– Оленя мне! Оленя! – вскакивая, завопил Хакмар.
– А-а, так вы кушать хотите! – обрадовалась Нямь. – Зачем же было ворон ловить – сразу бы к нам шли, мастер Хакмар!
Перед носом мальчишки немедленно появилась миска с испускавшим пар куском оленины.
Хакмар зарычал от бешенства:
– Не такого! Целого! Живого!
– А осилите? – растерянно глядя то на Хакмара, то на оленей в наскоро срубленном загончике, пробормотала девочка.
– Чуда! – яростно выдохнул Хакмар и, сиганув через хлипкий заборчик, взвился на спину ближайшему оленю. Вряд ли на нем ездить сложнее, чем на коне!
Скакун закинул рогатую голову – на морде его был написан недоумевающий вопрос: кто это там на меня уселся? Удар меж рогов шипастым наручьем Хакмаровой любимой куртки заставил скакуна затрубить и одним прыжком перемахнуть заборчик.
Скача к воротам, Хакмар успел расслышать звонкий голосок Нямь:
– Слыхали? Он сказал, что я – чудо! А говорили, на наших девушек внимания не обращает. Это смотря на каких!
– Ворота! Открывай ворота! – Рогатый скакун навис над сторожащим вход в крепость воином.
– Но… Молодой мастер… Воевода не велит…
– Открывай, кому говорят! Зарублю! – Меч Хакмара со свистом вылетел из ножен.
Насмерть перепуганный стражник замычал, испуганно прижимая к себе копье. Пока они тут возятся, Донгар уйдет! Улетит!
Хакмаров меч полыхнул оранжевым ореолом. С бешеным, почти звериным рыком Хакмар рубанул по толстенной сосне, служившей засовом на крепостных воротах. Сосна кракнула и распалась на две половинки, как перерубленная лучина. Обугленные до черноты срезы курились дымком.
– Рыжий огонь! Рыжий огонь! – беспорядочно завопил стражник, бросаясь ничком на землю.
– Чтоб засов поменяли! – выкрикнул с высоты седла Хакмар, ударами пяток гоня оленя в приоткрывшуюся створку. Но ответом ему был только невнятный скулеж.
Олень вылетел на окружавшую крепость открытую вырубку. Где ворон? Где? Птицы не было ни на белом снегу, ни в Ночных небесах. Улетел!
– Донгар! Где ты? – Хакмар слепо и бессмыслено погнал оленя. Как же так? Не может он, ну просто не может потерять надежду на спасение именно сейчас, когда, наконец, нашел черного шамана. С разгону проломив грудью завесу из веток, олень вломился в лес. – Да где же ты, Донгар! – чуть не плача, выдохнул всадник.
– Зде-еся я! – откуда-то с высоты донесся дрожащий голос.
Хакмар рванул оленя за рога, останавливая. От резкого толчка едва не слетел с оленьей спины – нет, все-таки на лошади удобнее! – запрокинул голову и принялся судорожно всматриваться в сплетение ветвей.
– Где?
– Зде-еся! – снова донеслось с высоты. – На верхушке!
Хакмар соскочил с оленя и, пробиваясь сквозь снег, добрался до сосны. Ветви сплетались так, что и не разглядишь.
– Ты как там очутился?
– Я… – Кажется, сидящий на дереве мальчишка всхлипнул. – Я на лету… об сосну… головой стукнулся… и клювом воткнулся. Бо-ольно!
– Ну чуд! – зло и в то же время с облегчением выдохнул Хакмар. – Ты что, раньше не летал никогда?
– Лета-ал, – проскулили сверху. – В другом мире. Там ни земли, ни неба, тихо вокруг и Великая река течет, по ней видно, куда лететь. А здесь со всех сторон ветер – крылья выворачивает. И хвост меша-ает!
– Великому Черному Шаману Донгар Кайгалу мешает хвост, – безнадежно приваливаясь к сосновому стволу, пробормотал Хакмар. – Но зато полная пустота в голове, несомненно, должна облегчать полет. Ты чего от меня рванул-то, чу… э-э… черный шаман?
– Ты меня в Нижний мир послал! К Куль-отыру! – обвиняющим тоном откликнулись сквозь сплошное сплетение ветвей.
Хакмар растерялся снова:
– Ты что, обиделся? Я ж тебя не в этом… не в ругательном смысле посылал, а в очень даже прямом! В смысле, действительно сходить!
– Я так и понял! – уже с явным раздражением сказали наверху.
– Бр-р! Тогда уже я ничего не понял! – сознался окончательно замороченный Хакмар.
– Ты тупой, однако? – с еще большой злостью вопросили с сосны. – Это ж подземный мир! Туда нельзя ходить! Заветы Храма не велят!
– Че-его? – вцепившись в ствол, Хакмар аж подпрыгнул, пытаясь разглядеть этого ревнителя заветов. – Какие заветы? Какой Храм? Ты – Донгар Кайгал Черный! Да тебе на эти заветы плевать с самой высокой елочки!
– Нет! Не плевать! – с яростью ответили сверху. Потом последовала долгая пауза, длинный вздох – казалось, вся сосна вздохнула, и сидящий на дереве мальчишка нерешительно закончил: – Другой я Донгар, ясно?
– Так, ты как хочешь, но я лезу к тебе! – решительно объявил Хакмар. – А то пока ты там, а я тут, мы не разберемся!
– Ну… Лезь, – опять после паузы сверху нерешительно согласились.
– Ну так помоги! – пару раз соскользнув по гладкому стволу, раздраженно потребовал Хакмар. – Я – горный мастер, по елкам скакать не учился!
– Это не елка – не видишь, что ли? – проворчали сверху. – Сейчас, только веревку от пояса отвяжу. – В ветвях заворочалось, и, едва не зацепив Хакмару макушку, из сплетения ветвей спустилась тонкая веревка.
Хакмар карабкался и карабкался… Какое дерево высоченное! Что этот стойбищный, на самой верхушке засел?
– Тут я, – позвали его сверху.
Хакмар запрокинул голову. Черный шаман сидел в развилке последней толстой ветки – действительно, почти у самой верхушки. Рядом болтались черные вороньи крылья. На лбу у Донгара красовалась ссадина, а в сосновом стволе Хакмар заметил свежую дыру.
Ухватившись за протянутую руку, Хакмар взобрался на ветку и сел, тяжело дыша. А ничего, красиво тут! С высоты сосны вся тайга казалась чем-то вроде подгорной равнины – сплошной зелено-белый ковер, и верхушки сосен как метелочки торчат. Ночное небо над головой – темное, бесконечное! Хакмар прикрыл глаза, запрокинул голову и потянул в себя запах хвои и снега. И впервые подумал – а может, не так уж и плохо, что он покинул гору? Сколько еще на Сивире всего необыкновенного! Только сперва в живых остаться надо – а этот чуд стойбищный, похоже, твердо решил его угрохать! А он ему, между прочим, жизнь спас! И не только ему!
– Врешь ты все про заветы Храма! – не по-доброму косясь на Донгара, буркнул Хакмар. – Трусишь просто!
Донгар даже не обернулся, продолжая лишь тоскливо пялиться перед собой. Только буркнул:
– Злой ты.
– Я злой? Я? – Хакмар едва не свалился с ветки. Ухватился за нее обеими руками и прошипел: – А ты был бы добрым, если б вот так сидел и ждал, что вот-вот помрешь? Ни за что ни про что?
– Я плохой, – прошептал в ответ Донгар, низко опуская голову.
Ну и как его уговорить? Сказать, как сильно Хакмару хочется жить? Неловко как-то… Стыдно егету скулить!
– Нельзя в Нижнюю землю ходить, понимаешь, нельзя! Неправильно! Все беды людские от этого! – с силой сказал Донгар.
– А ты что – уже ходил? – удивленно уставился на него Хакмар.
– Нет. – Донгар уставился в ответ не менее удивленно.
– Откуда тогда знаешь?
– Жрицы говорят, – отрезал Донгар.
Хакмар чуть снова не свалился с ветки:
– Думаешь, они правду скажут?
– Конечно, – убежденно ответил Донгар. – Они же… – И тут же он осекся, похоже, вспомнив что-то очень неприятное.
«Ага, на самом-то деле не так ты и веришь в правду Храма. Больше сам себя уговариваешь!» – понял Хакмар, мысленно похлопал себя по плечу за сообразительность и ринулся дожимать собеседника, как деталь под прессом.
– Тысячу Дней и Ночей никто в Нижний мир не камлал – черных-то шаманов не было! Значит, не могут беды быть от камлания, – рассудительно заключил он. – А наоборот – если нижние духи осердились, что на них внимания не обращают, и насылают мэнквов?
– Они говорят – не насылают, – равнодушно откликнулся Донгар.
– Они что – наверх поднимались? – осторожно поинтересовался Хакмар.
Донгар так же равнодушно кивнул:
– И Хонт-Торум, дух битвы, и Самсай-ойка, повелитель болезней, и кузнецы твои…
– Кузнецы? – подпрыгнул на ветке Хакмар.
Сидящий рядом Донгар покосился на него недоуменно:
– Они ж у тебя в кузнице были! Ковали там, а большой самый – за спиной у тебя стоял.
– У меня? За спиной? – Хакмар заглянул себе за спину, будто рассчитывал увидеть там подземного кузнеца. – Такой, в короне, да?
Донгар кивнул.
Сам Хожир! Хожир с сыновьями поднимались наверх – и что, просто смотрели, как он мучается, растворяясь в собственном Огне? Все, как чудская шаманка рассказывала – пока на лапу не сунешь, никто ничего делать не станет? Ла-адно, не он придумал все эти три мира – Верхний, Средний и Нижний. Он просто пытается в них выжить!
– Если кузнецы здесь – так, может, тебе и вниз спускаться не надо? – предложил он Донгару. – Может, они меня тут перекуют? – Слегка подумал и уточнил: – Не в смысле, что прямо здесь, на ветке, а вообще – в Средней земле.
Недоделанный черный шаман замер на середине зевка, так и застыв с открытым ртом. Повернулся к Хакмару.
– А что? – с трудом сглотнув, буркнул он. – Если в подземный мир не ходить… Свиток, про который рассказывал, покажи, однако!
Хакмар торопливо полез во внутренний карман куртки.
– Только я не знаю, как его открывать, он вроде как склеился, – пробормотал он. – А прочесть я тебе помогу…
– Милостью того самого Храма, который ты не уважаешь, однако, все хант-маны читать умеют, – презрительно буркнул Донгар и вырвал свиток из рук. Тонкая береста тихонько кракнула – и легко развернулась у молодого шамана на коленях, будто только и ждала его прикосновения.
– «Как… закалялась… сталь…» – подставляя свиток лунным лучам, с трудом прочел мальчишка-шаман.
Хакмар торопливо вытащил из кармана взятый у воеводы храмик и щелкнул колесиком. Тонкий лепесток Голубого огня задергался, будто возмущенный тем, что при его свете читают противное заветам непотребство. Великий Шаман Донгар Кайгал покосился на огонек виновато, но чтения не бросил.
Ну, читать он, может, и умел, но, как все малограмотные, водил по строчкам пальцем и старательно шевелил губами.
Словно почувствовав взгляд Хакмара, он пробормотал:
– Буквы старые… Будто заяц на снегу напетлял… Тут история, однако. В тундре у костра такие рассказывают, – с явным недоумением заключил Кайгал, разворачивая свиток дальше. – Про парней – дорогу они мало-мало строили. Маленькую, но железную.
– Железная дорога – это… – начал пояснять Хакмар.
– Знаю что, – мотнул нечесаными патлами Донгар.
– Ездил? – изумился Хакмар.
– Бегал, – мрачно буркнул молодой шаман. – Очень-очень быстро. – И снова погрузился в чтение, явно давая понять, что больше на эту тему разговаривать не желает.
Хакмар уставился на него с любопытством. Непрост парень, ох и непрост! Где ж он, кроме южных гор, железную дорогу отыскать сумел?
– Ну и как, построили? – поторопил чтеца Хакмар.
– Построили, – так же односложно буркнул Донгар.
– И куда она ведет? – легкомысленно поинтересовался Хакмар.
Донгар поднял глаза от свитка – и взгляд у него был тяжелый, как камень.
– А в Нижний мир ведет. Только пройти по ней можно, ежели за душой идти. Которая сама вниз торопится.
Хакмар некоторое время непонимающе смотрел на него.
– Ну да, технически правильно. Раз дорога… Душа на ней – вроде ездовых змеев, а ты – вроде вагончика. А где душу-то взять?
Взгляд Донгара стал еще тяжелее и налился темнотой, более густой, чем сама Ночь. И вот тут до Хакмара дошло.
– Чтоб ты мог спуститься вниз с выкупом за меня – надо кого-то… убить? – ошеломленно пробормотал он.
– Ежели помирающего нет, выходит, что надо, – подтвердил Донгар.
Мальчишки долго смотрели друг на друга при слабом свете храмика. А потом отвели глаза, будто им стало неловко, и дружно нахохлились, пялясь вниз, в густое сплетение ветвей.
– Говорил я им – не хочу быть Черным, – жалобно сказал Донгар.
– А меня никто даже и не спрашивал, – буркнул в ответ Хакмар.
– И шаманом быть не хочу! – не слушая его, крикнул Донгар и… сгребя вороньи крылья, вдруг с силой швырнул их прочь.
Крылья взлетели в воздух, на неуловимо краткий миг зависли над верхушками деревьев… начали падать… Из сплетения ветвей быстро, как прыгающий заяц, высунулась здоровенная лапища, сгребла крылья и утащила.
– Хакмар, – сдавленным шепотом выдавил Донгар. – А у кого лапы до верхушек сосен достают?
– У мэнквов, – так же сдавленно откликнулся Хакмар.
Ветки под ними зашевелились, из них снова выдвинулась здоровенная лапища и неторопливо, будто боясь спугнуть, потянулась к сидящим на дереве мальчишкам.
– А-а! – дико заорал черный шаман Донгар Кайгал. – А-а, мэнкв! – и кувыркнулся вниз с ветки.
На этот крик – будто в ответ на оклик – лес под ними зашевелился. К Хакмару, от ужаса прикипевшему к дереву, поднимались лица. Много лиц. Очень больших – размером с хороший бочонок. И лица эти сидели как бы пучками – по два, по три, по четыре вместе…
– Мэнквы! – завопил Хакмар. – Много! А-а!
Протянутая лапа уже висела прямо над ним. Он швырнул тело прочь с проклятой ветки и, цепляясь за оставшуюся болтаться веревку, полетел с дерева.
– А-а! – свалился прямо на круп своего оленя. Позади Донгара.
– Скачи, бяша, скачи! – молотя пятками оленю в бока, завопил черный шаман.
Оленя не надо было подгонять. Трубя от ужаса, он вылетел из-под деревьев и стрелой помчался к крепости.
Сзади загрохотала земля. Олень споткнулся, едва не упав. Крепко держась за пояс Донгара, Хакмар обернулся на скаку… Лучше б не оборачивался!
Мэнквы лезли из тайги. И было их не три, и не четыре, и даже не десяток.
– Сколько же их там! – в ужасе завопил Хакмар.
Казалось, все деревья леса сошли со своих мест и теперь разгонялись в погоню за беглецами.
Донгар обернулся тоже и что-то торопливо зашептал, то и дело срываясь на испуганное повизгивание.
Мчащийся длинными скачками впереди погони четырехголовый великан протянул лапищу – вот-вот схватит оленя за хвост!
Донгар швырнул через плечо нож. Хакмар досадливо охнул – мэнквову шкуру ножом не протк… Эрлик, что это?
Нож воткнулся не в мэнква, а в землю у его ног. Позади бегущего оленя белый наст расчертила длинная черная трещина. Четырехголовый ухнул в разверзшуюся перед ним щель. Послышался длинный четырехголосый вопль – из образовавшейся расщелины хищно взметнулись языки Рыжего огня, обвились вокруг ближайших к щели мэнквов и уволокли вниз. Еще парочка чудовищ, вопя, ухнули в расщелину под напором бегущих следом сородичей. У дышащего Алым пламенем провала образовалась куча-мала… нет, на самом деле очень большая куча из барахтающихся великанов.
– Получилось, однако! – радостно завопил Донгар.
Пластаясь над утоптанной дорогой, олень влетел в так и оставшуюся приоткрытой створку ворот.
– Мэнквы идут! Засов! Скорее! – кубарем скатываясь со скакуна, закричал Хакмар.
– Так это ж… Вы ж засов-то порубили, мастер, – глядя на него с суеверным ужасом, пробормотал карульный.
– Я ж велел заменить! – взвыл Хакмар.
– Беги к лукам! Стреляй, пока мэнквы не опомнились! – спрыгивая рядом, отрывисто бросил Донгар, зачем-то срывая с себя пояс. – Эй ты, помоги!
– Ты совсем чудной? – заорал Хакмар, видя, как этот припадочный вместе с караульщиком наскоро составляет края разрубленного засова и стягивает его поясом, как сломанную кость бинтом.
В ворота с грохотом ударили снаружи. Створки качнулись, обмотанный хлипкой кожаной лентой засов прогнулся… и выдержал.
– Беги, сказал! – скомандовал Донгар, косясь на застывшего Хакмара глазом, полным такой бездонной Ночи, что перепуганный парень белкой поскакал по приставным лестницам наверх, к лукам.
– Заряжай! – орал он, карабкаясь со ступеньки на ступеньку. – Заряжай и Огонь, Огонь! Поджигайте колья и стреляйте в них Огнем! Голубой тоже должен помочь! Огонь! – он вихрем взлетел на гребень стены…
Повернувшийся к нему стражник открыл рот… и дико завопил в ответ:
– Огонь! Огонь!
Неистовый жар полыхнул во всем теле Хакмара и взметнулся столбом ревущего Рыжего пламени. Он стоял внутри рвущегося из каждой поры его тела Алого огня и понимал: все – конец!
– Огонь, – напоследок еще простонал Хакмар – то ли командуя, то ли жалуясь.
Пошатнулся… И столбом Рыжего пламени полетел вниз, на двор крепости, прожигая глубокую борозду в ледяной стене.
Удара он не почувствовал.
Последнее, что он видел, был Донгар. Мальчишка-шаман тискал в кулаке свиток бересты и орал:
– Ведите сюда оленя! Самого маленького! Маленького!
А потом все закрыла стена ревущего Рыжего пламени.
Свиток 29 О путешествии в Нижнюю землю
– Маленького… Даже оленя для меня приличного жалко», – обиженно подумал Хакмар.
– Ничего не жалко, – так же обиженно откликнулся другой голос. – Просто в Нижнем мире все наоборот – что у нас самое маленькое, здесь – самое большое!
Преодолевая терзающую его невыносимую боль, Хакмар приподнял голову. Рядом с ним стоял Донгар, держа в поводу здоровенного откормленного оленя. Рядом с ним мальчишка-шаман казался особенно мелким и тощим. За спиной у него открывалась гладь черной маслянистой воды. По ее поверхности то и дело пробегали оранжевые сполохи Огня и клубился густой белый пар, сквозь который проступали силуэты странно изломанных и покореженных деревьев. Над головой, совсем как в родной горе, вместо неба смыкался свод гигантской пещеры, а под ним медленно плыло крохотное тусклое солнышко – один бок у солнышка был ущербный, будто надкусанный.