– Вам, гражданка Ташьян, кто пропуск выписал? Или, это, к нам уже просто так с улицы зайти можно?
– Нет, почему же просто так! – Жанна незаметно бросила Ирине ободряющий взгляд. – Пропуск мне выписал полковник Арбузов. А что? У вас есть какие-то возражения?
– Против Всеволода Родионовича у меня, это, никаких конкретных возражений не имеется, – капитан снова побарабанил пальцами и плотнее задвинул ящик, из которого соблазнительно пахло яблоками, – только его кабинет вообще-то на третьем этаже.
– Вы меня так и будете на ногах держать? – осведомилась Жанна, весьма высокомерно взглянув на Яблокова, чему очень способствовало то, что он сидел, а она стояла.
Она все-таки добилась того, что капитан окончательно смутился и предложил ей стул. Усевшись и закинув ногу на ногу, Жанна уставилась на Яблокова своими огромными черными глазами.
– И что конкретно вы инкриминируете моей подруге? – наконец проговорила она, посчитав, что психологическая обработка довела капитана до необходимой кондиции. Однако он сумел справиться с эмоциями и проговорил со сдержанной строгостью:
– Как я понял из вашей визитной карточки, вы не адвокат, а нотариус.
– А я этот вопрос задаю не как адвокат, а как частное лицо.
– А частным лицам я в служебное время ни на какие вопросы не отвечаю. И не думайте, что упоминание полковника Арбузова…
Неожиданно на столе у капитана зазвонил телефон. Он снял трубку, послушал и тоскливым голосом проговорил:
– Да, Всеволод Родионович… Так точно, Всеволод Родионович… Я все понял, Всеволод Родионович…
Затем он повесил трубку, выдвинул ящик стола, достал оттуда яблоко и с хрустом в него вгрызся. При этом его лицо сделалось сосредоточенным и удовлетворенным. Только после этого повернулся к Жанне и сказал:
– Да ничего я вашей подруге не инкриминирую! Пока. Она, это, была слишком близко к месту преступления. И, опять же, есть свидетельница, которая слышала, как ваша подруга и… и ее подруга…
– Которая также и моя подруга, – вставила Жанна.
– Как обе ваши подруги обсуждали план убийства. Так и говорили, что собираются, это, кого-то убить. Но я, – капитан повысил голос, – все равно ничего им не инкриминирую! Вам это понятно?
– Понятно, – кивнула Жанна.
– А если понятно, так будьте добры, скажите это Всеволоду Родионовичу, а то он опасается, что мы с вами не найдем, это, общего языка.
– А если так, – продолжила настырная Жанна, – то почему вы задерживаете моих подруг? На каком основании?
– На основании статьи сто четвертой Уголовно-процессуального кодекса! – рявкнул капитан. – Я хочу, чтобы ваша подруга оказала посильное содействие следствию, а для начала объяснила смысл странного разговора, который слышала свидетельница Перепелкина!
– Что за разговор? – Жанна повернулась к Ирине.
Ирина, которая до этой минуты молчала, не желая мешать Жанне, в чьи способности верила безоговорочно, послушно отозвалась:
– Я жаловалась Катерине, что у меня проблемы с сюжетом, и вдруг, глядя на человека за соседним столиком, придумала, как выбраться из этого тупика. Дело в том, что этот человек был очень похож на моего героя, и я поняла, что его нужно убить…
– Ага! – капитан Яблоков подпрыгнул на стуле. – Между прочим, это чистосердечное признание!
– Никакое это не признание, – Жанна презрительно скривилась, – просто моя подруга…
– Вот эта, – уточнил капитан, – или та, вторая?
– Эта, эта! Так вот она – писательница, между прочим, автор популярных детективов.
Жанна достала из своего антилопового портфеля книгу в яркой глянцевой обложке и протянула капитану:
– Вот видите? «Поцелуй анаконды», автор – Ирина Снегирева.
Яблоков с интересом уставился на книжку, потом на Ирину, после чего повернул книжку обратной стороной и внимательно сличил помещенную сзади фотографию с оригиналом.
– Это правда вы написали? – спросил он с самой человеческой интонацией.
– Правда. – Ирина смущенно потупилась.
– Так что же – вам понадобилось убить этого человека, чтобы потом про это убийство написать?
– О господи! – хором воскликнули обе подруги. Потом Жанна, как более выдержанная, набрала полную грудь воздуха и продолжила:
– Ирина ведь все вам объяснила! Она обдумывала новый роман, и как раз в тот момент ей пришло в голову, как следует его продолжить. Именно об этом она говорила с нашей третьей подругой, а ваша свидетельница…
– Перепелкина, – вставил капитан.
– …ваша Перепелкина вообразила, что они обсуждают реальное убийство!
– Которое и произошло буквально через несколько минут! – торжествующе воскликнул капитан. После этого он перевел взгляд на Ирину и совсем другим тоном закончил: – Книжку подарите!
– Что? – удивленно переспросила Ирина, не ожидавшая такого поворота.
– Книжку. Эту, – капитан поднял в руке глянцевый томик, – подарите мне, пожалуйста. Если это и правда вы ее написали.
– А, да, конечно, – Ирина схватила книгу, переглянулась с Жанной, взяла у той ручку и размашисто написала на титульном листе:
«Капитану Яблокову – на память». Немножко подумала и приписала: «На добрую память».
Яблоков убрал книгу во второй ящик своего стола, первый был доверху заполнен яблочными огрызками.
– Ну, надеюсь, теперь вы не станете больше задерживать мою подругу? – задушевным голосом проговорила Жанна, придвинувшись к капитану.
Яблоков тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно, можете быть свободны… Сейчас я вам пропуск выпишу. Только имейте в виду – никуда не уезжайте из города! Вы можете еще понадобиться следствию. То есть еще точно понадобитесь…
Он достал зеленоватый бланк и начал его заполнять.
– А Катя? – снова хором воскликнули подруги.
– Какая Катя? – Яблоков поднял на них непонимающий взгляд.
– Екатерина Дронова, наша третья подруга! – отчеканила Жанна. – Она тоже ни в чем не виновата! Она даже не пишет про убийства! Она сидит дома и шьет невинные панно из разноцветных тряпочек!
– Ах, Дронова! – капитан склонил голову набок, как спаниель, собравшийся поиграть с хозяином в пятнашки. – А Дронова, между прочим, задержана за мелкое хулиганство! Она, между прочим, лично мне нанесла грубое словесное оскорбление и пыталась нанести физическое… между прочим, с особым цинизмом и, кстати, при исполнении мной служебных обязанностей! И вообще, вы, пожалуйста, гражданка Ташьян, не бросайтесь в моем кабинете такими необдуманными заявлениями!
– Это какими?
– Такими, что она ни в чем не виновата! Только суд может определить ее невиновность!
– Не надо передергивать! – воскликнула Жанна. – Только суд может определить вину человека, а до того он считается невиновным! Не надо клеветать на наш справедливый суд!
– Да ладно вам, – капитан тяжело вздохнул и сделал странный жест рукой, – забирайте свою подругу! Только вы уж, того, за ней присматривайте, а то она у вас, это, какая-то неуправляемая.
– Присмотрим, – пообещала Жанна. А Ирина добавила:
– У нее, знаете, такая особенность – когда она голодная, то сама не своя становится, прямо бросается на людей!
– А! – В глазах капитана зажглось понимание. – У нас в управлении собака такая была, ищейка – первый класс, чутье сказочное, но жрала – это что-то страшное, и как вовремя не покормишь, тоже на всех бросалась… Пришлось ее в конце концов пристрелить…
– Это вы на что намекаете? – возмутилась Жанна.
– Ни на что! – Яблоков отмахнулся и позвал Таранькина:
– Эту, Дронову, тоже отпусти… только осторожно, она сейчас здорово голодная, так как бы не покусала…
Уже в дверях кабинета Ирина обернулась и спросила:
– Да, кстати, а деньги у него нашли?
– У кого? – Капитан поднял глаза от бумаг.
– У убитого. Я видела, как ему незадолго до убийства женщина, с которой он сидел, передала конверт с деньгами.
– Деньги? – переспросил капитан. – Нет, денег при нем не нашли. А что же вы раньше-то про эти деньги не сказали?
– А вы спрашивали? Вы только на меня наседали да повторяли, за что я его убила…
– Деньги, говорите? – задумчиво повторил Яблоков. – Ну, вот вам и мотив… еще кто-то, кроме вас, заметил, как ему отдавали эти деньги, проследил за ним, убил и ограбил… Самое обыкновенное дело… Ну, в этом случае имеем мы стопроцентный висяк…
– Висяк… – повторил капитан, когда дверь его кабинета закрылась за двумя женщинами. Он выдвинул ящик стола, достал оттуда недоеденное, слегка потемневшее яблоко и вгрызся в него с хрустом.
– Дронова! – крикнул полицейский, отпирая «обезьянник». – На выход!
– Ну, Катюха, бывай! – напутствовала ее Леля. – Девкам расскажу твои приколы – все конкретно оборжутся! Надо же – менеджеры по продажам!
Полицейский провожал Катерину без такой теплоты.
– Моя бы воля – влепил бы я тебе, Дронова, как минимум десять суток принудработ! Ну, да ничего не поделаешь – начальство распорядилось отпустить! Только смотри – попадешься еще раз, припаяю тебе «хулиганку»!
– Дронова! – крикнул полицейский, отпирая «обезьянник». – На выход!
– Ну, Катюха, бывай! – напутствовала ее Леля. – Девкам расскажу твои приколы – все конкретно оборжутся! Надо же – менеджеры по продажам!
Полицейский провожал Катерину без такой теплоты.
– Моя бы воля – влепил бы я тебе, Дронова, как минимум десять суток принудработ! Ну, да ничего не поделаешь – начальство распорядилось отпустить! Только смотри – попадешься еще раз, припаяю тебе «хулиганку»!
Увидев в коридоре подруг, Катя бросилась к ним с объятиями.
– Ой, девочки, как хорошо, что вы меня сняли с кичи!
– Что? – переспросила Жанна, немного отстранившись и невольно принюхиваясь. – С чего мы тебя сняли?
– Ну, с кичи, со шконок… Короче, когда нас с Иркой замели… Да, Ирка, а ты-то где чалилась? Нам ведь с тобой одно дело на двоих шили, а развели по разным хазам… это не по понятиям!
– Катя, – Ирина строго взглянула на подругу, – как ты успела так быстро набраться таких слов! Что за ужасные выражения! И потом, прости, конечно, но чем это от тебя пахнет? То есть я понимаю, конечно, что там очень грязно, но еще чем-то таким… странным!
– А, это! – Катя расхохоталась. – Там такая конкретная девка была, Леля, из Лиговского профсоюза… Так она меня травкой угостила!
– Ужас какой! – Ирина огляделась по сторонам. – Откуда она здесь это взяла? Ведь это наверняка запрещено…
– Да с собой пронесла! – Катя опять расхохоталась. – Думаешь, здесь толком обыскивают? Да девки сюда что хочешь пронесут!
– Тише ты, – Жанна прижала палец к губам, – здесь же все-таки полиция, вдруг кто-то услышит, нас тогда не выпустят!
– Ой, девочки, – Катя прибавила шагу, – как же есть хочется! Целого слона бы сейчас съела!
– А мне больше хочется в горячую ванну, – мечтательно проговорила Ирина, выходя на улицу.
– Ну, в ванну, конечно, тоже, – согласилась Катя, – только сначала поесть… А можно так – есть прямо в ванне?
– Это очень вредно, – отрезала Ирина.
– Хороша! – Жанна укоризненно глядела на Катю. – Хороша, аж слезы душат!
Катерина была помята и растрепана, глаза таинственно блестели.
– Девочки! – зашептала она. – Мне цыганка нагадала неприятности от неизвестного мужчины! С черными волосами!
– Не знаю, как там насчет мужчины, а от меня ты точно сейчас получишь кучу неприятностей! – Жанна угрожающе придвинулась к Кате и переложила портфель в левую руку.
– Жанка, не бей ее, – остановила Ирина, – а то нас всех посадят. Дома с Катькой разберемся.
– И это говоришь ты? – от возмущения Катерина затопала ногами. – Да если бы не твои дурацкие детективы, ничего бы не случилось! Ах, у меня кризис, – передразнила она подругу, – ах, мне срочно нужно того типа убить! Вот и накаркала!
Резкий ответ застыл у Ирины на губах. Вот оказывается, что подруги думают о ее романах. Дурацкие детективы! А сама-то Катерина достала уже всех со своими панно из тряпочек.
Положение на этот раз спасла Жанна. Она молча схватила Катьку за локоть и потащила к машине.
– Ирка, она сейчас опасна для общества, я ее домой отвезу.
– Нет! – заартачилась Катерина. – Я к Ирке поеду! Мне нужно!
Ирине совершенно не улыбалось возиться с Катькой до самого вечера. У нее масса дел, нужно выгулять Яшу, повидаться, наконец, с дочерью и сесть за работу. Раз уж сюжет сдвинулся с мертвой точки, нужно скорее писать, а то вдруг завтра все забудется. От Катьки же ужасно пахнет после того, как она провела некоторое время в «обезьяннике», да еще она как-то странно почесывается. Еще, не дай бог, Яша от нее блох подцепит… Или кто там у них в «обезьяннике» водится…
– Ну как знаете! – рассердилась Жанна. – Благодарности от вас не дождешься, я вижу!
Она обиделась и уехала.
– Ирка, ты не сердись, сама не знаю, что на меня нашло после того, как покойника увидела, – жалобно заговорила Катя, – чувствую, что не то в полиции говорю, а остановиться никак не могу.
Ирина молча направилась к ближайшей станции метро. Катька, как собачонка, трусила следом.
В окнах Ирининой квартиры горел свет – стало быть, дочка наконец явилась домой. Наташка крикнула из своей комнаты, что она ужинала и что с Яшей погуляла – он очень просил.
– Ирка, – сказала Катя, умывшись и наскоро расчесав волосы, – ты только не волнуйся, но я должна тебе кое-что показать.
Сегодня на Катерине была ее любимая одежда – свободные брюки, а сверху свободный же свитер. Катька пребывала в заблуждении, свойственном всем полным женщинам, – якобы лишние килограммы можно скрыть под свободной одеждой. Брюки были серые, немаркие и немнущиеся, а свитер в разноцветных ромбах. Ромбов, на взгляд Ирины, было многовато, но спорить с Катериной на тему одежды было очень трудно. Сейчас она запустила обе руки под свитер, что-то сосредоточенно там разыскивая. Лицо ее приняло отрешенное выражение, потом проскользнуло на нем напряжение. Катька явно что-то там искала. И вот, когда Ирина уже почти уверилась, что Катька подхватила в полицейском «обезьяннике» блох, и вспоминала, остался ли у нее специальный собачий шампунь, в котором следует срочно выкупать кокера, Катерина с торжествующим сопеньем вытащила откуда-то изнутри довольно большой белый конверт.
– Вот! – отдуваясь, сообщила она.
– Что это? – спросила Ирина, в душе зная уже ответ.
– Ты только не ругайся сразу, – пролепетала Катя. – Ирка, это я взяла у того типа в туалете… Понимаешь, я когда увидела его там, на полу, в глазах потемнело, а потом смотрю – конверт валяется. Я схватила его совершенно машинально и выскочила наружу. А потом женщина закричала, полиция приехала, у меня абсолютно все из головы вылетело. Они такие противные, сразу стали к нам придираться. А уж когда в отделение привезли, я решила конверт не отдавать, потому что они тогда точно на нас бы подумали.
– Да ты понимаешь… Ты понимаешь, Катька, что ты устроила? Ведь теперь получается, ты его ограбила! Это ведь те деньги, которые ему перед смертью передала женщина, с которой он сидел… Главное, я только что сказала про эти деньги капитану, и он прямо сказал, что это – основной мотив! В общем, кто деньги взял, тот и человека этого убил! А деньги – у тебя!
– Но я его не убивала! – Катя, только что веселившаяся, готова была горько зарыдать.
– Катька, да ты рехнулась! – выдохнула Ирина. – А если бы у тебя этот конверт нашли? Ни за что бы нам не оправдаться!
– Ну не нашли же! – оправдывалась Катя. – Они меня толком не обыскивали, я его подальше спрятала.
– Ну и что теперь делать? – возмутилась Ирина. – Ведь ты украла улику с места преступления! Если бы полиция нашла у тебя этот конверт, у них могла быть другая версия. А так они посчитали убийство с целью ограбления, раз деньги пропали. И теперь ничего не раскроют, подумают, что наркоман какой-нибудь польстился на деньги.
– Ой, да они и так бы ничего не раскрыли! – Катерина пренебрежительно махнула рукой. – Ну, положа руку на сердце, скажи…
– Конечно, если ты у них из-под носа такую важную улику утащила… – проворчала Ирина.
Она осторожно раскрыла конверт.
– Слушай, да тут еще и фотографии какие-то…
Действительно, кроме денег, в конверте было несколько снимков. Катерина выхватила у Ирины конверт и высыпала снимки на стол. На первый взгляд в них не было ничего предосудительного. На всех четырех фотографиях была изображена одна и та же парочка. Симпатичная молоденькая блондиночка и мужчина приличной наружности, дорого и со вкусом одетый. Вот они сидят в кафе, вот мужчина приобнимает блондинку за плечи, на лице его игривое выражение…
– Ума не приложу, кого могли заинтересовать такие обычные фотографии, – вздохнула Катя, – ну что в них такого важного?..
– Ну ты даешь! – усмехнулась Ирина. – Ясно же, что этот тип проводит время с любовницей. Для жены она слишком молода, и глазки такие наивные…
– Точно, – Катерина пригляделась получше, – и заметь, они не позируют. То есть я бы сказала, что эти двое представления не имеют, что их фотографируют. Как-то это очень странно…
– И вообще, это не тот конверт, который убитому типу дала та женщина, с которой он разговаривал в кафе, тот был поменьше, в нем точно были деньги, – сказала Ирина.
Тут она заметила, что Катерина ходит по кухне, как тигр по клетке, глаза ее горят, и она жадно принюхивается. Ирина в панике подумала, что у нее в холодильнике ничего нет и Катька сейчас начнет бушевать.
– Что нам со всем этим делать? – спросила она, кивая на конверт.
– Его убили из-за этих снимков! – заявила Катя, отворачиваясь к плите.
– Тогда бы убийца забрал конверт, – возразила Ирина.
– Он и хотел, но, возможно, его кто-то спугнул, а убитый сам достал этот конверт и хотел его спрятать. – Катерина сняла крышку с большой кастрюли и разочарованно вздохнула, потому что в кастрюле была каша для кокера.
– Где можно спрятать конверт в общественном туалете? – удивилась Ирина.