Из-за двойственной природы колдовства, которое могло творить добро или зло, ко всякому применявшему на практике магию относились с серьезным опасением. Сказания кельтов и германских племен, еще не приписывая колдунам связь с сатаной, рассказывали о том, что колдуны повелевают грозовыми тучами, вызывают падеж скота, гибель урожая, голод и навлекают чуму.
Согласно поверью, скрытные по своей природе странные существа – духи – пребывали большей частью дома, лишь ночью совершая прогулки верхом на волках или кабанах или оседлав кол из изгороди, чтобы встретиться с божествами земли и неба. В древней скандинавской саге рассказывается об удивлении, испытанном главным героем, когда он проснулся от сильнейшего шума в лесу и стремительно выскочил на поиски «колдуньи с развевающимися волосами», направлявшейся на магическую встречу со Скелкингом, скандинавским небесным владыкой.
Подобные полночные кутежи духов ярко отражены в фольклоре народов Европы. Они довольно точно предвосхитили более поздние христианские описания встреч ведьм с сатаной. В северных землях сходками колдуний повелевала богиня Голда, жена Водана, покровительница земледелия, рождения детей, супружеских уз и домашнего очага. Имя и сущность Голды отличались в различных местностях. Одни народы называли ее Метелицей или госпожой Хофф или отождествляли с великой богиней Фрейей. Для других она была Бертой или Перхтой, богиней охоты. Голда была германским аналогом богини Луны Дианы, которой поклонялись в южных странах.
В свите Голды были валькирии, небесные девы-воительницы нордических преданий, души умерших детей и различные демонические персонажи, осторожно именуемые «ночными феями». Наиболее активна она была в зимние месяцы, особенно во время зимнего солнцестояния, когда ее ночные увеселительные прогулки, по поверьям, пробуждали солнце и обеспечивали хороший урожай в наступающем году. Когда Голда застилала себе ложе, перья падали на землю снежными хлопьями, даруя плодородие почве.
Чаще она выступала в роли Богини-Матери, богини-покровительницы, но в ярости могла превращаться в безобразную старую ведьму с торчащими зубами и длинным заостренным носом, которым пугали непослушных детей.
Равной Голде в землях, которые сейчас называются Скандинавией, была великая богиня Фрейя, принадлежавшая к группе божеств, известных как ванны. Связанные изначально с плодородием, ванны несли человечеству способность порождать новую жизнь – будь то в полях, среди животных или дома. К тому же они служили связующим звеном с невидимым миром благодаря дивному дару предвидения, предсказания погоды и судеб мужчин. Однако подобно Голде и великому множеству греческих богинь они также обладали ужасной способностью приходить в неистовство. Их деяния вдохновляли поклонников культа на дикие, оргиастические обряды и церемонии жертвоприношений, которые позднее приписывались ковенам – группам колдунов.
Ритуальное колдовство – сейор, – представленное в фольклоре как ключ к пророческим способностям Фрейи, приобретало все более порочный оттенок по мере распространения среди его поклонников. Народные колдуны в эпоху древних скандинавов пытались причинить зло врагу, устанавливая конскую голову с разинутой пастью перед его жилищем. Один сейокон – колдун, занимавшийся сейором, – якобы принял облик лошади, а затем, напав на короля, задавил его насмерть. В Исландии женщина, обвинявшаяся в занятиях сейором, была предана суду за то, что «заездила человека до смерти».
В ритуале прорицания, известном как сейдр, пророчица, называемая вельмой, поднималась на высокий помост и произносила нараспев заклинания, погружаясь в транс. В этом состоянии вещунья получала сведения из загробного мира, позволявшие ей отвечать на вопросы, задаваемые ее собратьями по вере. Совершать этот обряд в уединении не имело смысла, поэтому вельма бродила среди людей, посещая хутора, присутствуя на празднествах, и служила советчицей относительно будущих сезонов.
В одном сообщении о сейдре описывается случай, произошедший в небольшом городке в Гренландии, на который обрушился сильнейший голод. Жители ожидали предсказаний местной вещуньи с огромной заинтересованностью и большой тревогой. Желая обеспечить успех прорицаний, они приготовили блюда с сердцами животных, которых им удалось добыть. После пиршества вельма, одетая в башмаки из телячьей кожи и перчатки из шкуры кошки, поднялась на традиционно высокий помост и уселась на подушку, набитую куриными перьями. Она попросила кого-то из жителей поселка выйти вперед и прочитать нараспев заклинание. На призыв отозвалась женщина-христианка, сказавшая, что научилась этой песне, еще будучи девочкой.
Как только женщина начала петь, вельма сразу же впала в глубокий транс, в котором оставалась довольно долго. Наконец она вернулась в нормальное состояние и известила собравшихся о том, что пение оказалось удачным и привлекло множество духов, явившихся послушать его. От них, сказала прорицательница, она узнала о скором окончании голода. Из ее уст прозвучали и многие другие предсказания – среди прочего о судьбе женщины, пение которой вызвало транс. «Лишь немногое из предсказанного ею, – писал очевидец, – не сбылось».
Маловероятно, что кельты, магическое мировоззрение которых пронизывало все общество, усматривали в колдовстве угрозу для общества. Совсем наоборот. Однако не допускали они и безнаказанности в случае причинения вреда – малефиции.
Зло, причиненное человеку оккультными средствами, рассматривалось как преступление против этого человека и его рода. В Англии убийц, подозревавшихся в применении колдовства, передавали для наказания семье жертвы.
Юридическая оценка колдовства была аналогична общественной в большей части Европы, особенно в германских землях, где существовал обычай, позволяющий жертвам малефиции добиваться личного возмездия. В исландской саге X века «Eyrbyggia» вдова, чьи заклинания, как полагали, вызвали тяжелую болезнь у молодого человека, была выслежена и насмерть забита его кровными родственниками. Другая сага этого же периода – «Laxdaela» – описывает, как супруги, занимавшиеся колдовством, вызвали смерть двенадцатилетнего мальчика. И тогда семья жертвы изловила преступников и забила их камнями насмерть. Тем не менее еще в 500 году нашей эры салические франки, проживавшие на территории современной Франции, довольствовались более мягкими наказаниями. Так, «Lex Salica» («Салическая правда») предсказывала, что, «если ведьма изведет человека, и будет доказано, что содеяла это именно она», она должна уплатить его семье солидную компенсацию в размере 200 золотых шиллингов. Причем меньшие суммы назначались в случае, если она просто доводила жертву до болезни. Смертной казни, обычно через сожжение заживо, можно было добиться, если ведьма признавала себя виновной или была крепостной и не могла раздобыть золото для уплаты штрафа....В то же время «Салическая правда» отбивала у людей охоту выдвигать необоснованные обвинения против невиновных соседей. В равной степени высокий штраф взыскивался с любого, кто, опрометчиво назвав человека ведьмой или колдуном, не мог этого доказать. В подобных случаях от обвинителя требовали оплатить и судебные издержки.
Печально, но такому сдержанному отношению к ведьмам и ведуньям не суждено было сохраниться надолго. Магическое мировоззрение получило слишком широкое распространение в Европе как среди язычников, так и среди христиан. Мифологические и фольклорные представления не были глубоко погребены в человеческой психике, исполненные реального и непосредственного смысла. К тому же они поддерживали хрупкое равновесие любви и ненависти к колдунье – личности, по-видимому, беспредельного могущества. И это равновесие, казалось бы, всегда было склонно нарушиться, превращаясь в трепет и благоговейный страх. Люди полагали, что знают о колдунах все: фактически же их знания были поверхностны. Требовалось лишь оправдать нападки на то неведомое, что инстинктивно вызывало беспокойство. К сожалению, оправдание они обрели в христианстве.
Житие святой. Жанна д’Арк
«Вставай, Жанна! – Тяжелая дверь со скрипом распахнулась. Тяжелая нога пнула девушку, спящую прямо на каменном полу. Голос повторил приказ. На этот раз не на английском, а по-французски: – Вставай».
Светало. Девушка потерла заплывший после побоев правый глаз и невольно вскрикнула: больно! Болело не только лицо, но и все тело. Жанна не хотела вставать. Это невыносимо больно, когда после примерки испанского сапожка у тебя обожжены обе ступни.
Новый день не обещал ей ничего хорошего. Последние три долгих месяца жизни Жанны состояли из пыток и допросов и снова пыток и издевательств ее стражей – английских солдат.
Светало. Девушка потерла заплывший после побоев правый глаз и невольно вскрикнула: больно! Болело не только лицо, но и все тело. Жанна не хотела вставать. Это невыносимо больно, когда после примерки испанского сапожка у тебя обожжены обе ступни.
Новый день не обещал ей ничего хорошего. Последние три долгих месяца жизни Жанны состояли из пыток и допросов и снова пыток и издевательств ее стражей – английских солдат.
Девушка подумала, что прошедшая ночь была первой за эти долгие месяцы, когда ей удалось немного поспать. Вечером Жанне вернули ее походную мужскую одежду. Женское платье у нее забрали, как только привезли в тюрьму. Спать голой холодно. Особенно в каменном мешке.
В коридоре солдаты наскоро связали Жанне руки веревкой. Подтолкнули к выходу. Она невольно зажмурилась, споткнулась на пороге. Девушку затолкнули в низкую деревянную клетку на телеге, в которую уже запряжена и нетерпеливо фыркает лошадь. Поехали.
Улочки просыпающегося Руана. Еще так рано, что даже хозяйки не спешат на рынок продавать первую весеннюю зелень. Конец мая, и уже выросли редька, лук, салат, а на юге уже и спаржа. Редкие прохожие испуганно оглядываются на процессию: телегу с клеткой в сопровождении конных английских солдат.
Поворот. Колесо телеги скрипнуло и въехало на площадь Старого рынка.
Что это? Жанна вжалась в свою клетку. Посреди площади – столб и дрова вокруг него. Епископ, английские солдаты – рядом. Лучше бы я погибла в бою, подумала Жанна. Как в тумане позволила она вытащить себя из клетки, привязать к столбу. Епископ нараспев прочел приговор: вновь впала в ересь, видите – снова надела мужскую одежду, а значит, нет ей оправдания – в костер.
...И вот уже на голове у Жанны бумажная митра с надписью «Еретичка, вероотступница, идолопоклонница». Запахло дымом.
«Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд! – крикнула она, закашлявшись от дыма. – Дайте мне крест».
Палач протянул девушке две скрещенные хворостины. Случайные прохожие тихо плакали. Когда огонь охватил Жанну, она крикнула несколько раз: « Иисус!», и ее голова повисла.
Прах Жанны д’Арк был рассеян над рекой Сеной. В музее города Шинон хранятся мощи, якобы принадлежащие Жанне д’Арк, хотя, по исследованиям ученых, это не ее кости, а другой несчастной, тоже сожженной на костре инквизиции.
Что чувствует женщина, когда ее предает мужчина? А если этот мужчина ее государь? Король, который обязан ей и жизнью, и царствованием? Она не верит. Долго не может поверить в реальность измены. Жанна д’Арк тоже ждала своего короля. Не верила, что Карл VII может бросить ее, пальцем не пошевелив ради спасения девы, которая спасла и его, и Францию.
Что происходило во Франции, пока росла Жанна? Все это время длилась Столетняя война. Франция, разоренная англичанами, представляла собой руины, целый дом за пределами городских стен был такой же редкостью, как и крестьяне на полях – уцелевшие бежали в города. Так во Франции зарождался класс буржуа.
В 1420 году Карл VI вынужден был принять условия договора в Труа. Согласно этому договору, дофин лишился наследства в пользу Генриха V Английского, и управление Францией поделилось между Англией (Аквитания и большая часть Нормандии вместе с Анжу и частью Бретани уже были завоеваны англичанами) и англо-бургундским альянсом. Генриха V заставили жениться на единственной дочери Карла VI – Екатерине. После смерти тестя он стал королем Франции. Это был смертный приговор для независимости страны. Дофина отправили в ссылку в Бурж – его участь, очевидно, была незавидна.
У Екатерины и Генриха V родился сын. А еще через восемь месяцев после этого Карл VI и Генрих V неожиданно и скоропалительно умерли.
Забытый в Бурже дофин заявил о претензиях на престол. Но то же самое сделала и Англия. На руках у нее был законно коронованный младенец и Париж. И пока английские лорды строили друг другу козни и спорили о том, кто имеет большее право управлять страной при несовершеннолетнем короле, к позабытому всеми дофину ворвалась Жанна д’Арк....Момент был самый подходящий: англичане снова осадили Орлеан, дофин распродал последние драгоценности и ходил в старом дублете с заплатами на рукавах. В его кошельке оставались последние четыре кроны, и сапожник отказывался шить сапоги в долг. Карлу нужно было чудо. И оно пришло к нему само.
Конечно, это не было в традиции Франции XV века – женщинам, наученным страхом перед судом инквизиции, уже предписывалось тихо сидеть дома, а не учить мужчин мужественности. Тем более королей.
Но так же сильно, как в могущественность магии, люди верили и в чудеса, и в святых, которые могут говорить с избранными, чтобы рассказать им об их предназначении.
Мы не знаем точно, была ли Жаннета (так Жанну д’Арк называли в детстве) дочерью крестьян или действительно – ребенком обедневших дворян, но нам доподлинно известно, что она была хорошо образованна, разбиралась в богословии, точных науках и была искусна в управлении лошадью и владении оружием.
А еще Жанне хватило смелости и дерзости, чтобы не испугаться, а принять как должное то, что в 13 лет она стала слышать голоса архангела Михаила, святой Екатерины Александрийской и Маргариты Антиохийской. А иногда они и являлись девушке. Историки почему-то проходят мимо личностей тех, кто настраивал Жанну на освобождение Франции. А зря – это многое объясняет в ее дальнейшей судьбе.
Святые не выходят счастливо замуж, не выполняют такие вполне обычные женские обязанности, как рождение детей, не имеют право на спокойную старость. Наивно думать, что Орлеанская Девственница (так сама Жанна станет себя называть после победы над англичанами в Орлеане) надеялась дожить до старости. Боюсь, в этом выборе нет полумер: если мы решаемся стать чем-то большим, нежели просто женщиной, мы автоматически взваливаем на себя дополнительные обязанности. И в случае с Жанной д’Арк «нагрузкой» должна была стать мученическая смерть.
Архангел Михаил – один из самых почитаемых библейских персонажей, сразивший дьявола в облике дракона. Святая Екатерина – великомученица, одна из первых христианок, невероятно высоко ценившая свою девственность как символ преданности Христу, проповедница христианства. Раннехристианская святая Маргарита – тоже великомученица, тоже невеста Христова, замученная неудачливым женихом, тоже одержала победу над дьяволом, который впервые явился к ней в виде дракона.
Страшно подумать, о чем могла говорить с ними юная Жанна на протяжении четырех лет.
«Святые открыли, что именно мне суждено снять осаду с Орлеана, возвести дофина на трон и изгнать захватчиков из королевства», – сказала семнадцатилетняя Жанна, когда по научению голосов добралась до капитана города Вокулер Робера де Бодрикура и объявила о своей миссии.
Капитан рассмеялся ей в лицо и пригрозил выпороть, если она снова будет морочить ему голову. Девушка вернулась к родителям в деревню. Но голоса в ее голове звучали все настойчивее, и через год Жанна повторила попытку. На этот раз капитан, пораженный ее решительностью, был более внимателен. Во время встречи пришли новости, подтвердившие в точности предсказанный Жанной печальный для французов исход «Селедочной битвы» под стенами Орлеана. Терять было уже нечего, и впечатленный капитан выдал Жанне мужскую одежду, двух рыцарей, которые будут верны деве до конца – Жана де Меца и Бертрана де Пуланжи, – и отправил этот скромный отряд к дофину.
Дофин на тот момент не верил уже никому. И уж тем более деве, которая написала ему в письме, что узнает его, как бы король ни прятался. Когда Жанна приехала в замок, он посадил на трон слугу, а сам встал в толпе придворных. Но девушка сама подошла к Карлу VII, встала перед ним на колени и объявила, что послана Небом для освобождения страны от английского господства, и попросила войска для того, чтобы снять осаду Орлеана.
Карл, однако, колебался. Сначала он приказал, чтобы матроны подтвердили девственность Жанны, затем отправил ее в Пуатье, где она должна была подвергнуться допросу богословов, а также отправил гонцов на ее родину. После того, как не было найдено ничего, что могло бы бросить тень на репутацию девушки, Карл решился передать в ее руки командование войсками и назначил ее главнокомандующим. Ведущие французские военачальники Этьен де Виньоль по прозвищу Ла Гир, Потон де Сентрайль, а также граф Дюнуа, из последних сил отбивавший английские атаки в Орлеане, должны были пойти под ее командование. Начальником штаба Жанны стал принц Алансонский. Важную роль в таком смелом решении сыграл тот факт, что Жанна именем Бога подтвердила Карлу его законнорожденность и права на престол, в которых сомневались многие, включая самого Карла.