У меня тоже были гости. Сидели на кухне, вполголоса переговаривались, в узорчатом стекле закрытой двери колебались их тени. И еще меня поразила необычайная чистота в квартире. Пол в прихожей был до блеска, как никогда, вымыт, россыпь монет исчезла. Я аккуратно переступил порог, прикрыл дверь и заглянул в комнату. Комната тоже сияла чистотой и необычайной опрятностью. Ни пылинки, ни соринки, постель убрана, диван-кровать собран, дисплей компьютера протерт, а посреди комнаты стоял стол в своем первозданном, словно никогда не ломался, виде. Аккуратной стопкой на нем лежали пачки долларов, но ни одной монеты нигде не было видно. Зато в углу добавилась мебель - громадный, кованый сундук, один к одному, как в фильмах о пиратских кладах.
Я посмотрел на дверь кухни - за нею, похоже, никто не догадывался о появлении хозяина, - подошел к сундуку, приподнял резную, стянутую потускневшими медными полосами крышку. Сундук, как я и предполагал, оказался доверху заполнен золотыми монетами "One dollar". Выходит, не боевики Грызлова ожидали меня на кухне... Но кто? С "ксенологами" мы только что расстались, значит, тоже не они. И дар предвидения опять застопорило, как на ипподроме или в кафе"Баюн".
Делать было нечего, и я, вовсе не таясь, подошел к двери на кухню и распахнул ее.
- А вот и хозяин, - констатировала Рыжая Харя, сидевшая спиной к двери. Ей и оборачиваться было не нужно, уж она-то точно знала, когда я появился в квартире.
Зато сидевшую за кухонным столиком Люсю мое появление застало врасплох. Она как раз что-то с улыбкой рассказывала Рыжей Харе, но при виде меня осеклась, улыбка покинула лицо, Люся густо покраснела и потупилась.
Казалось, уже ничто на свете не могло меня поразить, но появление Люси в моей квартире повергло в ступор. А она каким образом здесь оказалась? Да еще в компании Рыжей Хари. Сидят, чай попивают, мило беседуют...
- Присаживайся, - предложила Рыжая Харя, выдвигая из-под стола табуретку. - Тебе чай, кофе?
На столе стояли три прибора, заварочный чайник, банка растворимого кофе, два блюдца: с гренками и ломтиками швейцарского сыра.
"Черт, - совсем некстати пронеслось в голове, - опять продукты забыл купить..."
- Здравствуй, Роман, - тихо пролепетала Люся, не поднимая глаз.
Я наконец вспомнил, кто здесь хозяин.
- Здравствуй. - Уселся на табурет и вперился в нее сердитым взглядом. Каким образом ты здесь оказалась?
- Я... - Люсины ресницы дрогнули. - Через справочную узнала адрес... Пришла, позвонила... Твоя домоправительница открыла...
Рыжая Харя была сама невозмутимость. Домоправительница! Слово-то нашла какое, откуда только выкопала!
- Твоя работа? - желчно спросил я ее.
- Ты это имеешь в виду? - наивно поинтересовалась Рыжая Харя, обводя лапой стол. - Нет, что ты! Кое-чему уже научены. Это все настоящее, из соседнего магазина. Вот, смотри...
Она распахнула дверцу холодильника, и у меня зарябило в глазах от пестрых упаковок деликатесных продуктов.
- Реквизировала? - уточнил я и тут вспомнил, откуда мне известно слово "домоправительница". - Или Карлсон с пропеллером по воздуху принес?
- Зачем же Карлсон, - обиделась Рыжая Харя. - Сама купила на твои деньги. Правда, продавец сдачи не смог дать - на полу в беспамятстве лежал. Пришлось на прилавке деньги оставить и уйти.
- Ты мне зубы не заговаривай! - повысил я тон. - Не о продуктах спрашиваю!
- О квартире? - В багровом глазу Рыжей Хари блеснула хитроватая искорка. - Ну прибрали мы вдвоем немножко... А что, не нравится?
Толку от нее, как всегда, было не добиться. Будет юлить, темнить и правды не скажет. Я перевел взгляд на Люсю и понял, что поразило меня своей несуразностью, когда вошел на кухню. Я-то привык к виду Рыжей Хари, но нормальный человек без содрогания видеть ее не мог. Не зря продавец в обморок грохнулся. А Люся с ней запросто, по-приятельски пила чай, доверительно беседовала...
Рыжая Харя хмыкнула, прочитав мои мысли, развела лапами.
- Мой шарм и обаяние не знают границ, - грассируя, сообщила она ангельским голоском.
И я поверил. Не в шарм и обаяние, а в ее возможности влиять на психику. В два счета адаптировала Люсю к нормальному восприятию своей особы. Какая она, к черту, домоправительница? Душеприказчица, причем во всех лингвистических смыслах - кому желание исполняет, кому душу калечит, кого на тот свет отправляет.
Я снова повернулся к Люсе. Хотел грубо спросить, зачем она сюда пришла, но не смог. Одно дело - хамить по телефону, совсем другое - говорить в глаза. И я пошел обходным путем.
- На кого ты Владика в больнице оставила?
- На сестру... Она у него дежурит...
Люся подняла глаза. В них застыла безмерная мука непонимания, почему я с ней так поступаю. Вечная проблема людского треугольника: сейчас она на меня так смотрит, завтра - Владик на нее.
Я не выдержал ее взгляда, отвернулся, забарабанил по столу пальцами.
- Медсестра... - пренебрежительно процедил я. - Разве она может заменить близкого человека?
- Какая медсестра? Это моя родная сестра, - чуть не плача, выдавила из себя Люся. - Они через месяц должны пожениться...
- Что? - Меня словно током ударило. Похлеще, чем молнией на даче Популенкова. - Так это не ты его невеста?!
Люся смотрела на меня во все глаза, полные несорвавшихся слез. Губы у нее дрожали, похоже, она не сразу поняла вопрос. Наконец уголки губ сдвинулись в слабой улыбке.
-Нет...
- А где же она раньше была? - по инерции спросил я.
- В Оммане. Она стюардесса.
- Трам-пам-пам-пам, трам-парим-папам! - бравурным маршем пропела Рыжая Харя. - Не желаете ли шампанского?
- Сгинь! - во всю мощь легких гаркнул я.
Глава 15
Проснулся я поздним утром от прямых лучей солнца, заглядывавшего в окно. Сдвинул голову подстенку, куда лучи не доставали, открыл глаза. Люси рядом не было, в ванной комнате шумел душ, а из кухни доносилось мерное клацанье ножа по деревянной досочке. Раздвоилась она, что ли, - и под душем плещется, и завтрак готовит? Настроение было радужным, душа пела. Кажется, я по-настоящему влюбился, никогда раньше так себя не чувствовал.
Бодро вскочив с дивана, натянул плавки, выглянул на кухню. На кухонном столе восседал краб в ерническом поварском колпаке, торчащем на панцире скособоченной пароходной трубой, и клешней нарезал овощи для салата. Я не стал отвлекать его от работы, прикрыл дверь на кухню и вошел в ванную комнату.
Люся стояла под душем. Увидев меня, она ойкнула, приседа и прикрылась ладонями.
- Роман, - свистящим шепотом произнесла она, - что ты здесь делаешь? А ну выйди!
- Что делаю, что делаю... - с напускной строгостью сказал я, плотно закрыл дверь и стащил с себя плавки. - Помыться собираюсь.
Шагнув через бортик ванны, я взял ее за руки, отвел их в стороны и привлек Люсю к себе.
- Роман... - обмякнув, прошептала она.
Она податливо таяла в моих руках, и я вдруг почувствовал, что за нами вновь наблюдают. Как и весь вчерашний вечер, и всю ночь. Но мне на это было наплевать. Чувство, что Люся безраздельно принадлежит мне и только мне, хочет только меня и других мужчин для нее в мире не существует, привносило в секс что-то необычное, которое не выскажешь словами. И откуда только она взялась со своей старомодной любовью, когда в наше время даже малолетки владеют техникой секса, как прожженные проститутки, однако совокупляются с прагматичностью технологического процесса? Люся же со мной теряла голову, бормотала что-то бессвязное, вскрикивала и отдавалась полностью, исступленно, до потери сознания.
Обмякшую, обессиленную, я вынес ее из ванной комнаты и уложил на постель.
- Кушать подано! - проорал краб из кухни.
- Успеем, - ответил я.
- Остынет все. - Кухонная дверь приоткрылась, и в проем боком протиснулся краб. - А вам скоро ехать.
Я схватил кроссовку и запустил ее в краба. Но не попал, краб стремглав юркнул назад, и кроссовка врезалась в стену.
- Всегда так, - обиженно забормотал он из кухни. - Стараешься для них, стараешься... Хочешь как лучше, а в тебя обувью швыряют...
Люся томно потянулась, открыла затуманенные глаза.
- Голова кружится...
Я присел на постель, ладонью коснулся ее бедра и медленно провел вверх до талии. Тело под рукой дрогнуло.
- Завтракать будем?
- Не знаю... Не хочется. Я такая слабая сейчас...
- Тогда продолжим?
Двумя пальцами, едва касаясь кожи, я "зашагал" по ее животу от пупка вниз. Люся дернулась, перехватила мои пальцы.
- Роман... Мне кажется, он смотрит.
Она кивнула в сторону кухни. И я вновь ощутил на себе холодный, внимательный взгляд. Словно некто со стороны изучал нас с беспристрастностью зоолога, анализируя повадки приматов в период брачных игр.
- Краб с кухни не выйдет, - твердо сказал я, стряхивая с себя наваждение, будто мы находимся в роли подопытных кроликов. - Больно нужно ему подглядывать.
В неподвижных расширенных зрачках Люси читались и желание, и стыд. Я освободил свои пальцы и прижал ее руку к постели.
- Не делай ничего, - тихо сказал я. - Просто лежи.
В этот раз я действовал медленно, нежно, приучая ее тело к мужским ласкам. Люся вздрагивала, охала, стонала, порываясь оттолкнуть меня, но тут же спохватывалась и отводила руки.
- Не смотри... не смотри на меня... - задыхалась она, но я Не отвечал.
Ее реакция на ласки напоминала движение створок устрицы, которая пытается судорожно схлопнуться, но почему-то не может и тут же медленно, как бы вопреки своему желанию, распахивает створки еще шире. И когда на вершине пароксизма она приняла меня, это произошло настолько бурно и неистово, словно она хотела поглотить меня всего и навсегда захлопнуть створки.
Кажется, Люся потеряла сознание. Лежала измученная, неподвижная, еле слышно дышала, и только сердце все еще бешено колотилось.
- Люся, - тихо позвал я и поцеловал ее в мягкие, истерзанные губы. Лю-ся...
Она чуть слышно простонала, ресницы дрогнули.
- Что ты со мной делаешь... - Из закрытых глаз вдруг покатились слезы. - Рома, я тебя так люблю... Не бросай меня, пожалуйста...
- Что ты, глупая, - делано засмеялся я, но от безмерной искренности ее слов мороз пробежал по коже.
- Эй вы, там! - заорал краб из кухни трубным гласом. - В больницу опоздаете!
- Ой, и правда! - Люся подхватилась с постели и нетвердой походкой направилась в ванную комнату. - Надо поторапливаться...
- Зачем? - глупо спросил я, садясь на диване. Люся плотно притворила за собой дверь и не услышала;
Вместо нее ответила Рыжая Харя, дымом из лампы Аладдина сконденсировавшаяся посреди комнаты.
- Владика сегодня выписывают.
- Почему? - удивился я. - А как же реабилитационный период?
Рыжая Харя загадочно хмыкнула, и я понял, что столь быстрое выздоровление Владика не обошлось без ее магии.
- Твоя работа?
- Ну, как тебе сказать... - опять заюлила она.
Я махнул рукой. Устал от ее туманных объяснений.
- Хоть бы постыдилась. Видишь, голый сижу. Выйди.
- Подумаешь, - фыркнула Рыжая Харя. - Что я, голых мужиков не видела?
Но все же послушно ретировалась на кухню.
Когда мы с Люсей оделись и вошли на кухню, краб уже места себе не находил. Сидел на холодильнике и нервно пощелкивал клешнями.
- Явились наконец-то! - забрюзжал он. - Кофе остыл, новый готовить надо...
- Не надо, - успокоила его Люся. - Мы по-быстрому перехватим и побежим. А то не успеем.
- Успеете, - сказала Рыжая Харя, вставая с подоконника. - Без вас Владика не выпишут.
- Правда?
- Правда, - заверил я. - Если Рыж... гм... моя домоправительница сказала, значит, так и будет. Садись. Мы сели за стол.
- А вы? - обратилась Люся к "мелким бесам", увидев, что на столе всего два прибора.
- А мы уже, - быстро ответила Рыжая Харя и дернула за клешню краба, собиравшегося обрадованно сигануть с холодильника прямо на стол.
- М-да, - прогундосил краб, переминаясь на лапах и со щелчком вправляя вывернутую клешню на место. - То есть ага. Мы сыты.
- Шампанского? - предложила Рыжая Харя, сглаживая неловкость.
- Да! - не сговариваясь, в унисон сказали мы с Люсей, переглянулись и рассмеялись.
- Вот это дело! - обрадовалась Рыжая Харя. - Люблю, когда у людей хорошее настроение.
Она открыла холодильник, извлекла бутылку, с грацией вышколенного гарсона сорвала пробку и наполнила бокалы.
- За нас! - сказал я, поднимая бокал.
Люся посмотрела мне в глаза, улыбка сошла с ее лица. Видимо, многое значил для нее этот тост. Не зря говорят, что мужчины любят глазами, а женщины - ушами.
- За нас... - тихим эхом отозвалась она.
Мы сдвинули бокалы и выпили. Я положил на тарелку немного салата, взял с блюда бутерброд с сырокопченой колбасой, ломтиком лимона, тертым сыром и зеленью. Разнообразных бутербродов (по-моему, ни один из них не повторялся) краб наготовил целую гору - и пятерым не съесть.
- А ты "грызуна" кормил? - спросила Люся краба.
- Еще чего! - сварливо отозвался тот с холодильника. - Знать его не желаю. Он мне половину клешни откусил!
- Не половину, а только кончик, - поправил я.
- Все равно красоту попортил! - не согласился краб, демонстрируя нам надкушенную клешню.
Люся положила на блюдце три бутерброда и поставила под стол. Оттуда сразу же донеслось голодное чавканье.
Я чуть отстранился от стола и посмотрел под ноги. Невидимый "грызун" рос как на дрожжах. Он уже откусывал сразу по половине бутерброда. Интересно, до каких размеров вырастают "грызуны"? Не хотелось содержать в доме вечно голодного невидимого тираннозавра.
- Проглот, - недовольно пробурчал краб с высоты холодильника в адрес "грызуна".
Люся, похоже, не очень поверила Рыжей Харе и ела торопливо. Пришлось и мне поспешать.
- Кофе приготовить? - предложил краб.
- Нет-нет, спасибо, - поблагодарила Люся, вытирая салфеткой рот и отодвигая тарелку. - А ты будешь? - спросила она у меня.
Я отрицательно помотал головой, дожевывая бутерброд.
- Тогда - шампанского! - торжественно провозгласила Рыжая Харя, поднося бутылку к бокалам.
- Нет-нет, не надо, - поспешно отказалась Люся. - Мы побежим. Еще такси поймать надо... Спасибо за завтрак.
Она отодвинула табуретку и встала.
- А тебе? - спросила Рыжая Харя, глядя на меня. Я сокрушенно развел руками и тоже поднялся.
- Эх, жалко такой продукт выливать... - разочарованно вздохнула Рыжая Харя и вдруг бесшабашно махнула лапой. - Где наша не пропадала!
Она заткнула бутылку пробкой, взболтала, а затем, открыв пасть, запрокинула бутылку. Пробка выстрелила, в горло ударила пенная струя, и бутылка за пару секунд опустела. Ни капли шампанского не упало на пол - все содержимое бутылки вместе с пробкой кануло в безразмерную утробу Рыжей Хари.
- Ха-ороший напиток, - удовлетворенно констатировала "домоправительница", конфузливо прикрыла пасть лапой и громогласно отрыгнула углекислым газом.
- Да-а... - раздумчиво произнес я. - Теперь верю, что среди своих ты не раз на подиуме первые места занимала.
- Это что! - хвастливо заявила Рыжая Харя. - Мы и не такое могем!
Она еще шире распахнула пасть, швырнула в нее пустую бутылку, лязгнула челюстями и сглотнула. И все услышали, как бутылка, проскользнув сквозь горло, мягко шлепнулась где-то внутри.
Меня передернуло, я сокрушенно покачал головой и резюмировал:
- Но целоваться бы с тобой не стал.
- Ишь, размечтался! - оскорбленно фыркнула Рыжая Харя.
В это время "грызун" покончил с угощением, перебрался на стол и приступил к поглощению бутербродов с блюда.
- Пошел вон, проглот! - замахал клешнями краб, зорко наблюдавший за порядком. Однако на стол на всякий случай не спрыгнул.
- Идем, - задергала меня за руку Люся.
- Вызови такси, - сказал я Рыжей Харе.
Вместо ответа она протянула знакомый ключ от темно-синей "Тойоты" киллеров и отвернулась. Оскорбил я ее в лучших чувствах до глубины души.
- Машина во дворе стоит? - догадался я. Не оборачиваясь. Рыжая Харя кивнула.
- Вот спасибо!
Подхватив под локоть Люсю, я увлек ее из кухни.
- Как за машину - так спасибо, а как за завтрак - так фигушки! крикнул краб в спину.
- За завтрак - особая благодарность! - отозвался я уже с лестничной площадки.
На нашу беду, на крыльце мы столкнулись с Серегой Ми-тюковым. Был он изрядно навеселе, к тому же шел из магазина с полной авоськой спиртного. Веселье-новоселье у соседей продолжалось.
- Роман! - заорал Серега на весь двор и облапил меня как медведь. - Ну, спасибо! Ты такой нам ремонт отгрохал, что моя половина чуть не окочурилась от избытка чувств. Идем к нам, обмоем это дело!
Вокруг Митюкова висела настолько плотная "аура" перегара, что становилось дурно.
- Извини, Серега, но мы спешим. Я попытался высвободиться из его душных объятий. Где там!
Не отпуская меня, Митюков перевел взгляд на Люсю.
- А ты и ее... это... тоже бери. К нам, так сказать, на новоселье.
- Мы в больницу торопимся, - попыталась выручить меня Люся.
- Успеете! - безапелляционно решил за нас Митюков. - По рюмочке выпьете и поедете. А то как бы потолок у меня снова не обвалился.
- Не могу по рюмочке - за рулем, - продолжая урезонивать соседа, я указал на стоящую у подъезда "Тойоту".
- Ну что тебе после рюмочки будет? - не соглашался Сег рега. - Ни один инспектор такую дозу не учует.
- Давай так, - пошел я на компромисс. - Мы через час вернемся и обязательно зайдем.
- Через час? - Митюков с сомнением покосился на авоську. - Через час этого уже не будет...
- Я со своим приеду.
- Да? - Митюков смерил меня взглядом я наконец отпустил. - Ладно. Верю. Ждем.
- Садись быстрее в машину, пока Серега не передумал, - шепнул я на ухо Люсе, и мы поспешили к "Тойоте".
Мы сели, я включил зажигание и тронул машину со двора. В боковое зеркальце было видно, как Митюков стал на крыльце в патетическую позу то ли Демиса Руссоса, то ли Плачидо Доминго (по комплекции он их даже превосходил) и пропел нам вслед неожиданно высоким голосом: