Взгляд, который бросила на меня Сорча, был душераздирающим. Но я увидел, как ей удалось все же выдавить несколько скупых слезинок, хотя глаза ее сверкнули зеленым светом.
– Дэнни, – прошептала она убитым голосом, – не понимаю, как вы могли даже подумать такое! Я не выталкивала бедного Чарли из окна. – Она издала несколько рыдающих звуков. – Зачем ты причиняешь мне боль? Я наняла тебя, чтобы ты нашел мои драгоценности и вора, который их украл, а теперь ты… ты…
– Ваши драгоценности никто никогда не крал, мадам. Это была месть шантажисту и одновременно ловушка, в которую вы намеревались его заманить.
– Вы забыли обо мне, Дэнни. Я совсем запутался, – подал голос Росс, беспомощно пожимая плечами.
– Что значит – расставить ловушку, чтобы поймать шантажиста? – спросила Аманда.
– Очень просто. Шантажист требует денег и угрожает обнародовать фотографии. Сорча говорит ему, что еще не вошла в права наследства своего супруга и у нее пока нет таких денег, какие он требует. Она может заплатить их, когда будет полностью распоряжаться имуществом. Однако у нее есть старинные драгоценности, и она готова ему их выслать. Убедившись, что драгоценности у него, она немедленно обращается ко всем пятерым, клянясь каждому, что только ему сообщает тайну, как единственному, кому доверяет, и говорит, что ее драгоценности украдены в день смерти мужа, что она наняла частного детектива – меня, – чтобы найти вора.
Сорча прекрасно знала, что шантажист – один из пятерых приглашенных и что драгоценности у него. Она сказала, что нанимает меня для того, чтобы найти вора, но на самом деле она наняла меня, чтобы я нашел того, кто ее шантажировал. Потому что, как только она узнает, кто это, нетрудно будет от него избавиться.
– Но, мистер Бойд, – нервно кашлянул Росс, – почему тогда все мы получили по почте по одной драгоценности?
Я повторил то, что сказал накануне вечером Россу о том, что Уоринг начал паниковать и отправил украшения четырем остальным подозреваемым, считая, что, если драгоценности окажутся у всех пятерых, все они могут стать подозреваемыми – виноватыми или невиновными.
Когда я кончил говорить, Росс медленно кивнул:
– Да. В этом есть какая-то странная логика, но миссис Ван Халсден не могла убить Уоринга, ее в момент убийства не было даже в стране.
– Правильно. Уоринга погубила его собственная трусость. Он решил, что вся ситуация слишком сложна, чтобы он мог справиться с ней без чьей-либо помощи. И он решил привлечь компаньона. Компаньон же, в свою очередь, решил, что ему-то компаньон совсем не нужен, и убил Уоринга. Вот в чем причина, почему он даже не потрудился забрать ожерелье из изумрудов и бриллиантов, которое лежало в незапертом ящике стола Уоринга. Имея в своем распоряжении негативы фотографий, этот человек потенциально становился богатым, по крайней мере, до конца жизни Сорчи.
– Но ведь убийца и тот, кто стал новоявленным шантажистом, он равно мог оказаться и мужчиной и женщиной, не так ли, мистер Бойд? – спросил Росс.
– Конечно! Уоринга могли убить и мужчина, и женщина.
– Мне кажется, вам следует задать еще несколько вопросов Аманде, – проговорил Рейнер, и лицо его при этом стало очень жестким.
– Послушай ты, суперсутенер! – свирепо посмотрела на него Аманда. – У тебя что, и без того мало неприятностей?
– Есть один вопрос, на который ты должна ответить, Аманда, – резко перебил я ее. – Что явилось истинной причиной, из-за которой Уоринг хотел тебя видеть тем вечером?
– Хорошо, я отвечу, – почти прошептала она. – Уоринг в последние годы почему-то с ума сходил от меня. Однако я слишком хорошо себе представляла, что он подразумевает под удовольствием, и всегда отказывала ему. Затем я получила по почте эту драгоценность. – В голосе ее послышалось мечтательное восхищение. – Вещь была великолепной!.. И вот, в начале того вечера позвонил Уоринг и описал мне подробно это ожерелье. Я слушала его, и у меня слюнки текли, а он сказал, что, если я соглашусь провести с ним эту ночь, оно навсегда будет моим.
– Вот, значит, зачем ты пришла в его дом! Собиралась провести ночь с извращенцем, чтобы получить ожерелье? – не скрывал возмущения Рейнер.
– Да! – рявкнула она.
Карие в крапинку глаза Рейнера стали огромными, когда он взглянул на нее.
– И ты еще смеешь называть меня суперсутенером?!
– Вам крупно повезло, Аманда, – сказал я.
– Почему?
– Дело в том, что ожерелье – подделка, как и все прочие предметы из этого набора.
– Теперь он хочет вас запутать, – быстро произнесла Сорча. – Зачем бы мне понадобились фальшивые драгоценности?
– А это я вам сейчас объясню! – огрызнулся я. – Эту мысль мне впервые подала Дафне, когда рассказала, как кто-то однажды подменил настоящие изумруды фальшивыми так, чтобы вы не знали, и они сверкали на вашей коже ярче, чем настоящие. Думаю, этот случай научил вас кое-чему, Сорча. Настоящие драгоценности, как вы говорили, должны были стоить пару сотен тысяч долларов или даже больше. Есть еще и другая причина, почему была изготовлена подделка. Даже миссис Ван Халсден Третья прежде, чем отправиться на отдых в Мексику, подумала бы брать с собой драгоценности стоимостью в двести тысяч долларов и носить их в доме, который не стоит и одной десятой доли подобной суммы.
– А как вы узнали, что они поддельные, Дэнни? – осведомилась Дафне.
– Это легко доказать. Поднимитесь в комнату Сорчи и принесите сюда ожерелье.
– Не трудитесь, – остановила ее Сорча. – Они действительно фальшивые, но только это ничего не доказывает!
– Итак, одно предположение подтвердилось, – продолжал я спокойным тоном. – Теперь давайте посмотрим, не сможем ли мы сделать то же самое со следующим.
Я осторожно опустил правую руку и сунул ее в свой задний карман. В следующее мгновение передо мной оказалось дуло «магнума», который держал в руке Шеппард.
– На вашем месте я бы даже не пытался, Дэнни, – сказал он весело. – Вам это все равно не удастся!
– Я совершил ошибку, – признался я и положил свою руку обратно на стол. – Не думал, Росс, что вы так быстро сообразите.
– Сам себе поражаюсь. – Он усмехнулся, и я увидел, что теперь вся его жестокость ярче, чем когда бы то ни было, проявилась на его лице. – Когда я сочинял свою маленькую историю о продаже драгоценности скупщику, то не представлял себе, что Сорча Ван Халсден будет расплачиваться фальшивками.
– Это вполне логический финал для Росса Шеппарда – профессионального бабника, у которого, так или иначе, никогда не было достаточно денег, – заметил я. – Однако все, что он рассказывал тут, звучало вполне убедительно. Драгоценности, присланные по почте, действительно выглядели словно подарок от Санта-Клауса, причем за все рождественские празднества, вместе взятые. Можно было поверить и в то, что вы продали присланную вам вещь, Росс. Но все присутствующие, несомненно, оценили и то, как Росс Шеппард стал шантажистом. Ведь человек, который убил Уоринга, знал, что, завладев фотографиями, он сможет жить в роскоши остаток своей жизни. Зачем же в таком случае беспокоиться о каком-то паршивом изумрудном ожерелье, которое осталось в доме убитого?
– Ты совершенно прав, Дэнни.
– Но здесь ты совершил вторую ошибку, Росс.
– Какую же? – Холодные голубые глаза уставились на меня с напряженным вниманием.
– Любая женщина, особенно такая, как Аманда, не могла не взять этой вещицы. Оставив же ее на месте, вы исключили женщину из числа подозреваемых. Таким образом, круг подозреваемых сузился, оставив в нем Марвина и вас.
– Было бы хорошо, если бы ты, наконец, заткнул свою пасть, Бойд! – Голос Сорчи приобрел свою прежнюю вульгарную хрипловатость. – А вы теперь вообще не в счет. – Она посмотрела на Шеппарда. – Впервые, с тех пор как знаю вас, Росс, я начинаю испытывать к вам некоторое уважение. – Она улыбнулась. – Мы оба – убийцы, и, кроме того, теперь мы повязаны вдвойне, как шантажист и как его жертва. Что вы собираетесь предпринять?
– Я тоже об этом думаю. – На лице его появилась какая-то новая, пугающая улыбка. – Зачем нам отделять овец от козлищ? Я выскажу свое мнение, а вы, Сорча, поправите меня, если я ошибусь.
Сорча одобряюще склонила голову:
– Приятно, когда рядом с тобой настоящий мужчина, который может вести дела… после всех этих унылых лет с Чарли, – пробормотала она.
– Во-первых, – произнес Шеппард несколько более мягко, чем обычно, – усвойте одно. Как уже сказала Сорча, нам всем нечего терять. Выкиньте из головы Бойда и забудьте на минуту, что у меня в руках пушка. Допустим, вы свяжетесь с законом. Вам это ровным счетом ничего не даст. Если же вы свяжете себя с нами, – в голосе его прозвучали гипнотизирующие, убеждающие ноты, – вы на всю оставшуюся жизнь также будете связаны с наследством Ван Халсдена – с сорока миллионами долларов!
– И Марвин не потеряет свою хитрую цепь борделей, – подсказала Сорча с легким смешком.
– И Марвин не потеряет свою хитрую цепь борделей, – подсказала Сорча с легким смешком.
– А я, Сорча, дорогая, может быть, смогу заполучить такого третьего мужа, которого захочу, – задумчиво произнесла Аманда.
– Конечно, – кивнула вдова Ван Халсден.
– А что скажете вы, Марвин? – спросил я.
– У меня нет выбора, Бойд! – Он воздел руки кверху и произнес весьма оживленно: – Что вы можете предложить мне более привлекательное?
– Да, вы правы, я даже не могу дать вам по физиономии, – согласился я.
– А ты, Дафне? – спросил Шеппард.
– Я не могу участвовать в том, что позволило бы убийце Чарли гулять на свободе, – спокойно сказала она. – Через несколько дней меня начнет тошнить каждый раз, когда я буду видеть в зеркале свое отражение.
– Но я смогу обеспечить тебе такую жизнь, для которой ты создана, – пылко произнес Шеппард. – Я покажу тебе такие места, которые большинство людей никогда не видели и даже не слышали о них!
– Пожалуйста, не надо! – Дафне словно начала бить дрожь. – Мысль о том, чтобы путешествовать где-то с тобой, Росс, настолько отвратительна, что я даже и подумать об этом не могу!
Я видел, как лицо Росса побледнело от холодного бешенства, и кисло подумал, что Дафне поступила бы чертовски более умно, если бы притворилась, что согласна. Благородный жест – это краткий миг славы, а вот пуля в животе – это реальность навеки. Я протянул ногу под столом и слегка толкнул Дафне в голень, а потом сразу повернулся к Сорче. Шеппард все еще самонадеянно петушился, и я рассчитывал, что он будет продолжать в том же роде. На какое-то время мне даже подумалось, что он забудет, что дуло его пистолета направлено на меня.
– Скажите же мне теперь что-нибудь, Сорча, – вежливо обратился я к вдове.
– Все, что вам будет угодно, Дэнни, дорогой! – Рот ее скривила насмешливая улыбка. – Я даже готова, если хочешь, одолжить тебе на твои похороны мои поддельные драгоценности. Но боюсь, что твоя кожа не обладает теми свойствами, которые необходимы, чтобы они выглядели на ней достойным образом.
– Как же Уоринг мог получить от вас драгоценности, ничем не выдав себя? – Я посмотрел на Сорчу с пытливым ожиданием и при этом заерзал на стуле, подвинув свой задний карман на пару дюймов ближе к Дафне.
– Через коммерческий банк в Швейцарии, – удовлетворила мое любопытство Сорча. – Полагаю, они прошли через ряд банков, прежде чем снова попасть к нему.
– Не очень, пожалуй, умно с его стороны, – заметил я. – Вы ведь, конечно, связали бы любой коммерческий банк именно с Уорингом.
– Да, конечно, я и собиралась сделать это, но потом решила, что станут слишком очевидными действия настоящего шантажиста и навлекут подозрения на Эдуарда. Он на это и рассчитывал.
– Росс! – внезапно произнесла Дафне звенящим от волнения голосом. – Я передумала… готова поехать с тобой всюду, о чем ты только что говорил!
Он бесстрастно взглянул на нее. Лицо его застыло, словно грубая деревянная маска, затем он медленно покачал головой:
– Ты опоздала, может быть, всего на каких-нибудь пять минут, Дафне. Конечно, ты можешь взять назад свои слова, но то, что за ними скрывается, – останется. Ты теперь заодно с Бойдом, и это яснее ясного.
– Росс… – жалобно протянула она.
– Может быть, ты встретишь Чарли, который ждет тебя – не дождется, – пропела Сорча, – и тогда вы с ним сможете пройти рука об руку по вечности!
Дафне оттолкнула свой стул и медленно поднялась, не сводя своего пристального взгляда с Шеппарда.
– Ты не представляешь, что теряешь! – прошептала она.
Руки ее быстро и решительно одним движением сорвали через голову голубой свитер. Она отшвырнула его и стояла неподвижно, опустив руки по бокам, обнаженная по пояс, ласково спрашивая:
– И тебе не стыдно, Росс?
Он слегка отвернулся от меня и смотрел на нее глазами голодного обжоры. Он, казалось, впитывал ее красоту, как человек, которому предлагают попробовать нечто невероятное – блюдо, о котором он мог только мечтать.
Ствол пистолета все еще был направлен в мою сторону, но запястье его руки лежало теперь на поверхности стола под углом, с некоторым наклоном. Наступил момент, который можно было обозначить как «теперь или никогда», но я все же, как всегда, и тут постарался подстраховаться.
– Нет! – Отказ Шеппарда прозвучал на этот раз так, будто его вырвали у него прямо из горла.
Дафне медленно расстегнула «молнию» на своей юбке и позволила ей соскользнуть на пол. Сапфирового цвета трусики обтягивали ее бедра. Они были глубоко вырезаны по бокам, и это делало ее ноги еще более длинными. Я бросил быстрый взгляд на остальных сидящих за столом. Глаза Рейнера будто остекленели, и на лбу выступила легкая испарина. Даже две другие женщины выглядели пораженными: Аманда смотрела из-под своих опухших век, неестественно раскинув руки, стараясь не упустить ничего из такого необычного зрелища. Глаза Сорчи, сидевшей рядом со мной, тоже были прикованы к Дафне, и она все время облизывала свою нижнюю губу в ожидании чего-то еще более захватывающего.
– Нет, все равно нет! – в неистовстве хрипло закричал Шеппард.
Зыбкая улыбка расплылась на губах Дафне. Она медленно подсунула пальцы под резинку трусиков. Сорча нагнулась и внезапно вскрикнула от боли. Я же почувствовал себя несколько лучше – сидевшая рядом со мной справа вдова теперь служила мне некоторой страховкой. Руки Дафне двигались медленно, и резинка опустилась еще на несколько дюймов ниже своего первоначального положения. Сорча наклонилась еще больше вперед, полураскрыв в ожидании рот. Я глубоко вздохнул и больно ударил ее по спине раскрытой ладонью, сдвинувшись при этом на стуле в сторону и пытаясь выхватить из заднего кармана мой тридцать восьмой.
Громкий визг Сорчи, который она издала от удара, совпал со звуком выстрела, который произвел Шеппард из своего пистолета. Его выстрел не причинил мне никакого вреда. Я упал на колени и прополз несколько футов по полу. Затем я, наконец, сумел вынуть из моего заднего кармана пистолет и снова поднялся на ноги.
Над столом нависло состояние какой-то ирреальности. Казалось, что мгновение, которое потребовалось для того, чтобы поднять меня со стула и поставить на ноги, было достаточным, чтобы все люди, только что присутствовавшие здесь, исчезли и им на смену явились восковые фигуры с такими же лицами.
Дафне застыла неподвижно, все еще держась пальцами за резинку своих трусиков, Аманда и Марвин поднялись на ноги и стояли, уставившись на край стола, где я только что сидел – до того, как нырнуть на пол. Все лица застыли в немом ужасе.
Сорча неловко свесилась с конца стола. Она лежала наполовину на спине, наполовину на боку с лицом, обращенным в другую сторону. Ее единственный глаз стал теперь обыкновенного зеленого цвета. И все же он выглядел лучше, чем окровавленное отверстие на другой стороне лица.
Шеппард стоял, беспомощно уставившись на противоположную сторону стола, видно было, как конвульсивно сжималось его горло. Он не произносил ни звука. «Магнум» был стиснут в его правой руке так, что побелели суставы. Дуло пистолета было направлено на стол. Широкая струйка пота от корней волос стекала по лбу и дальше, вдоль носа.
– Брось пистолет, Росс! – спокойно приказал я.
У него не шевельнулся ни единый мускул. Аманда упала на свой стул и стала жалобно плакать, всхлипывая, словно маленький ребенок. Рейнера как-то внезапно всего передернуло, лицо его приняло зеленоватый оттенок, и он бросился из комнаты вон. Краем глаза я увидел, как побледневшая Дафне медленно натягивает через голову свой свитер.
А я медленно, шаг за шагом, начал придвигаться к Шеппарду, пока не оказался от него на расстоянии всего нескольких футов. Он по-прежнему стоял неподвижно, словно восковая кукла. Я поднимал руку, пока она не оказалась выше его кисти, а затем резко опустил ее. Дуло пистолета больно ударило его. Пальцы Шеппарда разжались, и «магнум» упал, стукнувшись о стол.
Росс медленно тряхнул головой, выпрямляя спину, затем повернул голову и взглянул мне прямо в глаза. Его взгляд был пустым и безжизненным.
– Ах ты, милый негодяй! – прошептал он. – Это ведь ты подстроил все! Дело твоих рук, что я убил сорок миллионов долларов!
Был час пик. Мы стояли на тротуаре и наблюдали, как мимо проносился лондонский транспорт. Через улицу протянули плакат с газетным заголовком: «Мультимиллионерша убита одним выстрелом!»
Небольшое чудо произошло, когда через несколько минут подъехало пустое такси. Я погрузился в него, погрузил Дафне с нашими чемоданами на заднее сиденье и сказал шоферу, чтобы он вез нас в «Хилтон».
– Не понимаю, – сказал я глухо. – Они знали, что отпечатки моих пальцев обнаружены по всему дому Уоринга. Они что, оглохли, если не слышали, как Шеппард кричал сто раз подряд, что убийство Сорчи произошло не по его вине, а потому, что я подстроил все это?