– П-ш-ш! – растопыренные усы земляной кошки дрогнули, открывая острые белые клыки. Вытесанная в бурой породе лапа оторвалась от скального потолка, и прямо перед лицом Хакмара взблеснули растопыренные когти.
– А-а! – с коротким воплем мальчишка хватанул воздуху и ухнул вниз, уходя под воду с головой.
– Мя-у-у! Мя-у! – сквозь заливающую уши воду донесся дикий кошачий вой. – Отдай мои глаза! Мя-у-у! Отдай! Отдай!
Хакмар отчаянно заработал руками и ногами, выгребая дальше по тоннелю. Воздуха он хлебнул маловато, но даже это его сейчас не пугало – ему все казалось, что сквозь сплошную толщу воды за ним несется протяжный мяукающий крик: «Отдай мои глаза, отдай!»
Рассекая воду, Хакмар почти взлетел над поверхностью крохотного озерца посреди погруженной во мрак пещеры. Привыкшие к темноте глаза разглядели скальный берег, и Хакмар поплыл туда. Оскальзываясь на гладких камнях, выбрался из воды и замер, обхватив себя руками и мелко дрожа.
– Где я возьму твои глаза? Я их вообще брал? – стуча зубами, пробормотал он наконец и принялся стаскивать с себя мокрую рубаху и портки. Поток воды из скрученной в жгут рубахи хлынул ему на ноги. – Показалось… – бормотал Хакмар. – От удушья показалось. В штреках всякое, бывает, мерещится…
Конечно, показалось! Он и сейчас уверен: страшилку про тупого и жадного старателя Сочня, который так мечтал найти редкостный медный изумруд, что выбил глядящие на него сквозь камень глаза земляной кошки, придумали не иначе как руководители поисково-старательской практики. Чтоб отвадить практикантов выковыривать найденные камешки без консультации с преподавателем. А то, мол, ковырнешь, чего не надо, а за тобой тоже, как за Сочнем, безглазая кошка прямо из скалы явится и глаза свои потребует. Да эту байку старые рудокопы новичкам травили, еще когда Хакмаров прадед в наследниках ходил!
Хакмар закутался в вытащенную из промасленного мешка куртку и огляделся. В стоялом воздухе чувствовался знакомый по заброшенным пещерам в родной части горы запах… пустоты. Хакмар был совершенно убежден, что людей здесь нет. Оно и к лучшему: вот с кем ему вовсе не хотелось встречаться, так это с людьми. Надо только с картой разобраться – дорогу ведь не спросишь. Хакмар чиркнул колесиком храмика…
В блеклом кругу голубоватого света на полу пещеры стоял сапог.
– Плыли, плыли – приплыли, – будя давно спящее эхо, выдохнул Хакмар, тупо пялясь на находку. – Встречают. Сапогами.
Хакмар взял сапог в руки. Старый – очень. Сопревшая кожа разлезалась под пальцами отвратительными скользкими лохмотьями. Да и не сапог это вовсе, а скорее просто свернутый кулем кусок кожи, кое-где грубо схваченный рассыпающимися от древности сухими жилами. Похоже, невеликий умелец его сработал – ходить в таком мука мученическая. А еще сапог был маленьким – как на ребенка помладше Хакмара. Обувка здорово напоминала ту, которую Хакмара в возрасте девяти-десяти Дней на уроках труда тачать учили.
– Это что ж получается? – пробормотал Хакмар, глядя то на сапог, то на карту. – Какой-то мальчишка – младше меня – свалил с занятий, проплыл тоннелем, оставил тут обувь, вернулся обратно, начертил карту и… – Что «и», он не знал, а убогенький сапожок, если даже и знал, помалкивал. Как и все куски обработанной кожи, он разговорчивостью не отличался.
Хакмар пожал плечами, приладил мешок с припасами за спину и, оставив загадочную обувь догнивать на старом месте, шагнул в отмеченный на карте проход.
Свиток 11 Про встречу Хакмара с красивой Косто
Жрица спустилась с потолка и замерла перед Хакмаром, в упор разглядывая его. Волосы ее поднялись дыбом, и она медленно ушла в пол, растекаясь, как выгоревшая временная свеча в поставце. Заставляя идущего сквозь пещеры мальчишку непрерывно щуриться, вокруг бродили тяжелые плотные клубы белесого тумана, складываясь то в фантастические, то в хорошо знакомые очертания. Клок тумана развернулся в неуклюже-угловатую фигуру, до боли похожую на созданного Хакмаром «черного кузнеца». «Кузнец» подернулся рябью, распался, снова сложился в седобородого старика верхом на коне, растекся – и у прохода в боковое ответвление пещеры встал Никтоман.
– Предатель! – с ненавистью бросил Хакмар туманной фигуре то, что так мечтал сказать в лицо самому Никтоману – сказать, и потом хоть гореть Синим пламенем в жреческом костре!
Лицо отца дрогнуло и потекло – то ли от крика, то ли от странного шевеления позади: будто кто-то маленький юрко прошмыгнул. Хакмар даже шагнул к боковому проходу – глянуть, что там, – но фигура отца снова обрела четкость. Теперь он улыбался – спокойной, решительной улыбкой. Призрачный отец вовсе не собирался раскаиваться и просить у сына прощения. Встреться они в реальности, небось сказал бы, что спасал клан, дочерей и младшего сына! Но Хакмар тоже его сын! Тоже! И ему так нужна помощь!
Хакмар всхлипнул – благо здесь некому увидеть недостойные егета слезы – и проскочил мимо призрачной фигуры.
Туман сложился в многоголового великана – тот жадно распахнул пасти, надвигаясь на Хакмара. Ударяя в бубен, заплясал слепленный из тумана маленький шаман. Вот тут Хакмар не выдержал – слезы прорвали завесу воли, градом покатившись по щекам. Он остановился, отчаянно прижимая ладони к глазам. Нет на средней Сивир-земле больше таких шаманов, которые могли бы ему помочь! Уже тысячу Дней как нет! Он черный кузнец – и он умрет, когда его дар разорвет неперекованное в горне духов тело! Потому что нет черного шамана, способного проложить ему дорогу в подземный мир!
Но ведь ему всего тринадцать Дней! Он мальчишка! Мамочка, я не хочу умирать! Не разрешай им делать со мной такое, мамочка!
Хакмар вдруг почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит. Он замер, только слезы продолжали катиться из глаз, проскальзывая между пальцами. На какой-то безумный миг ему показалось, что мама все-таки услышала его там, где она сейчас, и теперь глядит на своего несчастного сына… Ага, и сопит при этом!
Хакмар медленно-медленно раздвинул закрывающие лицо пальцы…
Снизу вверх на него с детским любопытством глядели большие, круглые, как блюдца, и блестящие, как слюда, глазищи под по-бараньи курчавой челкой. Короткие белые волосы покрывали всю физиономию существа, а на сплошь заросшем белой шерстью тельце болтался… короткий сарафан на лямочках.
Хакмар изумленно моргнул. Глазищи существа расширились в испуге, оно издало тоненький пронзительный визг, подпрыгнуло на месте и попыталось улепетнуть, переваливаясь на коротеньких ножках. Существо бежало не быстро, но Хакмар вдруг почувствовал, что не может сделать ни шагу. Ноги онемели, к каждой будто по пудовой каменюке привесили. Он застыл на месте.
Шлепанье босых подошв стало тише – и тут же исчезла тяжесть в ногах. Беззвучным прыжком – как учили на охоте в дедовом ауыле – Хакмар сорвался с места и ринулся в погоню. В слабых завихрениях тумана промелькнула все та же белесая фигурка. Существо переваливалось впереди – подол выцветшего сарафанчика болтался над мохнатыми то ли ногами, то ли лапами. Дробно топотали круглые, как камешки, босые пятки. Существо обернулось – завидев преследователя, коротко, по-мышиному, запищало и затопотало быстрее. На глазах у мальчишки нырнуло в пещеру, с разбегу прыгнуло в невысокий каменный чан и затихло внутри – притаилось.
Хакмар остановился, в изумлении оглядываясь по сторонам. На полу и у стен пещеры валялись вещи. Разбросанные, будто хозяева роняли их, в спешке спасаясь от чего-то ужасного. Нелепые и плохо сделанные: грубо обработанные каменные скребки, палки с примотанными к ним булыжниками, кожаные обмотки на ноги… А еще все они были маленькими.
– Одно из двух, – задумчиво повторил Хакмар, снимая мешок и вытаскивая из него лампу. – Или какие-то двоечники-недоучки Дней сто назад сваливали с уроков труда целым классом. Или…
Не договорив, он направился прямо к каменному чану и, подсвечивая себе лампой, заглянул внутрь. На дне, скорчившись, лежало существо.
– Эй! – негромко, стараясь не испугать, окликнул Хакмар. – Ты, в миске! – Интересно, оно хоть по-человечьи разговаривает? – Эй, я тебя вижу!
– Врешь! – пискнуло существо. – Я же тебя не вижу! – оно задрало голову. Круглые глазищи были плотно зажмурены, отчего вся мохнатая физиономия походила на смятый коврик овечьей шерсти.
– Ты кто такой? Такое… Такая… – уточнил Хакмар, косясь на обтерханный сарафанчик.
Существо враз распахнуло глаза и с возмущением уставилось на Хакмара:
– Я – красивая Косто! Разве не видно?
– Да как-то не очень, – с сомнением пробормотал Хакмар, разглядывая поросшую шерстью морду. – Косто – это тебя зовут так? – уточнил он.
В ответ только обиженно фыркнули.
– Знаешь что, красивая Косто, давай ты из этой миски вылезешь, и мы поговорим, – примирительно предложил Хакмар, протягивая руку.
– Знаешь что, красивая Косто, давай ты из этой миски вылезешь, и мы поговорим, – примирительно предложил Хакмар, протягивая руку.
Красивая Косто покосилась на его ладонь подозрительно и потребовала:
– А ты отойди! Дальше, дальше отойди! Тогда вылезу.
– Так ты ж сбежишь! – возмутился Хакмар.
– Конечно, сбегу, – удивилась она. – А то зачем бы я тебя уходить просила? Глупый ты какой-то – простых вещей не понимаешь!
– А давай ты не будешь убегать? – чувствуя, что и впрямь дуреет от этой необыкновенной беседы, предложил Хакмар. – Я тебя не обижу.
– Буду, – даже с некоторой долей сожаления вздохнула Косто – дескать, я бы с вами и поболтала, да все дела, дела… Ее круглые глазищи поймали взгляд Хакмара – и мальчишка почувствовал, как знакомое онемение охватывает тело. Руки и ноги враз отяжелели, словно в каждый палец налили свинца. Он ничего не видел перед собой, кроме этих блестящих слюдяных глаз, которые сверкали все нестерпимее, опустошая мозг сиянием.
Хакмар застыл посреди пещеры. Лампа с пляшущим внутри слабым Огоньком стояла на полу, рядом. Руки-ноги как каменные, шелохнуться невозможно, в голове муть, а красивая Косто ковыляет прочь, возмущенно тряся лохматой головой и бормоча что-то нелестное на его счет. У выхода из пещеры она коротко оглянулась через плечо, снова зыркнув на него глазищами, и пропала – только подол сарафанчика мотнулся.
Неподвижный, как вытесанная из цельного камня статуя, мальчишка остался посреди пещеры. Веки закрывались. Сейчас так и уснет – стоя, как подгорные родственнички в конском обличье. А проснется уже в чьем-нибудь желудке. Что эта морда мохнатая с ним сделала?
Свиток 12 О том, что кошки вообще-то ласковы и пушисты, но у некоторых здоровущие когти и скверный характер
– Кошка! А-а, кошка! – У выхода из пещеры снова отчаянно затопотало, и обратно в пещеру влетела мохнатая морда – в смысле, красавица Косто собственной персоной. С разбегу запрыгнула Хакмару на плечи и вцепилась ему в волосы.
Охватившее мальчишку оцепенение исчезло как не бывало. Кровь стремительно ринулась по жилам, сердце заколотилось… на шею давила увесистая лохматая тушка.
– Ай! Пусти! – Хакмар попытался сорвать меховую шапку, которой он так неожиданно обзавелся.
– Не пущу! – Косто еще сильней вцепилась в волосы и шею, едва не придушив его.
– Ты что, совсем чуда? – захрипел он. – Свалилась на мою голову!
– А ты откуда знаешь? – Косто перегнулась и с интересом уставилась мальчишке в глаза. Хакмар от неожиданности мотнул головой, чуть не потеряв равновесие. Косто пропала из поля зрения, но шею и волосы не отпустила.
– Потому что ведешь себя как полная… – Хакмар вдруг ошарашенно замер, даже прекратил дергать за лапы сидящую на нем Косто. – Ты что, и вправду… настоящая чуда? – недоверчиво переспросил он. – Не-е, не может быть! Чудов не бывает!
– А я? – обиделась на него Косто.
– Ну да – ты, это конечно… – снова забормотал Хакмар. Карта! Ну конечно же, карта! Там эти пещеры были помечены буквой «Чу» – чуды! Он нашел чудов, настоящих, а не которыми ругаются! Они существуют! Когда в горе узнают об этом… Хакмар тут же сник. Он никогда не сможет рассказать о своем открытии в родной горе. – А почему ты одна? – все еще не в силах переварить существование живой чуды, даже несмотря на то, что она свалилась ему прямо на голову, спросил Хакмар. – Почему остальные чудики… чудаки… ну, в общем, чуды, убежали?
– Кошка! – снова закричала чуда, дергая его за волосы и молотя босыми пятками прямо в грудь.
Пол пещеры засветился зеленовато-голубым светом. Медленно прорастая сквозь камень, из скалы проступили… треугольные кошачьи уши. Настороженно пошевелились… и с утробным мявом Хакмару в лицо бросилась безглазая кошка.
– Кошка! – заорал Хакмар, шарахаясь в сторону.
– А я тебе что говорила? – тоном «ах, как вы мне все надоели!» сверху переспросила Косто.
Промахнувшаяся мимо Хакмара безглазая тварь крутанулась на месте. Задранный хвост дрожал натянутой стальной струной, бурая спина выгнулась. В бледном свете лампы взблеснули мелкие, но острые, как шилья, кошачьи клыки. Утробно проревев:
– Отдай мои глаза! – кошка снова прыгнула, целясь мальчишке в горло. Растопыренные когти запутались в кудлатой шерсти свисающих ему на грудь лап чуды. Косто заверещала и засучила пятками. Хакмар рванул из ножен меч – светлая полоса стали промелькнула во мраке. Кошка отпрыгнула, приземлилась на лапы. – Ш-ш-ш! – страшно зашипев, оскалила безглазую морду. Ямы ее пустых глазниц уставились на мальчишку.
Мохнатые ручки с силой дернули Хакмара за волосы, а лохмы белой шерсти занавесили глаза.
– Унеси меня отсюда, унеси! – прямо в ухо завизжала Косто.
Оглушенный Хакмар почувствовал движение воздуха перед собой – наудачу отмахнулся мечом. В плече его полыхнуло нестерпимой болью – со страшным мявом кошка повисла на его руке, всадив когти:
– Отдай мои глаза, отдай!
– А-а! Она меня сгрызет! – вопила Косто, обхватив Хакмара лапами за лицо.
– Пока что она грызет меня! – проорал в ответ Хакмар, отплевываясь от шерсти, вертясь на месте в надежде стряхнуть с себя если не кошку, так хоть Косто. Обе вцепились крепко.
Кошачьи когти пропороли плечо до самой кости – струйки крови текли по руке, заливая запястье. Рукоять меча мгновенно стала скользкой. Хакмар завыл от боли, свободной рукой ухватил кошку за загривок, пытаясь отодрать тварь от себя. Кошка только крепче запустила когти. Мальчишке казалось, что вместе с утробно рычащим безглазым страшилищем он отрывает собственную правую руку. Теряя сознание от боли, он перехватил меч левой и полоснул вдоль плеча. Снова ловко извернувшись, кошка отскочила. И опять нацелилась на прыжок…
Носком бродня мальчишка саданул по забытой на полу лампе – рассыпая голубые искры, лампа полетела в безглазую морду! Бурая шерсть полыхнула Голубым огнем. Разрываясь в жутком мяве, кошка заметалась по пещере…
Сам не переставая кричать от боли и ужаса, Хакмар обеими руками схватился за мех сидящей у него на плечах Косто.
– Не бросай меня, не бросай! Сгрызет! – извиваясь в его руках, завизжала чуда.
Хакмар страшным усилием стащил ее со своей шеи:
– Заткнись! Да заткнись же ты! – Он швырнул ее на пол, едва удержавшись, чтоб не шарахнуть об камень со всей силы – лишь бы замолчала! Окровавленной рукой ухватил за мохнатую лапку. – Бежим, скорее! – и поволок вопящую Косто за собой.
Сзади мгновенно послышался мягкий топот кошачьих лап, долетела вонь горелой шерсти… Кошка мчалась за ним. Шерсть на ней продолжала пылать, безглазая тварь была окутана Огненным ореолом.
– Бежим! – захлебываясь ужасом, заорал Хакмар.
И в тот же миг кошка сиганула ему на спину, впиваясь когтями:
– Отдай глаза, отдай!
Хакмар снова закричал, всей тяжестью ударился спиной о стену пещерного коридора – в надежде раздавить кошку. Зверь исчез! Только горелое пятно осталось там, где она ушла в камень, да по спине Хакмара теплой струйкой текла кровь.
В скальном коридоре снова стало темно. Пошатываясь от боли, Хакмар попытался бежать, таща за собой Косто. По камню прокатилась волна. Прямо перед ним из стены снова выпрыгнула переливающаяся голубыми искрами кошка:
– Отдай!
Оскаленные зубы и растопыренные когти устремились мальчишке в лицо. Хакмар рубанул мечом. Кошка извернулась в воздухе, уклоняясь от лезвия, – яростным клубком шерсти ударилась о камень, пройдя сквозь пол, как сквозь воду. Мальчишка снова побежал, подталкивая в спину ковыляющую Косто. Скальный коридор вывел их в очередную пещеру. Несмотря на гнавший его вперед ужас, Хакмар на мгновение замер. Это был один из самых громадных залов, какие ему случалось видеть. Стены гигантской подгорной полости уходили вверх сплошными беспорядочными нагромождениями валунов. Зато в одном месте стена была не просто плоской, а гладко отполированной. Словно огромное вогнутое зеркало, по краям которого горная порода легла узорчатой рамкой.
– Зеркало пещерной Хозяйки! – замирая, благоговейным шепотом прошептал Хакмар. Еще одна из рассказанных на старательской практике баек оказалась правдой!
– Это кто там такая внутри? – вдруг гневно завопила Косто и рванулась, едва не выдернув Хакмарову руку из изодранного кошкой плеча.
– Ты что де… – Мальчишка застонал, сгибаясь от боли и прижимая к себе кровоточащую руку.
Косто вприпрыжку неслась через весь зал к зеркалу:
– Почему на ней сарафан Косто? А ну снимай быстро! – И подняв мохнатые кулачки, Косто ринулась прямо на горное зеркало. Изнутри, из зеркала, увеличенная вогнутой поверхностью до гигантских размеров, навстречу ей, потрясая кулаками, бежала вторая Косто.
– Стой, чуда! – бросаясь ей вслед, закричал Хакмар.