— Но как нам могут одновременно понадобиться знания боевых искусств и коммерции, Глобин? — спросил его Плазма. — Мы собираемся торговать или сражаться?
— Мы должны быть готовы ко всему, — ответил Глобин. — Невозможно предвидеть обычаи чужих рас.
Сам он, однако, не думал, что им придется столкнуться с враждебным отношением. Принципы коммерции казались ему такими же незыблемыми и универсальными, как законы физики. Верно ли это, ему предстояло узнать.
Боевая станция ускорилась и перешла в гиперпространство, покидая планету — родину герсонов. Все обитатели «Стивена Хоукинга» были подавлены и возмущены ужасами, которые они увидели на этой некогда цветущей планете. Это превзошло их самые худшие ожидания. От планеты остался безжизненный остов. Ихтоны пришли и ушли, и после них остался лишь шлак.
В своих отсеках посланцы герсонов метались в отчаянии, думая, как помочь немногим уцелевшим, обнаруженным людьми с «Хоукинга». Все остальные возмущенно обсуждали увиденное.
— Злобные твари! Какая безжалостность! — Плазма был вне себя от возмущения.
— Это дикость, — с каменным лицом согласился Глобин, — Планета полностью опустошена. Она больше не пригодна для жизни.
— А посланцы герсонов — благородные существа, — заметил Плазма. — Добрые и отважные. Ужасно, что погибла такая прекрасная раса!
— По крайней мере, некоторые выжили и догадались включить радиомаяки, увидев наших разведчиков.
«Сколько еще выживших продолжали прятаться на мертвой планете, обреченные на медленную смерть от голода», — подумал Глобин. Бранд выделил слишком мало времени для поиска уцелевших; он был слишком разозлен, слишком стремился ввязаться в бой,
— Какое настроение у наших бойцов? — спросил Глобин.
— Они возмущены и волнуются. Молодые воины в ярости от того, что им не позволили принять участие в экспедиции на планету.
Он негодующе фыркнул:
— Может быть, Бранд подумал, что мы будем там воровать? Разве мы не можем, согласно контракту, посещать любую планету, у которой делает остановку «Хоукинг»?
— Можем, — признался Глобин. — Но было бы политической ошибкой думать о своих интересах в разгар такой трагедии. В конце концов, по контракту мы занимаемся поиском ресурсов, представляющих коммерческий интерес.
— Ресурсы! — возмущенно воскликнул Плазма. — На этой ограбленной планете? Что здесь осталось?
— Уцелевшие, — пробормотал Глобин. Он сам был слишком потрясен нечеловеческой жестокостью ихтонов.
Но, с другой стороны, они действительно не были людьми.
Требовался новый термин — «нечувствующие». Вид, способный к такому бездушному уничтожению, едва ли мог претендовать на наличие чувств. Безразличные ко всему, кроме своих целей, они, скорее, напоминали природную силу, стихийное бедствие. Глобин задумался, было ли понятие «чувство» чем-то большим, чем способность мыслить.
Плазма продолжал сокрушаться.
— А какие истории рассказывают уцелевшие! Гигантские машины уничтожения, передвижные шахты и перерабатывающие фабрики, которые стерли все следы их цивилизации, разрушили все святыни, все произведения искусства!
— И полное отсутствие кодекса воина, — челюсти Глобина сжались
— Даже не похоронить мертвых! Просто засунуть их в эти перемалывающие все машины! Что говорят об этом молодые бойцы. Плазма?
— Что они могут говорить, Глобин? Они так же возмущены, как и мы; они так же разозлены и потрясены, как и всякое чувствующее существо! Они уже говорят о возмездии, хотя пострадала не их раса!
«В посланцах герсонов мы видим свои лучшие черты. — предположил Глобин. — И судьба нашего мира перекликается с возможным поражением Халии; не удивительно, что они испытывают желание мстить, как за свой собственный дом».
«Стивен Хоукинг» появился из гиперпространства, за несколько дней погасил свою скорость и вышел на орбиту Песчаной планеты (очень приблизительный перевод с языка ее обитателей — почти единственных — экчартоков). Было похоже, что посланцы оказались последними представителями этой расы.
Пришелец издал высокий, резкий звук, когда на экранах в комнате совещаний «Хоукинга» возникли один за другим виды пустынной, безликой равнины
— Значит, ваш мир не всегда был таким? — произнес капитан Чейвер, глава ксенологов Флота, стараясь сформулировать вопрос как можно мягче.
— Нет, никогда! — ответил ровный, лишенным окраски голос транслятора, но звуки, издаваемые экчартоком, были колючими, как гравий; его тело вибрировало. — На этой широте были горы, озера и реки.
Но теперь нельзя было увидеть ни воды, ни гор; то там, то здесь попадались широкие разломы, где титанические механизмы вскрыли скальную породу, чтобы добраться до минералов. Все было неподвижным.
— Ихтоны побывали здесь и ушли, — сказал кентавроподобный сильбер. — Ничто не может уцелеть на их пути; вся жизнь уничтожается. Они «просеяли» этот мир, чтобы извлечь из него все, последнюю унцию минералов. Даже их собственные выделения идут в переработку, из них извлекают каждую молекулу, которую можно использовать; остаются лишь отходы их отходов. — Он указал, почти дотронувшись до экрана, на гладкую темную поверхность, блестевшую на солнце.
— Нам нужно приземлиться и произвести поиски, — мрачно сказал Чейвер. — Может, один, или десяток, или даже сотня не были замечены ихтонами.
— Вы не найдете там ничего, ничего! — пропищал экчарток. — Ихтоны ничего не пропускают; они забирают каждый грамм, каждую крупинку. — Неожиданно он замер и замолчал,
Сильбер шагнул вперед и дотронулся до него.
— Он застыл, — произнес транслятор. — Его костюм позаботится о нем.
Капитан Чейвер заметался, придя в отчаяние от потери.
— Что с ним?
— Шок, — ответил Глобин. — Он в коме, и системы жизнеобеспечения, находящиеся в костюме, будут его поддерживать.
Чейвер посмотрел на него с яростью.
— Откуда вы знаете? Это не ваша специальность!
— Личный опыт, — ответил Глобин. — Я узнаю причины и симптомы.
Чейвер побагровел, но паукообразный пришелец проскрежетал:
— Он прав.
И капитану пришлось подавить раздражение.
— Мы должны обыскать планету! Мы должны сделать хотя бы это!
— Конечно, — пробормотал Глобин. — Конечно, должны.
Чейвер повернулся к нему:
— Вы не имеете отношения к этому делу, шеф торговцев! Вы останетесь на борту корабля!
Терпение Глобина лопнуло.
— Я хочу воспользоваться пунктом нашего контракта об условиях высадки, капитан. Согласно условиям договора, при отсутствии боевых действий мы имеем право сопровождать любую экспедицию на поверхность любой планеты, посещаемой «Хоукингом», с целью поиска ресурсов для торговли.
Глаза Чейвера сузились.
— Ваш контракт? Что вы собираетесь делать на этой планете?
— Как что? То, что записано в контракте, — заявил Глобин. — Искать ресурсы.
— Но здесь не осталось никаких ресурсов!
— Тем не менее мы имеем право на поиски, — настаивал Глобин.
Их взгляды встретились. Глобин нисколько не смутился. Наконец Чейвер отвернулся со злобным выражением лица.
Глобин позволил себе слегка улыбнуться, небрежно поклонился и направился к лифту. Плазма последовал за ним, демонстрируя раздражение, которое подавил в себе его начальник.
Когда за ними закрылись двери, Глобин сказал:
— Подготовь партию для высадки.
Чейвер прижал свой шлем к шлему Глобина; он не хотел говорить по радио, чтобы его не могли подслушать:
— Вам не стоило присоединяться к экспедиции.
— Стоило, — возразил Глобин. — Я таю, что такое потребность отомстить.
Чейвер сердито посмотрел на него сквозь стекло.
— Здесь некому мстить за экчартоков, шеф торговцев.
— Верно, — согласился Глобин. — Но следует собрать информацию которая, возможно, пригодится нам, когда мы встретим ихтонов.
Чейвер поджал губы.
— Контракт позволяет вам только искать сырье для торговли.
— Мы займемся этим, — заверил его Глобин. — Обязательно займемся.
Из его шлемофона послышался голос:
— Глобин! У вас все в порядке?
Подняв голову, он увидел Плазму и дюжину молодых халиан позади него. У них не было оружия, не считая стальных когтей на концах перчаток скафандров. Глобин улыбнулся Чейверу, и эта улыбка не была приятной. Потом он повернулся к тем, кого считал своими приемными детьми.
— Все нормально, Плазма, — мы с капитаном Чейвером обсуждаем порядок действия личного состава. Занимайте места в вездеходе
— Вы пойдете за нами, — отрезал голос Чейвера в его наушниках.
— Разумеется: тыловая охрана, — весело ответил Глобин. — Всегда последние.
— Разумеется: тыловая охрана, — весело ответил Глобин. — Всегда последние.
Низкое рычание по закрытому каналу связи Баратарии наполнило шлем Глобина. Молодые халиане впервые видели опустошения, произведенные войной.
— Но это не было войной. — Плазму передернуло. — Это была хладнокровная переработка жизни в смерть
— Они не могли защищать себя! — говорил один молодой халианин другому. — Когда у них не стало орудий и кораблей, они превратились в самых медленных, маленьких и слабых существ!
— Но твердых, — возразил его товарищ.
— Твердых и хрупких, — вмешался третий.
— Но куда они все подевались? — настойчиво спрашивал первый. — Попали в рабство или погибли?
— Если погибли, — сказал второй, — то где тела?
Некоторое время они молчали, обдумывая вопрос. Потом первый спросил:
— Глобин, где тела?
Глобин был уверен в своей гипотезе, но ему не хотелось говорить.
— Я могу только предположить.
— Расскажите, мы просим вас! — сказал второй.
Поколебавшись, Глобин указал на голую землю, окружавшую их.
— Видите, как блестит?
Все потрясенно молчали Потом юный голос нерешительно спросил:
— Вы хотите сказать, что они размололи их останки и разбросали по поверхности?
Глобин молчал.
— Глобин, — продолжал настаивать первый. — Они их размололи?
— Хуже, — ответил, уступая, Глобин. — В конце концов, они были кремниевыми существами, а чистый кремний является основой электронных схем.
На этот раз молодежь замолчала надолго. Наконец один заговорил голосом, полным ужаса.
— Вы хотите сказать, что они расплавили их, а части тел, которые были им не нужны, рассыпали по земле?
— Это только предположение, — напомнил Глобин.
Ему ответило низкое рычание, которое было вызвано не тревогой или раздражением, а нарастающим гневом.
— Какими же чудовищами должны быть эти ихтоны, если они так мало ценят разумную жизнь! — воскликнул один.
— Конечно, чудовища! — сказал другой. — Надеюсь, мы скоро повстречаемся с ними!
— Целая планета взывает о возмездии, — согласился третий.
Глобин отметил то, что не было сказано. Несомненно, вид побежденных существ, перемолотых в пыль, напомнил им школьные рассказы о Халии, поверженной Флотом. Он не был даже уверен, что его молодые воины догадывались об источнике своей злобы, но не сомневался, что причина была в этом.
Прозвучал сигнал.
Удивленный Глобин посмотрел вниз.
— Глобин! — крикнул Плазма. — На детекторе жизни появилось отраженное изображение!
— Я вижу, — отозвался Глобин. — Оно очень слабое, но это не ошибка.
Плазма поднял голову и увидел, что остальные вездеходы удаляются.
— Они проходят мимо! — завопил он. — Неужели они так спешат, что не могут потратить несколько минут на поиски живого существа?
Глобин надавил подбородком на переключатель передачи, расположенный внутри шлема.
— Шеф торговцев — капитану наблюдения. Наш детектор жизни принимает сигнал с северо-запада.
— Он слишком слаб, — ответил Чейвер. — Мы можем отнести его к фоновому шуму.
Глобин снова взглянул на след.
— У него повторяющаяся форма, хотя частота намного ниже, чем у любых известных нам форм жизни. Необходимо проверить.
— Сами ищите его! — отрезал капитан. — Нам нужно осмотреть всю планету! Мы не можем метаться из стороны в сторону при каждом случайном сигнале!
Плазма заворчал, шерсть на его загривке поднялась.
У Глобина свело скулы.
— Как скажете, капитан, — он отключил передачу и кивнул Плазме
— Запад — северо-запад.
Плазма нажал на ручку управления, и вездеход свернул в сторону от маршрута экспедиции.
— Клянусь звездами, если бы он сейчас оказался передо мной, я бы…
— Эй вы, с Баратарии! — голос капитана Чейвера щелкал, как кнут.
Какого дьявола вы это сделали?
Глобин включил передачу
— Выполняем ваше указание, капитан, ищем источник сигнала самостоятельно.
Возникла пауза, и Плазма насмешливо зашипел.
— Хорошо, отправляйтесь ко всем чертям, — бросил капитан.
Глобин поспешил отключить канал связи, чтобы капитан не услышал слова Плазмы.
— За такую грубость он заслуживает смерти от пяти ран! — отрубил его секретарь.
— Заслуживает, — согласился Глобин. — Но дело не только в том, что он не выносит нас; ему страшно — ему и его людям неуютно в долине смерти.
— Здесь нет никакой долины, — проворчал Плазма. — Есть только бесконечная равнина.
— И бесконечная смерть, — добавил Глобин.
— Как мы отомстим им, Глобин?
— Обнаружив уцелевшего, разумеется. — Глобин склонился над экраном. — След становится слабее, Плазма, — мы проскочили. Возвращайся.
Вездеход сделал полукруг.
— Прием устойчивый, — Глобин нахмурился. — Мы, должно быть, едем по кругу, в центре которого находится он.
— В центре ничего нет, кроме горы шлака, — возразил Плазма.
Глобин присмотрелся; иссиня-черный шлак блестел на солнце.
— Стеклянный блеск, — отметил он. — Должно быть, это кремний.
— А разве на этой планете есть что-нибудь еще?
— Там может прятаться существо, состоящее из кремния, — заметил Глобин. — Там оно не будет страдать от недостатка пищи. Плазма, сворачивай к этой куче.
Плазма, нахмурившись, развернул вездеход и вскрикнул от радости — сигнал начал усиливаться.
У горы стекловидных отходов сигнал стал довольно мощным. Когда Глобин вернулся и посмотрел на экран, то обнаружил, что последний вездеход экспедиции уже скрылся за горизонтом
— Что теперь, Глобин? — спросил Плазма. Позади него переговаривались члены отряда.
— Мы постепенно срежем его по кускам, — ответил Глобин. — Не спеша, дети мои, и аккуратно — не расчлените нашего друга, разрушая его тюрьму.
Они начали стачивать вершину холма лазерами. Через пятнадцать минут Глобин, опасаясь нанести повреждение, велел прекратить работу.
— Плазма, — сказал он, — поднимись на вездеходе на гребень и сообщи показания детектора.
Плазма послушно скользнул в машину. Она начала подъем и, достигнув вершины, остановилась.
— Сигнал ослабевал по мере подъема, Глобин!
— Значит, он находится под этой кучей, — сделал вывод Глобин. — Нам нужно не срезать, а пробивать туннель. Возьмите, дети мои, портативный детектор и копайте.
Трое юных халиан быстрее других подбежали к куче, но потом остановились в нерешительности.
— Какие инструменты использовать, Глобин?
— Те, с которыми вы родились, — ответил Глобин. — Если наткнетесь на что-нибудь твердое, остановитесь и воспользуйтесь детектором. Начинайте. Сначала к центру.
Четверо подошли к холму с разных сторон. Полетел грунт; их далекие предки рыли норы, преследуя добычу, и халианские дети копались в земле для удовольствия так же, как дети человека лазают по деревьям. Пятый обходил их с портативным детектором, который передавал информацию на главный экран в вездеходе.
Они прокопали радиусы, напоминающие спицы колеса, — первые четыре туннеля, потом стали пробивать ходы в образовавшихся секторах. Огромная масса над ними могла бы обвалиться, если бы они прорыли слишком много, но детектор указывал им, где рыть, и Плазма сам прокопал последний ход к нужной точке. Он углублялся очень осторожно и вскоре коснулся когтями чего-то твердого. Аккуратно, крайне бережно, он выкопал это и вытащил на поверхность.
…Он был продолговатым и имел плоскую нижнюю часть. Его антенны были сложены. Он был без сознания, но детектор жизни показывал, что именно он являлся источником сигнала.
Халианские воины восторженно завопили, а Глобин включил передачу.
— Шеф торговцев — капитану наблюдения.
— Какого… Что еще, пират? — взорвался капитан — В какой грязи мы должны копаться теперь?
Молодые халиане недовольно заворчали.
Глобин помахал им рукой, улыбаясь, но глаза его недобро блеснули.
— Это мы копались в куче грязи, оставленной ихтонами, и нашли живого экчартока. Он без сознания, но излучает мозговые ритмы.
Несколько секунд канал связи молчал. Потом капитан бросил:
— Возвращаемся по вашему сигналу. Держите канал открытым.
— Включи наш радиомаяк, Плазма, — сказал Глобин. — За свою грубость капитан заслуживает того, чтобы послушать этот нестерпимый визг.
Его дети ответили ему шипящим смехом, но в их тоне присутствовала злость.
— Как мы отплатим ему за грубость, Глобин?
— Спрячь свои когти, Плазма, — посоветовал Глобин. — Его растерянность является достаточным наказанием, но еще хуже для него, что именно пираты с Баратарии оказались правы и проявили большее сострадание, чем люди. Возвращаемся на вездеход с нашим призом, мои рыцари.