Понятно, что потом эта девочка, возможно, забеременеет от физрука и в двадцать превратится в толстую уродину с целлюлитом, а мальчики, скорее всего, усвоят, что красота — «это еще не все», но сейчас, на квартире у Даши, чьи родители уехали в Сочи, десять тупых мальчишек сгруппировались вокруг кресла, в котором восседала она — Настя Туренская, а остальные девчонки как дуры либо злословили по углам, либо делали вид, что все нормально, никто их не игнорирует — они сами кого хочешь проигнорируют. И только Даша трепалась по телефону со студентом, который слушал тяжелый рок и носил сережку в ухе.
А Оксана, между прочим, любила Дениса, с которым у нее вроде бы складывалось и сложилось впоследствии, но она до конца так и не была уверена, что случится, если Настя подойдет к нему и скажет: «Я твоя!» И даже если бы он взял себя в руки — кто знает, жалел бы об упущенных возможностях?
Глава 19
Она не злилась. Не бесновалась. Не обиделась. Скорее… разочаровалась. Ну как если бы застала возлюбленного с горничной. Это выше любых чувств — расстраиваться из-за идиота, который трахает… горничную. Это диагноз.
Даша все еще смотрела в монитор — не могла прийти в себя. Возможно, это забавно.
Ирония судьбы прямо-таки.
Вернувшись домой, она достала компьютер, но на рабочем столе не обнаружила нужный файл. Даша перетряхнула весь жесткий диск, открыла все текстовые документы — и ничего. Но самураи не сдаются — Даша порылась в портфеле и обнаружила флешку, на которой и оказалась искомая книга. Ура!
Сто пятьдесят страниц. Окончание еще не придумано.
Но все равно понятно — книга-то про нее, Дашу. О том, какая она сука.
Местами довольно едко и остроумно.
И книга ведь хорошая!
Живая. Язык бледноват, но большинство новичков пишут либо чрезмерно просто, либо слишком витиевато — и второе много хуже.
И злость такая нормальная… Автор должен быть злым. Она сама злая.
Но… Это все равно что подслушать мысли человека. О себе. И не самые лестные мысли.
Конечно, книга не документальная. Но все равно не очень-то и приятно, когда приближенный к тебе человек так откровенно и беспристрастно тебя осуждает.
Даша поняла — она не нравится Оксане.
Не то чтобы Даша стремилась угодить всем и каждому, но зачем находиться рядом, работать, если тебе неприятно?.. Оксане так нужны деньги? Связи?
Первым порывом было немедленно позвонить Оксане, заорать: «Ты уволена, тварь!», стереть книгу с лица земли и…
Но Даша была не так импульсивна, как могло показаться. И она сегодня занималась сексом с парнем Оксаны. Правда, тогда она не знала, что он ее парень. Так что это не считается.
Да уж… Интрига.
По первому пункту все ясно. Оксаночка хочет стать знаменитой и в качестве бонуса утереть Даше нос. Только вот Оксаночка не понимает, сколько сил придется положить на то, чтобы хотя бы полстраны знало тебя в лицо.
Ну а что касается Захара… Что ей, Даше, с ним делать? Он вообще кто — любовник? У нее есть настоящий драматический любовник? Хорошая шутка.
И Витя.
Витя, правда, ее заморочил совсем, но, с другой стороны, у него все время гастроли, так что видятся они не каждый день. И это удобно.
Можно, собственно, встречаться с Витей, а когда Вити нет — с Захаром… а в свободное от любовников время продавать тело олигархам, а если олигархи не возьмут — по дешевке в «Распутине»!
Бр-р…
Можно, конечно, и без Захара обойтись. Но как-то не хочется.
Захар… Ар-арр… Горячий мальчик.
Вот он — сюжет: одна Даша, двое мужчин, да еще и Оксана с боку припека.
Такой бы сюжет да в порноиндустрию.
Послушать, что ли, «Киллерсов», вдруг полегчает? И торт доесть невкусный, который Витя вчера за внешность приобрел. Внешность в виде фруктов, навороченной шоколадной композиции и желе подъели, остался гнусный сухой бисквит с кремом, подозрительно похожим на дешевые взбитые сливки.
Нехорошо, конечно, что она бросила Витю на вечеринке, предварительно изменив ему с Захаром, но…
Витя — счастье. Но он утомляет.
Приходит она домой, а там сидит Петя, сосед, и разглагольствует о внешней политике США. Где Витя этого Петю подцепил? В лифте? В пивной? Петя — неудачник и пьяница, и то, что Вите хочется слиться с народом, еще не повод тащить этого Петю на ее хорошенькую кухню.
Ну и друзья его. Даша, разумеется, всех их очень уважает — и электриков, и Костю Кинчева, и Шевчука, и даже муфтия, который раньше был православным священником, а еще раньше — наркоманом, который фактически этим самым наркоманом работал на полную ставку: разнюхивался с рок-звездами.
Но… Суть даже не в том, что муфтий-священник… еще он, кажется, между делом боксировал… личность не особенно приятная и чистоплотная, а в том, что они как соберутся, так только и слышишь:
— Даш, поставь чайник!
— Даш, принеси пепельницу!
— Даш, сделаешь бутерброды?!
После таких вечеринок ей казалось, что вот сейчас уйдет последний гость, и Витя запихнет ее в чулан — между пылесосом и моющими средствами.
Потому что все эти мужчины, хоть ты им смертью угрожай, хоть чип в череп вживляй, все равно будут считать, что женщина — это такая штука, которая красит волосы и переворачивает дорожную карту вверх ногами.
Их не переделаешь. Они… старые.
Даша, конечно, строго запретила собираться у нее. У Вити дома она вроде была гостем. Правда, после того, как ее попытались послать в магазин за пивом, она устроила скандал прямо у всех на глазах и даже выкинула стул из окна, но Витя курса не сменил.
Он даже набрался наглости и произнес сакраментальную фразу «Принимай меня таким, какой я есть», на что Даша погнала его из дома.
Вернулся он, конечно, не сразу, но все-таки вернулся.
Возможно, это та самая разница в поколениях. Разрыв.
Ну и еще… В общем, он не брил лобок. Не то чтобы для Даши это было делом принципа, просто ей давно не попадались такие мужчины, и в первый раз она начала громко и нервно смеяться. Замяли. Вскоре Даша стала намекать, что не грех прибегнуть к элементарным процедурам, но Витя уперся, как будто она просила его не волосы отрезать, а палец.
Тогда Даша отрастила волосы под мышками. Это было трудно, но стоило того — Витя неуверенно взял в руки триммер и удалился в ванную, где часа два кряхтел, сопел, не пускал ее в туалет, но вышел с таким лицом, словно ожидал, что вот сейчас его поразит кара божья — но нет, не дождался.
Правда, неделю он вел себя так, словно его вынудили совокупляться с собачкой, а потом отправили видео в Интернет, но самое ужасное случилось, когда он понял, что это надо делать регулярно.
Была ссора. С битьем вазы.
Витя грохнул вазу на пол, а потом еще и сплясал на останках.
Даша обещала отпустить кудри не только под мышками, но и на ногах, забросить маникюр и мыться не чаще раза в неделю.
Вите все это показалось неубедительным.
Тогда Даша и задумалась впервые, что у них никогда ничего не получится.
Это ведь основа основ — бритый лобок. И подмышки. Это вам не шуточки.
Она же не будет всю жизнь спать с орангутаном, который считает, что лучший мастер маникюра — собственные зубы?!
Как бы вот найти нечто среднее между Захаром и Витей?
Чтобы и не метро — извините — сексуал, но и не брутальный пахан?
Ха-ха.
Был у нее… Мирон.
Совершенно еврейский мужчина, внешности которого позавидовал бы Бениссио Дель Торо.
Мужественный красавец, который так за собой ухаживал, что и Мадонне не снилось, но он никогда об этом не говорил. Никаких вот этих, между мальчиком и девочкой: «Ой, Шисейдо — да-а… Биотерм — не-ет…»
Но Мирон женился на другой. И даже не на правоверной, что можно было бы проглотить, запив коктейлем «Ну, тут все понятно — традиции и прочая чушь». Женился на восемнадцатилетней барышне с Украины, которая уже через три года превратилась в сорокапятилетнюю тумбу с двумя детьми и замашками отставного прапорщика.
Но дело не в этом. Дело в Оксане.
Которая изобразила эту свою «популярную писательницу» стопроцентной сукой. Взбесившейся стервой, одержимой тщеславием и алчностью. Смешной образ, если не думать о том, что это она, Даша.
Ладно, пусть девочка повеселится.
Черт! Сколько раз Даша обещала себе не переживать из-за всех этих бумагомарак из желтой прессы, которые разве что только не пишут, что сами видели — у Дарьи Аксеновой член; из-за злобных пользователей ЖЖ, которые ничего о ней не знают, но на всякий случай сообщают, что, по их скромному мнению, Аксенова — дряблая, прыщавая и у нее дислексия?!
И после того, как проходит первая обида и рассасывается злость, понимаешь, что все эти уродцы делают на тебе деньги! Зарабатывают на том, что говорят о тебе мерзости — и получают за это зарплату! Пиндык!
Но Оксану-то она знала с детства… Вот что… противно.
И после того, как проходит первая обида и рассасывается злость, понимаешь, что все эти уродцы делают на тебе деньги! Зарабатывают на том, что говорят о тебе мерзости — и получают за это зарплату! Пиндык!
Но Оксану-то она знала с детства… Вот что… противно.
А Оксана тем временем разошлась и представлялась всем как писательница. Она же пишет? Значит — писательница. Писательница, писательница, писательница… Это слово согревало, его можно было прижать к сердцу!
Она будет знаменитой. Честное слово. Кто, если не она?
У нее будет Захар, слава, деньги, она тоже построит дом и будет печатать на печатной машинке, а за домом будет озеро, и вечером над ним поднимется туман…
Захар с трудом запихнул Оксану в машину — она требовала ехать в Сергиев Посад, слушать колокольный звон, но Захар понимал — по дороге ее развезет и они только зря проездят сто километров.
Он валился с ног.
Но дома Оксана не успокоилась — ей хотелось любви. Захар спрятался в ванной, где сначала оттирал от себя Дашу, а потом ждал, когда же Оксана заснет.
Она не спала.
— Ты меня не хочешь? — спросила она и уставилась на него прозрачными от спиртного глазами.
Она была ему неприятна. Пьяная, потная, взлохмаченная.
Некоторые люди не умеют пить. Или же им это не дано. Ни куража, ни веселья — просто пьяные, слишком откровенные, слишком фамильярные…
— Оксан, у меня сил нет, — признался он. — Я вымотался.
— Давай я все сделаю сама, — Оксана села на кровати.
— Нет-нет! — отшатнулся Захар. — Не сегодня.
— Я поняла! — воскликнула Оксана. — Я тебе противна!
О’кей, это была пьяная истерика, но она ведь попала в точку, и Захар устыдился.
Это его любимая девушка.
И она хорошая. Красивая. Умница.
Она его очень любит — так, как никогда не полюбит никакая Даша.
Но вот вопрос: нужна ли ему ее любовь?
— Я… — Оксана встала и покачнулась. — В душ пойду…
Из ванной она вышла совсем сонная, рухнула рядом, и на Захара пахнуло гелем для душа. Ее запах. Он повернулся, обнял, всмотрелся в ее лицо. Она открыла глаза. Влажные от воды ресницы. Алые губы. Бархатистая кожа…
Они ведь вместе загорали, вместе смотрели, как появляются белые следы от трусов. От воспоминаний пахнуло летним зноем — и Захар едва не задохнулся, дыхание перехватило от неожиданной нежности, близости…
Может, это и есть взросление, когда ты внезапно понимаешь — то, чего ты жаждешь больше всего на свете, не всегда для тебя хорошо.
Захар прижал девушку к себе, уткнулся носом в ее влажные волосы, и Оксана заснула у него на плече. Спустя четверть часа он перевернул ее на другой бок, лег на живот, отвернулся и представил, как приезжает в Лос-Анджелес и встречает там Вайнону Райдер.
— А позвонить ты не мог?! — возмущалась Даша.
— Я же говорил — не люблю звонить с гастролей, — Витя явно старался побыстрее от нее отделаться.
— Ты меня, право слово, удивляешь! — негодовала Даша. — Это от жадности? Что, роуминг слишком дорогой? Ты только скажи — я положу тебе денег!
— Что за черт! — рявкнул Витя и бросил трубку.
Она перезвонила, но телефон был выключен, или «находился вне зоны действия сети».
Не стоило с ним ругаться.
Но иногда так хочется услышать одно, а слышишь совсем иное.
Ей хотелось, чтобы о ней позаботились. Приласкали. Понежили. А вместо этого: «Что за черт!»
Неужели есть человек, который мечтает в ответ на жалобы: «Ой, у меня такое плохое настроение… Хандрю я и расклеиваюсь…» услышать «Да ты че! Все путем! Не вешай нос!» — да еще и получить дружеский тычок в бок?
Даша точно не была таким человеком. Она ждала, что кто-нибудь скажет: «Дашенька, бедненькая девочка моя, солнышко, утя-кутя… Ты у нас самая красивая, самая хорошая…»
Но некому.
Может, кого-нибудь нанять?
Все считают, что она железная. Железная, наглая, самонадеянная.
Так оно и есть. Но не всегда.
Запищал домофон.
— Кто? — грубо отозвалась Даша, уверенная, что сейчас начнется «это почта, пустите, хотим загадить ваш подъезд рекламой белорусских носков».
— Захар.
— Заха-ар? А что это ты тут делаешь? — любезно поинтересовалась она.
— Даш, поссать негде! — не менее вежливо отозвался он.
— Класс.
— Проходил мимо, решил напроситься в гости, — пояснил Захар. — Ты что в самом деле?
— Ну заходи, — смилостивилась она, решив, что компания ее расшевелит.
Послезавтра Новый год. А настроения нет.
Захар пришел с подарком.
— Ух ты! — обрадовалась Даша. — Что там? Что?
Коробка была большая. Даша поспешно разодрала ленточки, открыла и перво-наперво уставилась на большой набор косметики «Мак». Здоровенная прозрачная косметичка, под завязку набитая помадами, блесками, тенями, пудрой.
— О-о-о… — простонала она. — Ты чудо!
Настроение повышалось на глазах.
За косметикой последовал комплексный уход для лица от «Ля Мер» — не очень-то и хотелось, но все равно приятно, длинная кофта на поясе крупной вязки — очень, очень модно, шикарные черные брюки со штанинами под морячка, джинсы, несколько стильных футболок и ларчик с бижутерией.
Новый год.
— Ты чего это? — Даша подняла на Захара глаза.
— Хотел тебя отблагодарить за открытие клуба.
Ну да, ну да.
В этом была отнюдь не вся правда. Он поехал закупать подарки, да. Пальто маме. Роскошный пояс и духи Оксане.
А Дашу Захару вдруг захотелось побаловать — и тому не было ни одной нормальной причины. Просто ее хотелось баловать. Она вызывала именно эти чувства.
Даша поднялась с пола, влезла в кофту и прижалась к нему. А он гладил ее по голове.
— Спасибо, друг! — сказала она. — Ты сделал то, чего я ждала от этого мира.
У них был секс. Смешной, дружеский, «секс по-пацански». Без сантиментов. Без объяснений.
А потом они заявились в «Азбуку вкуса», притащили в дом кучу сладостей и долго пили чай, посматривая новый сериал, который знакомые Даши выкачали из Сети, «Потерянная комната».
— А тебе домой-то не надо? — удивилась Даша. — Или на работу?
— Надо, — кивнул Захар. — Поеду в клуб.
— Как там дела?
Захар свел колечком указательный и большой пальцы. О’кей.
— Только благодаря вам, — добавил он.
— Может, я у тебя Новый год отмечу? — задумалась Даша.
— Я закажу тебе стол, — обрадовался Захар. — Все за счет заведения.
Он уехал, а Даша позвонила знакомой журналистке и сообщила, где будет отмечать праздник. Завтра это появится во всех изданиях. В интернете уж точно. Для верности она сделала запись в своем блоге.
А утром, в пять, приехал Витя.
— Какая же ты сука! — заявил он, бросая свои здоровенные гриндерсы на коврик. — Я в семь лечу в Омск.
— В семь утра? — ахнула Даша.
— С ума сошла, вечером! — отозвался он по дороге в ванную. — Разбуди меня в полдень, — попросил Витя, обнимая ее. — Я мертв.
В полдень он проснулся и занялся с ней любовью.
А Даше хотелось плакать от собственной глупости. Она чувствовала себя шалавой и подозревала, что такой и была.
Что она вытворяет?
Зачем ей Захар, секс с ним — вся эта канитель, если есть человек, который после выступления покупает билет на самолет и летит к ней в Москву сказать, что она сука?
Надо прекращать эти метания. С Нового года — новая жизнь.
Ага, ага. В который раз.
Глава 20
Оксана вышла на улицу и потрогала рукой снег. Как и следовало ожидать — холодный. Ничего нового.
Зато она нравится маме Захара!
Что в этом хорошего, Оксана и сама не понимала, но она точно знала — если ты нравишься матери своего молодого человека… это ничего не значит. Нет! Это Даша могла бы так думать. Она, Оксана, считает, что если ты нравишься матери своего молодого человека, значит, ты — почти член семьи.
Это очень важно. Встреча с родителями.
Они с Захаром решили отмечать Новый год у его мамы, но предварительно Оксана познакомила его со своей. То есть с родителями, но отец тут был ни при чем — если бы она привела человека-бутерброд с рекламой «Снежной королевы», он бы и этого не заметил.
Мама же сканировала Захара как новейший томограф и, кажется, осталась довольна. Захар надел рубашку и джинсы, а после ожесточенной борьбы даже согласился заправить рубашку в штаны.
Мать Захара ей тоже понравилась.
Неужели Даша ожидала, что все люди будут похожи на нее и на ее родителей?
Она описала Лену как исчадие ада, а та оказалась симпатичной дамой, отличной хозяйкой, настоящей леди.
Друзья Елены приехали с детьми, ровесниками Захара, и это были замечательные, интересные личности, успешные и целеустремленные.
Наташа с мужем, финансист в банке.
Иван, пиар-менеджер футбольного клуба.
Дима, логист.