– Я это знаю. Но в некоторой степени ты все еще... невинна.
– Почему ты так думаешь?
Его ответ был мягким. – Из-за твоего поведения в некоторых ситуациях.
Я почувствовала, как краска прилила к моему лицу, поскольку задавалась вопросом, имел ли он в виду мое поведение на лестничной клетке.
– Харди – я с трудом сглотнула. – О прошлой ночи –...
– Подожди, – он коснулся моей руки, когда она легла на стол, его пальцы нежно поглаживали крошечную сеточку вен на внутренней стороне моего запястья. – Прежде, чем мы дойдем до этого, скажи мне кое-что. Почему позвонила мне, а не своим братьям? Я чертовски рад, что ты так поступила. Но я хотел бы знать почему.
Жар охватил мое тело, распространяясь по голой коже под одеждой. Я была обеспокоена и взволнована тем, насколько далеко я осмелюсь зайти с ним, и что он сделает, если я скажу ему правду. – На самом деле я не думала об этом. Я только... хотела тебя.
Его пальцы лениво перемещались от запястья до локтя и обратно.
– Вчера вечером, – услышала я, как он бормотал, – ты была права, оттолкнув меня. Первый раз не должен был произойти в таком месте. Ты была права, прекратив это, но способ, которым ты это сделала –...
– Я сожалею, – искренне сказала я. – Я действительно –...
– Нет, не извиняйся. – Он взял мою руку и начал играть моими пальцами. – Я думал об этом позже, после того, как немного остыл. И пришел к выводу, что ты бы так не отреагировала, если бы у тебя не было... проблем в постели... с твоим мужем. – Он посмотрел на меня, эти синие глаза улавливали каждое изменение в выражении моего лица.
"Проблемы в постели", – мягко сказано, подумала я. Я колебалась в тишине, больше всего на свете желая довериться ему.
– Он действительно был у тебя первым? – допытывался Харди. – Это довольно необычно, в наше время и в таком возрасте.
Я кивнула.
– Я думаю, – смогла выговорить я, – подсознательно я пыталась угодить матери. Даже после того, как она умерла. Я чувствовала, она хотела бы, чтобы я подождала, она сказала бы мне, что хорошие девочки не спят со всеми подряд. Я никогда не была такой дочерью, которую она хотела — или такой, какую хотел отец. Я чувствовала, что обязана постараться стать хорошей для нее. – Я еще никогда и никому в этом не признавалась. – Позже я поняла, что, если хочу переспать с кем-то, то это только мое дело.
– Поэтому ты выбрала Ника.
– Да. – Мои губы искривились. – Не лучшая идея, как оказалось. Ему невозможно было угодить.
– Мне легко угодить. – Он все еще играл моими пальцами.
– Хорошо, – сказала я неуверенно, – потому что я совершенно уверена, что не знаю, как нужно делать это правильно.
Поглаживание прекратилось. Харди, оторвавшись от моей руки, взглянул на меня голодными глазами. Страсть.
– Я не – Ему понадобилось сделать паузу, чтобы вдохнуть. Его голос дребезжал. – Я бы не беспокоился на этот счет, милая.
Я не могла отвести от него взгляд. Я думала о том, как окажусь под ним, почувствую его внутри себя, и мое сердце бешено заколотилось. Я должна была замедлить сердцебиение.
– Мне бы хотелось еще Джека Дэниелса, пожалуйста, – смогла я проговорить. – На этот раз никакого Доктора Пеппера.
Харди отпустил мою руку, все еще пристально глядя на меня. Без слов, он пошел на кухню и возвратился с двумя низкими бокалами и бутылкой с отличительным черным лейблом. Он наполнил бокалы в деловой манере, как будто мы собрались для игры в покер.
Харди быстро опрокинул бокал, пока я медленно потягивала свой, позволяя мягкой, немного сладковатой жидкости согреть мои губы. Мы сидели очень близко. Халат распахнулся, обнажая мои колени, и я видела, что он украдкой взглянул на них. Он наклонил голову, и свет заиграл в его темно-каштановых волосах. Я больше не могла выдержать это, я должна была коснуться его. Я дотронулась пальцами до его головы, играя шелковистыми локонами. Его рука скользнула по моей коленке, обжигая ее своей теплотой.
Он взглянул на меня, и я дотронулась до его щеки, до его небритой щетины, а потом и до его мягких губ. Я исследовала четкий контур его носа, кончиком пальца передвигаясь к волнующему изгибу переносицы.
– Ты обещал рассказать мне когда-ниубудь, – сказала я, – как ты его сломал.
Харди не хотел говорить об этом. Это читалось в его глазах. Но, видимо, вспомнил, что я сильно рисковала, доверяясь ему, будучи честной, и собирался последовать моему примеру. Он кивнул мне, налил себе еще виски, и, к моему сожалению, убрал руку с моего колена.
После долгой паузы он сказал прямо, – Его сломал мой отец. Он был пьяницей. Пьяный или трезвый, я думаю, он чувствовал себя хорошо, только когда причинял кому-то боль. Он ушел из семьи, когда я был еще маленьким. Лучше б он ушел навсегда. Но он возвращался время от времени, всякий раз, когда был не в тюрьме. Он избивал маму, насиловал ее и быстро исчезал со всеми деньгами, которые мог у нее украсть.
Он покачал головой, всматриваясь вдаль.
– Моя мама - высокая женщина, но этого ей было недостаточно. Сильный ветер мог свалить ее. Я знал, что он убьет ее когда-нибудь. Однажды, когда он возвратился, мне было около одиннадцати – я сказал, чтобы он даже не пытался приблизиться к ней. Я не помню, что случилось потом, только что очнулся на полу, чувствуя себя так, будто меня растоптал бык на родео. И мой нос был сломан. Мама была избита еще сильнее, чем я. Она сказала мне, чтобы я никогда не выступал против отца. Она сказала, что попытка сопротивления приводит его в бешенство. Ей было бы легче, если бы мы просто терпели его выходки, а затем он уходил.
– Почему никто не остановил его? Почему она не развелась с ним или не получила судебное постановление на арест, или еще что-нибудь?
– Приказ на арест работает только в том случае, если сами сдаетесь полицейскому. Мама думала, что лучшее избавление от проблем кроется в церкви. Они убедили ее не разводиться с ним. Они сказали, что ее предназначение заключалось в спасении его души. По мнению священника, мы должны были молиться, чтобы сердце отца отозвалось, чтобы он увидел свет и был спасен. – Харди мрачно улыбнулся. – Если у меня и были какие-то надежды стать верующим человеком, то после этого они исчезли.
Я была поражена открытием того, что Харди также был жертвой насилия в семье. Но ему было еще хуже, чем мне, потому что он был ребенком.
Я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно, когда спросила, – Так что случилось с твоим отцом?
– Он возвратился спустя несколько лет после этого. Тогда я был намного больше. Я стоял в дверях трейлера и не позволял ему войти. Мама пыталась оттолкнуть меня в сторону, но я не двигался с места. Он…
Харди замолчал и медленно погладил свои губы и челюсть. Он не смотрел на меня. Я была напряжена, осознавая, что он собирается рассказать мне то, чего никогда никому прежде не рассказывал.
– Продолжай, – прошептала я.
– Он подкрался ко мне с ножом и пырнул меня в бок. Я выкрутил его руку и заставил его бросить нож, а затем я бил его, пока он не пообещал убраться. Он никогда больше не возвращался. Сейчас он в тюрьме. – Лицо Харди было напряженным. – Самое худшее заключалось в том, что мама не разговаривала со мной два дня после этого.
– Почему? Она сердилась на тебя?
– Я так и думал сначала. Но потом я понял... она боялась меня. Когда я набросился на отца, она не видела разницы между нами. – Он посмотрел на меня и тихо сказал, – у меня дурное происхождение, Хэвен.
Это прозвучало как предупреждение. И я поняла, что он всегда использовал это дурное происхождение как причину, чтобы ни с кем не сближаться. Позволить приблизиться к себе означает, что тебе могут причинить боль. Я знала все о таком страхе. Я жила с ним.
– Где он порезал тебя? – невнятно спросила я. – Покажи мне.
Харди уставился на меня стеклянными глазами пьяного человека, но я знала, что Джек Дэниелс здесь ни при чем. Румянец разлился по его щекам и переносице. Он потянул за низ футболки и обнажил упругое тело. Тонкий шрам казался белым на фоне шелковистого загара.
И он зачарованно наблюдал, как я соскользнула со стула, встала на колени перед ним, и наклонилась меж его бедер, чтобы поцеловать шрам. Он затаил дыхание. Его кожа под моими губами была горячей, мускулы его ноги так напряглись, что казались выкованными из железа.
Я услышала стон у себя над головой, и была поднята с коленей как тряпичная кукла. Харди отнес меня на диван, положил на бархатную обивку, и стоял на коленях возле меня, пока развязывал пояс на халате. Его губы, горячие и со сладким привкусом виски, накрыли мои, когда он раздвинул полы халата. Его теплая рука коснулась моей груди, нежно двинулась по ее мягкому своду, приподнимая ее верх для его рта.
Его губы накрыли затвердевшую вершину, его язык принялся ласкать сосок медленными провоцирующими движениями. Я извивалась под ним, не в силах оставаться спокойной. Сосок саднил почти что болезненно, возбуждение приливало к низу моего живота с каждым поглаживаем и лаской. Я застонала и обхватила руками его голову, моя спина выгнулась дугой, когда он принялся за другую грудь. Мои пальцы запутались в шелковистости его волос, обхватив его голову. Вслепую я нашла его рот своим, и он яростно впился в него, словно не мог проникнуть достаточно глубоко.
Его рука переместилась ниже и накрыла мой живот, обхватив мягкий изгиб. Я чувствовала кончик его мизинца, покоившийся на краю темного треугольника. Всхлипнув, я слегка подтолкнула его вниз. Его рука заскользила ниже, и когда он стал играть кончиками пальцев с жесткими завитками волос, все внутри меня начало пульсировать и я стала изнемогать от желания. До этого момента, я никогда не чувствовала, будто могла умереть от примитивной потребности. Я застонала и потянула его за футболку. Харди снова накрыл мой рот своим, ловя звуки, которые я издавала, словно хотел попробовать их на вкус.
– Дотронься до меня, – выдавила я, задыхаясь, мои пальцы ног зарылись в бархатные подушки дивана. – Харди, пожалуйста –...
– Где? – спросил он дьявольским шепотом, поглаживая влажные завитки у меня между бедер.
Я раздвинула колени, дрожа всем телом. – Здесь. Здесь.
Он сделал вдох, который прозвучал почти как мурлыканье, его пальцы вынудили меня раскрыться, вызывая жар и влагу, сосредотачиваясь на том месте, прикосновение к которому сводило меня с ума. Его рот потерся о мои распухшие губы, нежно покусывая их. Его рука выскользнула у меня между ног, и он сжал меня в своих руках так, будто хотел поднять, но вместо этого держал меня в кольце нежности, трепещущих тел, и задыхающейся влажности. Он опустил голову, целую впадинку моего колена, мягкую податливую грудь, пульсирующую жилку на моем горле.
– Отнеси меня в кровать, – сказала я хрипло. Я прикусила мочку его уха, обвела ее языком. – Отнеси меня…
Харди вздрогнул, отстранился от меня, сел на пол и отвернулся. Он обхватил руками согнутые колени и опустил голову, его дыхание было частым и резким.
– Я не могу. – Его голос звучал приглушенно. – Не сегодня, Хэвен.
Как ни старалась я мыслить здраво, всё же не могла ухватить смысл. Это было похоже на попытку поймать пушинку: как ни пытайся взять ее в руки, все равно ускользает.
– В чем дело? – прошептала я. – Почему нет?
Харди молчал мучительно долго, прежде чем ответить, а потом повернулся ко мне лицом и встал на колени. Он потянулся, чтобы прикрыть меня полами халата – так заботливо, что этот жест показался даже более интимным, чем все, что было прежде.
– Это не правильно, – сказал он. – Не после того, что ты недавно пережила. Я бы воспользовался твоей слабостью.
Я не могла в это поверить. Не когда все шло так хорошо, когда, казалось, весь мой страх исчез. Не когда я так отчаянно нуждалась в нем.
– Нет, это не так, – возразила я. – Я в порядке. Я хочу переспать с тобой.
– Ты находишься не в том состоянии, чтобы принимать это решение прямо сейчас.
– Но…– Я села и потерла лицо. – Харди, не думаешь ли ты, что слишком своеволен в этом отношении? После того, как ты возбудил меня, ты –...
Я не договорила, так как ужасная мысль пришла мне в голову. – Это месть, да? За прошлую ночь?
– Нет, – раздраженно ответил он. – Я бы не поступил так. Это не имеет никакого отношения к прошлой ночи. И в случае, если ты не заметила, я так же возбужден, как и ты.
– Так значит, я не могу повлиять на это решение? У меня нет права голоса?
– Не сегодня.
– Черт побери, Харди… – Я умирала от желания. – Ты позволишь мне страдать только потому, что таким образом ты можешь доказать что-то совершенно ненужное?
Его рука скользнула по моему животу. – Позволь мне облегчить твои страдания.
Это походило на предложение дополнительной закуски, когда вход был запрещен.
– Нет, – сказала я, покраснев от разочарования. – Я не хочу частично выполненную работу, я хочу полноценный, от начала до конца секс. Я хочу, чтобы ко мне относились как к взрослой женщине, которая имеет право решать, как ей распоряжаться своим собственным телом.
– Милая, я думаю, мы только что без всякого сомнения доказали, что я отношусь к тебе как к взрослой женщине. Но я не собираюсь брать того, кто только что был на грани смерти – привести ее к себе в квартиру, напоить, а затем воспользоваться ею, пока она чувствует себя благодарной. Этому не бывать.
Мои глаза широко распахнулись от удивления. – Ты думаешь, что я бы переспала с тобой из чувства благодарности?
– Я не знаю. Но я хочу подождать день или два, пока это пройдет.
– Это уже прошло, ты, высокомерная скотина!
Я знала, что была несправедлива к нему, но ничего не могла поделать с этим. Меня оставили возбужденной и неудовлетворенной как раз в тот момент, когда мое тело было готово взорваться.
– Я стараюсь поступить как порядочный человек, черт подери!
– О, сейчас самое время, чтобы начать.
Я больше ни минуты не могла оставаться в его квартире – я боялась сделать что-нибудь, что смутит нас обоих. Например, наброситься на него и умолять. Я с трудом поднялась с дивана, снова завязала пояс халата вокруг своей талии и направилась к двери.
Харди немедленно догнал меня. – Куда ты идешь?
– Вниз, к себе домой.
– Давай я сначала принесу твою одежду.
– Не стоит беспокоиться. Люди носят халаты, когда выходят из бассейна.
– Но они не голые под ними.
– И что? Боишься, что кто-нибудь настолько перевозбудится, что набросится на меня прямо в коридоре? Вот бы мне повезло.
Я нажала на ручку двери и вышла в коридор. Я даже была благодарна за волну поднявшегося во мне гнева – он избавил меня от переживаний насчет поездки в лифте.
Харди последовал за мной и ждал рядом, пока двери лифта не открылись. Мы вошли внутрь вместе, оба босиком.
– Хэвен, ты знаешь, что я прав. Давай поговорим об этом.
– Если ты не хочешь заняться сексом, то я не хочу говорить о наших чувствах.
Он провел рукой по волосам, выглядя растерянным.
– Ну и ну, я уверен, что это проклятый первый раз, когда женщина говорит мне подобное.
– Я не принимаю отказы хорошо, – пробормотала я.
– Это не отказ, это отсрочка. И если Джек Дэниэлс делает тебя такой раздражительной, я больше никогда не налью тебе ни глотка.
– Это не имеет никакого отношения к виски. Я раздражена только из-за себя самой.
Казалось, Харди понял: что бы он ни сказал, это только разозлит меня еще больше. Поэтому он предусмотрительно не произнес ни слова, пока мы не оказались у дверей моей квартиры. Я ввела код и переступила через порог.
Харди стоял, смотря на меня сверху вниз. Он был взъерошенным и привлекательным, и сексуальным настолько, насколько это возможно. Но он не чувствовал своей вины.
– Я позвоню тебе завтра, – произнес он.
– Я не подойду к телефону.
Харди скользнул по мне долгим, ленивым взглядом: полы его халата окутали меня, голые пальцы ног поджались. Некое подобие улыбки приподняло уголок его рта.
– Ты подойдешь, – сказал он.
Я плотно закрыла дверь. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы догадаться, что на нем была самонадеянная усмешка.
Глава 13
Я оказалась на работе в 8:30 следующего дня, и была сразу же окружена Кимми, Самантой и Робом. Все они беспокоились о моем состоянии, расспрашивали о наводнении, о том, каково это быть пойманным в ловушку, и о том, как я выбралась.
- Я сумела позвонить моему другу прежде, чем мой сотовый отключился. – Объяснила я. – Он появился и… все было в порядке после этого.
- Это был мистер Кейтс, не так ли? – спросил Роб. – Дэвид сказал мне.
- Наш временный владелец мистер Кейтс? - спросила Кимми и усмехнулась моему робкому кивку.
Ванесса заглянула в мой кабинет, выглядя заинтригованной.
- Хэвен, ты в порядке? Кэлли Рейнхард рассказала мне, что произошло прошлой ночью.
- Я в порядке, – ответила я. – Готова к работе как обычно.
Она засмеялась. Возможно, я была единственной, кто заметил в этом снисходительную насмешку. – Ты неплохая актриса, Хэвен, что хорошо для тебя!
- Между прочим, - обратилась Кимми, - мы получили полдюжины звонков сегодня утром, и все выпытывали, ты ли была той женщиной в лифте. Я думаю, что местные СМИ желают выжать самый смак из всего, что связано с Тревисами. Но я прикинулась дурочкой и сказала, что, насколько известно мне, это была не ты.
- Спасибо. – Ответила я, замечая, как сузились глаза Ванессы. Уж насколько мне не нравилось то, что я Трэвис, ей же этот факт был противен еще сильней.
- Итак, господа, - заговорила Ванесса, - давайте-ка все вернемся к работе.
Она подождала, пока все покинут кабинет, и лишь затем мягко заговорила.
- Хэвен, зайди ко мне в кабинет, выпьем по чашечке кофе и заодно пробежимся по твоей встрече с Кэлли.
- Ванесса, мне жаль, но я не в состоянии вспомнить все, что мы прошли.
- Все находится у тебя в компьютере, не так ли?
- У меня нет компьютера. – Извиняющимся тоном ответила я. – Он утонул.
Ванесса вздохнула.
- О Хэвен, мне хотелось бы, чтобы ты была более осторожна с собственностью офиса.