День прошёл впустую, то есть в соискательских трудах. Набиралось уже на пособие. Тема, выбранная для расспросов, видимо, была интересна Ирис, поэтому она охотно отвечала на вопросы.
Переночевали на этот раз в чистом поле, в стогах: не успели добраться до жилья на закате.
Страшно было, колдун всерьёз опасался, что оборотница чего-то учудит, либо приведёт к нему собратьев, поэтому плохо спал. Но нет, своя стихия никак не повлияла на их договорённости, Ирис даже отпугнула парочку полевиков, пытавшихся выразить недовольство чужаками, вторгшимся на их территорию.
А на утро у оборотницы проявились те самые признаки болезни. Она не жаловалась, но стала заметно раздражительнее, огрызалась, всё больше походя на зверя. Потом в ультимативной форме потребовала катиться от неё подальше. Рош, разумеется, делать этого не собирался, и Ирис попыталась уйти сама. Как и волка, её манил лес.
Колдуну пришлось вдоволь погоняться за оборотницей: пользоваться контуром он не стал, догадываясь, что причина странного поведения — нездоровья, наконец перехватил, у самой кромки леса.
Ирис дрожала меленькой дрожью и держалась за живот. Сама виновата — по ухабам скакать!
Не обращая внимания на протесты, колдун стащил её с седла, усадил на землю и потянулся за сумкой с травами и мазями.
— Если тебе что-то нужно, попроси. Что, нажралась бы чего-то в лесу…
— Да одна я хочу побыть, одна! И чтоб твоего запаха на версту не было. Надоел! — злобно буркнула оборотница. Прикрыла глаза и легла.
Рошу это не понравилось. Отложив в сторону сумку, потянулся ко лбу Ирис. Дотронуться не сумел: даже больная, Ирис обладала отменной реакцией. На память о ней остались царапины. Взаимные, так как зажатый для подстраховки во второй руке д'амах тоже дёрнулся, чиркнул по оборотнице.
— Это что ещё на фокусы? Кончай со своими звериными штучками, а то доиграешься. В последний раз предупреждаю, потом не взыщи. Материала и так много собрано, мне хватит. Если на то пошло, то я тебе больше нужен, чем ты мне.
Вместо ответа Ирис закашлялась. Приподнялась, села, уставилась на д'амах. Усмехнулась, скаля зубы, рывком поднялась и подошла к лошади:
— Поехали, что ли? Быстрее доедем — быстрее от тебя отвяжусь. А из твоих рук мне ничего не нужно. Сумку оставь: сама найду, что пожевать.
Действительно, вроде бы ей стало лучше, только кашель остался, даже поела, пусть и не с таким аппетитом, как обычно. А вот вечером, когда они остановились на постой в большом селе, Ирис от еды отказалась и почти сразу легла.
Колдун понимал, что оборотницу необходимо осмотреть, только вот как? Обездвижить на расстоянии? Пожалуй, разве что так: как всякий больной зверь, она никого к себе не подпустит. Но Рош ошибся: стоило ему переступить порог, как Ирис попросила:
— Мне холодно, окно закрой.
Окно было закрыто, поэтому колдун решительно шагнул к оборотнице, попутно наговаривая заклинание.
— Да нужен-нужен, не колдуй, — устало пробормотала Ирис. — Кости ломит, горло горит… Может, и вправду не покуражишься. Накой вообще возишься, прикопай где-нить — и вся недолгая. Или другие не дают? Людишки…
У оборотницы был жар, сильный жар. Видимо, простыла во время ночёвки в поле. Рош наскоро смешал микстуру, разомкнул зубы Ирис, влил лекарство. Не цапнула — ослабела. И вся покрылась «гусиной кожей».
Подумав, Рош укутал её курткой: Конклаву лучше предъявить живую оборотницу. С ребёнком, конечно, проблемы могут быть, но он не лекарь, да и она не человек, чтобы побочные действия просчитывать. Может, так даже лучше: куда потом это дитя? Держать в клетке в качестве пособия напичканное дурманом существо? Колдун не желал такого даже нечисти. Ему ведь ребёнка не оставят, не дадут самому заниматься выведением ручных волкодлаков.
— Ишь, разжалобился! Если такой добрый, то рядом ложись: ты-то теплее овчинки. Или боишься?
А лечь, впрочем, можно было только под бок Ирис, потому как в комнатушке другой лежанки не имелось. Да и эта была узковата, в самый раз только для разметавшейся по ней оборотницы.
Положив на лоб Ирис компресс, Рош подумал о том, что неплохо бы приготовить растирку, чтобы подлечить горло. Стоит ли Ирис такой заботы? На звере и так всё заживёт. Но он сделал, решив, что раз уж ввязался в эту авантюру, то нужно идти до конца.
Тело оборотницы было горячим. И вполне человеческим, брезгливости не вызвало.
Ирис притихла, не рыпалась, не кусалась, лежала тихо, только периодически кашляла. Нехорошо так, надрывно. Не выдержав, Рош заявил, что хочет осмотреть её горло. Оборотница без разговоров открыла рот.
Сделав всё возможное в данном случае (размер помощи зависит от того, кому её оказываешь), колдун наконец-то лёг, с сожалением подумав, что разболевшаяся Ирис лишила его пары часов сна. Ей-то хорошо — посапывает в коконе одеяла и куртки, по-хозяйски используя живую грелку.
Утро не вызвало у колдуна приятных эмоций. Во-первых, затекло всё, что могло затечь. Во-вторых, лицо оборотницы всего в пяди от него тоже не способствовало хорошему настроению. В-третьих, его разбудили, проще говоря, толкнули, едва не спихнув с постели.
Зато Ирис стало лучше. Хоть один плюс.
В селе пришлось задержаться на три дня, пока оборотница не пришла в себя и не смогла держаться в седле. Рош и прежде предпочитал держать рядом, контролируя каждое движение Ирис, а теперь и вовсе поддерживал, потому как она не дружила с седлом.
Бледная, с тенями под глазами, оборотница бы с лёгкостью сошла за какую-нибудь святую мученицу. Зато ушла агрессия, колдуну даже казалось, будто она посматривает на него с некоторым интересом.
Любопытство Ирис не было случайным и никоим образом не касалось сферы чувств. Её занимало резко изменившееся отношение колдуна к ней. Оборотница понимала, что оно связано с другими магами, с тем, что он собирается её использовать.
Все эти бумажки, все эти вопросы сначала её забавляли, но теперь она решила разобраться, зачем они нужны. И зачем нужна она, если Рош даже её вылечил, а не бросил подыхать в канаве. Слово, которое он дал, не обязывало помогать, только не убивать и кормить.
И те, другие, маги из Каратора, почему Рош не отдал её им? Не отдают то, из чего можно извлечь выгоду. Неужели то, что она рассказывает, настолько ценно? Чепуха, разговорить можно и зверя в клетке, уж у чародеев найдутся методы.
Что же нужно этому колдуну? Будь она на его месте, не возилась бы так с волкодлаком. Неплохо бы вызвать Роша на откровенность. А пока оборотница решила быть милой и покладистой: вдруг сам проговорится?
В виде благодарности за лечение Ирис рассказала о своей жизни, ответила на пару вопросов о цикле взросления волкодлаков, их отношениях между собой. И так, между делом, опровергла ряд домыслов и слухов о своём роде. Да Рош и сам понимал, что его коллеги недооценивают нечисть, с которой борются. А ведь Ирис ему всей правды не рассказывала.
Наконец они добрались до мест, о которых упоминал гном.
Колдун рьяно принялся за дело, выспрашивая, досматривая и строя предположения. Ирис держалась в тени, будто её это не касается. Таскалась вслед за Рошем (он предпочитал, чтобы она всегда была на виду), вечно что-то жевала, лениво позёвывала в кулак, наблюдая, с каким сосредоточенным видом колдун мерит шагами землю. Он делал это так усердно, будто подался работать землемером. А что, межевание — извечная всеобщая проблема, тоже неплохо зарабатывал бы.
— Ну как, в голове пусто? — не выдержав, поинтересовалась Ирис. — Может, я пойду, а то мешаю. Посплю, пожалуй. Как надумаешься до чего-то, позовёшь.
— Сходи к матери девушки, попроси какую-нибудь её вещь. Нестиранную. Делом займись — сразу язвить перестанешь.
— Я беременная, мне тяжело много ходить.
— Ходить тебе полезно. А беременность — дело поправимое.
Ирис недовольно поплелась в указанном направлении. Роль добровольной помощницы её не вдохновляла, но выбора не было. Да и сейчас, когда она решила вывести колдуна на чистую воду, спорить по таким пустякам не хотелось.
Когда оборотница вернулась, Рош был занят всё тем же делом: думал.
Не дожидаясь просьб, Ирис принюхалась, покачала головой и, отодвинув мешавшего колдуна, подошла к колодцу. Облокотилась о сруб, заглянула внутрь и авторитетно заявила:
— Она здесь. Тут волосы остались, ей пахнут.
— Ты уверена? — нахмурился Рош. — Селяне всё осмотрели, она не могла утонуть: тело бы нашли.
— Я и не говорила, что она утонула, просто сказала, что её уволокли сюда. Куда она делась — по твоей части.
— Полезай.
— Чего?! — взвилась Ирис. — Ты каким местом думаешь, а?
— Ты отлично плаваешь, и у тебя звериное чутьё. Вода не холоднее той, речной. Словом, без разговоров. Вытащу.
Оборотница наотрез отказалась:
— Сам полезай! Колодезная вода студёная, я только-только от болезни оправилась. Изувер ты, колдун!
Оборотница наотрез отказалась:
— Сам полезай! Колодезная вода студёная, я только-только от болезни оправилась. Изувер ты, колдун!
— У тебя учился. Не упрямься, Ирис, так нужно. Обещаю, что никаких последствий не будет.
Ирис ещё раз заглянула в колодец, потом перевела взгляд на Роша: нет, не передумает, силой заставит, и согласилась. Колдун обвязал её верёвкой и подсадил на сруб.
Выпустив когти, оборотница осторожно спустилась вниз, не переставая ругать колдуна. Тот молча внимал её словам, следя за натяжением верёвки.
Прикосновение прохладной воды не обрадовало, Ирис предпочла окунуться в неё сразу, чтобы меньше дрожалось. Вынырнув, фыркнула и велела ослабить верёвку: мешала.
Колодец как колодец, без потайных ходов. И утопленников не наблюдается. Куда же, спрашивается, подевалась девица? Оборотница не сомневалась, что следы обрывались здесь, запах на срубе кое-где был ещё чётким, не смытым водой.
Нырнула, коснулась руками дна. Ничего, только зря воду взбаламутила. Узнают селяне — по голове не погладят. Оставалось надеяться, что Рош хорошо бегает: отвечать-то ему.
Дёрнув за верёвку, подала сигнал колдуну. Поправила петлю, чтобы не давила на живот, и кое-как устроилась на нижнем венце сруба: не сидеть же в воде, пока её соизволят поднять.
Рош вытащил её, накинул на плечи свою куртку и поинтересовался, что она выяснила. Оборотница отжала волосы и одежду, а потом «обрадовала», что девушки в колодце нет. И подземного хода, дыры тоже.
— Значит, магия, — пробормотал колдун и отправил переодеваться.
Делать нечего, придётся спускаться самому.
Рош сожалел о том, что не поинтересовался глубиной колодца: проверять его опытным путём не хотелось.
Помогла бы левитация, только заклинание нестабильно, а у него и вовсе получалось один раз из десяти. Оставалось надеяться, что этот раз будет десятым.
На всякий случай приняв меры предосторожности (верёвку закрепил надёжно, узел затянул крепко), Рош сосредоточился на благополучно забытом в академическую пору заклинании. Пару раз сбился, отдал дань тролльему языку и начал сначала, сетуя на то, что никто до сих пор не удосужился упростить половину чар. Да легче гнома переспорить, чем справится с этой гхыровой левитацией!
Наконец удалось. Под откровенные смешки зевак, собравшихся поглазеть, чем тут занимается приезжий колдун. Рош не обращал на них внимания, сосредоточившись на заклинании: уж больно не хотелось купаться.
Осторожно слевитировал к тёмной дыре сруба, замер на мгновенье, осматриваясь, и начал медленно опускаться.
Где-то в паре локтей от спокойной глади воды Рош ощутил привкус магии. Слабый, остаточный след, неплотную структуру покрова. Тонкий, очень тонкий, хоть и не порван.
Но что же с девушкой? Неловкое движение — и утонула, случайно угодив в другое подмирье? Как-то не верится. Во-первых, в колодцах тонут только дети и пьяницы, а никак не молодые селянки. Во-вторых, она бы кричала, звала на помощь. В-третьих, всегда нашлись бы свидетели.
Значит, девушка угодила в колодец не по своей воле. Можно предположить, что там, с другой стороны, в другом подмирье, кто-то пытался прорваться в этот мир и нечаянно утянул к себе оказавшуюся поблизости селянку. И больше попыток открыть проход не предпринимал.
Только Рош сам себе не верил, особенно в свете количества и пола пропавших людей, гномов и представителей иных рас. Так много случайностей не бывает. Придётся проверить, нет ли таких же возмущений покрова в местах пропажи других жертв. И по возможности скорее, пока не случилось никакой беды.
Тут может быть всё, что угодно: от противозаконных обрядов магов, не состоящих в Конклаве, до продолжения истории с той девочкой-магичкой из Пяди. Обо всём этом колдун думал по дороге в избу, в которой они остановились. Левитация таки подвела его, искупав в колодезной воде, так что Рош промок до нитки.
Он брёл, оставляя после себя след из эффектных лужиц, подумывая, что Ирис была не так уж не права, не желая залезать в сруб. Ничего, она быстро оттуда выбралась, не застудилась.
Переодетая в сухое Ирис сидела у печки на кухне, растопленной для обеда, и пила тёплое молоко с мёдом. При виде Роша на пороге хмыкнула:
— Проверял, что не солгала? И как, успешно?
— Более чем. Но я не затем туда полез.
Колдун потянулся за вещевым мешком: ему тоже не помешает переодеться. Спиной чувствовал взгляд оборотницы, но старался не обращать внимания.
— Верёвки не видела? — не оборачиваясь, поинтересовался он.
Ирис не ответила. Что ж, он и сам найдёт.
Колдун потянулся к антресолям — и почувствовал пальцы оборотницы. Согретые теплом печи и кружки, они по-хозяйски легли ему на живот.
— Да, определённо, неплохой самец для размножения, — задумчиво заключила Ирис. — Ты как, девушку не согреешь? И самому полегчает, мужиком себя почувствуешь.
— Я и так себя им чувствую. А с чего вдруг такое внимание? Полгода прекрасно обходилась…
— Скучный ты, правильный. Брезгуешь. Или боишься?
Провоцируя, она коснулась его языком, лизнула в плечо. Рош отстранил её и поспешно оделся. Обернулся к раздосадованной оборотнице и предложил напоить её специальным снадобьем, чтобы исключить возможность заболевания.
— С паршивой овцы хоть шерсти клок. Давай свой отвар: не хочу по твоей милости валяться с жаром.
— Я ведь не успел поблагодарить. Ты действительно помогла. Думал, будешь кобениться…
— С тобой покобенишься — быстро на место поставишь! — рассмеялась Ирис и, отодвинув заслонку, полезла зачем-то в печное устье. Энергично пошуровала ухватом и вытащила дымящийся чугунок. — Руки мой — я тут у хозяйки к крупе по куриной ножке выпросила, стомились уж. Не заслужил ты, правда, но так и быть, за прежние заслуги.
Пока оборотница накрывала на стол, Рош занялся приготовлением отвара. Налил в чистый горшок воды, накрошил туда травок, пошептал над ними и отправил в печь. Снадобье быстро сготовится: натоплено жарко, аж в пот пробирает.
За столом затронул недавнее поведение Ирис, поинтересовался его причиной.
— Так у нас не так, как у вас, людей: залетела и терпи. Мы также мужика хотеть можем.
— Значит, в безопасности себя чувствуешь?
Оборотница не стала отрицать.
— Странно для зверя — доверять охотнику. Но твоё дело.
— Это ты странный — сам хотел, чтобы верила, а теперь недоволен. Тут, к слову, лежанка удобная…
— Обойдёшься!
— Ну и дурак!
Поинтересовавшись состоянием здоровья Ирис — не болит ли чего, не ломит, — колдун, доев, достал из печи снадобье, осторожно, чтобы не обжечься, перелил в кружку:
— Остынет, выпей. И на сквозняке не сиди.
Ирис скривилась, а потом расплылась в улыбке.
Весь оставшийся день Рош провёл за осмотром окрестностей, пытаясь отыскать следы истончения покрова, места всплесков силы, остатки стационарных порталов, если таковые имелись. Увы, надежды не оправдались, колодец оказался единственным подозрительным местом. По-хорошему его следовало осушить и подробно изучить, но попробуй, заикнись об этом местным жителям? Так что оставалось надеяться, что другие девушки пропадали в более удобных местах.
Прослышав, что к ним заявился колдун, селяне не ограничились косоватыми взглядами, а вспомнили, что у них по такому случаю как раз найдётся дело для него. У кого чирьи, у кого кто-то повадился картошку из погреба таскать, а кому коровам хвосты неведомый некто по ночам крутит. От кого-то удалось отмахнуться, а кто-то проявил настойчивость и заманил колдуна к себе.
Рош смирился: его и на постой-то пустили за посильную плату чарами. Вот и протаскался до темноты.
На обратном пути встретил Ирис: она стояла на перекрёстке, принюхивалась. Довольная, обласканная луной. Не удержавшись, даже тоненько завыла. И осеклась, заметив колдуна. Направилась к нему, а потом замерла, будто вытянулась в струну. Завертела головой, будто загнанный зверь, и неожиданно юркнула в темноту.
Рош поспешил за ней, нагнав у небольшого овражка.
Беременность не проходит бесследно и для волкодлака: Ирис, хоть и продолжала бежать, уже начинала тяжело дышать. Почему-то не прибегала к обороту: видимо, и вправду считала его опасным. Но, с другой стороны, если спасалась паническим бегством, то её жизни грозила опасность, и риск вполне оправдан.
Колдун смело ухватил её за руку, развернул к себе лицом, не позволяя вырваться. На всякий случай подстраховался чарами.
— Что произошло?
— Они нашли меня. — И вдруг прижалась к нему, жарко прошептала: — Защитишь, помогу с девицами. Клянусь Луной! Очевидно, что Ирис имела в виду кого-то из своих врагов. Оставалось понять, были ли её недруги и его врагами.
Рош отстранил от себя оборотницу и, велев не отходить от него ни на шаг, пустил поисковый импульс. Он вернулся быстро, доложив, что поблизости ходят двое. И один из них маг, потому что тоже решил «прощупать» окрестности.