– Откуда вы приходите?
Она посмотрела на него обычными человеческими глазами:
– Ты не поймешь.
Он терпеливо повторил вопрос.
– Это не имеет значения. Мы не можем вернуться. Попав сюда, никто никогда не может…
– Уходи!
– Ты отпускаешь меня?
– Мне ни к чему твоя жизнь.
Она поднялась на ноги, недоверчиво заглядывая ему в лицо, существо из чужого невиданного мира, выброшенное приливной волной на незнакомый берег. Взгляд девушки скользнул по разорванному камзолу, где вместо страшных рваных ран белела невредимая плоть.
– Кто ты?
– Смерть, – просто ответил Вергун.
Ему показалось или по ее лицу действительно пробежала черная тень? Иссиня-черный ворон коснулся бледной женской кожи своими замораживающими все живое крыльями. Девушка вскрикнула, закрывая лицо руками. Что она увидела за его спиной? Ловчий обернулся, успев почувствовать леденящий спину холод… Никого. Но кто-то там был мгновение назад. Может, Мать? А нера уже бежала, не касаясь босыми ногами мокрой земли. Вот она поднялась еще выше, словно взойдя по невидимой лестнице. Стройная маленькая фигурка светилась в темноте. Прозрачный туман, отделившись от рук, побежал вверх по телу, растворяя человеческие черты. Еще мгновение – и девушка исчезла, растворившись во тьме.
«Что же я такое? – подумал Вергун, вглядываясь в черное небо. – Кто я, если меня испугалось даже существо из иного мира? Что почувствовала она? Что поняла? Может, то, что недоступно даже мне?»
Странное открытие пугало, словно проступающий сквозь человеческую кожу черный скалящийся череп.
Вернувшись в лагерь, Ловчий посоветовал Славеру собрать тела убитых нер в одном месте. Сделать это оказалось непросто, ибо обоз сократился больше чем на половину. Многие слуги погибли. Теперь стало очевидным, что большую часть повозок придется бросить посреди леса вместе с содержимым.
Забрезжил рассвет, когда все тела «приходящих в дождь» были, наконец, собраны и свалены на опушке леса. Кое-кто из нер успел измениться, но многие так и остались в человеческом облике. Дождь идти престал, и наемники, сломав повозки, соорудили большой погребальный костер. Огонь нехотя лизал сырое дерево, но вскоре, распробовав, разгорелся сильнее. Переложив все самое ценное в две большие повозки, остатки воинов выехали на дорогу. Дым погребального костра еще долго преследовал их.
– Зачем понадобилось сжигать тела? – спросил Славер выглядевший в это утро измученным.
– Чтобы неры не пошли за нами, – ответил Сын Карны. – Теперь они не сунутся в этот лес до очередного сдвига ландшафта. Запах сгоревших будет отпугивать их.
– Как вам удается жить среди всего этого кошмара?
– Как-то живем… – пожал плечами Ловчий. – Просто многие не представляют, что где-то можно жить иначе.
– В Рваном Крае нет ничего подобного… если я расскажу кому-нибудь о том, что видел здесь, мне просто не поверят…
– Наш мир как монета, – Вергун подбросил в руке золотой кругляш, выуженный из кошелька. – Одна сторона чистая, вторая покрыта черным слоем грязи, который невозможно отчистить. Выжженные земли – ребро монеты. Ее зримая граница. Обе стороны взаимно дополняют друг друга. Ваша часть невозможна без нашей, а наша без вас.
– Это вам нашептала ваша покровительница?
Сын Карны улыбнулся:
– Равновесие соблюдено, а это главное.
Славер задумчиво коснулся груди, где под одеждой в непромокаемом мешочке висел «пропуск». Он еще не знал, что маленькая безделица Ушедших несет в себе гибель его родного мира.
11
Дождь лил и днем, то на время прекращаясь, то снова яростно стегая размокшую землю. И даже когда тяжелые холодные капли не падали на дорогу, в воздухе висела невидимая водяная пыль. По обеим сторонам дороги тянулся мокнущий под дождем хвойный лес. Во многих местах были заметны следы людей: свежие пни, потухшие кострища, брошенная у обочины дороги гниющая телега.
Вергун первым заметил маленькое поселение на краю леса. Около десятка домов расположились на высоком холме, обнесенном крепким забором из заостренных бревен. Место было удобным, но недостаточно просторным для города.
– Нас могут пустить на ночлег? – спросил Славер. – Каковы у вас обычаи?
– Обычаи не самые гостеприимные, – ответил Ловчий. – Чужеземцев у нас не любят, особенно тех, кто путешествует в Межсезонье. Пустишь таких на постой, а они под утро всех перережут, ограбят дома и оставят после себя пепелище с обгоревшими трупами.
– Значит, не стоит и пытаться?
– Почему не стоит. Можно попробовать договориться. На вид селение не из богатых, а золото, как известно, открывает многие двери.
Вергун смолчал о том, что жители деревень и сами иногда не прочь поживиться чужим добром. Но справиться с людьми куда проще, чем с гостями. Люди предсказуемы, чего не скажешь о существах, которыми управляет осенний дождь. Свернув с широкой дороги, путешественники подъехали к крепким воротам селения. Сын Карны спешился и нетерпеливо ударил кулаком в деревянную створку.
– Чего надо? – недружелюбно крикнули откуда-то сверху.
Задрав голову Ловчий увидел бородатого мужика с арбалетом в руках.
– На постой, – ответил Вергун.
Мужик с большим подозрением осмотрел чужаков.
– Кто это вас так потрепал?
– Неры, – пояснил Сын Карны.
– Далеко отсюда?
– Полдня пути.
– Плохо, раньше они так близко не подбирались.
– Ну так что, пустишь нас переночевать? Всего на одну ночь! Утром мы уедем.
– Я не могу решать.
– Ну так позови того, кто может.
– Мы хорошо заплатим, золотом, – вмешался Славер.
Когда речь зашла о золоте, глаза у мужика странно заблестели.
– Лады, – весело крикнул он, – проезжайте…
Ворота со скрипом отворились. Изнутри деревянные стены были оплетены веревочными лестницами. Огромный засов внушал уважение. С таким могли управиться человека четыре, не меньше, но, как оказалось, ворота открывал могучий гигант на три головы выше любого высокого человека и в столько же раз шире. Больше всего этот здоровяк походил на разбойника, чему в немалой степени способствовала золотая серьга в ухе и короткий меч в поясных ножнах. Опираясь на гигантский засов, головорез с наглой ухмылкой рассматривал незваных гостей.
Внутри поселение выглядело довольно убого. Старая покосившаяся конюшня, колодец, выложенный заросшими мхом камнями, и приземистые, казалось, вдавленные в землю срубы, с почерневшим от времени деревом. Кроме открывшего ворота здоровяка и давешнего арбалетчика, беседовавшего с Ловчим, во дворе не было ни души.
– Время сейчас неспокойное, – хитро сверкая глазами, сообщил бородач, – так что за ночлег платите вперед.
Конечно, он сразу же заприметил Славера, определив в нем знатного чужеземного путешественника. Алдор вытащил из кошелька несколько золотых монет и небрежно передал их арбалетчику. По мнению Ловчего, можно было бы ограничиться и двумя монетами, но, с другой стороны, им здорово повезло найти в лесу пристанище. Еще одна ночевка под открытым небом могла оказаться для путешественников последней.
Спрятав монеты, бородатый повел чужеземцев вглубь двора. Вергун слегка задержался, наблюдая, как здоровяк, напрягая чудовищные мускулы, ставит на место засов. Интересно, что они будут делать, если кто-нибудь подожжет забор? Станут поливать его водой? Благо колодец рядом. Но деревянные колья защищали не от людей, а от гостей, и это было очевидно.
Путешественникам выделили один из срубов. Тесное мрачное помещение с единственным, забранным деревянными ставнями окном. Внутри находилась печка, на посыпанном опилками полу – несколько лавок. Ничего, сойдет и так. Воины готовились к ночлегу. Двое ушли в конюшню позаботиться о лошадях. Спать в эту ночь Сын Карны не собирался. Прежде всего он тщательно изучил выделенную им избу. Крышка погреба, располагавшаяся в одном из углов, была намертво забита. Устилающие пол свежие опилки по-прежнему пахли лесом. Поворошив деревянную стружку, Вергун обнаружил на досках темные пятна запекшейся крови. Кровь пролилась недавно. Тут не просто кто-то повредил о гвоздь руку, судя по количеству крови, кого-то зарезали. Все это не понравилось Сыну Карны, но он не стал делиться своим открытием с остальными. Вместо этого он покинул сруб, решив немного прогуляться.
Через некоторое время он заметил, что отпирающий ворота здоровяк следует за ним по пятам, особо этого не скрывая. Ловчий решил пренебречь излишне проявляемой опекой, тем более что наихудшие его подозрения постепенно подтверждались. Пройдясь между домами, Вергун встретил всего несколько человек, и все они были хорошо вооруженными мужчинами. На чужака они не смотрели, он для них попросту не существовал. Сделав петлю, Сын Карны вернулся обратно, так и не встретив ни одной женщины или старика. Даже кур и собак не было слышно. Мертвое место. Плохое.
Стемнело. Ловчий попробовал посчитать, сколько в деревне может находиться вооруженных людей. Выходило от пяти десятков до сотни. Немало. У него все не шел из головы наглухо заколоченный погреб с проконопаченными войлоком щелями. Возвратившись в сруб, Вергун бесшумно прошел между спящими и, отыскав в полутьме крышку, присел рядом с ней. Смахнул перчаткой опилки. Сквозь древесное благоухание свежей стружки едва ощущался сладковатый запах. Сын Карны облокотился о стену сруба и, выйдя из тела, скользнул вниз.
Они были там. Мертвые. Местные жители. Бывшие хозяева дома. Огораживая себя от гостей, они забыли о более страшном и беспощадном звере, звере одной с ними крови. Теперь все становилось на свои места. Несколько дней назад селение захватили и разграбили. Уничтожив всех живых, захватчики устроили здесь удобный перевалочный пункт. Это означало только одно: Ловчий ошибся в оценке количества вооруженных людей. Наверняка их было куда меньше, чем он предполагал. Основная масса наверняка в рейде, включая предводителя. Этим объяснялось многое, в том числе и нерешительность бородатого арбалетчика, раздумывающего, пускать ли чужаков на ночлег, и малолюдность селения. Но, почувствовав плывущее в руки золото, головорез не сумел устоять перед соблазном. Действительно, что может быть легче? Загнать ни о чем не ведающих простаков в удобную ловушку, только и всего.
Кто-то коснулся плеча Сына Карны. Вергун обернулся. Рядом с ним присел Аларих. Наемник не спал, он даже не снял оружие.
– Я тоже сразу понял, что здесь не чисто, – прошептал седовласый, кивая на приоткрытое окно.
– Шакалье логово, – кивнул Ловчий.
– Разбудить остальных?
– Не стоит. Главное, что мы бодрствуем.
– Сколько их, как ты думаешь?
– Десятка три.
– Нас с чужеземцами двадцать пять.
– Силы равны.
– Но на их стороне внезапность.
– Уже нет.
– Будем ждать?
Вергун снова кивнул.
Запах дыма Сын Карны почувствовал уже под самое утро. До рассвета было еще около двух часов. Сизая дымка плавно стелилась по полу, окутывая спящих. Вергун легонько встряхнул задремавшего Алариха. Наемник очнулся, и Сын Карны молча указал ему на отблески огня, мечущиеся за окном.
– Подожгли сруб? – тихо спросил седовласый.
– А ты что, не ощущаешь запах? – удивился Ловчий.
– Нет.
– Дверь наверняка заперта, – Вергун встал во весь рост. – Я прогуляюсь наружу. Как только выскочу, буди остальных.
Метнувшись к окну, Сын Карны высадил его ногой и черной тенью вылетел наружу. Здесь его уже ждали арбалетные болты. Все повторялось. В который уже раз…
Из ножен выпорхнул меч, рывок… лезвие легко достает арбалетчиков… разворот… еще двое корчатся на земле. Сруб плотно обложен соломой. Солома сырая и разгорается нехотя, сильно дымя. Ловчий подбежал к подпертой толстым поленом двери, но на пути у него возник давешний привратник. Со звоном столкнулись мечи. Вергун легко достал противника скользящим ударом «Колыбель травы» и, не прекращая движения, выбил подпирающее дверь бревно. Дверь сруба распахнулась. На свежий воздух вырвался Аларих, а следом за ним и остальные наемники. Славер, не полностью пришедший в себя после сна, хрипло кричал на своих воинов. У запылавшего наконец сруба собрались все головорезы. Первым делом Ловчий обезвредил тех, у кого были арбалеты, после чего поспешил к конюшне. Оставшиеся с лошадьми воины были убиты. Два тела лежали у колодца. Ублюдки уже успели снять с них кольчуги и оружие.
Из темного проема конюшни метнулась тень. Аларих сделал едва уловимое движение. Тень споткнулась, повалившись на землю. Наемник подбежал к упавшему человеку и, выдернув из его спины нож, вытер лезвие о штанину. Вергун перевернул тело. Человек был еще жив. Сын Карны узнал арбалетчика, впустившего их в лагерь. На губах бородача выступила кровь.
– Бастар найдет вас и отомстит.
– Бастар? – удивился седовласый, глядя на Ловчего. – Кто это?
– По всей видимости, их предводитель, – пожал плечами Вергун, безразлично рассматривая мертвеца.
Разбойник испустил дух, не успев договорить.
Псу собачья смерть.
Лошади с повозками были на месте. Глядя на поднимающийся над приземистыми домами черный язык дыма, Сын Карны думал о том, что никогда не стоит недооценивать противника, излишняя самоуверенность уже поражение. Простые правила выживания, которые очень часто не берутся в расчет. Беспечность и жадность сослужили дурную службу выродкам, вырезавшим мирное селение.
Когда Вергун с Аларихом вернулись к догорающему срубу, все уже было закончено. Три десятка тел лежали на обагренном кровью дворе. Наемники уцелели все, но оно и понятно, профессионалы. Теперь их отряд вместе с чужеземцами уменьшился до восемнадцати человек. Сын Карны подумал, что им еще повезло, ибо все могло закончиться совсем по-другому. Селение решили не покидать до рассвета. Конечно, была вероятность того, что в любой момент мог вернуться Бастар со своим отрядом, однако рискнуть все же стоило. Павших похоронили за стенами деревни. Все дома и хозяйственные пристройки обыскали. Но никого живого так и не нашли. Срубы с заколоченными погребами предали огню. Какой-никакой, а погребальный костер. Большего для погибших жителей деревни они сделать не могли. Огонь наверняка был виден на много верст. Разгневанный Славер, похоже, очень рассчитывал на скорое возвращение оставшихся выродков, чтобы прикончить всех до одного. Но главарь разбойников так и не появился. Было решено провести за стенами селения еще одну ночь, дабы как следует отдохнуть.
Ближе к вечеру Вергун решил сделать небольшую вылазку. Оседлав коня, Сын Карны выехал за ворота, которые помогли ему открыть рыжебородые братья. Ночью был небольшой мороз. В некоторых местах у деревьев лужи сохранили тонкую хрустящую корочку. Кое-где в лед вмерзли желтые листья. Временный союз увядания и холода. Желтые листья казались Ловчему кораблями, затертыми в вечных льдах севера.
Вергун искал следы. Он не сомневался, что обнаружит их, и в конце концов оказался прав. Снова всадник и поджидающий его в отдалении отряд. Судя по следам, незнакомец прошлой ночью несколько раз объехал селение по большой дуге. Ни гости, ни тьма не беспокоили этого человека. Таинственный незнакомец умел оставаться невидимым. На что он рассчитывал? Ведь он наверняка знал, что среди людей Славера есть Ловчий. Сыновья Карны безошибочно чувствовали присутствие друг друга. Быть может, именно это и удерживало неизвестного Ловчего от решительных действий? Вергун мешал ему, нарушая неведомые планы. Но ведь Славеру все равно суждено погибнуть. Вергун не понимал. Чужая игра была для него слишком сложной, слишком запутанной. Возможно, все объяснялось очень просто, нужен лишь ключ. Но где его взять? Он позволил вовлечь себя в эту игру, значит, нужно идти до конца. Непостижимая Мать до сих пор не вмешивалась, ибо все происходило согласно ее воле. К чему сейчас задавать вопросы? Ведь очевидно, их время еще не пришло.
У лошади неизвестного Ловчего были разные подковы, украшенные стирающими знаками. Такие следы простой человек не увидит. Было ли нападение нер как-то связано с этим человеком? Вряд ли. Гостями невозможно управлять. Никогда не знаешь, где и когда они появятся в следующий раз. Значит, случайность. Неведомые соглядатаи выжидали. Вот только чего? Вариантов было не так уж и много. Кто-то рассчитывал собрать кровавый урожай чужими руками. Неры не сумели уничтожить обоз, хотя и были близки к этому. Затем обнесенная заостренными кольями ловушка посреди леса. Преследователи ждали, когда отряд окончательно ослабеет, и лишь затем будет нанесен безупречно точный удар.
Еще одна ночь в стенах сожженной деревни прошла спокойно. Вергун даже позволил себе немножко подремать, что делал достаточно редко. Сын Карны не нуждался во сне, но был по-прежнему человеком, и Непостижимая в любой момент могла отпустить его. Ловчий мечтал об этом дне и одновременно боялся его. Что принесет ему новая жизнь? Возможность уйти раз и навсегда? Но хотел ли он этого? Мать Карна знала обо всех его потаенных желаниях, ничто не могло укрыться от холодных колодцев ее глаз. Она знала ВСЕ, и в том была ее неисчерпаемая власть над людьми, ставшими на путь служения смерти. Ловчему еще снились сны. Удивительно, как же много в нем осталось от прошлого. Как кора, намертво примерзшая к погибающему дереву. Сны были ложью. Как и вся его жизнь. В них он видел то, что никогда с ним не происходило и не произойдет. Хотя откуда он мог знать наверняка? Загадочный парадокс, способный свести с ума.
Пробуждение было тревожным, под стать хмурому неприветливому утру. Вергун вышел на крыльцо. Слегка подмороженный утренний воздух ласкал легкие, выветривая из головы остатки мутных ночных видений. Сын Карны любил осень. Любил за непередаваемые словами оттенки желтизны, за приятную прохладу медленного увядания, когда светит не способное согреть зябнущую землю солнце. За надежду, что все однажды повторится опять и придет зелень, а вслед за ней новое золото короткого царствования желтизны. Недолгое буйство перед началом наступающего белого безмолвия. А у зимы было свое великолепие в мерцании нетронутого снега, в синеве изморози, в причудливых одеяниях деревьев. Далеко ли еще до зимы? Судя по ледяному дыханию по утрам, она уже близко…