А Витю она любила. По-честному, с самого начала было ясно, что ничего не получится — ему черт знает сколько лет, он до сих пор рок-звезда класса А, гастроли эти вечные… Но если бы они продержались еще немного…
Первый раз в жизни Даша ощутила то, что называют мужской силой. Тестостерон, что ли… В Вите было столько этого «мужского», что даже на расстоянии километра девушки принимались пудрить носы и подкрашивать ресницы.
И Даша этой силе поддалась. Раскрыла в себе что-то нежное, податливое.
И ей хотелось смотреть на него снизу вверх. Может, поэтому у них и не вышло? Потому что она не чувствовала себя самой собой?
Ладно, Витя — это уже история.
Сегодня мы имеем Захара, глупую Дашу и Оксану, которая в Захара если не влюблена, то уж точно видит его во снах.
Такие вещи Даша определяла за доли секунды.
Тем более что в Захара невозможно не влюбиться. Он — прелесть.
Даша загрустила. Это была не тяжелая, противная природе хандра, когда ты все еще улыбаешься, движешься, делаешь вид, что все в порядке, но внутри душу разъедает тоска, а приятная, поэтическая грусть, окунающая тебя в мечтательность, ласкающая философскими настроениями, придающая обыденности привкус возвышенной печали.
Даша оделась и постучалась в комнату Оксаны.
— Я уезжаю, буду к вечеру, — сообщила она.
— Ты куда? — всполошилась Оксана.
— В салон, — наврала Даша.
Она выгнала из гаража свою любимицу, «БМВ Z3», — сегодня можно обойтись без водителя — и медленно выехала на шоссе.
Ей действительно хотелось помириться. Ну и не стоит забывать о съемке для «Космо».
Она знала, где работает Захар, — как-то они встречались неподалеку, и он показал ей современное офисное здание, почти не уродливое.
— Добрый день, — поздоровалась она с девушкой-администратором. — Где здесь юридическая контора?
Здание вроде небольшое, будем надеяться, юридическая контора тут одна.
— А вы к кому? — поинтересовалась девица.
«К любовнику!» — подумала Даша, но вместо ответа сняла очки.
Девица ее узнала — еще бы! Не зря же она тиражирует свое лицо в прессе! — расцвела и сообщила, что контора на третьем этаже, но она должна позвонить…
— А можно не звонить? — поинтересовалась Даша.
Девушка крепко задумалась, нахмурилась и жалобно сообщила, что ее за это могут уволить.
— Ладно. Тогда скажите, что к Захару Панову посетительница. Просто посетительница.
Захар спустился минут через десять.
В хороших брюках от костюма и чуть приталенной рубашке.
Огляделся, но Дашу узнал не сразу. Сегодня она надела белые брюки и простую белую майку — ничего лишнего, никаких отвлекающих деталей. Простой конский хвост, очки, красная сумка «Биркин» — подарок поклонницы.
Даша ни за что бы сама не купила такую сумку. Сумка за четыре тысячи долларов? Ха-ха-ха. За ними очередь? Бред.
То есть, если ты жена Абрамовича, может, это и не бред, надо же людям, которые могут заполучить все, чего-то хотеть.
Но, получив подарок, она искренне обрадовалась, так как это все же чертова статусная сумка — временный пропуск в мир безграничных возможностей.
Все это глупости, но некоторое время Даша была счастлива как дитя.
С сумкой, правда, обращалась подчеркнуто небрежно.
Даша и впрямь разволновалась. Слишком уж переживал Захар.
И он был такой… Наверное, самый красивый. И самый злой.
Он встал очень близко, глаза в глаза. Нахмурил брови. Зеленые глаза сощурились и потемнели.
Даша ощутила, как внутри что-то екнуло. Ей нравились разгневанные мужчины.
Захар ждал.
— Привет! — улыбнулась она.
Захар закатил глаза.
Конечно, суть дела в том, что она, Даша, хочет если не вернуть его, то хотя бы извиниться. В прошлый раз, когда они поругались из-за этой дурацкой съемки, она была уверена — он простит.
А сейчас… Это неожиданно превратилось в увлекательную игру — в результате Даша ни в чем не была уверена, уж слишком нервничал Захар. Что может быть приятнее завоевания мужчины, когда все подбирается внутри, все силы подтягиваются, все нервы наизнанку?..
— Даш… — он покачал головой и отвернулся.
— Захар, нам определенно надо поговорить, — твердо заявила Даша.
И тут он неожиданно завелся.
— Поговорить?! Хорошо! — Он схватил ее под локоток, не грубо, деликатно, но крепко, и повел за собой.
Вытащил из офиса, провел через подворотню во двор, где пасся толстый ребенок с бабушкой, поставил под дерево.
— Что ты мне хочешь сказать? — довольно сдержанно поинтересовался он.
— Не знаю, — ляпнула Даша.
О боже! Ей вдруг сделалось смешно и захотелось отмотать время назад.
Он же не Витя, в конце-то концов!
Ладно, надо довести его до съемок в журнале.
— Тогда я пойду, пожалуй, — зло ухмыльнулся Захар и действительно пошел.
— Захар! — одумалась Даша. — Ну ты что?! — Она догнала его, схватила за руку.
— Даша, ты меня сейчас крайне раздражаешь, так что давай лучше отложим…
— Крайне… — шутливо передразнила Даша. — Захар, я не хочу без тебя. Прости меня, пожалуйста! — Она вцепилась в него обеими руками. — Я знаю, я — сука! Но…
— Даш, ты кинула меня ради другого мужчины, — мягко заметил Захар. — Что еще можно сказать?
Ох, как бы красиво сюда вписались слова «Я люблю тебя!». Но она его не любила.
— Захар, но ты же знал, что я пи…нутая! От тебя эти сведения никто не скрывал! — Даша утянула его обратно под дерево. — Я была не права, я поступила как тварь, но, поверь, ничего не было! Я просто боюсь отношений! Да! — ответила она на недоверчивый взгляд Захара. — Боюсь! Боюсь и не люблю! Но мне с тобой хорошо, а если ты хотя бы немножечко меня простишь, я больше никогда так не буду!.. Клянусь тебе!
— Ты ведь понимаешь, что все это только слова? — поинтересовался Захар.
Даша кивнула. Мало того — глупые, дешевые слова. А что еще она могла придумать?
— Ой, не знаю… — Захар покачал головой.
Даша пожала плечами и привалилась к нему.
Он был горячий… во всех смыслах. Неожиданно Даше так его захотелось, что она перестала владеть собой — еще секунда, и она поволокла бы его в ближайший подъезд. Его руки гладили ее спину, прижимали к груди, пальцы запутывались в ее волосах…
А если это любовь?
Не может ведь она так отчаянно хотеть человека, если за этим ничего нет?
— Даш, сейчас надо сделать паузу, — донесся откуда-то сверху его голос.
— Что еще за паузу? — пробормотала она.
— Мне нужно на работу, — заявил он.
— На работу? — опешила Даша.
Какая к чертовой матери работа, если у них тут… такое?
Захар быстро поцеловал ее в лоб и ушел.
А Даша так и осталась под деревом с открытым ртом.
Ха!
Вот это романтика!
Поэтому она и не могла влюбиться в такого, как Захар, который работает на работе, ведь расписание — это не для нее. Если бы на его месте был… гм… Витя, они бы уже либо занимались любовью на ближайшем чердаке, либо неслись к нему домой. Даже если бы он в это время работал в студии. Даже если бы встречался с президентом.
Какой Захар рассудительный!
Работа!
Кретин!
Оскорбленная в лучших чувствах Даша села в машину, включила кондиционер, закурила.
Офисный… как говорят?.. планктон… Не надо связываться с людьми не своего круга — не поймут, осудят, возненавидят!
Что видел этот малек?
Секция фехтования, «вынь руки из-под одеяла», голые тетки на вкладышах в жвачке, институт, пиво, девки, в лучшем случае пара книжек Пелевина, чтобы прослыть интеллектуалом, народная мудрость от журнала «Максим» — вот и вся его жизнь!
Да и Оксана эта… Вот бы вышла парочка! На зависть клушам, которые в Турции трахаются с массажистами! И даже не с массажистами — с аниматорами!
Оксана, с кругозором как у зубной щетки и Захар, хрустальная мечта которого — «Хюндай Санта Фе» с беспроцентным кредитом.
Мрачная Даша приехала домой и позвонила в 911. Группа поддержки попала в пробку, но приехала довольно быстро — одни жили неподалеку, другим хотелось купаться.
Очень красивая Наташа — профессиональная содержанка. Даше она нравилась тем, что в голове у этой девицы не было ни одной пессимистичной мысли.
Не красивая, но яркая Оля — певица, надежда русского рока, брюнетка с крашеными черными волосами.
Друг Илья — молодой человек, владелец ресторана. Очень энергичный, похож на располневшего Винсента Галло.
Марат — архитектор, гомосексуалист. Мужчина с атлетической фигурой.
Вера — журналистка, немного нелепая девица в странных нарядах. Производит впечатление человека, который может заблудиться в лифте, но Даша уверена, что Вера отлично соображает, просто ее не волнует, какое впечатление она производит на окружающих.
Все они собрались у бассейна, капризная Наташа улеглась под тент — «Загорать в третьем тысячелетии немодно!». Даша принесла коктейли, Марат бросил на воду матрас, а Илья разлегся валетом с Верой.
Все они собрались у бассейна, капризная Наташа улеглась под тент — «Загорать в третьем тысячелетии немодно!». Даша принесла коктейли, Марат бросил на воду матрас, а Илья разлегся валетом с Верой.
Оксана тоже присоединилась — раз уж позвали, все лучше, чем сидеть в комнате и звонить на телеканалы.
— Дай сюда клубнику! — обратилась Наташа к Илье.
— Не дам! Ее и так мало, а у тебя диатез начнется! — отрезал Илья.
— Что может быть хуже жадных мужчин? — воскликнула Наташа, встала и отобрала у Ильи вазу с фруктами.
— Жадные женщины с целлюлитом на ягодицах! — подал голос Марат.
— У меня нет целлюлита! — обиделась Наташа и чуть не свернула шею, высматривая признаки апельсиновой корки на своих гладких бедрах.
— А это я не про тебя, я про Дашу! — выкрикнул зловредный Марат.
— Ах ты, наглый педик! — возмутилась Даша. — Да у тебя уже брюшко намечается!..
— Брюшко? Ха-ха! С моего ракурса виден даже второй подбородок! — вмешалась Оля, подплыв к Марату.
— Лучше уж два подбородка, чем один такой, как у тебя!
Но Оля уже расшатала матрас, и Марат перевернулся.
— Пошел вон! — лягалась вскарабкавшаяся на матрас Оля.
— Вредная жаба! — отфыркивался Марат.
— Девочки, не ссорьтесь! — прикрикнула на них Даша. — Пусть лучше Наташа нам расскажет, как разводит мужиков на деньги! А то я на нее давлю, но она не колется.
— Да, выкладывай! — поддержал Марат. — Я тоже хочу разводить мужиков на деньги!
— И я! — поддакивал Илья.
— Ну… — Наташа закатила глаза. — Все дело в психологии…
Все дружно засмеялись.
— Что вы ржете? — обиделась Наташа. — Не такая уж я тупая!
— Ты не тупая! — обняла ее Вера. — Просто мы все снобы с высшим образованием, понимаешь?
— У меня тоже высшее образование, — дулась Наташа. — Педагогическое, между прочим! А мужчины ничем не отличаются от школьников младших классов!
— Прекратите подкалывать Наташу! — закричала Даша. — Так мы ничего не узнаем!
— В общем, главное — понять, у кого какой комплекс, — продолжала Наташа. — И если мужчинка считает, например, что у него маленький член, нужно доказать ему, что для тебя он — самый большой. Не для всех большой, а именно для тебя. Ясно?
— А если правда маленький? — поинтересовалась Вера.
— Ну-у… В основном им всем кажется, что маленький, — Наташа пожала плечами. — Врубись, — разошлась она, ступив на знакомую стезю. — Вот если мужик шесть часов в день спит, четырнадцать работает, на все про все — помыться, пожрать, выйти в люди, поухаживать там за девушкой, спортом позаниматься, кино посмотреть — у него всего четыре часа. А у некоторых еще меньше. Времени размышлять о бренности бытия у него нет. Ему просто некогда задуматься: «А чего это я?» Так он и живет со всеми комплексами, которые приобрел в детстве. Ну и тут в игру вступаю я. Изучаю его проб — лемы и нахожу решение. Он меня за это любит и дарит квартиру.
— Все так просто? — оживилась Оля.
— Это тяжелый труд, — посмотрев на нее сверху вниз, заявила Наташа.
Все притихли.
— Да ты прямо-таки психоаналитик, — заявил наконец Илья.
— А ты думал! — довольная произведенным эффектом, Наташа лениво откинулась на спинку шезлонга.
«О чем они?» — удивлялась Оксана.
Взрослые, образованные люди на полном серьезе обсуждают, как содержанка раскручивает мужчин! То есть, конечно, это интересно, но интерес какой-то гнусный, низменный, неприличный!..
Наверное, она немного ханжа, но разудалая компания ее отпугивала. Был во всем этом… юмор ниже пояса, который, возможно, мог бы ее развеселить, если бы не отвращение. Поэтому Оксана и не любила разные там «Очень страшное кино». Не смотрела «Комеди Клаб». Ничего не могла с собой поделать — ее передергивало, когда она слышала пошлость, хоть все эти люди и называли пошлостью банальность.
Согласитесь, в мире так много вещей более интересных, чем гениталии!
Даже с любовниками Оксана ощущала эту скованность — для нее секс был апофеозом любви, в нем не было ничего порнографического, животного. Может, это проблема, но пока ведь она получает удовольствие? С теми, кого любит.
От этой мысли защемило сердце. Захар.
Он не звонил. А сама Оксана звонить не решалась. Не потому, что обычно девушки ждут звонка, а потому, что обстоятельства неоднозначные. Куда сегодня ездила Даша?
А та хоть и веселилась, но не могла выкинуть из головы сегодняшний бессмысленный разговор.
Было что-то в Захаре, было!
Ей хотелось, чтобы он был рядом. Хотелось встречаться взглядами. Время от времени ощущать его прикосновения.
Летний роман. С красивым бессмысленным мальчиком. Но роман не исчерпал себя.
Это как с коктейлем, который уносит официант, стоит лишь тебе отвернуться, — а там ведь был последний, самый желанный глоток! Мелочь, но между обменом призывными взглядами, между двумя сигаретными затяжками, между невольным касанием рук — так нужен был этот глоток, чтобы освежить и горло, и впечатления, и чувства!
Не хотелось ей сейчас поиска. Игры. Интриги. Нужен был санаторий, Захар.
Зачем она все испортила? Теперь нужно стараться, замаливать грехи… грех… А ей через две недели приступать к новой книге — и тогда уже не будет времени на всякие глупости.
Даша долго запрягала, но писала быстро — на одном дыхании. Она не умела отрываться, переосмысливать — теряла связь с книгой.
Всякие там нудные интеллектуалы считали ее ремесленницей, но разве эти угрюмые люди с плохими стрижками понимают что-то в чистом, детском восторге, который она испытывала, общаясь с собственным произведением. Разве их философские выкладки стоят той радости, восторга, предвкушения, практически плотского единения с воображением, которое она испытывала при этом общении?
Нет!
Она была уверена, что даже при том, что у всех этих бобриков имелось вдохновение, творчество было для них мукой, грузом пережитых чувств — и чувств нереализованных, а для нее в нем были задор, с которым серфингист взлетает на волну, оставляя позади алмазную пыль, ветер, ласкающий тело получше иного любовника, и упоение человека, влавствующего над стихией.
Раньше, когда Даша еще стояла одной ногой в предрассудках, она лазила по этим сборищам, но так ни разу и не поняла, о чем говорят люди, которые запросто могут пить отвратительную водку практически без закуски, эта закуска представляла собой либо жирную, с прожилками мяса, колбасу, либо заветренный сыр с тонким, как марля, кусочком хлеба.
Отчего-то интеллектуалов всегда окружала вот такая публика, начинающие гении представляли собой сборище юношей с немытыми волосами, в одежде, от которой отказались бомжи, и девушек в дешевых этнических тряпках — всякие там расписные платки, тюбетейки и прочая трехкопеечная сувенирка.
Бомонд тоже, если честно, Дашу не возбуждал. Были два-три человека, которых она уважала, но в основном писатели, а особенно писательницы представляли собой группу чудиков с обостренным самомнением.
Может, конечно, она тоже чудик, но не из разряда уродцев — это уж точно!
По крайней мере, она понимает, что, если в тебе росту метр с париком, а пузо у тебя, как у байкера на пенсии, не надо носить облегающие прозрачные вещи — это вредно для здоровья. И диадемы сейчас тоже никто не носит — особенно в связке с платьем а-ля Юдашкин эпохи 90-х.
Так сказать, конкурентки.
Нету у нее конкуренток. Есть либо те, кого она уважает, — а с такими лучше не соперничать, так как все соперничество сводится к примитивной грызне, либо те, кого она и в грош не ставит, — и какие бы у них ни были тиражи, это никого не волнует, так как у них там, в болоте, свои законы.
Глава 11
В окне показалась домработница.
— Даша, тебя к телефону! — властно произнесла она.
Домработницу Даша обожала.
Анастасия Владимировна, похоже, полагала, что делает Даше огромное одолжение тем, что получает хорошую зарплату, — и была совершенно права. Дашин дом она считала своим домом и следила за порядком с необыкновенным рвением. Она могла делать хозяйке замечания. Ругать ее. Выговаривать ей. Учить, как надо жить. Даша все терпела. Потому что Анастасия Владимировна была не только богиней домашнего очага, но и личностью.
А Даша повелевать не любила. Она предпочитала сотрудничать. Даже садовник, который приходил раз в неделю, и тот мог прикрикнуть на хозяйку, объяснив, что Даша, городская штучка, в газонах и клумбах ничего не смыслит, и ей бы лучше помолчать, пока сведущие люди занимаются своим делом.
Только у Оксаны не получалось покрикивать. Она откровенно побаивалась Дашу.
Не видела того, что замечали остальные, — простоты, дружелюбия, отзывчивости.
Конечно, Даша могла заявить Анастасии Владимировне, что суп — говно. Ну или почти в таких выражениях. Зато Анастасия Владимировна с внучкой отдыхали в Испании в особняке Дашиного друга каждый год. Бесплатно.