– Здравствуйте! Впервые в городе?
Она обернулась. Георгий включил все свое обаяние, однако от него исходила опасность. Вот почему приезжая, выдавив из себя улыбку, попыталась скорее отделаться от незнакомца:
– Да. Здесь живет мой жених.
Она прибавила шагу, но это не помогло. Зверь не собирался упускать добычу.
– Где же он?
– Ждет меня дома. Они с матерью накрыли стол. Здесь недалеко, поэтому я попросила его не встречать меня.
– И правильно сделали! – Его оскал пугал ее. – Садитесь в мою машину – и я мигом доставлю вас к жениху.
– У меня нет денег, – пыталась увернуться девушка.
– Разве я похож на таксиста? – Он взял ее за локоть, и несчастная не смогла вырваться. – Видишь, какой автомобиль? Могу поспорить, такого у твоего хахаля нет и в помине.
Она дергала руку, пытаясь высвободиться:
– Спасибо, я дойду сама.
– Я сказал: садись!
Брошенные слова словно ударили кнутом. Девушка послушно села на переднее сиденье.
– Прямо, а потом направо.
Татарин нажал нужную кнопку, и двери заблокировало.
– Я же сказал, что не таксист. Ты поедешь куда я захочу.
– Нет! – Она еще надеялась на спасение. Георгий словно не слышал ее, и машина рванула с места. Волохов выехал на дорогу, ведущую в горы. Незнакомка, как пойманный в ловушку зверек, пыталась вырваться. Она вцепилась зубами в его руку, спокойно лежавшую на руле. Брызнувшая кровь испачкала белые брюки. Это только раззадорило Георгия:
– Давай, моя милая! Вот это мне нравится!
Девушка дергала его за плечи, пытаясь заставить остановиться, но преступник отвез ее в близлежащий лесок, жестоко изнасиловал, испытывая огромное наслаждение от визга и стонов жертвы, а потом бросил ей на колени пачку денег:
– Дашь жениху. Это мой подарок на свадьбу.
Она завыла, как тяжело раненный зверь, схватила камень и кинула его в голову обидчика. Чутье предупредило его об опасности, и Георгий вовремя отклонился. Острый угол лишь поцарапал кожу на виске.
– Ах ты сучка!
В течение одной секунды он сомкнул руки вокруг ее горла. Его колено уперлось ей в спину, и несчастная не могла вздохнуть. Девушка чувствовала, как открывался ее рот, казалось, он еле вмещает толстый язык. Кровь шумела в голове и в ушах. Сознание постепенно покидало ее. Тело бедняжки несколько раз конвульсивно выгнулось и замерло. Это был единственный момент, когда Волохову стало не по себе. До этого бандит отдавал приказы убить, однако никогда не делал этого сам: для таких дел в банде существовал палач. Именно ему, Сергею Огурцову, и позвонил Татарин:
– Серега, я убил человека.
Огурец не удивился.
– Кого? – равнодушно поинтересовался он.
– Бабу. Приезжая.
– Хорошо, что приезжая, – откликнулся киллер. – Значит, не сразу хватятся. Ты где?
– В леске на горе.
– Буду через полчаса.
Сергей уже не первый раз хоронил свои жертвы. Девушка обрела вечный покой на месте своей гибели.
После этого Волохов уже не боялся крови. Он убивал свои жертвы с такой легкостью, словно перед ним были не живые люди, а оловянные солдатики или мишени компьютерной игры. Журналист с присущей ему скрупулезностью перечислял все подвиги Георгия, и даже видавший виды Сомов почувствовал дрожь в спине. Казалось, Татарина ничто не остановит. Однако сколько веревочке ни виться… Сменили начальника полиции, купленного Волоховым с потрохами, и на банду началась настоящая охота. Кого убили, кого посадили, но главарю удалось скрыться. И вот впервые он показался в Мидасе. Впрочем, где же еще ему и появляться?
«Волохов бежал, бросив все, – пояснял Павел Киселев. – Наверняка в Мидасе у него остались припрятанные деньги. Вот за ними он и явился».
Леонид задумался. Теперь все выглядело логично. Познакомившись где-то со Степаном Кашкиным, а потом узнав о его смерти, Георгий примчался к его вдове. Уж он-то знал психологию одинокой бедной женщины: накормит, обогреет и в постель с собой положит. Так и случилось. Однако умный мальчик Ваня что-то заподозрил и организовал слежку. Не за это ли он и поплатился жизнью? Вполне возможно. Кажется, вот и разгадка одного преступления.
Леонид мельком взглянул на фотографию бандита, потом увеличил снимок и похолодел: на него смотрел совсем другой мужчина. Василиса отыскала любительскую фотографию Григория, вспомнив, как он не хотел сниматься и Ваня тайно щелкнул его. Но определенно Григорий Строев не был Татарином, или Георгием Волоховым. Оперативник так расстроился, что даже тихо, но крепко выругался, что случалось нечасто. И все же Волохов посещал дом Строева, и об этом говорили отпечатки пальцев на расческе. Как такое может быть?
Он тут же написал Киселеву и получил иронический ответ. Криминальные авторитеты сплошь и рядом делали пластические операции. Главное доказательство – отпечатки пальцев, и они у полиции имеются. Теперь предстояло найти преступника. Однако как это сделать в одиночку да еще тогда, когда за тобой следят и покушаются на твою жизнь? Друзья предусмотрели и это.
«Тебе на помощь выезжает Скворцов, – строчил майор. – Делать ему все равно нечего. Катька лежит на сохранении, ничего опасного у нее нет, однако врачи берегут местную знаменитость. Рожать ей не завтра, так что Костик поможет тебе. Общаться будете при помощи эсэмэсок. Одному тебе не под силу справиться со свалившейся ношей. И вообще, поменьше высовывайся на улицу».
От последнего сообщения на душе стало легче. Конечно, они с Костиком вдвоем раскрутят это дело. И сотни жертв Татарина, вопивших о возмездии, наконец обретут покой.
* * *Константин Скворцов воспринял предстоящую командировку как наказание. Он собирался брать отпуск, но только для того, чтобы неотлучно находиться при Кате. Правда, до родов жене оставалось еще два месяца, однако ей куда легче, когда любимый муж каждый день сидит у ее постели. Вот почему, выслушав просьбу Павла, Константин сразу же отправился в роддом. Катя вышла в коридор в новом розовом халате, подаренном на Восьмое марта. Супруг отметил про себя, что беременность действительно красит женщину. Огромные серые глаза стали еще больше, и в них светилось новое нежное чувство. Тонкие черты лица выглядели мягче и одухотвореннее.
– Что-то случилось? – сразу спросила Зорина. Они чувствовали друг друга на расстоянии.
– Мои друзья хотят, чтобы я покинул тебя на несколько дней.
Они присели на стулья у стены.
Катя сложила руки на животе:
– Насколько это опасно?
Он смущенно уставился на свои пальцы:
– Скорее это отпуск…
– Не обманывай меня…
Скворцов вздохнул. Да, лучше все ей рассказать:
– Ты же знаешь, Ленька отправился отдыхать в Мидас, где мы когда-то с тобой раскрыли одно преступление. Вот так получилось и у него. Приехал купаться в море, а нарвался на неприятности, – и Константин подробно изложил жене суть дела. Ее щеки порозовели. Намечался сюжет будущей книги.
– И поскольку ему нельзя выходить на безлюдные улочки, в дело вмешиваюсь я.
Она ласково погладила его по голове:
– Я знала, за кого выходила замуж. Тем более мы не можем бросить Леонида в опасности. Ох, если бы я могла поехать с тобой!
Ему стало немного обидно:
– А ты?
– Звони мне каждый день, – ушла Катя от прямого ответа. – И обязательно пиши на электронку. Может быть, до родов я успею написать еще один роман.
Он обхватил руками ее голову и расцеловал в обе щеки:
– Ты не можешь без этого жить.
– Как и ты без своей работы. И не вздумай трястись в поезде в такую жару. Лети самолетом. Благодаря моим гонорарам мы можем себе это позволить.
Они нежно поцеловались на прощание.
Глава 8
Костя прилетел в Симферополь в полдень, и страшная крымская жара сразу обрушилась на него. Если Леонид успел насладиться мягкими июньскими деньками, то бедный Скворцов попал в самое пекло. Обливаясь потом, он, прежде чем сесть в нужный автобус, на его счастье уже ждавший пассажиров до Мидаса, купил две бутылки ледяной минеральной воды. Сомов снабдил его новым номером мобильного, и Скворцов отстучал ему эсэмэс, обещая как можно скорее связаться с ним по приезде. Набив автобус под завязку, водитель наконец решил, что пора ехать, и рванул, выдавая сто двадцать километров. Испуганная тетка средних лет, нагруженная кошелками, ахала всю дорогу. Костику всегда нравились большие скорости, и он подумал, что в Мидасе нужно будет обязательно взять машину напрокат, если пункт проката вообще имеется в поселке курортного типа. Вклиниваясь в его мысли, женщина истошно кричала и поносила шофера. Тот не реагировал, и несчастная обратилась к публике:
– Что вы молчите? Хотите, чтобы он нас всех убил?
Ее возмущение не получило поддержки. Парень с длинными, давно не мытыми волосами, в грязных джинсах и пропахшей потом футболке заявил:
– Я хочу скорее попасть домой, и он меня туда везет. А ты, старая курица, заткни рот.
– Что вы молчите? Хотите, чтобы он нас всех убил?
Ее возмущение не получило поддержки. Парень с длинными, давно не мытыми волосами, в грязных джинсах и пропахшей потом футболке заявил:
– Я хочу скорее попасть домой, и он меня туда везет. А ты, старая курица, заткни рот.
Женщина закудахтала от еще большего возмущения и притихла только тогда, когда водитель спокойно объявил:
– Мидас!
Костик поспешил к выходу. Как же давно он тут не был! Впрочем, судя по вокзалу, поселок мало изменился, разве что еще больше стало многочисленных «шалманчиков», предлагавших курортникам разнообразную кухню. К автобусу сразу же подбежали юркие бабушки с табличками, ловившие клиентов, желающих снять комнату или квартиру. Скворцову приглянулось одно объявление. Хозяйка за весьма умеренную цену предлагала комнату в частном доме с отдельным выходом. Взяв ее под руку, оперативник попросил разрешения взглянуть на сдаваемую площадь. Возможно, он на этом и остановится. Довольно пожилая бабушка побежала к дому со скоростью спринтера. Костик со спортивной сумкой, оттягивавшей плечо, едва поспевал за ней.
– Вот мои хоромы!
Судя по ухоженному участку и добротному жилищу, хозяйка не бедствовала. Комната, которую она предлагала Константину, представляла собой утепленную пристройку.
– Когда-то покойный муж сделал веранду, а потом решил: нам она ни к чему. А вот родственников куча. И все летом хотят к морю. Почему бы не превратить ее в жилье с отдельным выходом?
Это понравилось Скворцову. Отдельная, прилепленная к домику пристройка, с окном, выходящим в сад, кроватью, шкафчиком и маленьким столиком. От хозяйских хором его отделяла стена. С той половины к нему никто не зайдет.
– Для вас в заборе особая калитка, – расхваливала бабушка свое добро. – А вот от нее ключ. Если будете отдельно столоваться, то видеться со мной вам почти не придется.
– Я плачу сразу за месяц, – обрадовал ее Скворцов. – Столоваться не буду, здесь масса моих друзей, которые просто жаждут угостить меня блюдами местной кухни.
Старушка не возражала. Получив деньги, она побежала к соседке, и в этот день майор ее больше не видел.
Константин разложил вещи, сбегал на переговорный, позвонил Кате, которая еще раз взяла с него слово писать ей обо всем со всеми подробностями, и отравился искать пункт проката машин. К его изумлению и радости, такой в поселке существовал. Обилие машин, правда, не радовало глаз, но юркий парень восточной национальности убедительно заметил, что они все на ходу. Деньги у Константина были, и он выбрал «восьмерку». Расплатившись с владельцем и отъехав немного по дороге, ведущей в горы, он набрал номер Сомова. Тот откликнулся сразу:
– Привет, дружище!
– Привет, – отозвался Скворцов. – Я уже тут, снял приличное жилье и взял напрокат машину. Только вот видеться с тобой мне никак нельзя. Поскольку за тобой следят, нам лучше пока не встречаться. Давай-ка еще раз расскажи мне об этой истории, да поподробнее.
Сомов исполнил просьбу коллеги.
– Михалыч снабдил меня одним материалом, благодаря которому я могу снять отпечатки пальцев и высылать нашим друзьям, – сказал Константин. – Василиса говорила, они часто собирались в домике возле вокзала. Вот там я и пошукаю.
– А что же сделать мне?
– Делай вид, что страшно испугался покушений на свою жизнь, – посоветовал Скворцов. – У тебя есть знакомые в этом поселке? Такие, кто знает, чем ты занимался?
– Только две девушки, – сказал оперативник. – Обе заклеймят меня позором.
– Если только одна из них не стукачка, – заметил Константин.
– Я за них ручаюсь, – ответил Леонид. – Одна из них – журналистка, передавшая мне материалы.
– Эта девица и способна предать тебя, – не удивился Скворцов. – А вторая что за штучка?
– Просто местная девчонка, психолог, – признался Леонид.
– И ты ей открылся? – возмутился коллега. – Слушай, ты еще тупее, чем я думал.
– Это получилось само собой, – зло парировал Леонид. – И потом, она мне очень помогла.
– Ладно, в конце концов, ситуации бывают разные, – согласился майор. – Теперь слушай меня. Ты немедленно позвонишь этим девицам и скажешь: мол, гибель какой-то ненормальной тетки, расследование которой чуть не стоило мне жизни, меня больше не волнует. Я беру вариант, что дамочки не виноваты. Кстати, ты выведешь их из дела, и твоя совесть будет чиста. Ни одна не пострадает.
– Да. Ты прав, – Сомов решил сразу же оповестить подруг о прекращении расследования.
– Надеюсь, обстановка вокруг тебя успокоится, – предположил Константин.
– Я сам на это надеюсь.
Когда друг отключился, оперативник набрал номер Риты. Она ответила – запыхавшаяся, вероятно, бежала к телефону из сада:
– Алло? Здравствуй, Леонид.
– Ритуля, я хочу тебе сознаться, – ломающимся голосом начал Сомов. – Я бросаю расследование.
Девушка чуть не задохнулась от возмущения:
– Бросаешь? Что это значит?
– Я не могу рисковать нашими жизнями, – Леониду было трудно играть подобную роль.
– А если я согласна? – перебила его Рита.
– Я все равно выхожу из игры, – гнул свое оперативник.
– Тогда я продолжаю играть одна, – заявила девушка и отключилась. Сомов вытер вспотевший лоб и попробовал еще раз набрать Риту. Она равнодушно поинтересовалась: – Ты передумал?
– Пойми, это очень опасно, – пытался втолковать ей Леонид. – Мне дорога твоя жизнь.
– А жизнь Вани? Ты ее уже не ставишь ни во что? – ехидно спросила девушка. – Ты не обещал несчастной матери, что найдешь убийцу?
В эту минуту Сомов был противен сам себе:
– Возможно, ваша полиция права. Это был несчастный случай.
– Так докажи это, – голосом королевы ответила Рита и отключилась во второй раз. Оперативник потер переносицу и, подумав, не стал ей перезванивать. Без него девушка вряд ли способна на серьезные дела, а значит, ей ничто не угрожает. Как только обстановка немного успокоится, он пригласит ее на пляж и поговорит с ней. А теперь ему необходимо следить за действиями коллеги.
Глава 9
Домик, в котором стали собираться члены криминальной группировки, некогда терроризировавшей Крым, расположенный возле железнодорожного полотна, Константин нашел быстро. Эта покосившаяся от старости деревянная избушка постепенно разваливалась по бревнышку. Когда-то в ней, вероятно, проживал путевой обходчик, потом надобность в этом отпала, и теперь хибара представляла собой жалкое зрелище. Крыша совсем прохудилась, дверь запиралась на крючок, и местные бомжи часто находили здесь пристанище. Они, наверное, притащили найденный на помойке трехногий стол, подперли его огромным камнем, вместо стульев используя булыжники, накрытые пожелтевшими газетами. Однако, судя по заброшенности места, и местные бродяги давно уже не жаловали этот дом. Скворцов объяснил это просто: те бандиты, которых удалось отыскать Волохову, вытеснили бомжей как нежелательных свидетелей подальше от хибарки. После того как главарь скрылся в неизвестном направлении, его подельники, оставшиеся на воле, уже не приходили сюда. Впрочем, их было не так уж и много. Сегодня утром Константин получил от Павла электронное письмо, в котором коллега сообщал: в настоящее время из банды Татарина на свободе лишь четыре человека. Одна парочка отделалась условными сроками, сам главарь ударился в бега и до сих пор не мелькнул ни в одном городе, а его друг и соратник, некий Агранович по кличке Шептун, каким-то образом сбежал из тюрьмы. Интересно, что этого самого Аграновича видели неподалеку от Залесска, городка, находящегося в двух часах езды от Приреченска, и Павел с Петром собирались прочесать округу. Кроме того, друг предупреждал Константина, чтобы ни в коем случае не пересекался с мидасскими полицейскими. Когда им позвонили и запросили некоторые сведения, они отказались оказывать какую бы то ни было помощь, пусть даже и своим коллегам, и попросили больше их не беспокоить. Думая о Прохорове и Киселеве, Костя включил фонарик, и тонкий луч обшарил стены, украшенные коврами из паутины.
«Михалыч зря снабдил меня своими прибамбасами, – вздохнул Скворцов. – Только он способен снять в такой грязи отпечатки пальцев. Однако назвался груздем – полезай в кузов. Может, кое-что осталось на столе».
Луч фонарика скользнул по запыленной поверхности стола-инвалида, на которой ни одна рука не оставила своего следа, и уперся в холмик у восточной стены.
«Что это? – пронеслось в мозгу Скворцова. – Неужели…» Захваченной палкой он потрогал землю в заинтересовавшем его месте. Да. Она была твердой и все же мягче, чем в середине. Кто-то копал здесь. Зачем? Искал пресловутый «общак», за которым, по мнению Киселева, и явился Георгий? Он еще раз попробовал почву на прочность. Одному ему не справиться с неизвестно почему образовавшимся холмиком. Скворцов почесал за ухом. Вызывать Леонида с подручным инструментом было рискованно. Мысль, неожиданно пришедшая в голову, оказалась простой. Оперативник вышел из хибары, набрал номер отделения полиции, загадочным голосом сообщил, что в заброшенном доме у железнодорожной станции имеется захоронение, а сам спрятался в густых зарослях какого-то плетущегося растения. Впрочем, долго ждать не пришлось. Такой прыти от полиции Мидаса он не ожидал. Вооружившись лопатами, молодые парни в знакомой сероватой форме выворачивали огромные пласты, пока один из них не крикнул: