Если бы не шорох дождя, часовые точно услышали бы, что рядом – диверсанты: слишком громко шуршала одежда, вода хлюпала под ногами, иногда Таня топала. Макс, похоже, видел в темноте: замер, Андрей кожей ощутил исходящую от него тревогу. Постояв немного и повертев головой, он двинулся вправо, к домам, напоминающим уснувших черных исполинов.
Никого, только ветер воет в проводах, скрипит дверями подъездов, хлопает форточками. Как будто дома – брошенные живые существа, зовущие людей назад.
Дождь усилился. Капюшон толстовки промок и прилип к макушке, но снимать его Андрей не стал: боялся, что его светлые волосы будут заметны в темноте. Свернули и дальше шли дворами, где нет охраны. Скрипели качели на детской площадке, силуэты сказочных персонажей походили на человеческие, по луже на асфальте плыл пакет.
Еще две пятиэтажки, и показался КПП за липами и малинником. Андрей встал на цыпочки и разглядел край бетонного забора справа. Крыши вагончика он не видел.
Макс прошептал:
– Сейчас я схожу, разведаю, вы побудьте тут. Потом, Андрюха, разделяемся и действуем, не выпуская друг друга из вида. Сначала ты, потом – я.
Он бесшумно растворился в ночи, только качнулись ветви кустарника, уронив листок. Андрей отметил, что неплохо видит в темноте. Или при стрессе включились дополнительные опции организма, ненужные в обычной жизни?
Таня сжала его ладонь сильнее. Хотелось обнять ее, но Андрей сдерживался. Не время. Надо мобилизовать все силы, чтоб не подвести. Почувствовав чужой взгляд, Андрей повернулся и увидел черную тень за спиной, потянулся к ножу, но Макс прошептал, приближаясь:
– Тс-с-с. Там двое. Сидят на крыльце вагончика под козырьком. У одного автомат зажат между коленями, у второго лежит на бедрах. Смотрят они на шлагбаум. Если грамотно подкрасться, нас не заметят. Идем. Таня, ты тут, жди сигнал – работающий мотор.
Андрей никогда не был неуклюжим, сейчас же ощущал себя слоном в посудной лавке: то вода под ногой булькнет, то одежда зашуршит. Максу же удавалось двигаться бесшумно, словно он не касался земли. Вскоре впереди замаячил черный прямоугольник вагончика. Охранники сидели с другой стороны, и их видно не было.
Чем ближе Андрей подходил к цели, тем громче стучало сердце и сильнее потели руки. Казалось, нож выскользнет из ладони. Андрей рассчитывал быстренько задушить вояку, резать живого ни в чем неповинного человека – это слишком. Что будет делать Макс, он не думал.
Метрах в десяти от вагончика ненадолго остановились. Отсюда, сбоку, Андрей видел охранника, сидящего на порожке. Из-за моросящего дождя деталей было не рассмотреть. Двинулись вдоль малинника, Андрей занял позицию, Макс шепнул ему на ухо:
– Надо дождаться мужиков. Медленно считай до тысячи, я пойду дальше, чтоб обойти вагончик с другой стороны. Не выпускай меня из виду, действовать начнем вместе.
Андрей кивнул, отыскал взглядом свою жертву и успокоился. Вроде все идет по плану, никаких неожиданностей не предвидится. Он обернулся, но притаившуюся Таню не увидел – она была далеко.
Сто двадцать три, четыре, пять… С листьев стоящей неподалеку вишни срывались капли, с тихим всхлипом падали в лужу.
Двести, двести один, двести два… А если Влад и Валера не успеют, их что-то задержит в пути? Нет, не должно. Но даже если так, их роли в операции не самые главные, Макс должен справиться и подстраховать.
Четыреста пятьдесят, пятьдесят один… До чего же быстро летит время!
Пятьсот… Опять напал мандраж: руки будто чужие, ноги – ватные. Надо сосредоточиться на предстоящем деле, утихомирить частящее сердце. Говорят, люди ко всему привыкают, в том числе – к риску. В каждой последующей ситуации адреналина выделяется все меньше и все проще сохранять ясный рассудок.
Восемьсот один, восемьсот два… Не пропустить бы сигнал Макса!
Семьсот двадцать, двадцать один. Черт, сбился! Кажется, семьсот уже было. Андрей скосил взгляд на Макса, который напоминал охотничьего пса, замершего в стойке в ожидании команды. Повернул голову, махнул рукой, и Андрей вышел на асфальтированную площадку, где не было укрытий. Ощущая себя голым и беззащитным, он старался смотреть на охранника боковым зрением, чтобы тот не почувствовал взгляда и не обернулся.
Шаг, еще шаг. Не спешить, двигаться плавно. Пара метров, и Андрей спиной прижался к шершавой стене вагончика. Охранника он не видел, значит, и его не видно. Теперь он двигался на цыпочках боком. В фильмах показывают, что в такие моменты жертвы ходят туда-сюда или разговаривают, но – ничего подобного. Сидят молча, словно уснули на посту.
Осталось несколько шагов. Рывок, удушающий, и дело сделано. Но ноги будто вросли в землю. Андрей внимательно всматривался в асфальт, чтоб не шлепнуть по луже, не топнуть случайно. Любое неловкое действие выдаст его…
Охранник шевельнулся, повернул голову, потрогал лежащий на коленях автомат. И Андрей вместо того, чтобы броситься вперед, прилип спиной к вагону. Отказало не только тело, разум бился и вопил: «Беги, все пропало!» Оцепенение спасло Андрея: охранник не оглянулся.
Подавив волну жгучего стыда перед самим собой, Андрей в два шага преодолел расстояние, одной рукой зажал рот вояки, второй ткнул его в шею – парень закатил глаза, захрипел и осел. Рядом что-то хрустнуло – Макс вырубил второго часового… хотелось верить, что вырубил, а не свернул шею.
И тут в игру вступила судьба. Когда Андрей, уже уверенный в победе, придерживал тело часового, чтоб оно с грохотом не рухнуло, распахнулась дверь вагончика, и на пороге с налобным фонарем и пистолетом в руке появился еще один охранник.
У Андрея были заняты руки, Макс, держащий свою жертву, тоже не среагировал вовремя. Военный громко выматерился, направил на Андрея пистолет. Руки разжались, и тело вояки рухнуло. Грохнул выстрел.
Сначала Андрей подумал, что постовой промахнулся, но когда он начал заваливаться назад, сообразил, что это Влад или Валера прикрыли. Из вагончика донесся взволнованный голос, четвертый часовой звал напарника:
– Кулёк, у тебя все нормально? Кулек, отзовись!
Оцепенение схлынуло, и Андрей принялся обыскивать свою жертву. Нащупал в кармане разгрузки три магазина к АК, забрал. Через голову снял автомат. Макс уже разоружил своего подопечного, направился к третьему, распластавшемуся на ступенях, и тут в вагончике щелкнул засов, – сидящий внутри заперся, и взвыла сирена.
Выругался Макс, схватил второй АК и приказал Андрею:
– В броник! Живо! Я поведу бэтээр, едем колонной!
Машин было две: одна – БТР, вторая – чуть поменьше, и Андрей выбрал ту, что меньше и маневренней. Вот только как ею управлять? Он с простым автомобилем только научился справляться, а тут такое.
Влад и Валера уже ждали его в кабине, Влад включил фонарь – луч высветил торпеду: какие-то кнопки, тумблеры, спасибо, хоть все подписано. Андрей сжал кулаки. Голова после пережитого стресса отказывалась соображать.
– Кто-нибудь представляет, как ее запустить? – спросил он.
Влад склонился над торпедой, прищурился, щелкнул тумблером зажигания, почесал макушку, надавил на круглую черную кнопку стартера, и мотор заревел, перекрывая рев сирены.
– Элементарно! Все подписано.
Валера полез захлопывать люк, но Андрей остановил его:
– Стой, Таню надо дождаться.
– Аааа… Да.
Влад уселся на водительское сиденье, покрутил руль, попереключал передачи, развернул машину, стоящую мордой к лесу, задом к гарнизону. Андрей высунулся из люка. Свет фар освещал дорогу, ведущую к гарнизону. Где Таня? Почему ее так долго нет? Неужели что-то случилось?
Вдалеке что-то зазвенело, раздался хлопок. Андрей не сразу сообразил, что в него стреляет засевший в вагончике вояка, пригнулся. Часовой разбил зарешеченное окошко сбоку вагончика и открыл огонь. Но самое скверное, что вдалеке на дороге появилась Таня, бегущая к бронетранспортеру. Если военный заметит ее…
Андрей нырнул в салон, метнулся к Валере:
– Освободи место.
– Ты чего? – удивился он.
– Он стреляет в Таню.
Влад сел на подвешенный вертящийся стул и пытался разобраться, как работает башня с пулеметом.
– Не пойму, как эту бандуру запускать. Я б его покрошил.
– Времени нет, вашу мать! – Андрей буквально вытолкал Валеру, уселся за руль, повернул машину к вагончику.
Обзорность была препаршивейшая, последнее, что он увидел перед тем, как устремить машину на вагончик, – мелькающий силуэт с сумкой в руках, ствол автомата, поворачивающийся к ней.
Хрясь! Машина врезалась в вагончик, смяла его и сдвинула с места. Андрей включил заднюю и, сбивая ограждения, развернулся к выезду, включил нейтралку, высунулся из машины: Таня была уже рядом, метрах в двадцати, как раз напротив смятого вагончика. Если сейчас постовой придет в себя…
– Пистолет мне, быстро! – скомандовал он, высунув голову из люка.
В руку легла холодная сталь, и Андрей вылез на броню. Он пытался жестами объяснить, что надо обходить вагончик, но Таня не понимала, что от нее требуется, его крик тонул в реве моторов. В покореженном окне вагона мелькнул силуэт, между осколками стекла высунулся ствол автомата и начал поворачиваться к Тане.
В руку легла холодная сталь, и Андрей вылез на броню. Он пытался жестами объяснить, что надо обходить вагончик, но Таня не понимала, что от нее требуется, его крик тонул в реве моторов. В покореженном окне вагона мелькнул силуэт, между осколками стекла высунулся ствол автомата и начал поворачиваться к Тане.
Андрей выстрелил – пуля чиркнула по железу. Чертов пээм, с трех метров мажет! Таня остановилась и упала. Неужели… Вторая пуля Андрея достигла цели – ствол задрался и выпустил очередь в воздух, автомат скользнул внутрь вагончика, где корчился раненый военный. Видимо, ему не сильно досталось – успел включить сирену, сволочь.
«В расход пустят», – подумал Андрей перед тем, как выпрыгнуть к Тане. Он задыхался, плотный и горячий воздух застревал в носу и выдыхался с трудом. Неужели Таня… Нет, автоматчик не успел прицелиться в нее!
Забыв об опасности, он несся мимо вагончика к бугорку на асфальтовой дороге. Время словно остановилось, и Андрей барахтался мухой в киселе. Каждое движение было медленным и неуклюжим, как в кошмаре, когда надо спасаться, а ты бежишь на месте. С губ сорвался крик:
– Таня!
Девушка шевельнулась, подняла голову. Живая. Господи, какое счастье, поднимается… Андрей поднял ее, сжал в объятиях, схватил сумку, поволок к машине, оглядываясь на гарнизон:
– Не ранена?
– Нет. Началась стрельба, ну, я и решила залечь.
И бронетранспортер, и вторая машина развернулись к шлагбауму, свет фар больше не слепил. Андрей подбежал к своей машине, залез на броню, помог Тане, спустил ее и усадил на твердую лавку у стены. Напротив сидел Влад и баюкал на руках «муху»:
– Видишь, нам повезло!
– С пулеметами разобрался? – спросил Андрей.
Влад дернулся, помотал головой и вернулся в крутящееся кресло, Андрей занял его место, наконец огляделся. Кабина машины делилась на две части: в передней располагались два сиденья, в средней – тоже два плюс крутящееся под башней. Вдоль стен стояли приборы непонятного назначения, не подписанные, как кнопки на торпеде.
– Это вообще-то бронированная разведывательно-дозорная машина, БРДМ, а не БМП, – объяснил Влад, тряхнул головой, откидывая с лица длинные черные волосы. – В народе ее называют «бардаком».
После нервотрепки навалилась усталость, словно он два дня подряд без перерыва разгружал вагоны. Мысли поплыли неповоротливые, медленные. Коматозная радость, что все получилось. Едва дышащее ощущение счастья.
Таня поставила сумку под ноги и нахохлилась. Андрей будто наблюдал себя со стороны. Вот он слез с кресла, вот – сел к ее ногам, обнял их и положил голову на колени.
Радоваться было рановато: вряд ли Усаков смирится с тем, что у него из-под носа увели две отличные машины. Удивительное дело, но «бардак» не трясло на выбоинах, он ехал плавно, словно плыл.
– Жаль, инструкции нет в этой малышке, – пожаловался Влад. – Оу, я нашел патронную ленту, осталось добыть патроны.
– Должны быть где-то здесь, – откликнулся Валера. – Ищи.
Немного придя в себя, Андрей шагнул к бойнице, выглянул, но увидел лишь черноту. Вдалеке, в гарнизоне, мелькнул и погас свет. Неужели Усаков снаряжает погоню? Будет себе дороже, ему проще забыть про машины, а беглецам следует быть поосторожнее впредь.
Первым ехал Макс на БТРе, куда – никто не знал. Можно было попытаться связаться с ним через переговорное устройство, но тогда и Усаков услышит – наверняка во всех машинах гарнизона устройства работают на одной частоте. Так что приходилось томиться в неведении. Довольный жизнью и собой Валера насвистывал что-то себе под нос, Влад замолк, изучая башню. Увлеченный процессом, он стучал ботинком о ботинок.
Наконец организм вышел из боевого режима, и затрясло от холода, Андрей почувствовал, что промок до нитки и озяб, Таня так вообще съежилась, и ее губы посинели. Он снова приник к бойнице: на дороге – никого, фар приближающейся вражеской колонны не видно. Пока не видно.
Машина повернула на главную дорогу, ведущую в Москву, и БТР Макса остановился, Валера тоже затормозил.
Горизонт на востоке посветлел, и теперь можно было разглядеть силуэт Макса на броне. Подождав, пока вылезут члены экипажа «бардака», он проговорил:
– Надо решить, что делать дальше, только быстро. Предлагаю ехать в Москву. Это получится легко: колонна чистых освободила дорогу, даже если нет, мы без труда сделаем это сами.
– Я бы предпочел окопаться где-нибудь на окраине, – предложил Влад.
Андрей поддержал Макса:
– Так мы и сделаем, но позже. Сейчас беспредел полный, и выжившие дербанят полезное. Кому достанется больше оружия, тот и будет диктовать условия. Нам нужно обнести хотя бы один оружейный магазин.
– Тогда уж лучше – воинскую часть, – предложил Валера, Макс возразил:
– Там все уже давно под контролем, как в Молодежном. Военные – люди организованные и быстро смекнули, что к чему. В ближайшее время разразится полномасштабная война за ресурсы и человеческую силу. Так что надо поторопиться и сколотить свою банду. Чем больше у нас будет людей, тем лучше.
В свете фар Андрей заметил мута, приближающегося к БТРу, Макс сидел к нему спиной и не видел опасность.
– Сзади! – крикнул Андрей.
Макс выпрямился и столкнул мута, ударив в голову берцем, он упал под ноги растрепанной, оскаленной женщине… Да их там штук двадцать, наступают единым фронтом, сволочи!
– У меня топлива километров на тридцать. Выключаем фары и в путь! – прокричал Макс и исчез в люке.
Валера завел «бардак», почесал макушку, кивнул на щиток приборов:
– Фиг поймешь, сколько у нас топлива, стрелка показывает четверть бака. Что машина вообще жрет? Какой у нее объём двигателя?
– Ты бы еще джипэс-навигатор попросил, – огрызнулся Влад. – Да, без гугла жизни нет. Но судя по запаху, в баке бензин. Потом откроем, проверим.
Только сейчас Андрей ощутил все тяготы жизни без Сети. Он не играл в «танки» и прочие онлайн-игрушки, вел страничку «Вконтакте», но без фанатизма, больше просматривал, что творится у знакомых. Наверное, те, у кого большая часть жизни проходила в Интернете, покончили с собой. Нет, их попросту загрызли муты, поскольку у них атрофировались мышцы, и они разучились быстро передвигаться.
Ох, и права была мама, когда в детстве чуть ли не ремнем отгоняла его от компа и не дала иллюзиям завладеть разумом. А ведь как здорово было бы сейчас нагуглить схему устройства «бардака»!
– Вы поищите, – проговорил Влад, – где тут патроны. Должны ж быть. Пооткрывайте лючки всякие. Блин, не чудо советского военпрома, а космический корабль. Столько всяких кнопок…
Андрей сдержал любопытство. Лучше этим заняться на спокойную, хорошо соображающую голову. Он снова поднялся, выглянул в бойницу: мимо проплывали серые многоэтажки Наро-Фоминска. Справа раскинулась промзона в окружении деревьев, которые после дождя тоже будто мутировали и разом перекрасили листья. Вдоль обочины стояла раскуроченная техника, перевернутые фуры.
Редкие муты тянулись за колонной из двух машин, но быстро теряли интерес и переключались на поиск более легкой добычи. Вдалеке что-то горело, черный дым таял в сером небе. Хотелось верить, что не все военные спятили, как Усаков, и обезвредили реакторы на атомных электростанциях. Если они пренебрегли обязанностями, то вскоре это почувствуется и Чернобыль раем покажется. На такой случай неплохо бы обзавестись противогазами и «химзой». Если не получится их раздобыть в Москве, придется ехать в схрон Сталкера.
И вообще, сейчас у всех эйфория, что удалось сбежать из рабства, но если подумать о том, как выживать дальше, голова кругом и депресняк одолевает. Потому что все усилия бессмысленны: слишком короткой сделалась жизнь, придется выбирать, как провести ее – с пользой для себя или для тех, кто придет после.
Глава 6 На руинах
По пути в Москву на дороге никто не попался: ни чистые, ни зараженные военные. Выживших тоже не наблюдалось, лишь муты шарахались вдоль дороги, провожали колонну жадными глазами. Одни остервенело набрасывались и гибли под колесами, другие швыряли все, что попадется под руку, третьи просто смотрели и не пытались преследовать. Мутов были сотни, тысячи, миллионы. Казалось, что большая часть населения переродилась, меньшая – умерла, выжить удалось очень немногим, и эти немногие сейчас прячутся, не ждут спасения ни от военных, ни тем более – от чистых, для которых они не более чем очередная угроза.
Андрей рассчитывал создать общину, основанную на равноправии. Собрать всех брошенных и отвергнутых под свое крыло, совершить налет на несколько библиотек, потому что бумага – теперь единственный источник информации. Пара лет, и все компы и ноуты придут в негодность.
Чиркнул о броню очередной брошенный камень, напоминая о том, что нельзя даже завтрашний день планировать, когда нет уверенности, что переживешь сегодняшний. К тому же появился довольно опасный враг в лице Усакова, и теперь следует убраться подальше на север или запад Подмосковья, а еще лучше – мигрировать далеко на юг, к морю.