И действительно, со стороны леса с поднятыми руками двигался рыжебородый полковник. Чуть поодаль, прикрываясь Ширвани, точно бронещитом, двигался старший прапорщик Максимов.
– Федор Григорьевич?! – изумился появлению Максимова Алексей. – Вы что, по воздуху добрались?!
– Так точно, старший лейтенант, – ответил Федор, зорко держа на мушке пошатывающегося, еще не совсем пришедшего в себя Ширвани. – Горючего хватило, даже чуть-чуть в баке осталось. «Вертушку» в километре отсюда замаскировал… Ну что, полковник, – обратился Максимов к полевому командиру, плененному с помощью гарроты, – пошли на очную ставку.
Глава 5
– Отходим к «посадочной площадке», – отдал распоряжение Сафронов.
– А остальные укрепрайоны? – спросил капитан-корректировщик.
– Три наших батальона возьмут их в кольцо, – ответил подполковник. – Бомбить нельзя. В отличие от… – Сафронов кивнул в сторону зарева, видневшегося из-за перелеска. – Там много мирных жителей.
– Так называемых, – внес поправку прапорщик Кирсанов.
– Так называемых, – строго взглянул на него Сафронов. – Бомбардировки запрещены категорически. Полковник Брянцев сперва возьмет НП[25] в кольцо, поставит броню-брехпункт со звуковещательной станцией, зачитает ультиматум. Спустя сорок минут пойдут штурмовые группы.
Между тем в воздухе показались боевые вертолеты. Они прошли над разведгруппой и зависли над разбомбленным селом-укрепрайоном. Пару раз дали трассирующие очереди.
– Молодцы, «крокодилы», – только и произнес, глядя в их сторону, Сафронов.
Судя по всему, какое-либо движение, демаскирующее разведгруппу, в ближайшее время исключалось. «Крокодилы» могли с воздуха дать такими вот трассирующими и по своим.
– Свяжись с первым, – отдал подполковник распоряжение радисту. – Пусть дадут команду каким-нибудь «вертушкам» забрать нас. Остальным сидеть тихо, не курить, не демаскировываться.
Овражек, в котором в данный момент укрылась разведгруппа ВДВ, надежно скрывал бойцов густой листвой растущих по краям деревьев. Тем не менее повышенные меры предосторожности были не лишними. Радист уже сообщал «первому» координаты разведгруппы.
– Меня вот что беспокоит, – Сафронов развернул карту. – Вот здесь, – подполковник указал в квадрат на карте, – горная застава. На ней всего один офицер и два прапорщика. Ну и взвод срочников. Если не перекрыть вот эту горную тропу, – Сафронов провел по карте ногтем, – боевики Ширвани, ломанувшиеся из этого села, неминуемо выйдут на нашу горную заставу.
– А почему заставу заранее не укрепили? – спросил корректировщик.
– Эх, капитан, – только и ответил авиатору Сафронов. – Почему Басаев из Буденновска ушел, а Радуев из-под Первомайского?! Вопросов таких не задавай больше…
Объяснять этому не слишком знакомому парню из ВВС, что командующий САГ генерал Парфенов замышлял одну операцию, а они с полковником Брянцевым осуществили нечто другое, Сафронов не хотел.
– А кто командир заставы? – спросил Кирсанов.
– Коля Водорезов, – ответил Сафронов. – Хороший парень, я его знаю, оборону в случае чего организовать сможет. Прапорщик Узлов молодой совсем, боевой опыт почти нулевой…
– А второй прапорщик? – продолжил спрашивать Кирсанов.
– Не второй, а вторая, – ответил подполковник, непривычно при этом дернув правой частью лица. – Фельдшер… Надя Плужникова.
Надя Плужникова. Она же Надежда Иннокентьевна. Вечерний концерт гастролирующего ансамбля, три гитары, клавишные и лихой барабанщик, выдающий просто-таки виртуозную дробь. Сыграв для начала что-то «стильное-несложное-ультрамолодежное», ансамбль переключился на любимую большинством эстрадную «классику». Сперва сыграли «Не повторяется такое никогда» из семидесятых, потом про то, что «некрасиво отбивать девчонок у друзей своих». Пары довольно вяло двигались по гарнизонному танцполу. Тогда ударник подбросил вверх обе палочки, точно жонглер, поймал их и выдал ритмичную зажигательную дробь. А потом зазвенели аккорды самого первого рок-н-ролла «рок эраунд зе клок» – рок вокруг часов. Вокалист, он же ритм-гитарист, весьма похоже подражал голосу Билла Хейли. В промежутке между куплетами вокалист, гитаристы и клавишник взяли паузу, а ударник выдал соло на ведущем барабане и двух тарелочках, с редкими переходами на другие ударные точки.
– Дамы приглашают мужчин! – выкрикнул вокалист, взяв аккорд на своей гитаре.
«Рок вокруг часов» продолжился.
– Товарищ подполковник, разрешите? – услышал Сафронов женский голос.
Повернувшись, он увидел женщину в военной форме, летнем камуфляже. Без головного убора, со скромной аккуратной прической.
– Надя? – только и проговорил Сафронов.
Надя совсем не изменилась. Если тогда совсем молоденькая девушка казалась старше своих лет, то сейчас, наверное, даже помладше. Серьезная, строгая дама, точно такая же, как тогда. Со статной фигурой и некрасивым лицом.
– Давайте потанцуем? – произнесла она между тем совсем нестрогим голосом.
– Давайте, – кивнул Сафронов.
Надя танцевала на редкость умело и ритмично, чего Сафронов никак от нее не ожидал. Пришлось соответствовать и самому. Ансамбль играл не останавливаясь, развивая просто-таки космическую рок-н-ролльную скорость. Многие пары уже перестали двигаться, но «рок вокруг часов» продолжался. Наконец ритм-гитарист взял завершающий аккорд, а ударник выдал финальную дробь. Надя поклонилась и очень изящно, точно профессиональная балерина, сделала книксен. Только тут Сафронов понял, что последнюю минуту на площадке перед оркестром танцевали только они. Остальные, обступив их кругом, с интересом наблюдали. И теперь дружно аплодировали, и уже не столько музыкантам, сколько танцовщикам.
– Здоровы вы танцуете, – сказал Сафронов, когда после концерта провожал женщину к палаткам медвзвода.
– Вы тоже, – ответила она. – Не мне же одной аплодировали?!
– А я, представьте себе, кроме рок-н-ролла, ничего танцевать не умею, – сознался Сафронов.
– Я тоже, – улыбнулась Надя. – Просто я спортом занималась. Волейболом, легкой атлетикой. Двигаться научилась.
Фонарь, висящий рядом с палатками медвзвода, освещал сейчас ее лицо. И оно показалось Сафронову совсем не грубым. Не красивым, но симпатичным, приятным. Наверное, оттого, что в слабом освещении не было видно оспинок. Впрочем, подумаешь, какие-то оспинки-рябинки. У многих они есть, и ничего.
– Как вы… Как ты оказалась здесь? – спросил Сафронов.
– Так же, как и тогда в ДРА. Сугубо добровольно, – ответила Надежда.
– Снова в вирусологической службе?
– Нет, на сей раз я фронтовой фельдшер, начальник полевого медпункта, – проговорила Надя. – Пришлось переучиваться, но ничего, справляюсь. Я слышала про Ирочку Строганову… – начала было она, но Сафронов не слишком вежливо прервал ее.
– Ирочка была моей женой, – сообщил он. – Почти целый год.
Потом Надя спросила что-то насчет медобеспечения в сафроновском подразделении. Подполковник ответил. Разговор пошел о каких-то незначительных, но интересных им обоим вещах. К личному больше не возвращались. Сафронов отметил, что обручального кольца у Нади не было. Хотя, конечно же, возможно, оно просто мешало армейскому фельдшеру исполнять обязанности.
Утром следующего дня прапорщик Плужникова отбыла на горную заставу по случаю тяжелого ранения фельдшера, находящегося там вместе с бойцами-десантниками. Фельдшеры, работники среднего медицинского звена, были наперечет. Не очень-то шли в прапорщики выпускники и выпускницы медколледжей.
Сафронов был уверен, что Брянцев сумеет имеющимися под его командованием силами перекрыть тропу, ведущую к горной заставе. Тем не менее тревога не оставляла его. Тревога, переходящая в какую-то странную жалость к этой одинокой женщине. Неяркой и скромной. И доброй. Сафронову запомнились слова, сказанные в начале какого-то фильма из их с Надей юности: «это ведь, наверное, нелегко – быть добрым». Этим даром или приобретенным умением Надя Плужникова обладала.
– Что произошло? Почему ваши подчиненные отклонились от курса? – еле сдерживая себя от истерики, вопрошал генерал Парфенов у полковника Брянцева.
Вадим Романович только что получил сообщение, что бомбардировочная авиация успешно выполнила боевую задачу, но только не в том районе, где планировалось изначально.
– Сафронов – один из лучших командиров-разведчиков, ко всему прочему, в его разведгруппе имеется авиакорректировщик из ВВС. Подполковник сумел выяснить, что НП, в котором по первоначальным данным находился тренировочный лагерь, является ложной целью, – ответил Брянцев. – Для его зачистки потребуется всего одна рота десантников, плюс боевое отделение ФСБ. Сократ Иванович окажет содействие.
– Сговорились, выходит, – не сдержав себя, сболтнул-таки лишнее Вадим Романович.
– Сговорились, выходит, – не сдержав себя, сболтнул-таки лишнее Вадим Романович.
– Подполковник Сафронов и его подчиненные сумели обнаружить истинную цель спецгруппировки. Не знаю, чем вы недовольны как командующий, – покачал головой Павел Яковлевич.
Генерал ничего не ответил. Надо было как-то выходить из создавшейся ситуации. Лучше всего будет, если этого Ширвани где-нибудь грохнут, но ни в коем случае не возьмут живым. Это, в конце концов, можно будет списать на самих боевиков, взбунтовавшихся против своего командира, пожелавшего перейти на сторону федералов… Однако его, Парфенова, деловые и личные отношения с Виталием Павловичем Шубиным сильно осложнятся. Этого генерал-майору очень не хотелось.
Не прошло и пяти минут, как Парфенов сидел в солдатской палатке, среди бойцов, одетых в камуфляжную форму без шевронов и прочих знаков различия. Это были не солдаты-срочники, а взрослые дюжие мужики лет тридцати-тридцати пяти. Многие с бородами, не отличимые от «духов». Они представляли личное спецподразделение генерала Парфенова. И задействовал их Вадим Романович лишь в самых крайних случаях.
– Смирнов, – обратился к старшему Парфенов. – Смотри на карту! Нужно будет сделать следующее…
– Оплата прежняя? – спросил Смирнов, высокий, бритый наголо амбал лет под сорок, со злым и одновременно цинично насмешливым выражением лица.
– С учетом инфляции, – нервно усмехнулся генерал-майор. – И с премиальными лично от меня, так как работать будете в условиях повышенного риска.
– Кто это? – спросил Федор, ткнув стволом в сторону «адъютанта», которого отвязали от дерева и поставили напротив полковника Ширвани.
Остальные пленники-вертолетчики остались привязанными к стволам. На их счастье, время года было достаточно теплым.
– Шакал, – только и произнес в ответ Ширвани.
– Тоже верно, – кивнул Федор. – А как его имя и звание?
– Полкан вонючий ему звание.
И тут Ширвани дернул челюстями, сделал быстрое жевательное движение и, хрипло вскрикнув, рухнул на бок, уронив лицо в невысокий дикорастущий кустарник.
– Встать! – рявкнул Федор, тут же ткнув полковника своим берцом в поясницу.
Тот лишь вяло дернулся. Старший лейтенант Озерин приподнял за волосы голову полевого командира, держа при этом наготове пистолет. Глаза полевого командира были закрыты, тело вновь вяло дернулось, а из угла рта потекла бурая струйка.
– Да он язык себе откусил! – первым догадался Максимов.
И тут же вместе с Корольковым бросился разжимать полковнику челюсти. При этом, чтобы уже агонизирующий Ширвани окончательно не захлебнулся кровью, его перевернули на живот. Максимов впервые столкнулся с таким зверским способом самоубийства, а Корольков с Озериным и подавно. Только в жизнеописаниях японских шпионов-ниндзя встречалось подобное. Взятый в плен ниндзя исхитрялся откусить себе язык, а потом захлебывался кровью…
Озерин сделал полтора шага назад. Несмотря на молодость, он уже много чего успел насмотреться на этой войне, но с подобным столкнулся впервые. Сейчас старшего лейтенанта мутило. Позабыв об элементарной осторожности, он, опустив стволом вниз свое оружие, приблизился почти вплотную к «адъютанту», руки которого были развязаны. Шубинский помощник не зря носил погоны контрразведчика. Одним движением он взял руку ошарашенного Алексея на излом, одновременно ударил Озерина коленом, потом провел подсечку.
– Руки в гору, гвардейцы! – скомандовал «адъютант», весьма быстро заняв удобную огневую позицию.
Сбитый подсечкой старший лейтенант сейчас был живым укрытием для сумевшего его разоружить шубинского наемника. Федору и майору Королькову не оставалось ничего другого, как оставить не подающего признаков жизни полевого командира и поднять руки.
– Так-то лучше, – проговорил «адъютант». – Вот ты оставайся на месте и не дергайся, – бросил он Федору, определив в нем наиболее опасного противника. – А ты, – «адъютант» ткнул трофейным стволом в сторону переводчика, – немедленно развяжи моих людей!
Глава 6
Группа парфеновского спецназа под командованием бритого амбала Смирнова высадилась из вертолета километрах в полутора от тропы, ведущей к горной заставе. Не прошло и двадцати минут, как отряд вышел к тропе, но тут же был остановлен предупредительными выстрелами.
– Не двигаться! Кто такие? – послышался голос откуда-то сверху.
«Не ошибся господин генерал, – мысленно оценил Смирнов командующего, – Брянцев успел-таки перекрыть тропу своими бойцами, а это, как ни крути, был один из лучших путей отхода…»
– Эй, ВДВ, хорош на голос брать, – отозвался Смирнов. – Свои!
Сверху, со стороны засады десантников, группа Смирнова смотрелась совсем не грозной и не опасной. Шесть человек, вооружены автоматами, ни гранатометов, ни снайперского оружия не наблюдалось. Именно поэтому десантники решили вначале узнать, кто это, а лишь потом стрелять.
– Главное разведуправление генштаба, – пояснил Смирнов. – Сам-то покажись! – Он вытянул вверх пустые ладони, демонстрируя, что не вооружен.
На склоне показались трое бойцов – автоматчики и молодой пацан в полной боевой раскраске и с пистолетом в вытянутой руке.
– Слышь, взводный, – кивнул тому, что с пистолетом, Смирнов, безошибочно определив в нем лейтенанта. – Мы к вам на усиление, здесь ожидается прорыв «духов». Причем с минуты на минуту.
– А почему нас не предупредили? – оставаясь на почтительном расстоянии, спросил лейтенант.
– Я ж тебе говорю, с минуту на минуту! – рявкнул на взводного Смирнов. – Когда предупредят, вас уже «духи» жечь начнут.
Лейтенант оглядел смирновских бойцов. На чеченцев или арабов они никак не походили. Украинские или эстонские наемники? О таковых в здешних местах сведений не было… Однако доверять незнакомцам, как бы они ни выглядели и как бы ни назывались, было в данной ситуации рискованно.
– Ну что, не веришь?! – продолжил Смирнов в том же духе. – Ладно, сказать, что висит у генерала Парфенова в штабе? Какая картинка?
– Ну?! – оживился лейтенант.
Всего три дня назад он и еще трое младших офицеров посетили штаб САГ, где с ними имел беседу сам командующий и зам по ВДВ Брянцев, их непосредственный командир.
– Дольф Лунгдрен в фильме «Красный Скорпион», – произнес Смирнов. – В голубом берете, между прочим, и в звании лейтенанта.
– Точно, – кивнул лейтенант, опуская оружие.
Знать таких подробностей украинские наемники никак не могли.
– «Духов» человек сорок, – сообщил спустившемуся лейтенанту Смирнов. – Вас двенадцать, нас шестеро. Сколько пулеметов?
– Два, – ответил лейтенант.
– Ну-ка покажи пулеметные точки, – властно произнес Смирнов. – И вызови ко мне снайперов, им будет особое задание.
Лейтенант какие-то секунды мялся в нерешительности.
– Не боись, лейтенант! – Смирнов покровительственно, но крепко положил взводному на плечо свою широченную ладонь. – Перевалим «духов», это я тебе обещаю! Где пулеметные точки и снайперы?
Освобожденные от пут подручные шубинского «адъютанта» разминали затекшие конечности.
– Молодец, полкан. Ой, извини, господин полковник! Быстро сориентировался! – полковник Ширвани как ни в чем не бывало поднялся на ноги, стер кровь с лица.
«Подлый ниндзя обманул нас», – вспомнилась стоявшему с поднятыми руками Федору фраза из какого-то фильма о коварных японских шпионах. В самом деле, Ширвани прокусил себе часть внутренней ротовой полости, сымитировав таким образом изощренное самоубийство. А «адъютант», не будь дурак, тут же воспользовался замешательством Озерина.
– Что все это значит, Ким? – поинтересовался у «адъютанта» Ширвани.
– Эти господа хорошие встретили нас вместо твоих людей, полковник, – ответил Ким, зорко держа под контролем всех троих десантников. – Поэтому то же самое я хочу спросить у тебя.
– А мы спросим это вот у него!
С этими словами, не оборачиваясь, Ширвани ударил ногой Максимова. Ударил мастерски, хорошо поставленным каратистским ударом. Тем не менее Федор устоял на ногах, лишь слегка пошатнулся.
– Нет, лучше вот у него! – Полевой командир нанес точно такой же удар Озерину.
Старший лейтенант, в отличие от прапорщика, согнулся пополам, с трудом сдерживая стон. Ширвани ударил еще раз, и на сей раз Алексей не удержался на ногах. Третий удар пришелся лежавшему на земле Озерину в голову.
– А знаешь, Ким… – Ширвани занес было ногу для четвертого удара, но остановился. – Я, пожалуй, спрошу об этом у нашего общего знакомого хозяина. Давайте-ка сюда телефон!
Чуть поколебавшись, «адъютант» кивнул одному из своих подручных, и тот протянул полевому командиру спутниковый аппарат.
– Неплохо, лейтенант, – оценив то, как взводный со своим отрядом перекрыл тропу к горной заставе, произнес Смирнов.
Лейтенант хотел было произнести что-то в ответ, видимо, спросить совета у более опытного коллеги, но в этот момент бритоголовый амбал выстрелил лейтенанту в грудь. В самый незащищенный участок, у основания шеи, до которого не дотягивалась броня кевларового жилета. В следующую секунду автоматчики Смирнова уничтожили пулеметные точки, выкосив пулеметчиков очередями в упор. Двое снайперов также были расстреляны в упор третьим смирновским боевиком. В кусты, где хоронились еще один снайпер, двое автоматчиков и радист, полетела наступательная граната. Вскинувший было автомат сержант так и не успел выстрелить, ему в спину вошел штык-нож, который метнул Смирнов. Получивший ранение в плечо прапорщик откатился в сторону, успел, в свою очередь, выхватить нож и вогнал его точно в горло одного из смирновских автоматчиков. Рыча и матерясь, другой боевик изрешетил ловкого прапорщика, не успевшего перекатом уйти в спасительную траншею. Последнего, длинного худого ефрейтора-срочника, который был сперва ранен в ногу, но пытался отстреливаться, Смирнов добил лично. Сперва ранил парня в правое плечо и тот выронил автомат, затем добавил два контрольных в голову.