— Они украли мой глаз! Дважды! — рычал вышеупомянутый.
— Мы желать разрезать этих трусоф и фонючек на незначительные кусочки, — шипела высокая вампиресса с длинными ногтями.
Пираньи молчали, но смотрели на нас из-за стекла чрезвычайно выразительно.
— Всё кончено, — простонал профессор Стего. — Нам не выбраться. Нас замуровали во времени и отключили. Даже моя могучая машина способна сейчас только открыть маленькое окошко пространства-времени — такое маленькое, что никто из нас не пролезет.
— Но это-то ты можешь? — спросил я. — Открыть маленькое окошко в то время и место, где мы находились в последний раз?
— Конечно. Но что нам это даст?
— Открывай! Живо!
Профессор Стего нажал на кнопку кончиком носа.
Раздался ЗУМ, раздался ПЛЮХ, и открылось окно в пространстве-времени, достаточно большое, чтобы я мог просунуть в него руку.
Я так и сделал.
— Я потом всё объясню, — крикнул я, выхватывая молоко через пространственно-временно́й портал у самого себя пятнадцатью минутами раньше. — На кону судьбы мира!
— Ты, должно быть, очень любишь молоко, — заметили липкие пришельцы. — Но такой страстью к лактозе нас не разжалобишь. Мы тебя не отпустим и не покинем вашу криво скроенную планету.
— Это мы ещё посмотрим! — заявил я. — Что, по-вашему, в моей левой руке?
— Э-э-э… Молоко, — ответили пришельцы.
— А что в моей правой руке?
Воцарилось молчание. Затем один из них, такой маленький, зелёный, пузырчатый и корочковый, что его можно было принять за соплю, высморканную насмерть простуженным слоном, пробормотал:
— То же самое молоко… пятнадцатью минутами раньше.
— Именно. А теперь — внимание! Что произойдёт, если я сдвину два эти предмета вместе?
Липкие пришельцы мигом побледнели. То есть стали очень-очень бледно-зелёными. Пираты, черноволосые и пираньи уставились на них в недоумении. «Фампиры» тоже.
— Если два предмета, кои суть один предмет, соприкоснутся, — провозгласил бог вулкана, — вся Вселенная обретёт свой конец. Так предвещал Плюк, великий и несказанный.
— Ты же вулкан. Откуда ты столько знаешь про транстемпоральную метанауку? — спросил один из бледно-зелёных пришельцев.
— Когда ты геологическое образование, у тебя хватает времени для самообразования, — ответил тот. — А кроме того, я подписался на научно-популярные журналы.
Я кашлянул. Как мне показалось — достаточно красноречиво.
— Ну? Что произойдёт?
— То, что он сказал, — признали липкие зелёные пришельцы. — Насчёт конца Вселенной.
— Так вот, — заявил я тогда, — если вы не хотите провести остаток своих дней в несуществующей Вселенной, верните-ка всех этих персонажей туда, откуда они прибыли, и убирайтесь сами.
Пришельцы мрачно переглянулись. Потом кисло улыбнулись.
Один из них взялся за грандлдорфер.
«Фампиры», пираты, пираньи, бог вулкана, жрецы бога вулкана — все исчезли.
— А можно, — с надеждой спросил один из липких пришельцев, — мы подправим одно лишь Южное полушарие?
— Нет значит нет, — отрезал я. — Освободите нас, или я сдвину пакеты! А затем убирайтесь. Оставьте нашу планету навсегда.
Пришельцы взглянули на меня, потом переглянулись и вздохнули с таким шумом, как будто высморкалась одновременно сотня слонов.
— Ладно, — сказали они.
И в этот момент самый громкий голос, который я когда-либо слышал — а я слышал вблизи извержение вулкана! — гаркнул:
— ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ! НЕ ДВИГАТЬСЯ!
Руки мои дрогнули, но молоко не соприкоснулось с молоком, и мир устоял.
Завыли сирены, засверкали красно-синие мигалки, и перед нами, соскочив с космических мотоциклов, предстало около полудюжины различных динозавров, облачённых в мундиры и сжимающих в передних лапах внушительное оружие. Которое они незамедлительно направили на зелёных пузырчатых пришельцев.
— Вы обвиняетесь в незаконном вторжении на чужие планеты, а также в их несанкционированном переоборудовании, — провозгласил внушительный тираннозавр. — Вы — злостные рецидивисты, вы совершали преступные действия против обитателей восемнадцати планет. А также против хорошего вкуса.
— То, что мы сделали на Четвёртой планете Ригеля, — это искусство! — запротестовал кто-то из пришельцев.
— Искусство? — возмутился анкилозавр. — Жители Четвёртой планеты Ригеля каждую ночь вынуждены смотреть на луну с тремя гигантскими фаянсовыми утками!
Над нами нависла голова, прикреплённая к чему-то чрезвычайно длинному. С другой стороны это «что-то» оказалось прикреплено к огромному туловищу, занявшему весь противоположный конец помещения.
— Кто вы? — спросила голова у профессора Стего. — И почему вы позволяете своей горилле держать в руках транстемпорально перемещённый молочный контейнер?
— Я не горилла! — ответил я. — А человеческое существо! Отец, между прочим.
— Человек держит молоко, чтобы заставить эти одержимые зудом переустройства зелёные сопли убраться восвояси, — пояснил профессор. — И больше не угрожать нам.
Облачённая в полицейский шлем голова диплодока открыла рот и не произнесла больше ни слова.
Тираннозавр тем временем сковал зеленоватых липких ребят наручниками. Точнее, чем-то вроде гирлянды розовых консервных банок на проволоке, потому что рук у этих ребят в общем-то не было — что уж говорить о запястьях. Потом весело взглянул на нас.
— Славный денёк! — сказал он удовлетворённо. — Двуногий. Стегозавр. Пассажирский Шаровидный Летатор Про… фе…
Он замолк, не в силах промолвить ни слова.
Птеранодон, хлопая крыльями, подлетел, уселся у ног профессора Стего и, глядя на него снизу вверх, нерешительно произнёс:
— Позвольте, но ведь это же… но ведь вы же… изобретатель Внешне-космического Направлятора! Создатель Совершающего Значительные Скачки Временно́го Передвигатора! Автор «Моего путешествия в чрезвычайно отдалённое будущее»! Профессор Стего, краса и гордость всех динозавров! Мадам, это ПРАВДА ВЫ?!
«Мадам?!» Я был ошарашен.
— Правда, — спокойно ответила она. — А это мой помощник.
Птеранодон протянул мне правое рукокрыло для руко(крыло)пожатия. Я, не задумываясь, переложил пакет с молоком из правой руки в левую…
В которой держал другой пакет!!!
Все ахнули.
Молоко, то самое молоко, которое было одним и тем же молоком из разных временных слоёв, к несчастью, соприкоснулось.
У меня перехватило дыхание.
Послышалось шуршание и мурлыканье, как будто сотня котят возилась в огромной корзине.
Профессор Стего прикрыла глаза. «Я этого не перенёсу», — простонала она.
Три лиловых гнома с цветочными горшками на головах появились ниоткуда и принялись уморительно приплясывать.
— Мир кончился? — спросил тираннозавр с крепко зажмуренными глазами.
— Взгляни сам, — ответил я.
Мы уставились на танцующих гномов. Это были не люди, но и не динозавры. Кожа их отливала лиловым, а бороды — ярко-оранжевым. Из горшков на их головах густо росли цветы. Гномы выделывали замысловатые коленца, сопровождая их возгласами «Эхма!», «Оле!» и «Оба-на!». А затем исчезли так же неожиданно, как и возникли.
— Что ж, — заметила профессор. — Я всегда знала, что возможность такого исхода тоже существует. И мир, к счастью, не кончился.
Она нажала хвостом кнопку. Маленькое окошко пространства-времени снова открылось. Я заглянул в него и увидел выражение крайнего изумления на собственной физиономии.
— Держи! — крикнул я, кидая молоко.
Пока портал схлопывался, я успел заметить, как молоко угодило мне в живот.
Зелёных пузырчатых пришельцев окружили и увели. Космические динозавры столпились вокруг нас.
— Просто поверить не могу! — воскликнул диплодок. — Прямо комикс какой-то! Профессор Стего собственной персоной. Динозавр, открывший нам, что в отдалённейшем будущем маленькие двуногие будут заливать хлопья молоком. Изобретательница кнопки. Она здесь, среди нас! Со своей гориллой!
— Не гориллой, а человеком-отцом, — поправила Стего, и все динозавры наперебой загалдели:
— Какая она умная!
— Сколько она знает!
— А чем это создание отличается от гориллы? Башмаками?
Профессор Стего продолжила:
— Он сопровождал меня в страннейшем путешествии в будущее. А теперь, прежде чем мне проститься с ним и улететь с вами, космические динозавры, я хочу, чтобы мы спели ему одну из наших любимейших динозавровых песен.
Они исполнили замечательную доисторическую песню на шесть голосов под названием «Ой, да то не вечер трудного дня». Потом — проникновенную песню, начинавшуюся словами «Пожалуйста, не вымирай, а то и мне придётся тоже!». Потом галактические полицейские отдельно спели весёлую песню о том, как здорово быть галактической полицией — носиться по всей Вселенной на крутых космических байках и спасать людей. А потом они снова все вместе спели «Сама посадила Жестковолосые Бело-Мокрые Хрустяторы, сама буду поливать» — старинную динозавровую песню, сочинённую лично Стеговой тётушкой Кноппелией.
Что может быть прекраснее слаженно поющих динозавров!
— А теперь, — сказала профессор, — я отправляюсь в путь на Пассажирском Шаровидном Летаторе с моими новыми друзьями из Динозаврового космического патруля. Я обследую Вселенную, а потом вернусь в моё собственное время и напишу об этом книгу.
— Вы действительно написали несколько книг, — подтвердил диплодок. — Больше всего мне нравится «Краткий путеводитель по будущему». Очень вдохновляюще!
Я распрощался с динозаврами. И отдельно поблагодарил профессора Стего за то, что она спасла мою жизнь.
— Не за что, — отозвалась она. — Нам обоим очень повезло с твоим молоком. Не каждому пакету молока выпадает спасти мир.
— Это я спас мир! А не молоко!
Космические динозавры принялись делать фотки со знаменитым пакетом.
— Что ты собираешься с ним делать? — спрашивали они меня. — Отдашь в музей?
— Вовсе нет. Я собираюсь отдать его моим детям, для хлопьев на завтрак. Ну и, наверно, отолью себе в чай немного.
Профессор Стего ухватилась за канат и взобралась в корзину воздушного шара. Последнее, что я увидел — палубу летающей тарелки заливает светом столь нестерпимым, что мне пришлось крепко зажмуриться.
А когда я открыл глаза, то стоял на заднем крыльце нашего дома, — обшарпанном, но таком уютном. А молоко, к счастью, динозавры мне отдали, когда закончили с ним фотографироваться.
Я просто вошёл.
И я здесь.
Вот что рассказал мой отец.
Я поглядел на сестрёнку. Она поглядела на меня. Потом мы вместе осмотрели кухню. Настенный календарь с воздушными шарами. Мои игрушечные динозавры и пони моей сестрёнки. Её книжки про вампиров. Рисунок вулкана, который я сделал в прошлом году, когда был маленьким, и который так и остался висеть на холодильнике.
Оглядев всё это, мы снова повернулись к отцу.
— Мы не верим ни единому слову, — сказала сестрёнка.
— Вот-вот. Ни единому, — подтвердил я.
— Особенно тому, как ты спас Землю от переоборудования. И пиратам тоже не верим.
— Ни е-ди-но-му.
Отец пожал плечами.
— Не хотите как хотите, — сказал он. — Но это всё правда. И я могу это доказать.
— Как?
— Да, вот как?! — поддакнула сестрёнка.
— Молоко, — сказал отец, ставя пакет на стол. — Вот оно.
И вернулся к своей газете.
Сноски
1
Королевского научного общества стегозавров.
2
Вообще-то они ей не понравились. И я ей не говорил заранее, что внутри шоколадки грибы. Это был эксперимент.