Размышляя над этим, Андр и сам не заметил, как подошел к стойбищу Пяти Углов. Из задумчивого оцепенения его вывел дым трех чадных костров. Он сплетался в облако и уплывал в сторону реки. Чадные костры разжигались в особых случаях. Чтобы сообщить охотникам и ушедшим из стойбища о случившейся беде или чтобы оповестить о приходе Людей, когда им срочно требуется провожатый по Запретной территории.
Люди не могли прийти. Не их время. Они обещались быть позже. Значит, случилась какая-то беда.
Андр перетасовал в голове возможные варианты, но ничего не смог уразуметь. Внезапно он вспомнил, что сегодня должна была разродиться Таша, и будто камнем по голове шибануло. Он остановился от неожиданности, холодея. Таша должна была родить со дня на день, ходила с огромным пузом, счастливая и утомленная. Она так ждала ребенка. Ребенка, у которого не было и не будет отца. Муж Таши Стин погиб на реке несколько месяцев назад. Теперь все племя должно было заботиться о Таше и новорожденном, если, конечно, не случится чумная беда. Андр чувствовал, что его догадка верна. Чадные костры запылали не случайно. Они горели по Таше и ее ребенку. Предчувствуя самое дурное, Андр убыстрил шаг и почти бегом, позабыв об осторожности, направился к поселку. Чувство страха билось в нем. Он боялся за Ташу.
«Близится исход Черва, – промелькнула мысль, – как бы это не было связано».
3Предчувствуя недоброе, Андр вошел в стойбище с севера, отмечая по пути отсутствие сторожевых, которые должны были охранять лагерь от непрошеных гостей. Еще утром о таком помыслить было нельзя. Чтобы лагерь остался без охраны! Из-за подобного нередко погибали целые племена. Гибель одного-двух людей могла остаться незамеченной. Смерть целого племени становилась событием среди Живых. Нередко оно приводило к Союзу Племен. Объединившиеся Живые выступали против Выродков, уничтожая их селения и гурты. Они становились немыслимой силой, справиться с ней Выродки не могли, даже если им приходила в голову мысль объединиться. Одна беда – Живые не могли долго вместе действовать. В итоге Племенной Союз давал слабину и распадался, чем тут же пытались воспользоваться уязвленные Выродки. Они устраивали новые набеги на стойбища, вылавливали одиночек, забредших далеко от родной территории, устраивали пиршества, на остатки которых нередко натыкался Андр в своих странствиях. На таких пирах Выродки пожирали тела врагов, приносили на заклание пойманных одиночек и детей, захваченных в плен. Детей насиловали всей стаей, после чего вожак вырывал у каждого сердце и съедал его, а тела отдавал на растерзание толпе. Недавно подобная участь постигла стойбище Книжников. Их территория лежала далеко от становища Пяти Углов, но Андр неоднократно бывал там и дружил с вождем племени, старым Зингером XXI. У Книжников при выборе вождя избранник отказывался от своего прежнего имени и приобретал новое – Зингер. При этом отличался он от предшественников лишь порядковым номером. Такой обычай смущал Андра. Отказаться от собственного имени для него значило предать отца и мать, давших жизнь, отречься от них. Но если это вначале задевало Андра, то теперь, набродившись среди Живых, он уже ничему не удивлялся. Как много дивных обычаев встречалось ему на пути.
Стойбище Пяти Углов словно вымерло. Миновав первые узкие улочки, Андр не встретил ни одного человека. В домиках и хижинах никого не было, точно все в спешке покинули свое жилище. Растревожившись не на шутку, Андр направился к Ергею, надеясь получить от него необходимые объяснения, и натолкнулся на соплеменников. Они собрались перед домом вождя, устроили форменный митинг. Что означало это слово, точно Андр не знал, но Егор часто его упоминал, и Андр представлял себе, что митинг – это скопление обезумевшей толпы, которая чего-то хочет, но четко выразить свое мнение не может. Этим вносит еще больший хаос и причиняет разрушение месту, где собрались. Под такое определение соплеменники точно подходили. Прежде чем попасться им на глаза, Андр притормозил, замер в тени дома, так что его никто не мог разглядеть, и прислушался к крикам.
– … смерть ей, суке …
– … блядское отродье …
– … к Черву … самое там место …
Андр уже не сомневался. Из обрывков фраз соплеменников, что ему удалось вырвать из ровного гула голосов, он понял, что Таша родила, но это почему-то не устроило всех. Андр не мог себе представить, что произошло в стойбище, пока он патрулировал дальние границы, но что бы ни произошло, ему следовало вмешаться. Ергей уже не мог разрулить проблему. Его в толпе видно не было. На крыльце своего дома он не стоял, как подобало бы вождю племени. По всей видимости, он был у себя, но отчего-то не выходил, чтобы успокоить племя. Значит, уже не мог справиться. Требовалось неожиданное вмешательство.
«Знахарь сказал резать» – пробормотал Андр.
Ни доли сомнения. Жесткость и решительность. Богатырский напор. Им нельзя дать опомниться, иначе они разорвут и сожрут с потрохами. Стоит толпе почувствовать трещинку, слабинку, как накинутся и, не зная жалости, растопчут. Толпа не любит слабаков. Толпа – зверь, разъяренный хищник, видящий перед собой лишь полотнище крови.
Перехватив поудобнее ружье, Андр проверил наличие патрона в стволе и шагнул из темноты. Андр вскинул ружье и выстрелил. Толпа вздрогнула и утихла. Перезаряжая, Андр наблюдал, как поворачиваются к нему испуганные лица. Не давая им опомниться, Андр взревел:
– Охолони!!! Чего встали!!! Делать неча!!! Разошлись!!! Или пальну в глаз!!!
Андр нацелил ствол в живот ближайшему мужику с окраины стойбища, который грозно хмурил кустистые брови и жевал в задумчивости нижнюю засаленную губу. Мужик испуганно посмотрел на Андра, перевел взгляд на ствол и поспешил укрыться в толпе.
– Чего собрались!!! Дома побросали!!! Сторожевые сняты!!! Кто позволил!!! – наседал на толпу Андр.
Из недр людской массы продрался Горий и вышагнул вперед.
– Андр, ты, это, не кипятись. Ты, это, лучше послушай. Это, что мы не Живые, что ли. Это мы ведь, понимаешь, и струхнули. Мы, это …
– Мы!!! Это!!! Молчать!!! – рявкнул Андр.
Ствол качнулся в сторону Гория. Горий сошел с лица, но остался стоять на месте.
– Кто посты снять позволил!!!
– Так это Ташка-то, потаскушка, родила выблядка. – попытался оправдаться за всех Горий.
– Ваше-то какое собачье дело?
– Ну, это … – смутился Горий, не зная, что ответить.
Толпа засомневалась в собственной полноценности и стала понемногу распадаться на отдельных Живых, к которым вернулась способность мыслить не стадно.
– Все сторожевые, немедленно на посты!!!
Никто не пошевелился.
Андр рявкнул во всю силу своей глотки:
– МАРШ!!!
Из толпы вырвались шесть сторожевых, осторожно обошли Андра и бросились со всех ног на свои посты.
– Остальным разойтись!!! Я сказал!!! Возле поселка бродят Слепцы!!!
Последние слова Андра испугали соплеменников. Они стали расходиться в разные стороны, и вскоре возле дома вождя никого не осталось.
Андр покачнулся, убрал ружье за спину, чувствуя, как начинается откат. Только сейчас он понял, что больше всего боялся, что ему придется стрелять по своим. Андр поднял глаза и увидел довольное улыбающееся лицо Ергея за грязным оконным стеклом с трещинами.
4– Молодец, сынок, я горжусь тобой, – в хитрых лукавых глазах Ергея плескалась радость. Он говорил правду. И впрямь гордился Андром, словно собственным сыном, который совершил героический поступок, в одночасье став знаменитым. Андр внимательно всмотрелся в Ергея. Старик выглядел подавленным и почерневшим, точно пережил тяжелое горе.
– А ты чего их не разогнал? – спросил он.
– Не до них было. Не до них, – пробормотал Ергей.
Андр видел Ергея таким подавленным лишь однажды, когда умерла мама Андра – Саша. Она долго мучалась лихорадкой, то впадая в забытье, то выныривая из него, чтобы бросить короткий взгляд на родные лица и вновь нырнуть в беспамятство. Все время, пока она болела, а затем умирала, Ергей провел в доме Кожухов. Отец Андра, Степан, хмурился, ворчал себе под нос, но не прогонял Ергея. Вождь все-таки. Хотя понимал, почему он торчит в его доме. Ни для кого в племени не было секретом, что Ергей безнадежно любил Сашу. Но она уже была замужем за Степаном и родила ему сына, а затем дочь, которая прожила всего четыре дня. Ергей никогда не покушался на Сашу. Но даже такое почитание на расстоянии раздражало Степана и было предметом редких домашних скандалов. После смерти Саши Степан прожил недолго. Однажды он ушел патрулировать внешние границы и пропал. Его так никто и не вернул. Андр, к тому времени уже прошедший обряд инициации, мог жить самостоятельно, волен был попросить убежища у любой семьи племени, но он предпочел одиночество. Среди Живых прослыл человеком угрюмым и нелюдимым. Только Ергей к нему захаживал. Все чащи и чаще, пока не предложил жить в одном доме, надавив на то, что за ним, стариком, уход требуется, да и жить вдвоем веселее.
– Что у вас случилось? Это же какое событие должно было произойти, чтобы сторожевые с постов самочинно ушлепали? – спросил Андр.
– Беда лютая. Откуда и не ждали вовсе, – горестно вздохнул Ергей.
– С Ташей что? – осторожно спросил Андр.
Андр сторонился семьи Стина и Таши. Практически не общался с ними. Раза три ходил в дозор со Стином, на том их общение и огранивалось. Но раз молодка одна осталась, дело всего племени помочь ей выжить и вырастить ребенка. Раз Стин погиб за интересы Живых, теперь племя должно было приютить и озаботиться семьей, оставшейся без кормильца.
– Даже сказать не знаю как, – засмущался Ергей.
– Мертвого, чай, родила, – предположил Андр.
– Да если бы, – вздохнул Ергей. – тогда бы счастье ее.
– Старый, ты чего болтаешь, как это счастье. Мертвого родить, какое тут счастье. Похоронила мужа, а потом сына.
– Откуда ты знаешь, что сын у нее? – насторожился Ергей.
– Догадался, – буркнул Андр. – Мне бабка Чуй говорила. Она же за Ташей ходила, пока та пузатая была.
– Твоя правда, – согласился Ергей и вновь вздохнул.
– Ты расскажешь? Чего хоронишься, точно проводник на тропе Выродков?
При слове Выродки Ергей вздрогнул. Это не укрылось от взгляда Андра, наведя его на мысль.
– Слепцы появились. Я когда обходил дальнюю грань видел стаю. Что им могло понадобиться здесь? Они еще никогда так близко не забирались.
Новость Ергея ошеломила. Он замер неподвижно, внимательно вглядываясь в Андра, словно пытался понять, серьезно ли тот говорит. Андр выдержал испытание взглядом. Ему нечего было скрывать от вождя.
– Все к одному. Как есть все к этому шло, – забормотал Ергей, опускаясь на колченогий табурет.
– Да о чем ты? – закипая, спросил Андр. – Как идиот, стою и понять ничего не могу. Что у вас произошло тут?
– Таша родила … – опустошенно произнес Ергей.
– Я уже слышал это.
– Она родила Выродка.
Новость ошарашила Андра. Он упал на скамью рядом с Ергеем и уставился в пол. В голове не укладывалось, как могло такое случится. Ни в одной байке, что ходит по городу, что передают из уст в уста между племенами, не было еще таких историй. А раз не было, стало быть, и не случалось. Как Живая женщина родила от Живого мужчины Выродка? Разве это возможно? Какой позор для племени, если кто узнает об этом. Теперь Андр понимал, почему взбунтовалось племя и вышло на митинг. Люди заподозрили Ташу в том, что она согрешила с Выродком. Немыслимая история. Если бы такое случилось, вряд ли бы Таша смогла родить. Выродки после соития с Живой женщиной пожирали ее. К тому же они – Выродки. Она – Живая. Разве может сука понести от крысяка? Неслыханное дело.
Однажды Андр видел. Зрелище было воистину тошнотворным. Андр вошел в брошенную деревню, обнаруженную им возле реки. В этой деревне никто уже давно не жил. Покосившиеся домики с выщербленными стеклами и кривыми ставнями. Два колодца с обвалившимися крышами. Все указывало на запустение. Андр осторожно вошел в деревню, опасаясь столкнуться с Выродками. Это была их территория, потому и удивился Андр, когда нашел следы существования Живых. Он прошел по улицам, прячась в тени. Ему было любопытно. Он наделся отыскать в деревне что-нибудь полезное или то, что могло рассказать о событиях, приключившихся здесь. Тогда-то он и столкнулся с Выродками. Они стояли кольцом. Сквозь просветы Андр видел белое тело Живого, над которым усиленно трудились двое Выродков. Криков не было. Только пыхтение Выродков. И безвольное дрожание Живого. Андр ничего не мог сделать. Их было слишком много. Когда они насытились и слезли с еще живого тела, началось пиршество. Этого Андр не мог вынести. Он ушел.
Андр мотнул головой, избавляясь от видения.
– Она ведь не просто Выродка какого родила. Не Клоуна или Жаберца. Это еще мирные ребята. Она принесла в племя Слепца.
Андр почувствовал ледяную волну, которая окатила его.
– Кого? – переспросил он, не в силах поверить услышанному.
– Слепца, – повторил Ергей.
– Быть того не может! Сказки какие-то для молодняка! Как Живая могла Слепца родить! Это, того и гляди, все понесут! Слепцы! Клоуны! А Живым места не будет! Если одна смогла Слепца родить, кто даст зарок, что в следующий раз кто еще не принесет! А потом моя жена …
– У тебя нет жены, – напомнил Ергей.
– Но ведь может же быть. И кто поручится, что в следующий раз она мне в подоле Слепца или Клоуна не принесет? – возмутился Андр.
Он пребывал в смятении чувств. Его удивление было настолько сильным, что он никак не мог оправиться от него. Андр отказывался верить в реальность происходящего. Встретиться на безжизненных территориях лицом к лицу со Слепцом пугало меньше, чем происходящее сейчас. Появление от простой Живой Слепца грозило серьезными потрясениями племени Пяти Углов. Да и всего устоя жизни Живых.
– Нам мыслить нужно, что мы будем делать с младенцем и Ташей. – сказал Ергей. – Племя не примет. Никогда не примет их.
– Зачем людей взбаламутили. Нельзя было говорить, – сказал Андр. – Кто расчирикал? Ергей? Нельзя было Живым нести сразу. Надо было и Таше время дать, чтобы в себя прийти, и самим посидеть, покумекать, а теперь поспешное решение принимать – радости мало.
– Это все бабка Чуй. Она когда роды принимала, чуть от страха и копыта не отбросила. До того перепугалась, что ребенка об пол шмякнула. Руки, как у припадочной, дрожали. Мы ее и выгнали. Дамир ей самогону налил, чтобы нервы успокоила, да под ногами не путалась, а сам к роженице. Дело закончил. Последа дождался. Отвратная херовина. Точно сдувшийся бычий пузырь, в гноящихся язвах и бородавках. Слепец крепким оказался. Чуй его об пол, а он ничего, целенький. Живее всех Живых. А эта дурища поплелась по становищу и стала всем направо и налево трындеть, что у Таши залетный Выродок родился. Так что когда мы с Дамиром от роженицы вышли, тут уже столпотворение великое сделалось.
– Я хочу посмотреть на Ташу и на ребенка, – сказал Андр.
– Так, это, нет ничего проще. Они спят сейчас. Таша младенца пока и не видела. У нее все еще впереди. После родов уснула сразу.
Комната, в которой рожала Таша, находилась в глубине дома. Андр знал дорогу. Осторожно, старясь не растревожить роженицу и младенца, он вошел. Затворил дверь. Несколько минут стоял на пороге. В комнате было темно. Окна завешаны черными пыльными шторами, которые раньше валялись на чердаке дома. Егор никогда ими не пользовался. Когда глаза привыкли к сумраку, Андр смог различать очертания предметов, осторожно прошел глубже. Осмотрелся. Увидел мирно спящую на лежаке Ташу, укрытую какими-то тряпками и шкурами, и младенца, лежащего в яслях. Андра интересовал ребенок. С затаенным трепетом и страхом он приблизился к яслям и заглянул внутрь.
Густая вязкая жижа просочилась в его голову. Он почувствовал черный страх, изливающийся от маленького комочка плоти. Жижа протекала все глубже и глубже, отравляя голову Андра, парализуя его волю, подчиняя себе. Напор был слабым, но достаточным, чтобы испугать Андра. Младенец пользовался своими силами инстинктивно, не ведая, что творит, но уже сейчас он представлял опасность для Живого.
С трудом Андр сделал шаг назад. Жижа отступила. Андр не мог заставить себя подойти к яслям еще раз. Он боялся ребенка Таши. И понимал, что теперь младенец обречен.
5– Это чудовищно.
Андра трясло, когда он вышел из комнаты, где спали Таша и младенец.
Ергей приобнял его за плечи, отвел к очагу, усадил на скамью, всунул в руки кружку с заранее нацеженным самогоном.
– Выпей. Не переживай. Все отлично будет. Это ничего. Со мной такой же кондрат случился, когда я мелкого увидел. Он же, зараза, еще пытался мне в мозги пролезть. Ну чистый Слепец. Жуть! Ты-то его без солнца видел. А я как есть, прям голенького. До сих пор вспомню, вздрогну. Это же словами не передать. У него даже глаз нет. Сукровица какая-то. Ну, чистый Слепец. Ты пей. Пей. Для сугреву нервов нужно. А то внутри прямо все крутит и крутит. Так что сто грамм на грудь самое верное лекарство.
Андр выпил самогон и не почувствовал. Он продолжал видеть перед собой черную жижу, которая втекала в глотку, просачивалась сквозь ноздри и глазницы, пробиралась в мозг. Он никак не мог избавиться от воспоминания. Андр знал, что оно будет преследовать его до гробового стука.
– С ребенком надо что-то делать. Нет ему среди нас места. И все тут. – сказал Андр, поставив кружку на стол.
– Да кто ж его оставит-то. У нас тогда в стойбище бунт поднимется. – вздохнул Ергей. – Я, это… Признаюсь честно, подумывал уже о том, куда можно мальца деть.
– И что надумал?
– Скоро грядет ежегодный приход Черва. И нам нужна Живая жертва. Так что скормить детеныша, и нечего голову ломать. Самое там ему и место.
– Нехорошо как-то: ребенка да Черву скармливать, – усомнился Андр.
– Так ведь не Живой он. Вовсе. Выродок чистой воды, – обиделся Егор.