– М-м… кажется, он говорил, что он коп, – небрежно бросила она.
– Ты шутишь. – Мона достала из голубой кожаной косметички увлажняющий блеск для губ «Шу Уемура». – Этот парень вполне может позировать для полицейского календаря. Я так и вижу его: Мистер Апрель. Давай спросим, есть ли у него дубинка?
– Ш-ш, – зашипела Ханна.
Принесли салаты. Ханна отставила в сторону пластиковый контейнер с жареным картофелем и подцепила помидор «черри» без соуса.
Мона наклонилась к ней.
– Готова спорить, ты могла бы его закадрить.
– Кого?
– Мистера Апрель! Кого ж еще?
Ханна фыркнула:
– Скажешь тоже!
– А что? Тебе нужно привести его к Кану. Я слышала, в прошлом году какие-то копы приходили на его вечеринку. Поэтому никого и не повязали.
Ханна откинулась на спинку стула. Вечеринка у Канов была легендарной традицией роузвудской школы. Угодья Канов раскинулись на два с лишним десятка акров, и их сыновья – Ноэль был младшим – ежегодно устраивали вечеринки по случаю начала учебного года. Дети потрошили богатые родительские запасы в винном погребе, и эти кутежи никогда не обходились без скандала. В прошлом году Ноэль выстрелил своему лучшему другу Джеймсу в голую задницу из пневматического пистолета шариками ВВ[44], потому что Джеймс приударил за тогдашней подружкой Ноэля, Алисой Пеннипакер. Они оба были настолько пьяны, что хохотали всю дорогу до больницы и не могли вспомнить, как и почему это произошло. А за год до этого компания укурков переборщила с травкой и пыталась подсунуть кальян с марихуаной хозяйскому аппалузскому жеребцу.
– Не-а. – Ханна отправила в рот еще один помидорчик. – Я пойду с Шоном.
Мона скорчила гримасу.
– Зачем губить отличную вечеринку с Шоном? Он же дал обет целомудрия! Да и, скорей всего, он не пойдет туда.
– Обет целомудрия еще не означает отказа от развлечений. – Ханна захрустела сухими и неаппетитными листьями салата.
– Что ж, если ты не хочешь пригласить Мистера Апреля к Ноэлю, тогда это сделаю я. – Мона встала из-за стола.
Ханна схватила ее за руку:
– Нет!
– Почему? Перестань. Это будет забавно.
Ханна впилась ногтями в ее руку.
– Я сказала: нет.
Мона снова села и надула губы.
– Почему нет?
У Ханны сильнее забилось сердце.
– Хорошо. Только обещай, что никому не скажешь. – Она сделала глубокий вдох. – Я встретилась с ним в полицейском участке, а не на пробежке. Меня вызвали на допрос в связи с кражей у «Тиффани». Но все обошлось. Меня не арестовали.
– Боже мой! – вскричала Мона. Вилден снова посмотрел в их сторону.
– Тише ты! – шикнула на нее Ханна.
– С тобой все в порядке? Что случилось? Расскажи мне все-все, – прошептала в ответ Мона.
– Да нечего особо рассказывать. – Ханна бросила салфетку на тарелку. – Меня привезли в участок, со мной поехала мама. Мы там немного посидели, потом меня отпустили с предупреждением. Вот так. На все ушло минут двадцать.
– Ой. – Мона как-то неопределенно посмотрела на нее, и Ханне на мгновение показалось, что в ее глазах промелькнула жалость.
– Да нет, ничего там не было страшного, – словно оправдываясь, сказала Ханна, чувствуя, как пересохло в горле. – Копы болтали по телефону. Я все это время строчила эсэмэски. – Она сделала паузу, раздумывая, стоит ли рассказать Моне о том сообщении, что она получила от «Э», кто бы это ни был. С другой стороны, к чему этот бесполезный треп? В конце концов, эсэмэска ровным счетом ничего не значит, ведь так?
Мона сделала глоток «Перрье».
– Я думала, тебя никогда не поймают.
Ханна с трудом сглотнула.
– Да, но…
– Мама не убила тебя?
Ханна отвела взгляд. По дороге домой мама спросила Ханну, действительно ли она хотела украсть браслет и серьги. Услышав отрицательный ответ, мисс Марин сказала:
– Хорошо. Тема закрыта. – И тут же потянулась к своему мобильнику, чтобы сделать очередной звонок.
Ханна пожала плечами и встала из-за стола.
– Совсем забыла… мне нужно выгулять Кроху.
– Ты точно в порядке? – спросила Мона. – Что-то выглядишь ты неважно.
– Не бери в голову. – Она вытянула губы трубочкой и, послав Моне воздушный поцелуй, повернулась к двери.
Ханна неторопливо и спокойно вышла из ресторана, но, как только приблизилась к парковке, припустила бегом. Она села в «Тойоту Приус» – автомобиль, который мама купила в прошлом году для себя, но недавно отдала Ханне, потому что он ей надоел, – и оглядела лицо в зеркале заднего вида. По щекам и лбу расползлись отвратительные красные пятна.
После своего чудесного преображения Ханна с маниакальной тщательностью следила за тем, чтобы не только выглядеть крутой и уверенной в себе, но и чувствовать себя такой. В ужасе от того, что малейший промах может отправить ее обратно в лагерь лузеров, она прорабатывала каждую мелочь, начиная от выбора идеального ника для общения в соцсетях и правильного «айпода» для своего автомобиля и заканчивая скрупулезным отбором гостей для вечеринок и охмурением самого крутого парня – по счастью, он оказался тем мальчишкой, в которого она была влюблена с седьмого класса. То, что она попалась на краже из магазина, бросало тень на репутацию безупречной, самоуверенной, суперклевой Ханны, которую все знали. Она так и не смогла прочитать выражение лица Моны, когда та ойкнула в ответ на новость. Что она имела в виду? Ой, подумаешь, ерунда какая? Или это было: Ой, ну и лузерша?
Она уже сомневалась в том, что поступила правильно, рассказав обо всем Моне. Но, в конце концов… кто-то уже знал. Э.
Знаешь, что скажет Шон? Только не это!
Перед глазами все поплыло. Она сжала руль, помедлила еще немного, затем вставила ключ в зажигание и выехала со стоянки загородного клуба на усыпанную гравием дорожку, которая за поворотом упиралась в тупик. Кровь стучала в висках, когда она остановила машину и, заглушив двигатель, сделала несколько глубоких вдохов. Ветер доносил запах сена и свежескошенной травы.
Ханна крепко зажмурилась. Когда она открыла глаза, ее взгляд упал на контейнер со сладким картофелем. Не надо, подумала она. Мимо по главной дороге пронесся автомобиль.
Ханна вытерла руки о джинсы. И снова покосилась на контейнер. Картошка пахла изумительно. Не надо, не делай этого, не надо.
Она потянулась к коробке и открыла крышку. Сладкий теплый запах окутал ее лицо. Прежде чем она смогла остановить себя, рука потянулась к картошке и стала черпать ее горстями, которые Ханна тут же отправляла в рот. Картофель еще был настолько горячий, что обжигал язык, но она не обращала внимания. Это было такое облегчение; и настроение сразу улучшилось. Она остановилась, только когда доела последний ломтик, и даже облизала стенки контейнера, на которых скопилась соль.
На душе стало гораздо спокойнее. Но к тому времени, как она подъехала к дому, знакомые чувства паники и стыда уже закипали в ней. Ханна и сама удивилась тому, насколько быстро все вернулось на круги своя, хотя прошло много лет. В животе урчало от боли, джинсы трещали на ней, и единственное, чего она хотела – это избавиться от всего, что в себя напихала.
Не обращая внимания на возбужденный лай Крохи, доносившийся из ее комнаты, Ханна бросилась в ванную на втором этаже, хлопнула дверью и рухнула на плиточный пол. Слава богу, мамы не было дома – она еще не вернулась с работы. По крайней мере, никто не мог услышать и увидеть, чем занимается Ханна.
12. М-м, как сладок аромат успеха
Все хорошо. Спенсер приказала себе успокоиться.
В среду вечером она подъехала к дому на своем черном «Мерседесе» С-класса «хэтчбек» – он перешел к ней от сестры, которая получила в подарок новый «мерс», «практичный» внедорожник. Заседание совета школы затянулось допоздна, и она была на взводе, когда возвращалась по темным улицам Роузвуда. Весь день ее преследовало ощущение смутной тревоги; казалось, что за ней кто-то наблюдает и написавший про «вожделение» вот-вот выскочит из-за угла.
Из головы не шел и мелькнувший в окне спальни Элисон конский хвост. Спенсер вновь и вновь мысленно возвращалась к Эли и пыталась вспомнить все, что подруга знала о ней. Да, все это было похоже на безумие. Элисон исчезла – и, скорее всего, ее уже нет в живых – вот уже как три года. К тому же в доме поселилась новая семья, не так ли?
Спенсер поспешила к почтовому ящику и вытащила стопку писем. Просматривая конверты, она бросала обратно в ящик все, что не имело к ней отношения. И вдруг она увидела то, чего так долго ждала. Это был длинный конверт, не слишком толстый, но и не тонкий, с аккуратно отпечатанным именем Спенсер в прозрачном окошке. Отправителем значился Совет колледжа. Вот оно, свершилось.
Спенсер надорвала конверт и пробежала глазами письмо. Она перечитала результаты предварительного оценочного теста шесть раз, прежде чем поверила в них.
Она набрала 2350 баллов из 2400.
– Йееес! – закричала она, крепко прижимая к груди заветный листок бумаги.
– Ух ты! Кто-то счастлив? – крикнул голос с дороги.
Спенсер повернула голову. Из водительского окошка черного «Мини Купера» выглядывал Эндрю Кэмпбелл – высокий веснушчатый длинноволосый парень, который обошел Спенсер в борьбе за пост президента класса. Они были лучшими учениками класса практически по всем предметам и вечными соперниками. Но прежде чем Спенсер смогла похвастаться своими баллами – а ей так хотелось утереть ему нос, – Эндрю уже укатил. Спенсер направилась к дому.
Взволнованная, она взлетела по ступенькам крыльца, и тут что-то остановило ее: она вспомнила высокие баллы, набранные сестрой по прежней, 1600-балльной шкале, и быстро перевела их в баллы по нынешней, 2400-балльной. Итоговый результат Мелиссы был на 100 пунктов ниже, чем у Спенсер. А если еще учесть, что сегодняшние требования гораздо жестче?
Ну а теперь скажите, кто из них гений?
* * *Час спустя Спенсер сидела за кухонным столом и читала «Миддлмарч»[45] – из списка рекомендуемых для чтения книг по курсу английского языка и литературы, – когда вдруг начала чихать.
– Мелисса и Рен приехали. – Вбежала миссис Хастингс с почтой, которую Спенсер оставила в ящике. – Они привезли с собой все свои вещи! – Она приоткрыла духовку, проверила готовность курицы и зерновых булочек и умчалась в гостиную.
Спенсер снова чихнула. Облако «Шанель № 5» всегда предвосхищало появление ее мамы – хотя она целый день крутилась возле лошадей, – и Спенсер была уверена, что у нее развилась аллергия. Она уже собиралась объявить результаты оценочных тестов, но ей помешал знакомый голос, донесшийся из передней.
– Мама? – позвала Мелисса. Они с Реном ввалились на кухню. Спенсер сделала вид, будто изучает унылую заднюю обложку книги.
– Привет, – раздался у нее над головой голос Рена.
– Привет, – бесстрастно произнесла она.
– Что читаешь?
Спенсер замялась. Лучше держаться подальше от Рена, особенно теперь, когда он переехал.
Мелисса прошмыгнула мимо, даже не здороваясь, и принялась распаковывать фиолетовые подушки из магазина «Поттери Барн».
– Это для дивана в амбаре, – чуть ли не прокричала она.
Спенсер почувствовала раздражение. Посмотрим еще, чья возьмет.
– О, Мелисса! – воскликнула Спенсер. – Я забыла тебе сказать! Угадай, кого я тут встретила!
Мелисса продолжала возиться с подушками.
– Кого?
– Йена Томаса! Он теперь тренирует нашу команду по хоккею на траве!
Мелисса замерла.
– Он… что? Он… здесь? Он спрашивал обо мне?
Спенсер пожала плечами и сделала вид, что задумалась.
– Нет, кажется, нет.
– Кто такой Йен Томас? – спросил Рен, прислонившись к мраморной столешнице кухонного рабочего стола.
– Никто, – отрезала Мелисса, возвращаясь к подушкам.
Спенсер захлопнула книгу и проскользнула в столовую. Да. Здесь она чувствовала себя уютнее.
Она села за длинный обеденный стол в деревенском стиле, задумчиво обводя пальцем край бокала, который домработница Кэндис только что наполнила красным вином. Родители не возражали против того, чтобы дети пили вино дома, если только им не предстояло садиться за руль, так что она взяла бокал и сделала глоток. Когда она подняла глаза, то увидела прямо перед собой Рена, который сидел с неестественно прямой спиной и, ухмыляясь, наблюдал за ней.
– Привет, – сказал он. Она вопросительно повела бровью.
Мелисса и миссис Хастингс заняли свои места, и отец, чуть погодя, тоже присоединился к застолью. На мгновение стало тихо. Спенсер нащупала в кармане бумагу из колледжа.
– Угадайте, какая у меня новость, – начала она.
– Мы с Реном так рады, что вы разрешили нам пожить здесь! – тут же встряла Мелисса, хватая Рена за руку.
Миссис Хастингс улыбнулась Мелиссе.
– Я всегда радуюсь, когда вся семья в сборе.
Спенсер закусила губу, в животе уже раздавалось нервное урчание.
– Так вот, пап. Я получила…
– Ох, – перебила ее Мелисса, уставившись на блюдо, которое внесла Кэндис. – А у нас нет ничего, кроме курицы? Рен старается не есть мяса.
– Все в порядке, – поспешно произнес Рен. – Курица – то, что надо.
– О! – встрепенулась миссис Хастингс. – Ты не ешь мяса? Я не знала! Кажется, у нас остался салат из пасты, хотя, возможно, он с ветчиной…
– Да нет, не беспокойтесь, все нормально. – Рен смущенно почесал голову, отчего растрепанные черные волосы встали дыбом.
– О, какая досада, мне так неловко, – сказала миссис Хастингс.
Спенсер закатила глаза. Когда семья собиралась за столом, мама хотела, чтобы все блюда – даже скользкие хлопья на завтрак – были на высоте.
Мистер Хастингс с подозрением покосился на Рена.
– Я – мясоед.
– Я догадался. – Рен так резко поднял свой бокал, что немного вина пролилось на скатерть.
Спенсер все дожидалась подходящего момента, чтобы объявить радостную новость, когда отец вдруг отложил свою вилку.
– Мне в голову пришла блестящая идея. Поскольку мы все здесь, почему бы нам не сыграть в «Звезду»?
– Ах, папочка. – Мелисса усмехнулась. – Нет.
Отец улыбнулся.
– Ах, да. У меня был сумасшедший день на работе. Я сейчас всех вас сделаю.
– А что это за игра? – спросил Рен, удивленно выгнув брови.
Нервы стянулись узлом в животе Спенсер. «Звезду» придумали ее родители, когда Спенсер и Мелисса были еще маленькими, и она всегда подозревала, что они украли эту идею в какой-нибудь компании, дышащей на ладан. Правила были просты: каждый из участников делился с остальными своим наивысшим достижением за день, и затем семья выбирала одну Звезду. Игра была призвана вызвать чувство гордости и уверенности, но в семье Хастингсов она лишь разжигала нездоровую конкуренцию.
Но сейчас для Спенсер это был единственный шанс объявить о своем успехе.
– Ты быстро поймешь, что к чему, Рен, – сказал мистер Хастингс. – Итак, я начинаю. Сегодня я выработал настолько убедительную линию защиты, что клиент предложил значительно увеличить мой гонорар.
– Впечатляет, – сказала мама, отправляя в рот крохотный кусочек золотистой свеклы. – Теперь я. Сегодня утром я обыграла Элоизу в теннис, не уступив ни в одном сете.
– Элоиза – серьезный противник! – воскликнул отец, глотнув вина.
Спенсер украдкой посмотрела на Рена. Он был занят тем, что сдирал кожицу с куриной ножки, так что она не могла поймать его взгляд.
Мама промокнула рот салфеткой.
– Мелисса?
Мелисса сплела пальцы рук.
– Ну… Я помогла строителям выложить плитку во всей ванной. Лучший способ добиться высшего качества – это сделать все самой.
– Молодец, дорогая! – похвалил отец.
Спенсер нервно засучила ногами.
Мистер Хастингс допил свое вино.
– Рен?
Рен поднял изумленный взгляд.
– Да?
– Твоя очередь.
Рен покрутил в руках свой бокал.
– Даже не знаю, что рассказывать…
– Мы играем в «Звезду», – защебетала миссис Хастингс, как будто речь шла о скраббле. – Что такого замечательного сделали сегодня вы, мистер Доктор?
– О. – Рен прищурился. – Да, пожалуй, ничего. У меня сегодня был выходной и в университете, и в больнице, так что я пошел в паб с приятелями и смотрел игру «Филлис».
Молчание. Мелисса метнула на Рена разочарованный взгляд.
– А по-моему, замечательно, – выступила Спенсер. – При такой игре, которую показывает «Филлис», смотреть их целый день – это уже подвиг.
– Да, пожалуй, играют они дерьмово, ты права. – Рен благодарно улыбнулся ей.
– Ну, как бы то ни было, – перебила его миссис Хастингс. – Мелисса, когда у тебя начинаются занятия?
– Подожди, – возмутилась Спенсер. Не собираются же они в самом деле забыть про нее! – У меня тоже есть кое-что для «Звезды».
Вилка в руках матери зависла в воздухе.
– Извини.
– Упс! – весело подхватил отец. – Давай, Спенс.
– Я получила результаты предварительного оценочного теста, – сказала она. – И… вот они. – Она вытащила из кармана листок с баллами и протянула его отцу.
Как только листок оказался в его руках, она уже знала, что будет дальше. Они даже не обратят внимания. Да и какой смысл в этих предварительных оценочных тестах? Родители вернутся к своему «Божоле», к Мелиссе с ее Уортоном, и на этом все закончится. Она чувствовала, как горят ее щеки. Да что она парится, в самом деле?
Но отец отставил свой бокал и внимательно вгляделся в бумагу.
– Вау. – Он кивнул миссис Хастингс. Увидев цифры, она ахнула.
– Кажется, получить выше уже невозможно, не так ли? – спросила миссис Хастингс.
Мелисса вытянула шею, тоже заглядывая в листок. Спенсер затаила дыхание. Мелисса сурово посмотрела на нее поверх цветочной композиции из лилий и пионов в центре стола. Это был взгляд, который навел Спенсер на мысль, что, возможно, именно Мелисса прислала ей вчерашнее письмо. Но когда Спенсер встретилась с ней глазами, Мелисса расплылась в улыбке.