– Ты лжешь! – процедил Кальтер, проглотив подступивший к горлу комок. – Это ты убил Веру, сучий потрох! Ты или кто-то из твоих ублюдков!
– Зачем бы мне убивать ее вот так сразу? – пожал плечами Ирод, посмотрев на него укоризненным взглядом. – В моем кузове хватило бы места для вас двоих. К тому же ты меня знаешь: вместо того, чтобы пытать тебя, я бы лучше пытал твою дочь, и ты раскололся бы намного быстрее, согласись?
В душе Кальтера заклокотал гнев. Но даже сейчас, когда выплеснуть его на врага было бы не зазорно, агент не позволил гневу растопить ту глыбу хладнокровия, под которой не один десяток лет были погребены все его эмоции. С каждым годом им становилось все труднее и труднее пробиться через эту глыбу. Похоже, морально Куприянов состарился гораздо быстрее, чем физически, и у него просто не осталось сил, чтобы ворочать в душе такие неподъемные тяжести.
Освободись Кальтер от пут и доберись хотя бы до ножа, он кромсал бы Ирода и его людей до тех пор, пока мог стоять на ногах и убивать. Но делал бы он это, не проронив ни звука, с холодной ясностью во взоре и мыслях, чувствуя лишь позывы не способного вырваться на волю гнева.
Увы, Грязный Ирод был не тем противником, в плену у которого Кальтеру мог выпасть шанс на побег и отмщение. Да и боль от ожогов сильно его отвлекала, не позволяя уйти в себя и пережить мысль о том, что Верданди больше нет. И что он не смог на сей раз защитить ее, хотя именно с этой целью здесь находился. Вера выбрала себе опасную работу, а Кальтер старался как мог, чтобы его приемная дочь вернулась обратно к семье и детям. Однако старался недостаточно, и вот результат. Ну хоть одно утешает: он и сам уже не выберется из этой передряги живым. Так что смотреть в глаза двум осиротевшим дочкам Веры и объяснять, почему он выжил, а она – нет, ему не придется.
Кальтер закрыл глаза, не желая больше никого видеть и слышать. Наверное, впервые в жизни он ощутил, что такое полная апатия и отказ от борьбы до победного конца. Отказ сознательный, пускай Куприянову так и так больше ничего в жизни не светило. Грязный Ирод проиграл турнир в Дубае, но взял разгромный реванш здесь. И насчет Верданди он вряд ли солгал. Полковнику действительно не имело смысла убивать ее до Безликого, ведь она являлась отличным рычагом, с помощью которого можно было на него воздействовать.
Зачем вообще он оставлен в живых, если враги уже завладели их с Верой пакалем? А, впрочем, что тут неясного: подобно Кальтеру, Родион Грязнов – такой же прагматик до мозга костей и не пустит его в расход, не вытянув из него всю более-менее ценную информацию…
Куприянову захотелось с силой разогнуть ноги и удавиться собственными путами. Идея выглядела заманчивой, но на самом деле была глупой. Во-первых, при таком способе самоубийства Кальтер лишится сознания прежде, чем задохнется и умрет. А, во-вторых, кто же ему позволит так легко себя убить?
– Эй, Кальтер! Если ты решил издохнуть, то должен тебя огорчить: тебе пока рановато сбегать от меня в ад. Отправишься туда лишь тогда, когда я это позволю. – Ирод толкнул носком ботинка Безликого в бок. Намеренно он целил в ожог или нет, но более эффективного средства вернуть Кальтера к реальности было не придумать. Вздрогнув от боли, он открыл глаза и закашлял, когда вдобавок к этому веревочная петля на миг сдавила ему горло.
– Воды? – услужливо предложил полковник, протягивая ему фляжку.
Время демонстрировать гордость прошло, и Кальтер кивнул. Ирод позволил ему сделать несколько глотков, после чего убрал фляжку и продолжил:
– Если желаешь, давай заключим сделку. Ты рассказываешь мне в подробностях все, что я должен знать об этой игре. А я в обмен на это дарую тебе самую быструю и легкую смерть из всех возможных.
– Почему ты решил, что мне известно больше, чем вам? – спросил Куприянов. – Ведь это вы меня в итоге выследили, а не я – вас. Значит, в игре вы тоже ориентируетесь лучше меня.
– У тебя был зеркальный пакаль, и ты хотел поменять автомобиль на более мощный. Кто и за какие заслуги наградил вас ценным артефактом, и куда вы собирались ехать на внедорожнике? В то же самое место, куда ты вел генерала Вампилова?
– Я вел его в элеваторную промзону, к главному модулю упавшей космической станции, – пояснил Кальтер. – Наплел Вампилову с три короба про сверхсекретное оружие, которое мы якобы там нашли. Вот генерал и сорвался с места как наскипидаренный. Но все это я делал лишь для того, чтобы сбросить вас с хвоста.
– Каким образом?
– Узнав об оружии, генерал по прибытии на место сразу усилил бы там оцепление, за которое вас уже не пропустили бы. После чего мы могли удрать под шумок и от вас, и от Вампилова в какую угодно сторону. И вряд ли бы вы угадали, куда именно.
– Дельная мысль, – Грязнов лаконично оценил сорвавшийся план Кальтера и нашел его достаточно правдоподобным. – А для чего вам перед этим понадобился внедорожник?
И не думая играть в молчанку, пленник поведал о том, что они с Верой собирались отыскать центр Скважинской зоны и черный разлом. Потом рассказал, как именно они обнаружили артефакт. Последнее звучало не слишком правдоподобно, учитывая ценность зеркального пакаля, но полковника такое объяснение вполне устроило. К тому же оно было единственным разумным ответом на вопрос, почему Кальтер так поздно спохватился, что не спрятал находку в футляр. Это свело концы с концами в умозаключениях Ирода. А если показания пленника вписываются в теорию дознавателя, зачем тратить время на дополнительные расспросы?
– Что тебе известно о рисунке на пакале? – поинтересовался затем Грязнов.
– Ничего, – ответил Куприянов. – Я же сказал: мы обнаружили пакаль, когда ехали искать границу зоны. И поскольку он не дал нам зацепок, мы не стали отклоняться от первоначального плана. А когда за нами погнались вы, у нас уже не было времени ломать головы над пакальной картинкой.
– Как-то все слишком просто, – недоверчиво прищурился полковник. – По-моему, ты мне что-то недоговариваешь.
– До недавнего времени эта игра и впрямь казалась мне простой, – не стал спорить Кальтер. – Однако сейчас я так не думаю. Да и тебе не советую расслабляться. В Дубае «серые» заставляли меня гоняться за пакалями. Сегодня они сами вручили мне пакаль, жаль, только не предупредили, какую цену придется за это заплатить. Ты уверен, что тебе в конце концов не выставят точно такой же счет?
– Поглядим, – пожал плечами Ирод и вынул из кармана маленький шприц. – Но я все же проверю, насколько ты был со мной честен. Ты не против? Понимаю, что у тебя больше нет резона нам лгать, да только кто тебя знает. Ты раскусил фальшивого «серого» – возможно, что на самом деле никакой ты не игрок, а один из них. Возможно, вся эта авария подстроена так же, как «серый», убитый тобой, подстроил для тебя в Дубае нашу смерть.
– Если аль-Наджиб был настоящим «серым», почему он позволил так легко себя убить?
– О, так ты знал нашего шейха? Как тесен мир! – Ирод издевательски ухмыльнулся. – А убил ты его потому, что иногда у «серых» тоже случаются критические дни. Типа тех понедельников, когда и крокодил не ловится, и кокос не растет… Впрочем, кому я тут рассказываю про невезение?
Грязнов снял с иглы шприца колпачок и повернул голову пленника вбок, выискивая шейную вену, чтобы ввести в нее сыворотку правды.
– Полковник! – неожиданно обратился к Ироду громила, который все это время поглядывал на дорогу и по сторонам. – Гляньте вперед, полковник!
– Что там еще? – спросил тот, отвлекшись от своего занятия.
– Какое-то столпотворение.
– Ну и в чем проблема? Бледный у нас что, первый день за рулем? Пусть сбавит скорость и едет аккуратнее.
– Вы уверены? Кажется, это какая-то неправильная толпа.
– Черт бы побрал этот сумасшедший город! – Ирод снова надел на шприц колпачок, чтобы случайно не уколоть себя или громилу (допустить такую оплошность в движущейся машине было легко), встал со скамьи и подошел к переднему борту кузова. После чего тут же хлопнул ладонью по кабине и скомандовал: – Эй, а ну стоп машина!
Пикап затормозил. Кальтер не мог оглядеться и выяснить, что творится вокруг – мешали полуметровые борта. Все, что он отсюда видел, это затянутое дымом небо и отблески пожаров, которые, судя по всему, охватили уже половину Скважинска, если не больше. В долетающих до Куприянова звуках тоже не было ничего необычного. Что можно расслышать в таком хаосе кроме треска огня, воя сирен, грохота и криков? Иногда их разбавляли автоматные очереди и взрывы, продолжающие вызывать у Кальтера иллюзию, будто он перенесся из некогда сонного поволжского городка в одну из ближневосточных горячих точек.
Однако сейчас в этом шумовом коктейле кое-чего недоставало. Головорез Ирода упомянул про столпотворение, а оно не могло обходиться без гвалта или, на худой конец, просто громких голосов. Тем не менее сколько Куприянов ни напрягал слух, ничего подобного он не расслышал. Правда, на нем могли сказываться последствия аварии, хотя это маловероятно. Он слышал, о чем толкуют между собой Ирод со товарищи, а, значит, должен был, по идее, различать шум близкой толпы.
Однако сейчас в этом шумовом коктейле кое-чего недоставало. Головорез Ирода упомянул про столпотворение, а оно не могло обходиться без гвалта или, на худой конец, просто громких голосов. Тем не менее сколько Куприянов ни напрягал слух, ничего подобного он не расслышал. Правда, на нем могли сказываться последствия аварии, хотя это маловероятно. Он слышал, о чем толкуют между собой Ирод со товарищи, а, значит, должен был, по идее, различать шум близкой толпы.
– И чего стоят, кого ждут? – раздался голос из кабины. Кажется, это говорил водитель, которого полковник называл Бледным. Кальтер опознал и этот голос. Он принадлежал тому наемнику, что отправил его в нокаут во время стычки на крыше дубайского небоскреба.
– Да ведь они все в ожогах! – донеслось оттуда же. Это восклицание явно принадлежало удивленной женщине. – И еще, мне чудится, или у них у всех глаза горят?
– Горят, – подтвердил Ирод. – И я даже знаю почему. Помните, о чем рассказывал аль-Наджиб? Плазмодемон не только сжигает людей, но и порою заражает их своей аномальной энергией.
– После чего они теряют рассудок и становятся крайне агрессивными, – добавил громила. И, взгромоздив на крышу кабины «Milkor», припал к его оптическому прицелу.
– Кстати, насчет горящих глаз, – подал голос третий сидящий в салоне пикапа наемник, чей голос, так же как голос женщины, Кальтер не узнал. – Никого не настораживает, почему мы видим, что они горят у всех зомби, а не у отдельных особей?
– Потому что они все смотрят в нашу сторону, – ответил полковник и уточнил: – Все те, которые стоят на ногах. Потому что те, которые лежат, явно не зомби, а их жертвы. По крайней мере, я не вижу другой причины, почему вдруг у многих из них оторваны головы и конечности.
– Что дальше, босс? – осведомился Бледный. – …Босс?
– Погоди, не суетись, – попросил Ирод, пристально глядя вперед. – Если мы их не заинтересуем, тогда тихо, без резких движений развернемся и объедем это скопище. Ну а если заинтересуем…
Шум, который не дал полковнику договорить, являл собой громкое многоголосое шипение, а вслед за ним земля содрогнулась от топота. Даже не видя толпы, Кальтер догадался, что навстречу «Доджу» рванула как минимум сотня человек. Или зомби, раз уж наемники единодушно сочли их таковыми.
– Бледный, жми на газ и не тормози! – скомандовал Ирод, которому сам враг помог определиться с решением. – Оружие к бою! Гробик, швырни им парочку «плюшек»! Не желают разойтись по-хорошему, значит, сойдемся по-плохому!
Поступить иначе Грязнов не мог. Кальтер видел верхушки растущих вдоль улицы деревьев и понимал, что она слишком узка для быстрого разворота громоздкого пикапа. Если враги налетят скопом, они облепят машину, и не факт, что наемники от них отобьются. Им было практичнее пойти в контратаку, благо их атаковала не техника, а обычная «пехота»… Ну, или не совсем обычная, учитывая нынешнее состояние этих людей.
Дважды выстрелил «Milkor». Но, судя по тому, как близко прогремели взрывы, на этом его работа была завершена. Так и вышло. Гробик опустил на дно кузова гранатомет и подхватил штурмовой дробовик, что тоже лежал у него под рукой. Дальше все зависело только от пуль и от выдержки водителя, которому предстояло врезаться в толпу и проехать по человеческим телам. Хотя, принимая во внимание репутацию этой компании, вряд ли Бледный испытывал сейчас угрызения совести. При необходимости полковник Грязнов и его люди не дрогнув проложат дорогу даже в толпе обычных людей. А на зараженных неведомой болезнью им было и подавно начхать.
Как, впрочем, и Кальтеру. Он свыкся с мыслью о том, что скоро ему придется умереть. Поэтому для него не было принципиальной разницы, получит он пулю в лоб или будет брошен на растерзание нелюдям. И все же валяться связанным и беспомощным, когда вокруг тебя кипит сражение, было для него крайне непривычно. От стрельбы и взрывов в его крови вновь закипел адреналин, который вмиг убил апатию и пробудил в нем жгучее желание действовать.
Что ни говори, а боевые инстинкты Кальтера были живучи, словно у настоящего хищника. Но ведь никто не освободит его от пут и не даст ему оружие, даже поклянись он, что не направит ствол на Ирода и его бойцов. Ирод ни в грош не ставит чьи-либо клятвы, а тем более клятвы бывших собратьев по Ведомству. Тоже в своем роде защитный инстинкт, помогающий предателю и дезертиру Грязнову выживать в ополчившемся против него мире.
По бамперу и защитной решетке пикапа загрохотали удары – машина и бегущая ей навстречу толпа столкнулись. Послышались хруст и чмоканье раздавленных колесами тел. Удары посыпались и на обшивку – это противники, увернувшиеся от гранат, тарана и колес, атаковали «Додж» с флангов и с тыла.
Их было довольно много. Кальтер заметил, как за борта кузова ухватилось не меньше дюжины пар рук. Голов и лиц нападавших он пока не видел. Но из-за шипения, которое они издавали, казалось, будто машина наехала не на людей, а на огромный клубок змей.
«SRM» в руках Гробика выплюнул три заряда картечи, и пальцы, что цеплялись за правый борт, вмиг соскользнули с него и исчезли. С левого они исчезли не так быстро. Чтобы отбить атаку, Ироду пришлось сделать из своего автомата уже не три, а больше выстрелов. За это время Гробик успел расправиться с оставшимися тремя зомби, что попытались запрыгнуть в кузов сзади. Их самих Куприянов тоже не видел, но, если бы наемник промешкал еще чуть-чуть, они точно свалились бы пленнику прямо на голову.
Из салона также доносились выстрелы – враги явно пытались заскочить и туда. «Додж» ревел, прорываясь через агрессивных нелюдей, что налетали на него с частотой, с какой боксер дубасит тренировочную грушу. Ирод и Гробик не прекращали отстреливаться от противника, желающего прокатиться в кузове. Видимо, толпа оказалась больше, чем казалось наемникам сначала. Из их разговора Кальтер понял, что они воюют с людьми, которые превратились в зомби после контакта с Отшельником (или, как называл его Ирод – плазмодемоном). Но почему они здесь собрались, да еще в таком количестве? И куда вообще едет Ирод? Плюнувший после гибели Веры на все, включая собственную жизнь, Кальтер не особенно интересовался этим, но такой вопрос волей-неволей созрел у него в голове.
Не имея возможности высунуться из кузова, Куприянов все же сумел заметить кое-что любопытное. Это была вражеская кровь. Ее брызги попадали на борта, когда наемники убивали нелюдей, подскочивших вплотную к машине. Сначала пленник не замечал в этой крови что-либо странное. Но ее капли и потеки вдруг начали дымиться. А затем она вовсе самовоспламенилась и принялась гореть подобно напалму.
Кальтер, чьи ожоги и без того болели, заерзал, пытаясь отползти от борта. Но машину мотало из стороны в сторону, и у него это плохо получалось. Натиск врагов вроде бы ослабел, но не прекратился. Теперь они, судя по редким ответным выстрелам наемников, атаковали машину либо поодиночке, либо мелкими группами. «Додж» прорвался через толпу, но нелюди у него на пути не заканчивались. Походило на то, что они сбежались сюда со всех мест, где побывал Отшельник. Не иначе, здесь у них намечалась большая корпоративная тусовка. У Грязного Ирода тоже имелся в этом районе какой-то интерес. Такой, что полковник не искал обходные пути, а прорывался к своей цели с боем.
Отбиваться от наскоков зомби стало проще, вот только радоваться этому пришлось недолго. Внезапно в ноздри Кальтеру ударила вонь горелой резины, а в уши – крик Бледного:
– Вот твари! Да ведь они подожгли нам колеса!
Вообще, к этой минуте на пикапе горели не только покрышки, но и прочие испачканные в крови нелюдей части: борта кузова, «кенгурятник», крылья, дверцы… Но на металлических поверхностях огонь был не так страшен, и кое-где наемники сумели его сбить. Огнетушитель против такого «напалма» оказался бессилен. Зато когда тряпка размазывала его по железу тонким слоем, огнеопасная кровь быстро выгорала. Правда, при этом воспламенялась сама тряпка, но в багаже у Ирода хватало гражданских шмоток, чтобы не испытывать нужды в средствах пожаротушения.
А вот с покрышками уже нельзя было ничего поделать. Они раздавили много жертв и были вымазаны в крови настолько, что потушить их наемники не сумели бы даже в спокойной обстановке, не то, что во время боя. Сейчас полковника волновало другое. Пока автомобиль двигался – а он мог лишиться колес в любую минуту, – его требовалось увести в безопасное место, потому что без него воевать с нелюдями будет чертовски трудно, если вообще возможно. Ирод и Бледный перекрикивались, обсуждая между делом, дотянет пикап до железнодорожного моста или нет. Оба были уверены, что не дотянет. Поэтому они сошлись на мнении, что надо двигаться к водоочистной станции, которая находилась гораздо ближе. А от нее можно будет потом вдоль берега Чучуйки добраться до моста. Или, если к тому времени весь Скважинск превратится в гигантскую мусоросжигательную печь – просто прыгнуть в реку и уплыть по течению прочь из города.