Старик Фезерстоун только сейчас сообразил, кто это такой, и испуганно осмотрелся по сторонам: потерять лицо он явно боялся больше, чем потерять равновесие. Наконец он откашлялся и заговорил:
– Маркус, отойдите от двери, пожалуйста. Мы с миссис Фарадей хотим выйти.
Дядя Уильям, в груди у которого что-то страшно клокотало, стоял посреди комнаты и пытался решить, наброситься на кузена Джорджа со словами или с кулаками. Тот заговорил вновь:
– Советую дать мне слово! Вы все теперь попляшете. Тетя, гони адвоката в шею и слушай меня.
К потрясению всех остальных, миссис Фарадей повиновалась.
– Мистер Кэмпион, Маркус, – молвила она, – будьте добры, подойдите ко мне. Джордж, сядь, пожалуйста. Что ты хотел нам сказать?
Триумф незваного гостя не знал границ. Молодые люди неохотно повиновались и подошли к миссис Каролине. Освобожденный кузен Джордж отряхнулся.
– Спасибо, – прорычал он. – А теперь сядьте – все! Так уж и быть, тетя, пусть старый плут остается, но ты вряд ли обрадуешься, что он услышит мой рассказ.
Поведение миссис Каролины удивило всех: она безропотно отошла и села в кресло. Старик Фезерстоун последовал за ней и грациозно встал рядом с креслом. Видеть он почти ничего не видел, зато слышал хорошо и знал, как солидно выглядит.
Кузен Джордж плюхнулся в самое большое и удобное кресло, закинул ногу на ногу и заговорил с пьяным и наигранным самодовольством:
– Просто умора! Вы даже не представляете, как смешно и нелепо сейчас выглядите. Вот теперь-то я посмеюсь. В этом месте я выхожу на сцену и удобно устраиваюсь на ней до конца жизни. Больше никаких жалких подачек, тетя, – парой фунтов не откупишься. Я остаюсь. А вы все будете плясать под мою дудку, ясно? Ты, – он ткнул грязным пальцем в дядю Уильяма, – напыщенный старый осел, будешь носиться вокруг меня, как спаниель, если такова будет моя воля.
Он достал из кармана сигарету и закурил, прекрасно отдавая себе отчет, что совершает святотатство. Дядя Уильям и тетя Китти, знавшие, что табачный дым никогда не осквернял стен священной гостиной, с мольбой взглянули на мать.
Миссис Каролина сидела тихо, с неподвижным каменным лицом; живыми казались лишь ее черные глаза, которые она не сводила с лица племянника.
Кузен Джордж сплюнул пережеванный китайский табак прямо на роскошный китайский ковер и с восторгом растер плевок подошвой грязного ботинка.
– Наконец моя мечта сбылась! Вы у меня попляшете. Точно не хотите отправить адвокатишек восвояси, тетя?
– Не хочу, – ледяным тоном ответила миссис Каролина, что, впрочем, ничуть не смутило кузена Джорджа. Тот был пьян вдрызг – не только от спиртного, но и от своей безоговорочной победы.
– Что ж, поехали. – Он громко шмыгнул носом. – Полиция меня ищет, так? Я бы приехал раньше, если бы знал, но что поделать. А почему я не знал, спросите вы? Потому что сидел в кутузке! Сегодня утром меня выпустили, и вот я здесь. Про слушание я узнал из газет, и про Джулию тоже. Старуха померла, верно? Такого подарка я от судьбы не ждал. А это кто? – Он показал пальцем на Кэмпиона. – Где-то я его уже видел. Если он имеет отношение к полиции, вам же хуже, тетя. Мне продолжать?
– Да, – вновь ответила миссис Каролина.
Кузен Джордж пожал плечами.
– Ну что ж, я здесь и здесь останусь. J’y suis, j’y reste. Никто не посмеет вышвырнуть меня из этого дома, ясно? Потому что если вы это сделаете, – добавил он почти шепотом, – я расскажу полиции все, что знаю, и тогда вы глазом моргнуть не успеете, как снова окажетесь в суде. Эта шумиха вокруг Уильяма – цветочки по сравнению со скандалом, который я подниму. Штука вот в чем: тринадцатого марта, в воскресенье, я шел за Эндрю от самой церкви. И я своими глазами видел, что произошло.
Он умолк и осмотрелся. В комнате воцарилась мертвая тишина. Всех собравшихся как громом поразило, одна лишь миссис Каролина сохраняла полную невозмутимость.
– Объяснись, Джордж, – произнесла она.
Кузен Джордж помотал головой.
– Вот еще! Меня не проведешь! Вы все знаете, и я знаю, что судьба почтенного семейства теперь у меня в руках. – Он протянул вперед ручищу с растопыренными пальцами и медленно сжал их в кулак. – Пока мне живется хорошо, я буду молчать. Вы же понимаете, – с удовлетворением добавил он, – что убийца – один из вас. А я знаю, кто именно. Ладно, теперь посмотрим, как все устроено в этом роскошном дворце. Уильям, позвони в колокольчик и вели горничной тащить сюда виски.
Все уставились на Уильяма, а тот умоляюще взглянул на мать. Миссис Каролина кивнула, и старик смиренно подошел к колокольчику и позвонил.
Это была полная капитуляция.
Кузен Джордж прыснул со смеху.
– То-то же! Теперь ты у меня будешь на побегушках.
В дверях появилась испуганная Элис, и он распорядился:
– Виски с содовой! Да побыстрей.
Женщина бросила растерянный взгляд на свою хозяйку, увидела ее кивок и убежала прочь.
Кузен Джордж развалился в кресле.
– Слушания об убийствах привлекают столько внимания, не правда ли, тетя? Полагаю, газетчики не откажутся выслушать и мою нехитрую биографию, когда я буду рассказывать им про старика Эндрю. Как считаете?
Это на первый взгляд безобидное замечание произвело мгновенный эффект. Миссис Каролина стиснула кулаки и посмотрела на мистера Фезерстоуна-старшего.
– Мистер Фезерстоун, вы меня очень обяжете, если сегодня вечером не останетесь на ужин. Вы – давний друг семьи, и я знаю, что могу просить вас об этом.
Старый адвокат наклонился к ней и постарался говорить как можно тише, но его бас огласил всю гостиную:
– Дорогая моя, это же шантаж! А шантаж, знаете ли, карается законом.
– Карается, – непринужденно отозвался кузен Джордж из глубин кресла, – вот только мало кого карают, верно, старый плут? Не волнуйтесь, меня здесь никто не сдаст. Ну, проваливайте – слышали, хозяйка велела?
Фезерстоун-старший хотел было сказать что-то еще, но миссис Каролина положила ладонь ему на руку, и он передумал. Поклонившись своей клиентке и бросив ледяной взгляд в сторону кузена Джорджа, благородный старец прошествовал к двери. Элис, которая в этот момент вернулась в гостиную с подносом, отошла в сторону и уступила ему дорогу.
Появление напитков на минуту прервало тираду кузена Джорджа. Он велел поставить поднос на пол рядом с собой, а когда горничная ушла, плеснул себе виски и вновь развалился в кресле.
– Так что, смиренные овечки остаются? – спросил он, указывая на Маркуса и мистера Кэмпиона.
Рассвирепевший Маркус стиснул зубы и кулаки. Мистер Кэмпион, напротив, выглядел совершенно спокойным; на его лице застыла маска добродушного идиотизма, полностью скрывавшая его истинную личность и намерения.
– Как тебе будет угодно, – ответила миссис Каролина.
Кузен Джордж окинул молодых людей презрительным взглядом.
– Да мне плевать! Пусть слушают. Я знаю, что знаю, и у меня есть свидетель. Словом, вы у меня теперь на коротком поводке. Чтобы я не пошел в полицию, вам придется меня задобрить. Я заявился бы к вам и раньше, да вот незадача: в прошлый четверг я спьяну набил рожу полицейскому и меня бросили в кутузку на семь дней. Один из представителей рода Фарадеев буянит в нетрезвом виде! Громкий заголовок получится, а? Уильям, не хочешь настрочить такую статейку? Хотя лучше побереги силы: дел у тебя скоро будет невпроворот. Да, тетя, вышвырни-ка этих лодырей на улицу, поболтаем с глазу на глаз. Я хочу поближе познакомиться с родными. Короткая задушевная беседа поможет нам расставить все точки над i. Ах да, чуть не забыл: в полицию можете не обращаться. Я уже к ним заглянул – сразу по приезде в Кембридж. Мои показания их вполне устроили. Если мне тут что-то не понравится, я нанесу им еще один визит. Говорю же, все козыри у меня в руках.
Он налил себе еще выпить и, подняв бокал, подмигнул Уильяму.
– На слушании тебя оправдали, но это не значит, что все довольны вердиктом. Любому дураку ясно, что убийство совершил один из вас, а мне посчастливилось узнать, кто именно. Поскольку вы мне все же не чужие, я решил не идти в полицию, а приструнить расшалившуюся родню самостоятельно.
Миссис Каролина обратила на Маркуса и Кэмпиона спокойный, почти безмятежный взгляд.
– Попрошу вас обоих взять с собой Джойс и отправиться в малую гостиную. Подождите нас там. Джойс, голубушка, попроси Элис накрыть стол на еще одну персону. Она видела, как уходил мистер Фезерстоун, но наверняка не подозревает, что кузен Джордж остается ужинать.
– И пусть готовит мне комнату! – распорядился кузен Джордж. – Я поселюсь в спальне Эндрю. Уж этот проходимец точно умел жить в свое удовольствие. Пусть разведут огонь и поставят на каминную полку бутылочку виски. Больше мне ничего не надо. Ну, проваливайте, я хочу поговорить с родственничками!
Несмотря на хрупкие нервы, тетя Китти все это время храбро держала себя в руках, но тут не выдержала и, словно маленький перепуганный кролик, выскочила на середину комнаты.
– Зло! Нечистый дух поселился в этом доме! Очередное исчадие ада явилось нас истязать! Да! Да! Да!
Каждое из этих восклицаний было громче и пронзительней предыдущих. Старушка закачалась, рухнула на пол и засучила ногами, как сумасшедшая. Зрелище было неприятное и даже пугающее.
Ухмылка впервые за все это время сползла с лица Джорджа. Он брезгливо подтянул ноги и на всякий случай спрятал сифон и бутылку под мышкой. Затем встал и направился к выходу.
– Нет, я на это смотреть не желаю. Посижу в библиотеке, пока вы не успокоитесь и не захотите меня выслушать, как взрослые люди. Ужин пусть подают прямо на письменный стол дяди Джона. И запомните: отныне это моя комната. Я теперь хозяин дома.
Мистер Кэмпион открыл дверь, затем наклонился к кузену Джорджу и зашептал ему на ухо:
– Когда войдете в библиотеку, поднимите шторы. На окне вам оставили послание.
Джордж удивленно выпучил глаза, но Кэмпион больше не сказал ни слова, и незваный гость, спотыкаясь, вышел в коридор.
Глава 20 Исчадие ада
– Если бы не старый Гаррисон Грегори, черт его дери, я бы ушел спать в клуб, – сказал дядя Уильям.
Он мерил шагами малую гостиную, сцепив за спиной пухлые руки. Его короткие седые волосы торчали дыбом, усы щетинились.
Остальные присутствующие тоже не сидели. Мистер Кэмпион стоял прислонившись к каминной полке; при этом у него было такое отсутствующее лицо, что он казался скорее восковой статуей, нежели живым человеком. Маркус, уткнувшись подбородком в грудь и спрятав руки в карманы, замер у дальнего окна. Люстра без абажуров, с плафонами в виде направленных вверх кувшинок, заполняла комнату ярким беспощадным светом, и во всем доме стояла тяжелая, почти невыносимая атмосфера. Дверь была закрыта, однако время от времени дом оглашали пьяные вопли: кузен Джордж, заливая священный стол покойного главы колледжа Святого Игнатия виски и содовой, требовал принести ему то одно, то другое.
Он настоял на том, чтобы дверь в библиотеку не закрывали, и теперь бросал обидные замечания вслед тем, кто осмеливался показаться ему на глаза и пройти мимо – к лестнице или к входной двери.
Тихий старинный особняк кипел. Традиции, бережно хранимые здесь на протяжении пятидесяти лет, были грубо сметены в сторону, устои подорваны, и, казалось, сама мебель стонет и воет от столь кощунственного поведения нового хозяина.
Дядя Уильям, получив самый страшный удар судьбы под конец и без того тяжкого испытания, был вне себя. Случись в стране революция, он бы не переживал ее так глубоко и болезненно, как то, что происходило сейчас в его доме.
Ужин обернулся фиаско. Тетя Китти осталась в своей комнате, где Джойс до сих пор пыталась уложить ее в постель. Кузен Джордж, к счастью, предпочел не выходить из библиотеки, и ужин ему подали туда же (потом еще добрых полчаса из комнаты летели его громкие оскорбления в адрес кухарки). Миссис Каролина тоже не пришла, и это стало самым сильным потрясением для домочадцев. Миссис Фарадей сидела во главе стола с тех пор, как в 1896 году похоронили ее мужа, и лишь во время тяжелых болезней иногда оставалась в своей комнате.
Дядя Уильям вновь взорвался:
– Я не понимаю эту женщину! Если она не хочет вышвырнуть его из дома, почему не разрешает нам обратиться в полицию? Этот тип выдумал какую-то грязную историю, а она приняла ее всерьез… Как будто в самом деле поверила, ей-богу!
Маркус пожал плечами.
– Негодяю удалось ее убедить.
Дядя Уильям остановился как вкопанный и вытаращил глаза – казалось, они вот-вот вылезут у него из орбит.
– Уж не хотите ли вы сказать?.. – начал он и умолк, затем обратился к Кэмпиону: – И вы тоже думаете, будто Джорджу что-то известно? Силы небесные, вы и впрямь решили, что кто-то в этом доме – кто-то из нас – прикончил старика Эндрю – и Джулию?! После всего, что было сказано на слушании?! – Он резко опустился на стул. – Господь всемогущий!
Маркус выпрямился и тоже беспокойно зашагал по комнате.
– Я считаю, миссис Фарадей просто обязана послать за полицией. Очень жаль, что она решила этого не делать. Странно это.
– Мать уже стара, – сказал дядя Уильям, вскакивая на ноги. – Мне кажется, здесь я должен взять дело в свои руки и пойти в полицию – да, я готов отплатить им добром за причиненное мне зло! Пусть им будет стыдно. Говорю вам, Джордж – негодяй и мерзавец! – завопил он высоким голосом. – Явился в дом, где царит траур, и ведет себя как… пьяный анархист! Кидается на людей с кулаками! – Он потер ушибленную щеку. – Я бы выпорол его розгами, будь на то моя воля, – и плевать, что возраст уже не позволяет. Да, я пойду в полицию. Фарадей, не Фарадей – пусть бросят его за решетку, – мстительно добавил он. – Ну все, решено. Я иду!
– Нет, – пробормотал мистер Кэмпион.
Дядя Уильям злобно вытаращился на него.
– Что вы сказали, сэр?!
– Нет, не ходите в полицию. Нам еще надо разгадать эту загадку. Пусть Джордж до поры до времени побудет здесь.
Дядя Уильям вновь плюхнулся на стул.
– Валяйте, травите меня… – обреченно проговорил он. – Все меня травят. Так, а это еще как понимать?
Из библиотеки стали раздаваться громкие вопли. Маркус поспешил к двери, распахнул ее, и в комнату тут же влетела красная Джойс. В коридоре гремел пьяный и невероятно грубый голос дяди Джорджа:
– Не будь такой недотрогой! Дай на тебя посмотреть, малышка! Эх, жаль, я не могу встать. Только на тебя и можно смотреть в этом… мавзолее!
Это стало последней каплей для бедного Маркуса, чьи утонченность и чопорность, бережно взращиваемые на протяжении тридцати лет, в считаные дни испарились без следа. Он стиснул кулаки, надулся и побагровел. В этот миг Джойс успела вскинуть руку и положить ладонь ему на лицо, чем слегка охладила его пыл, а Кэмпиону дала время промчаться через комнату и втащить Маркуса обратно.
– Погоди! – взмолился он. – Потерпи немного!
Джойс захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Маркус, как и все люди, которые редко приходят в бешенство, совсем перестал соображать. Его лицо налилось краской, а глаза превратились в щелки.
– Ну уж нет! – просипел он. – Я этого типа проучу… голову ему оторву. С дороги!
Джойс заплакала, сама того не понимая: слезы беззвучно катились по ее щекам, и она даже не пыталась их вытереть.
– Не надо! – воскликнула она. – Хватит и без того неприятностей! Не надо! Не надо!
Дядя Уильям, с интересом наблюдавший за сценой, – он с радостью увлекся происходящим, чтобы отвлечься от царившего у него в голове хаоса, – внезапно выпрямился и встал во весь рост. Выудив из кармана огромный белый платок, он оттолкнул молодых людей и вытер девушке лицо.
– Ну, ну, милочка, – заворковал он. – Не плачьте, не плачьте. Скоро этого негодяя посадят за решетку – а может, и повесят. Полно вам, полно!
Его вмешательство спасло ситуацию. Нелепая убежденность дяди Уильяма в том, что арест кузена Джорджа решит все их проблемы, почему-то произвела на молодых людей успокаивающий эффект. Маркус обнял невесту за плечи и отвел к камину.
Мистер Кэмпион и дядя Уильям остались у двери.
– Бедняжка, – хрипло проговорил старик. – Чтоб этому гаду пусто было! Не носи он имя Фарадеев, я бы с удовольствием отправил его на виселицу.
Мистер Кэмпион не успел ничего ответить: в этот миг в комнату вошла Элис. Она решительно закрыла за собой дверь и, набрав в грудь побольше воздуху, заговорила:
– Дела плохи, сэр. Сделайте что-нибудь! Она – там!
Все недоуменно уставились на нее, а Джойс переспросила:
– Кто там, Элис? Что случилось?
– Хозяйка, мисс… – едва не плача, ответила горничная. – Она пошла к этому… человеку одна, а он не в себе, мисс, вы же сами видели. Вдруг он ее убьет?!. – Элис открыла дверь и показала пальцем на библиотеку. – Смотрите, она закрыла за собой дверь!
Дядя Уильям выглянул в коридор и убедился, что дверь в библиотеку закрыта.
– В самом деле! Но что мы можем предпринять? Полагаю, она знает, что делает… и не очень-то обрадуется нашему вмешательству. Ох…
– Я их подслушала, – заявила Элис без всякого стеснения. – Я стояла у двери и слушала, что там происходит. Она тихо что-то говорит, а он только ругается. Но мне не удалось разобрать ни слова. Я бы сама к ним вошла, да вы ведь знаете, какая она своенравная… – Горничная умолкла.
Все машинально посмотрели на мистера Кэмпиона.
– Не будем спешить. В конце концов, миссис Фарадей сама приняла это решение. Если уж она не найдет управы на кузена Джорджа, никто не найдет.
– Это точно! – воскликнул дядя Уильям, оживившись. – Пусть матушка с ним разберется. Ей-богу, через пять минут он выбежит оттуда с поджатым хвостом.
Элис не поверила, но, раз от остальных помощи ждать не приходилось, на своей идее помешать разговору хозяйки с обидчиком она поставила крест. Сложив руки на груди, она встала посреди дверного проема.