– Поверить только – вот тебе и сорок восемь часов! Как в том американском фильме с Эдди Мерфи и аналогичным названием! – открывать глаза совершенно не хотелось, и Вера, пытаясь загнать обратно вглубь черепной коробки невеселые мысли, только еще более плотно натянула на себя одеяло, а потом вообще – укрылась им с головой. Сейчас она сама себе казалось маленькой девочкой, которая нашла универсальное средство против всех страхов – под одеяло, и тогда кошмары пропадают, и жизнь снова становится безопасной и радостной.
Странно – но почти забытые детские воспоминания о том, как бороться с напастями, помогли. Вере стало тепло и очень уютно, течение мыслей приобрело плавность, и вскоре ей уже казалось, что, в общем, ничего такого особенного и из ряда вон не произошло. Как вчера вечером – после разговора с Иркой. И в самом деле – ну, подумаешь, разбежалась с мужем – но ведь это он виноват! И если бы не его загулы с девочками и бахвальства даже перед родителями, Вера и не подумала бы поехать без него в Санкт-Петербург и, само собой, не встретила бы там Степана. Так что в этом вопросе даже и обсуждать нечего, и Вера имеет полное право на свободные отношения.
Теперь следующее – ее что, кто-то насильно завлек, насильно совратил или же, может, продал в рабство? Да она, блин, сама хотела, чтобы это произошло – в смысле секс, и желательно бурный! Так нет – над ней открыто поглумились, заставив вместо постельных баталий на мягких перинах готовить тривиальные борщи! Ну, может, и не борщи, а жаркое, но факты от этого совершенно не меняются! А в результате – что? Почти что всероссийская Интернет-слава, масса виртуальных поклонников, масса предложений более конкретного толка (по крайней мере, так говорит Ирка), а ее даже никто и пальцем не тронул. И затрачено всего два дня, в течение которых она даром пожила в олигархических хоромах и даже немного погуляла в свое удовольствие. И, кстати, обошлось все совсем недорого – разве что комплект белья и билет обратно из Питера в Москву.
– А теперь внимание! Сравним пассив и актив! – Вера выпросталась из-под одеяла и принялась, наподобие завзятого бухгалтера, загибать пальцы и вписывать в воображаемую ведомость плюсы и минусы:
– Начнем с плохого! На нашей равнине перебили всех бизонов, и отныне мы будем есть их фекалии! Так вот, из плохого – прощай семейная жизнь с Аполлинарием, но так ли это плохо? Пожалуй – это даже плюс. Плюс один. Что еще? Предстоящие проблемы с разделом имущества. Да, здесь придется побегать и напрячься, а может, даже и нанимать юристов. Это серьезный минус – пожалуй, даже целых два минуса. Зато в результате у нее появится свое отдельное жилье, которое будет уже чисто ее, и оттуда можно начинать новое расширение. Так что – результат два плюса на два минуса – ноль.
– Теперь к хорошему. Все остальное – чистый плюс, начиная с того факта, что работа у нее все еще есть, и без денег она не останется, и заканчивая известностью и так далее – в общем, все, о чем выше уже говорилось. Короче, десять – ноль, и команда Веры Штольц побеждает всухую! – она радостно спрыгнула с кровати и ринулась в туалет – пока еще не поздно, не все проснулись, и особо стоять в очереди не придется. Вера была жаворонком, и вставать спозаранку ей не привыкать. Вот и сейчас – вагон еще спал, а она уже полна сил и ощущает неимоверный внутренний подъем. Приключение хоть и закончилось, но, во-первых, оно было в целом весьма удачным, а во-вторых, не стоило ей вообще почти ничего!
Вера решительно толкнула дверь купе проводников и испросила себе кофе. И очень удивилась – ей предложили даже свежесваренный, что оказалось еще одним приятным сюрпризом.
– Точно, жизнь – это то, как к ней относиться! – поблагодарив и расплатившись, Вера нырнула обратно в купе, где только-только начинали просыпаться ее попутчики. Единственным неудобством было то, что нужно опять забираться наверх (теперь уже с кружкой), но Вера умело выдержала и это испытание, не расплескав ни капли драгоценной жидкости. До вокзала оставался еще целый час – поезд двигался весьма неспешно. Да и куда торопиться? У нее заслуженные выходные по болезни аж до конца недели (а сегодня только среда), и она может смело отдыхать! А в понедельник – на работу с новыми силами и новыми планами! И так удачно, что Аполлинарий в «Склифе», пускай помается там еще хотя бы пару недель. А Вера спокойно решит, стоит ли ей к нему ехать, или же нет.
Неторопливо попивая кофе, она наблюдала, как постепенно возня в вагоне наращивает темп и неотвратимо превращается в бешеную активность. И даже ее попутчики, наконец, окончательно проснулись и стали бегать по вагону с перекошенными от недосыпания лицами, красными глазами и невнятным мычанием вместо членораздельной речи.
Минут за пятнадцать до прибытия поезда и ей пришлось спрыгнуть с полки и подчиниться всеобщему психозу – собирать белье, паковать багаж, суетливо проверять наличие денег и документов – в общем, все согласно классикам.
Но вот и долгожданный перрон, и можно смело выметаться наружу.
– Теперь рысью в сторону метро – благо, путешествуем налегке, и тачку ловить совсем необязательно. И ехать домой против шерсти – что пустячок, но приятно! – Вера ловко ввернулась в общий разномастный поток приезжих и уже через пять минут почувствовала себя в родной, отличной от Питерской (и ее вечного полусна) стихии.
Ровно через пятьдесят минут она вошла в подъезд собственного дома и поднялась на этаж – как будто и не было ничего, связанного со Степаном, а все, что с ней случилось – всего лишь дикий сон, который вот-вот оборвется на самом интересном месте. Но, впрочем, сон сном, а реальность – вот она, и предстала перед Верой во всей красе, стоило ей только открыть ключом дверь от квартиры.
Первое – это совершенно непереносимый запах, как будто в свинарнике или же в каком-то гадюшнике.
– Срочно – все двери и окна настежь и проветривать, пока не станет возможным дышать хотя бы через раз! А это что? Что здесь вообще творилось? – Вера недоуменно осматривала свои владения и не могла понять, как такое возможно. Такое чувство, что с Аполлинарием форменно произошло буйное помешательство, и он стал крушить все, что видит, и даже чего еще нет. – Может, он перебрал своих китайских снадобий, и вот результат? Может, прямо здесь кого-то убил? Как объяснить всю эту картину разгромленного жилья?
Вера, как зомби, на цыпочках осторожно передвигалась по кухне, с ужасом рассматривая кровавые пятна на полу и стараясь на них не наступать.
– И на холодильнике, о боже! А сам-то холодильник – весь покореженный, теперь точно на выброс.
Кровавые следы тянулись из кухни по всей квартире, белье на двух кроватях было перепачкано, а весь пол – в грязи. Кроме того, везде царил настоящий хаос, валялась либо целая, либо разбитая вдребезги грязная посуда, какие-то деревянные щепки и куски стульев, короче – катастрофа. Которую нужно немедленно ликвидировать, если Вера хочет жить в нормальной обстановке!
– Вот тебе и покой с уютом в родной недвижимости! Да – чтобы здесь находиться, одной уборкой не обойтись, нужен срочный ремонт! Ну, ладно, с ремонтом пока можно не торопиться, но субботник – так уж непременно! – и Вера, постояв немного на балконе и глотнув как следует свежего воздуха, облачилась в специально предусмотренные для такого случая спортивные штаны и майку, натянула на руки резиновые перчатки и стала убирать, мыть, драить, оттирать, стирать, пылесосить – словом, придавать квартире первозданный стерильный облик – насколько это было вообще возможно.
В итоге примерное через два часа – к половине одиннадцатого утра – квартира приобрела более-менее жилой облик. Жуткие запахи, оставшиеся после Аполлинария, почти выветрились, осколки посуды благополучно перекочевали в мусорные пакеты, а сами пакеты – на помойку. Наиболее трудным оказалось отмыть следы крови и ботинок на полу. Кровь впиталась в плитку, и пришлось удалять ее с помощью чистящих средств, а грязь с улицы лежала таким густым слоем, что Вера долго не решалась к ней даже подступиться – но потом взялась и победила.
– Ну вот! – наконец Вера позволила себе немного отдохнуть, – теперь пришло время позавтракать! – у нее страшно болела спина и ныли мышцы ног – генеральная уборка разгромленного жилища не прошла даром. – Сейчас бы залезть в Интернет и глянуть, что там творится – да ведь этот зверь угробил последний ноутбук!
Действительно, весомая утрата – и не то чтобы ноутбук стоил очень дорого, но все же и недешево, и так запросто разбить его – это уже свинство! Тем более, он принадлежал именно Вере – родители подарили ей на двадцать пять лет, и потеря компьютера была для нее весьма болезненна.
– И ведь без компьютера, как без рук! – Вера резала бутерброды (она предварительно еще с утра зашла в продуктовый возле дома – он работал с восьми, и прикупила продуктов) и пыталась совладать со своими чувствами – в который уже раз за сегодняшнее утро. Возвратиться из почти что сказки в унылый бесперспективный быт было очень неприятно, а самое главное – неожиданность, с которой это случилось, не укладывалась вообще ни в какие разумные рамки.
– И ведь без компьютера, как без рук! – Вера резала бутерброды (она предварительно еще с утра зашла в продуктовый возле дома – он работал с восьми, и прикупила продуктов) и пыталась совладать со своими чувствами – в который уже раз за сегодняшнее утро. Возвратиться из почти что сказки в унылый бесперспективный быт было очень неприятно, а самое главное – неожиданность, с которой это случилось, не укладывалась вообще ни в какие разумные рамки.
– Ну и что теперь делать? Сидеть дома или, может, Ирке позвонить – та, небось, в курсе всего, что произошло со вчерашнего дня! А Степан-то так и не позвонил, вот скотина! Да, не зря я от него сбежала – вот была бы житуха, караул! С черпаком и мясом на подхвате у любвеобильного богатенького голубка, обвешенного любовницами по самое не могу! Нет уж! Доктор сказал в морг, значит – в морг! – Вера и сама не заметила, как нарезала целую гору бутербродов, и теперь размахивая руками, как мельница крыльями, принялась расфасовывать излишки в пластиковые пакеты. – Вот до чего могут довести любовные переживания! Целый батон покрошила – как будто на роту саперов накрываю! – и она твердо дала себе слово перестать растекаться, как манная каша по тарелке, взять себя в руки и просто потратить «выходные по болезни» на себя любимую. Например, почитать в одиночестве и спокойствии и следовать за обстоятельствами – по мере их проявления.
Внезапно ее размышления и клятвы прервал зуммер мобильного телефона. Еще вчера она отключила звонок (чтобы ночью, если что, не перебудил все купе), и теперь он истошно дрожал в сумочке, бессловесно жужжа и взывая к хозяйке, дескать: «Возьми меня скорей!»
Вера ринулась к телефону и ткнула на зелененькую трубочку ответа:
– Алло!
– Верочка, Вера, доброе утро! Это Высоковский, Вы меня помните?
– Да, да, конечно! – от неожиданности Вера даже поперхнулась, и ее ответ получился каким-то неестественно-булькающим. Ведь она разумно предполагала, что после своего бегства из Питера любые контакты с тамошними отгламуренными продюсерами или еще какими режиссерами автоматически сошли на нет. – Ага, судя по всему, он просто не знает, что произошло, и поэтому сейчас попросит меня отправляться на съемку!
– Верочка, я спешу Вам напомнить о наших вчерашних договоренностях! – Высоковский радостно блеял в трубку, словно гремучий оранжевый заведенный апельсин, крутящийся волчком. Впрочем, удивляться тут нечему – это была его стандартная манера поведения.
– Да, да, конечно! Я все помню! Вот только у меня изменились обстоятельства, я сейчас уже в Москве и вряд ли смогу прийти к Вам на съемки! – Вера выпалила все это одним махом и уже приготовилась услышать в трубку разочарованный вздох и быстрое прощание, но не тут-то было!
– Верочка, Верочка, ну что Вы говорите? Я все, все знаю! Чай, Питер – город не резиновый, и сплетни по нему разносятся со скоростью света! Это даже и хорошо, что Вы в Москве – у меня ведь именно в столице основные павильоны. Открою Вам секрет – Москва мне гораздо, гораздо ближе, чем Питер с его премерзкой погодой и вечным отсутствием солнца даже посреди лета! А договоренности между нами совершенно остаются в силе – неужели Вы думаете, что Ваши небольшие временные неприятности (кстати, скажу Вам по секрету – это дело рук Нимфоманской) могут отменить мое решение заполучить Вас в сериал? Вовсе нет – в нашем деле любой шум только идет на пользу, а найти потенциальную звезду дело весьма непростое! Так как? Я Вас убедил? Если так – то милости прошу к четырнадцати на «Мосфильм» в павильон номер двенадцать. Там проходная – сначала общая (на Вас будет заказан пропуск), а потом – уже в павильон (там тоже будет пропуск). И вот еще – когда прибудете, то можете смело обращаться к Софье Потаповне Перманганатной – это моя помощница, а по совместительству еще и художественный директор – просто скажите, кто Вы, и она проведет Вас, куда нужно. И сам я в это время буду, буду уже в Первопрестольной! – Высоковский пел в трубку, не переставая, и Вера только успевала запоминать, куда ей ехать и с кем говорить. – В любом случае, Верочка, Вы можете со мной связаться по номеру, который, наверняка, у Вас высветился, так что – я всегда на связи! Ну что – договорились? – и на том конце установилось вопросительное молчание.
– Да! – выпалила Вера, все еще не веря своим ушам.
– Ну, вот и славненько, вот и хорошо! Тогда пока – в полтретьего увидимся! Еще раз: «Мосфильм», павильон двенадцать, Софья Потаповна Перманганатная! – и Высоковский отключился.
– Перманганатная – вот это фамилия! – Вера смотрела на затихший телефон, как на старорежимный кувшин, из которого только что вылез Хоттабыч и одарил ее тремя желаниями. Звонок Высоковского похож на настоящее чудо, да нет – не так! Он и был настоящим чудом, которое не могло случиться, но все же произошло. – Ну, Перманганатная, так Перманганатная! – Вера рассеянно подошла к чайнику и залила пакетик с ромашкой кипятком. Ее немного трясло, но не так сильно, как она сама от себя ожидала.
– Вам страшно, Вера Вальдемаровна? Совсем нет Демьян Лукич! С прошлой недели мне уже вообще ничего не страшно, а тем более стоять перед камерами! А что, Степушка, – теперь она мысленно обращалась к своему несостоявшемуся жениху, – а, может, я-таки стану звездой, и мы с тобой еще станцуем кадриль – только уже на равных?
Она сделала глоток и вышла на балкон, подставила лицо теплому (не питерскому!) солнышку и рассмеялась во весь голос:
– Перманганатная – хорошо, что не Гидроперитная, а впрочем, какая разница, если там меня ждут? Ну что ж – вперед в неизведанное! – и она, весело подпрыгнув на одной ноге, нырнула обратно в квартиру, прикидывая на ходу, сколько времени у нее есть в запасе, чтобы вовремя приехать на «Мосфильм». И мы оставляем ее наедине, поскольку сейчас с ней происходит таинство под названием «Счастье», и мы никак не можем ей мешать. Но имеем полное право снова встретиться с Верой – только уже в следующей книге!
Конец