— Зои заслонила тебя от воинов. Именно благодаря ее заступничеству ты смог сбежать.
Аурокс удивленно моргнул. Он даже и не думал о таком. Его эмоции были в таком смятении, что он даже не осознавал всю меру сделанного Зои. — Она защищала меня, — медленно проговорил он.
Бабушка похлопала его по руке. — Не позволь ее вере в тебя пропасть понапрасну. Выбери Свет, дитя.
— Но я уже попытался и не смог!
— Постарайся, приложи больше усилий, — произнесла она серьезно.
Аурокс открыл, было, рот, чтобы возразить, но бабушкины глаза остановили его. Ее взгляд говорил, что ее слова были больше, чем просто наказом — они были верой!
Он снова склонил голову. Но на этот раз не от стыда, а отвечая на осторожный проблеск надежды. Аурокс помедлил мгновение, чтобы насладиться новым прекрасным чувством. Затем мягко высвободил свою руку из-под бабушкиной и встал. В ответ на ее вопросительный взгляд, он сказал. — Я должен узнать, как доказать, что ты права.
— И как ты собираешься это делать, дитя?
— Я должен найти себя, — заявил он без колебания.
Ее улыбка была теплой и сияющей. Неожиданно она напомнила ему о Зои, что заставило осторожный и робкий проблеск надежды расшириться настолько, что согрелась самая сердцевина его существа. — Куда же ты пойдешь?
— Туда, где смогу принести наибольшую пользу, — ответил он.
— Аурокс, дитя, знай, что пока ты держишь зверя под контролем, и не убьешь никого снова, ты всегда сможешь найти у меня убежище.
— Я никогда не забуду этого, бабушка.
Когда она обняла его в дверях, Аурокс закрыл глаза и вдохнул запах лаванды и прикосновение материнской любви. Эти аромат и прикосновение оставались с ним, пока он медленно ехал назад в Талсу.
*
Февральский день был ярким, и как сказал человек по радио, достаточно теплым, чтобы начать будить клещей. Аурокс припарковал машину Неферет на одном из пустырей позади площади Утики, а затем позволил инстинкту направлять свои шаги. Он шел от оживленного торгового центра, по глухой улочке, называемой Южной Йорктаун авеню. Аурокс учуял дым прежде, чем добрался до большой каменной стены, окружавшей Дом Ночи.
Этот пожар был работой Неферет. Он смердел ее Тьмой, подумал Аурокс. Он не позволил себе задуматься над тем, что мог уничтожить этот пожар. Он сосредоточился только на ведшем его инстинкте, который говорил ему вернуться в Дом Ночи, чтобы найти себя и свое искупление. Сердце Аурокса припустилось, когда он проскользнул под сенью стены и, молча и быстро, пошел вокруг восточной границы школы, пока не дошел до старого дуба, сильно расколотого и лежавшего на школьной стене.
В самом деле, было довольно просто забраться по неровной стене, ухватиться за зимние обнаженные ветви разрушенного дерева, а затем скатиться на землю с другой стороны. Аурокс присел и съежился в тени дерева. Как он надеялся, яркое солнце опустошило школьную территорию, удерживая недолеток и вампиров внутри каменных зданий, за плотно зашторенными окнами. Он двинулся вокруг искалеченного дерева, осматривая территорию Дома Ночи.
Оказывается, сгорели конюшни. Он без труда это заметил. Хотя огонь и заставил рухнуть наружную стену конюшни, не похоже, чтобы он сильно распространился. Поврежденное отверстие уже затянули толстым черным брезентом. Аурокс прижался ближе к дереву. Пробираясь через обломки изломанного ствола и спутанную мешанину ветвей, Аурокс удивлялся, почему никто не додумался очистить остатки дерева, хотя земля вокруг была тщательно обихожена. Но времени на раздумья у него оказалось немного. Огромный ворон внезапно приземлился на свисающие ветви прямо перед ним и начал ужасно и громко каркать, присвистывать и странно, тревожно клекотать.
— Уходи! Пошел прочь! — прошептал Аурокс, прогоняюще зашикав на большую птицу, что только заставило создание взорваться еще более сильным карканьем. Аурокс рванулся вперед, намереваясь придушить тварь, но его ноги зацепились за обнаженные корни. Он упал вперед, тяжело ударившись о землю. К его потрясению, он продолжал падать, как будто земля разверзлась под тяжестью его тела, и его бросило головой вперед, всё ниже и ниже…
Правый висок взорвался страшной болью, а затем мир Аурокса почернел.
Пятая глава
Зои.
Я уснула в объятиях Старка, поэтому мое пробуждение от того, что он тряс меня и практически кричал: — Зои! Проснись! Прекрати! Я не шучу! — привело меня в полное замешательство.
— А? Старк? — Я села, сбросив с себя Налу, которая свернулась в толстый оранжевый пончик на моем бедре.
— Миу-у-у-ф! — проворчала Нала и поковыляла к краю кровати. Я перевела взгляд со своей кошки на своего Воина — оба смотрели на меня, будто я совершила массовое убийство.
— Что? — спросила я, широко зевая. — Я просто спала.
Старк схватил свою подушку, подложив ее под спину для опоры. Скрестив руки, он покачал головой и отвернулся.
— Мне кажется, ты не просто спала.
У меня появилось желание его задушить.
— Ты серьезно, да что с тобой? — спросила я.
— Ты произнесла его имя.
— Чье имя? — Я моргнула, вспоминая страшное старое кино “Вторжение похитителей тел” и размышляя, не превратился ли Старк в человека-стручка.
— Хита! — Старк нахмурился. — Три раза. Это разбудило меня. — Все еще не смотря на меня, он сказал, — Что тебе снилось?
То, что он сказал, выбило меня из колеи, заставляя напрячь мозги.
“Что, черт возьми, мне снилось?”
Я задумалась. Я помнила, как Старк поцеловал меня перед тем, как заснула. Я помнила, что поцелуй был очень страстным, но я была слишком уставшей и вместо того, чтобы не просто поцеловать его в ответ, я положила голову ему на плечо и сразу же вырубилась. После этого я ничего не помнила до того момента, как он начал трясти меня и кричать, чтобы я прекратила.
— Не имею ни малейшего представления, — честно ответила я.
— Нет нужды лгать мне.
— Старк, я бы не соврала тебе. — Я убрала волосы с лица и коснулась его руки. — Я не помню, чтобы мне что то снилось.
Затем он посмотрел на меня. Его глаза были грустными.
— Ты звала Хита. Я спал рядом с тобой, но звала ты его.
Мое сердце сжалось от его слов. Я ненавидела себя, когда причиняла ему боль. Я могла бы сказать, что с его стороны глупо злиться на меня за то, что я сказала во сне — что бы ни было, я даже не помню этого, но глупо это или нет, Старку было по-настоящему больно. Я взяла его за руку.
— Эй, — нежно сказала я. — Мне жаль.
Он переплел свои пальцы с моими.
— Ты бы хотела, чтобы он был здесь вместо меня?
— Нет, — ответила я. Я любила Хита с детства, но не променяла бы Старка на него. Но с другой стороны, если бы убили Старка, я бы точно также не променяла Хита на него. Но Старку знать об этом было необязательно… ни сейчас… ни когда-либо потом.
Любовь к двум парням вела меня в тупик, даже если один из них был мертв.
— Значит, ты звала его не потому, что хотела, чтобы он был здесь вместо меня?
— Я хочу тебя. Честно. — Я подалась вперед, и он раскрыл свои объятия. Я удобно устроилась на его груди, вдыхая его знакомый запах.
Он поцеловал меня в макушку и обнял.
— Знаю, глупо ревновать к мертвому парню.
— Ага, — ответила я.
— Особенно, если мне нравился этот мертвый парень.
— Ага, — согласилась я.
— Мы одно целое, Зет.
Я немного подалась назад, чтобы взглянуть в его глаза.
— Да, — серьезно произнесла я, — так оно и есть. Пожалуйста, никогда не забывай об этом. Неважно, что происходит вокруг нас — я смогу с этим справиться, но мне нужно знать, что мой Воин со мной.
— Всегда, Зет. Всегда, — сказал он. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, Старк. Всегда. — Я поцеловала его, показывая, что ему совершенно не стоит ревновать меня к кому-нибудь еще. И в этот раз, совсем на немного, я позволила жару его любви выжечь из памяти то, что я увидела сквозь Камень Провидца той ночью…
*
В следующий раз я проснулась от того, что мне было очень жарко. Я все еще была в объятиях Старка, но он немного придвинулся и положил свою ногу на меня, завернув меня словно в кокон моим пушистым синим одеялом. В этот раз он не был похож на свихнувшегося бойфренда. Он был просто милым молодым парнем в отключке.
Как обычно Нала устроилась на моем бедре, так что я подхватила ее, стараясь не давать поводов для возмущений, а затем тихо и осторожно переместилась с ней на другую прохладную сторону кровати. Во сне Старк слегка пошевелил рукой, в которой обычно держал меч, как будто тянулся ко мне. Я сконцентрировалась на счастливых мыслях — коле, новой обуви, котятах, которые не чихали мне в лицо — и он успокоился.
Я попыталась тоже расслабиться — по-настоящему. Нала уставилась на меня. Я почесала ее за ушком и прошептала,
— Прости, что разбудила тебя. Снова. — Она уткнулась мне в подбородок, чихнула, затем перепрыгнула на мое мягкое синее одеяло и, три раза пройдясь по кругу и свернувшись в пончик, заснула.
Я вздохнула. Мне надо было бы последовать примеру Налы — свернуться клубком и заснуть, но мой разум бодрствовал. С пробуждением пришли мысли. После занятия любовью Старк сонно пробормотал:
— Мы вместе. Все остальное наладиться само собой. — Я заснула, чувствуя себя в безопасности, и зная, что он прав.
И дело вовсе не в том, что, к сожалению, находясь в полном сознании, я не могла меньше волноваться и не думать обо всем слишком много.
Хотя догадываюсь, если бы Старк узнал, что я видела прошлой ночью сквозь Камень Провидца, он бы взял назад свои слова о том, что все наладится, и снова превратился бы в Мистера Я Ревную к Мертвому Парню.
Я положила руку на маленький круглый камушек, висящий на тонкой серебряной цепочке у меня на шее, и невинно болтающийся в ложбинке грудей. Он был обычным — как любой другой кулон, который я могла бы носить. Он не излучал странного тепла. Я достала его из-под своей футболки и медленно подняла. Сделав глубокий решительный вдох, я посмотрела сквозь него на Старка.
Ничего странного не произошло. Старк остался Старком. Я слегка повернула ожерелье, посмотрев на Налу. Она осталась такой же толстой спящей рыжей кошкой.
Я снова засунула Камень Провидца под футболку. Что если я придумала это? Ведь, правда. Как Хит мог быть в Ауроксе? Даже Танатос сказала, что он был создан Тьмой в обмен на жертву, которой стала моя мама. Он был Сосудом — существом, которое контролировала Неферет.
Но ей было необходимо убить Фантома, чтобы полностью контролировать его, а еще он задавал Танатос странные вопросы о том, кто же он на самом деле.
Хорошо, но разве это что-то меняет? Аурокс не Хит. Хит мертв. Он ушел в другую область Потустороннего мира, в которую я даже не могла попасть, потому что Хит умер.
Почувствовав мое беспокойство, Старк зашевелился, хмурясь во сне. Нала снова заворчала. Я совсем не хотела, чтобы кто-то из них опять проснулся. Я тихо встала с постели и на цыпочках вышла из комнаты, нырнув под одеяло, которое мы со Старком использовали в качестве двери.
Кола. Мне нужна огромная доза колы. Возможно, мне повезет, и там осталось еще немного хлопьев Граф Чокула и молока. Вкуснятина, лишь от одной этой мысль мне стало лучше. Мне, правда, нужно было съесть немного хлопьев на завтрак.
Я пошла по тускло освещенному туннелю, проходя мимо ответвлений и других занавешенных дверных проемов, за которыми отдыхали мои друзья, пока мы дожидались заката. Затем я зашла в нишу, которую мы обычно использовали в качестве кухни. Здесь туннель заканчивался тупиком, образуя комнату, где хватало места для нескольких столов, ноутбуков и холодильников под потолок.
— Где-то здесь просто обязана быть кола, — пробормотала я себе под нос, осматривая содержимое первого холодильника.
— Она в другом.
Я по-дурацки взвизгнула, подпрыгнув на месте…
— Боже, Шайлин! Не подкрадывайся так. Ты до смерти напугала меня.
— Прости, Зои. — Она подошла ко второму из трех холодильников, вытащив оттуда целую банку колы с огромным количеством сахара и кофеина и протянула ее мне, примирительно улыбнувшись.
— Разве ты не должна спать? — я села на ближайший стул и начала потягивать колу, пытаясь не показывать, насколько я была раздражена.
— Ага, но я устала и все такое. Я чувствую, что солнце еще не село, но у меня слишком много мыслей в голове. Понимаешь, о чем я говорю?
Я тихо фыркнула.
— Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь.
— Твой цвет показывает это. — Шайлин сказала это как бы невзначай, как будто говорила о чем-то нормальном, как например, цвет моей рубашки.
— Шайлин, я, правда, не понимаю, что это за цвета, о которых ты говоришь.
— Я не уверена, насколько хорошо понимаю это сама. Все, что я знаю, это то, что я вижу цвет, и если не думаю об этом слишком много, то начинаю что-то понимать.
— Хорошо, приведи пример, как это работает.
— Это легко. К примеру, возьмем тебя. Твои цвета не сильно меняются. В основном они пурпурные с серебряным оттенком. Даже когда ты готовилась отправиться для проведения ритуала на ферму твоей бабушки, а ты заранее знала, как тебе будет нелегко это увидеть, твои цвета оставались такими же… — она затихла.
— Ты проверила, потому что? — подсказала я ей.
— Потому что, мне было любопытно. Я проверила цвета кучки-вонючки перед вашим отъездом, но, скажем так, я только что поняла, как навязчиво это звучит.
Я нахмурилась.
— Это не похоже на чтение наших мыслей или что-то в этом духе. Так ведь?
— Нет! — успокоила она. — Но чем дольше у меня это Истинное Зрение, и чем больше я тренирую его, тем все реальнее оно становится. Зои, я думаю, оно говорит мне о людях то, что иногда они предпочитают скрывать от других.
— Как Неферет. Ты сказала, что внутри ее цвет совпадает с цветом глаз дохлой рыбины, а снаружи она просто шикарная.
— Да, именно так. А еще как то, что я вижу в твоем случае. Как сказала бы Крамиша, я лезу не в свое дело.
— Почему бы тебе сначала не рассказать, что ты видишь во мне, а уже потом я отвечу тебе, думаю ли я, что ты сильно лезешь в мои дела.
— Ну, с тех пор как ты вернулась с ритуала в доме твоей бабушки, твои цвета потемнели. — Она остановилась, посмотрев на меня, покачала головой, а затем поправила себя. — Нет, это не совсем точно. Нельзя сказать, что они просто потемнели — они стали более грязными. Как будто фиолетовый и серебряный перемешались и стали мутными.
— Хорошо, — сказала я медленно, начиная понимать, что она имела в виду под вмешательством. — Я понимаю, что ты видишь изменения во мне, и это вроде как странно, особенно после того, как ты сказала, что мои цвета обычно не меняются. Но что это значит для тебя?
— О, да, прости. Я думаю, это значит, что ты в смятении по поводу чего-то, чего-то серьезного. Это беспокоит тебя. Не покидает твоих мыслей. Это отчасти так, правда?
Я кивнула.
— Отчасти это так.
— Ты чувствуешь себя странно, от того, что я знаю это?
Я снова кивнула.
— Да, немного. — Немного подумав, я добавила, — Но правда в том, что я бы чувствовала себя не так странно, если бы знала, что могу доверять тебе, и что ты не разболтаешь всем о том, что мои цвета мрачные и что меня, что-то беспокоит. Вот это будет вмешательство.
— Да, — грустно произнесла она. — Я тоже так думаю. Хочу, чтобы ты знала, что можешь доверять мне. Я никогда не была болтушкой. К тому же, этот дар дала мне Никс, когда я получила метку, и это совершенно невероятно. Зои, я снова могу видеть. — Шайлин выглядела так, как будто готова была расплакаться. — Я не хочу испортить все. Я собираюсь использовать дар, так как того от меня хочет Никс.
Я могла видеть, что она была сильно расстроена, и почувствовала жалость к ней — особенно из-за того, что я была причастна к тому, что она расстроилась.
— Эй, Шайлин, все хорошо. Я понимаю, каково это иметь дар, из-за которого ты несешь большую ответственность и не хочешь все испортить. Черт возьми, ты разговариваешь с Королевой Неразберих, — я остановилась, а затем добавила, — Частично, поэтому я и в смятении прямо сейчас. Я не хочу принять еще одно глупое незрелое и неправильное решение. То, что я делаю и говорю, влияет больше на людей, чем на меня. Когда я принимаю ужасные решения, это все равно, что разрушить карточный домик. Недолетки, вампиры и люди могут пострадать. Это отвратительно, но это не отменяет того факта, что у меня есть дар Никс, и я ответственна за его использование.
Шайлин обдумывала то, что я сказала, пока я потягивала газировку. На самом деле мне нравилось болтать с ней. Это было гораздо лучше, чем зацикливаться на Ауроксе, Хите, Старке, Неферет и …
— Хорошо, а как насчет следующего, — Шайлин прервала мое внутреннее размышление. — Что если я увижу, как у человека меняются цвета? Разве это не моя обязанность сообщить кому-нибудь об этом, например тебе?
— Что ты имеешь в виду? Подойти ко мне и сказать — Эй, Зои, твои цвета все мрачнее. Что случилось?
— Ну, возможно, только если мы друзья. Но я думала о том, что увидела сегодня в Николь. Раньше ее цвета были, как и у остальных в банде Далласа — кроваво-красные, с примесью коричневого и черного — как что-то истекающее кровью во время песчаной бури. Прошлой ночью в конюшнях ее цвета изменились. Они все еще ржаво-красного цвета, но они стали четче, ярче, но не в плохом смысле. Как будто их очистили. Это странно, но я клянусь, я увидела в ней немного синего. Но не такого как небо. Больше похожего на океан. Это заставило меня подумать, что, возможно, плохое уходит из нее, и после того, как обдумала это, мне показалось, что это на самом деле так.