думаешь, просто так в город сунулась? Нору искать нужно и подальше отсюда. А таскаться за тобой я не стану: родить в срок хочу. Но тебе-то всё равно, ты ж не понимаешь. Свою жену тоже бы на таком сроке по ухабам таскал?
— Избалованная и привередливая ты для волкодлака, неженка! Ничего с тобой не случится, да и тепло ещё, не заболеешь. Ты теперь дорогая штучка, нужна мне живой и здоровой.
В дальнейшем он не раз пожалел о своих опрометчивых словах: почувствовав свою необходимость, оборотница обнахалилась, начала вести себя, как избалованная женщина. Рошу пришлось напомнить, кем она является. Ирис в ответ фыркнула:
— Тебе же надо, ты вокруг меня и прыгай.
— А к тому самцу волкодлака в гости не хочешь? Соглашению это не противоречит.
Притихла, насупилась и зло покосилась на связанные руки:
— Развяжи, колдун. Лучше развяжи. А то лошади нас пугаются: вишь, как эта ушами водит. Вот и понесут ненароком. Обе. Я-то ничего, а вот ты… Так и быть, обещаю добить, чтоб не мучился. Вдруг ты невезучий и не шею, а позвоночник сломаешь.
— Ирис, не провоцируй! Развязывать тебя я не стану, наоборот, проверю, не разорвала ли верёвки.
Оборотница тут же показала, как легко она может избавиться от пут. Покачав обрывком верёвки, прошипела:
— Не смей меня связывать — не собака! Ещё раз так сделаешь — пожалеешь.
Монотонно мелькали по сторонам дороги кусты, проносились в едином танце деревья. Изредка попадались деревушки, которые Рош предпочитал объезжать стороной. Но обедать всё равно было где-то нужно, поэтому рано или поздно, он должен был переступить порог корчмы.
Ирис его опасений не разделяла и по виду ничем не отличалась от селянок. Даже умудрилась построить глазки какому-то бородачу у стойки, получив взамен предложение выпить по стаканчику.
— Да я бы с радостью, только брюхо мешает, — оборотница погладила живот. — И муж. Он у меня нервный: мракобесы в детстве покусали. Так что плесни ему, а мне… — она задумалась, незаметно втягивая в себя запахи. — Наливка некрепкая есть? Ладно, бес с ней, давай что без хмеля.
— Рошер, — Ирис обернулась к хранившему молчание колдуну, — ты пока закажи всего побольше, а мы пока с красавчиком потолкуем. Только всё не ешь, мне оставь.
Наблюдая со стороны, как оборотница беседует с бородачом, потягивая квас, Рош понял, почему в своё время не признал в ней нечисть. Маскироваться Ирис умела, все женские повадки освоила. Наверное, была хорошей подавальщицей.
— Эй, тебе чего нужно? — оборотница щелчком пальцев привлекла к себе внимание. — Давай, не тяни кота за хвост, ради чего мы из тёплого гнёздышка вылезли?
С колдуном бородач разговаривал не так приветливо, буркнул, что ничего не знает, но что-то слышал, и заказал ещё бражки. Рош покосился на жадно уплетавшую еду Ирис — уже вторую порцию: видимо, придётся просить её и о другой помощи. Кто бы мог подумать, что оборотница лучше ладит с людьми, нежели он. Ну да, для них она женщина, а он колдун. Народ подсознательно колдунов недолюбливает.
Остаток дня и ночь прошла спокойно. Ирис, как беременной, отвели лучшее место в доме, а Рошу пришлось устраиваться возле животных. Зимой, к слову, в коровнике не так уж плохо — парко, а летом лучше на сеновале.
С утра колдун застал оборотницу там, где и оставил. Сладко потягиваясь, она облизывалась, почуяв запах съестного. На Роша не обратила никакого внимания, будто он пустое место, и пошла умываться. Долго фыркала, плескалась, а потом всё так же, в одной рубахе и распущенными волосами прошла к столу, в один присест уничтожив практически весь завтрак.
— А ты ей кто будешь? — задала запоздалый вопрос хозяйка, нехотя ставя новую крынку с творогом.
— Муж, — отмахнулся колдун. Так меньше вопросов.
— Прожорливая ж у тебя жёнка, не за двоих, за троих ест.
«За четверых», — едва не ответил Рош, урвав-таки хоть что-то из рук Ирис. Голод в его планы не входил.
Но плотно позавтракать не вышло: аппетит беременных оборотниц впору возвести в пословицу.
Ничего путного об исчезновении девушек Рошу рассказать не могли: до этих мест не докатилось, одни сплетни да слухи, так что пришлось заняться наукой. Предмет исследования, то есть Ирис, в тот день был приветливее и разговорчивее. Может, потому, что вновь ощутила свободу? От колдуна не укрылось, что она то и дело посматривала на лес, а потом, не выдержав, даже отпросилась погулять:
— Ты ж всё равно найдёшь, коли сбегу. И придушишь.
— Сама кого-нибудь не придуши, — буркнул Рош. Ему не нравилась идея с прогулкой: пусти волка в лес, так обратно не вернёшь.
— Зайчонку токмо какого-то.
— А как же слова об обороте, что вредно-де?
— Я и без могу, коли подвёрнётся. Руки у меня крепкие, сам знаешь.
Отпустить отпустил, только перед этим проверил контур и пустил вслед за оборотницей поисковый импульс.
Вдоволь надышавшись свежим воздухом, Ирис вернулась, с видимым сожалением оглядываясь на покинутый родной мирок. Ответила на молчаливый вопрос: «Да не дура, чтобы так, просто, бежать. Взялся защищать — защищай. Сытый волкодлак мне уже не помеха».
— Ну, и чем в лесу пахнет?
— Нечисть есть, враги мои пока не забредали. Но волкодлак проходил дня два назад. Запах незнакомый. Магии нет. Слышала, ты девиц ищешь… Нет их здесь.