— Не знаю.
— А я так понимаю, что ваш Миша не хотел «светить» себя. Он знал, что мы будем допрашивать вас, знал, что вы покажете нам на сороковую квартиру. И приготовился к нашему приходу.
— Зачем ему это? — нахмурилась Нефедова.
— Боялся, что мы возьмем его и расколем на признание… А может, и не надо будет его раскалывать. Если это Курдов, то даже вопросов не возникнет.
— Курдов? — настороженно глянула на меня Серафима.
— Вы же с ним встречались? — в лоб спросил я.
— Нет, не с ним.
— А с кем?
— Я не могу вам этого сказать…
— У него больная жена, она не должна знать, — не без ехидства проговорил я.
— Да, больная жена.
— Вы ее в глаза видели, эту жену?
— Нет.
— Нет там никакой больной жены, есть большой обман, жертвой которого стали вы и ваш муж… Вадима Борисовича подставили! Курдов позвонил ему и сказал, что вы едете на встречу с Мишей. Ключевое слово — Миша! У него был конфликт с Мишей Чайковым из-за его жены Лизы. Он решил, что Чайков совратил вас в отместку за свою жену! — Я сочинял настолько вдохновенно, что и сам поверил в это. Да и как не поверить, если так оно все и было, во всяком случае, могло быть. — Он рванул в Горанск из Москвы, а Курдов поехал за вами из Архиповки. Вадим Борисович приехал к сорок седьмому дому на улице Полевого, увидел вашу машину и помчался в тридцать шестую квартиру, о которой говорил ему Курдов. Вы в это время находились в сороковой квартире, а в тридцать шестой — вашего мужа ждала засада. Его ударили по голове, подставили под убийство Чайкова. Кто это сделал? И куда делись эти люди, которые убили Чайкова и ударили по голове вашего мужа?
— Куда? — завороженно глядя на меня, спросила Серафима.
— Они перебрались в сороковую квартиру, где в это время находились вы… Кто-нибудь заходил туда, когда вы там находились?
— Да, заходили, — кивнула она.
— Кто?
— Миша сказал, что это хозяин квартиры, что он снял только одну комнату.
— Хозяин квартиры? Вы его видели?
— Нет. Дверь в комнату была закрыта…
— А Миша куда-нибудь выходил?
— Да, он выходил из комнаты, говорил с хозяином.
— Вы слышали, о чем они разговаривали?
— Нет. Он закрыл за собой дверь.
— А зачем он закрыл дверь? Затем, чтобы вы не слышали, о ком там шел разговор. А разговор шел о вашем муже. О том, что его ударили по голове и оставили в квартире с трупом…
— Ну, я не знаю… Зачем это Мише?
— А это Миша был? Может, это был Олег Курдов?
— Нет, что вы!
— А может, его человек? Может, Миша — его человек?
— Ну. Я не знаю… Я знаю, что мой Миша не способен на подлость, — не сдавалась Серафима.
— А изменять больной жене — это не подлость? А совращать вас? Вы же никогда раньше не изменяли своему мужу! — Я изложил свой вопрос в форме утверждения.
— Нет, никогда…
— Вас мучили угрызения совести, вам не хотелось жить! — Я разогнал коней, и они на полном скаку неслись на Серафиму. Во всяком случае, вид у нее был такой, будто на нее неслось стадо разъяренных быков.
— Да, мне не хотелось жить! — кивнула она.
— И это, по-вашему, не подлость?
— Ну, я не знаю…
— Кто ваш любовник?
— Его зовут Миша.
— Кто он такой? Где живет, где работает?
— Ну, сам он откуда-то из Горанска. Работает менеджером в Москве. Где именно, я не знаю. Я не спрашивала, он не говорил…
— Как он выглядел?
— Ну, хорошо выглядел, — растерянно кивнула Нефедова.
— У вас есть его фотография?
— Нет.
— А если составить фоторобот?
Серафима вдруг приложила ладошку ко рту, глядя в сторону ворот. Я проследил за ее взглядом и увидел Нефедова. Он шел к нам, немигающе глядя на меня.
Охранник должен был предупредить его, что в доме находится сотрудник милиции, и наверняка сделал это, но Нефедов не испугался и прошел во двор. Одно из двух — или он собирался сдаться, или убить меня. Но у него не было оружия.
А вид у него потрепанный. Волосы жирные, спутанные, пиджак мятый, пыльный, рубашка утратила свою белизну, брюки в репьях. Видно, несладко пришлось ему на родных просторах. И никто не помогал ему скрываться от правосудия.
Оружия у меня не было, да и вряд ли бы я стал его доставать: не хотелось выглядеть смешным. Но я на всякий пожарный встал, чтобы в случае чего пустить в ход костыль.
— Вадим Борисович, я так понимаю, вы собираетесь сдаться в руки закона? — спросил я, стараясь не выдавать свою тревогу.
— Правильно понимаете, капитан, — кивнул он, останавливаясь возле беседки. — Но сначала я должен попрощаться с женой и детьми.
Серафима шагнула к нему, но сама же себя и осадила.
— Думаю, у вас будет на это время.
Наручников у меня не было, а они бы мне сейчас пригодились. Вдруг Нефедов передумает сдаваться?
— Ты, капитан, здесь побудь, а мы сейчас…
Нефедов повернулся ко мне спиной и направился к дому. Серафима засеменила за ним.
— Эй!
Я должен был его остановить, но как это сделать на костылях? Можно предпринять попытку, но это будет выглядеть нелепо и жалко. Лучше не позориться.
Но был и другой вариант — можно позвонить в отдел, вызвать группу немедленного реагирования. Я достал телефон, но сам же себя и осадил.
Нефедов мог попасть в дом в обход меня. Охранник выехал бы к нему на машине, забрал бы его и отвел в гараж, откуда он вошел бы в дом. И я бы даже ничего не понял… Но нет, Вадим Борисович пошел прямо на меня, значит, он всерьез решил сдаться. Сейчас объяснится с женой, попрощается с ней, соберет сумку, и мы вместе отправимся в отдел. И это можно будет расценить как явку с повинной. Это не выход из ситуации, но хотя бы благородный жест с его стороны. А группа захвата заломает его на глазах у жены и детей как особо опасного преступника. И как я буду выглядеть в его глазах? Нефедов мне, возможно, жизнь спас, а я с ним по-скотски…
Я вернул телефон на место. Будь как будет…
Нефедов ушел, а минут через пять появилась немолодая миловидная горничная, с дежурной улыбкой на губах она подала кофе, стакан молока, бутерброды с красной икрой и теплые булочки. Лучше бы она подала мне стопку водки.
Я прикончил бутерброды, смолол булочки, горничная забрала посуду, а минут через пять снова подала кофе.
— Вадим Борисович где? — нервно спросил я.
— Скоро будет. — Горничная вежливо улыбалась, но это не мешало ей смотреть на меня, как на какое-то чудовище, которое должно похитить и унести в ад ее любимого хозяина.
Я достал телефон, выразительно глянув на нее. Она все поняла и засеменила к дому. А вскоре появился Нефедов. Волосы вымыты, высушены феном, новый спортивный костюм на нем из натуральной ткани, кроссовки, сумка в руке. Похоже, действительно собрался в тюрьму.
Он зашел ко мне в беседку, сел, поставив сумку на скамейку, и напряженно спросил:
— Своим звонил?
— Нет.
— Что так?
— Сами подъедем… Серафима Платоновна где?
— Зачем она тебе?
— Вообще-то она собиралась рассказать мне про своего… — Я осекся, не решаясь озвучить режущее слух слово «любовник». — В общем, она поняла, что Миша подставил вас.
— Миша меня подставил? — с интересом взглянул на меня Нефедов.
— Этого человека нужно найти.
— Как? Серафима ничего про него не знает…
— Можно составить фоторобот.
— Она не сможет. Она этого подонка плохо помнит.
— Как это, плохо помнит?
— Это гипноз, капитан. Сильный гипноз. Серафима сама не ведала, что творила… Это гипноз. Есть такие люди, которые им владеют в совершенстве. — Нефедов смотрел на меня, но, похоже, уговаривал самого себя. Уж очень ему хотелось верить, что Серафима стала невинной жертвой сильных мира сего.
— И такое бывает, — подыграл я.
— Я долго думал, капитан… Дело в том, что Серафима не могла предать меня по собственной воле. Тут должна быть какая-то дьявольская сила…
— Но этого дьявола нужно найти.
— Обязательно.
— Кто бы это мог быть?
— Возможно, кто-то пытается захватить мой бизнес. Через жену… Если так, то я могу предсказать дальнейшее развитие событий. Меня закроют за убийство, а этот чертов Миша снова подъедет к Серафиме. И снова попытается взять ее на гипноз…
Не верил я в гипноз, но все-таки принял эту версию — из уважения к Нефедову.
— Надо этому помешать. Взять дом под охрану, Серафиму никуда не отпускать. У вас есть служба безопасности…
— Есть. — Нефедов кивнул в сторону ворот, которые плавно отъезжали в сторону.
Ворота открылись, и во двор въехал черный «Гелендваген». Машина остановилась неподалеку от беседки, из нее стали выходить крепкие мужчины в черных костюмах.
Я с тревогой наблюдал за процессом. Уж не собирался ли Нефедов отгородиться от меня охраной и под этим прикрытием исчезнуть в неизвестном направлении? А я даже в отдел не позвонил.
Охранники направились к Нефедову, но тот махнул рукой, отсылая их обратно к машине.
— И что все это значит?
— Все правильно ты сказал, капитан, охрану дома нужно усилить. А у меня, я так понимаю, будет казенная охрана, — невесело усмехнулся он.
— Вас подозревают в убийстве. На ноже, которым был убит Чайков, отпечатки ваших пальцев.
— Кто бы сомневался… Но ты же веришь, что я не убивал? — Нефедов с надеждой посмотрел на меня.
— Верю. Но не знаю, кто вас подставил… Где ваш начальник безопасности?
— Исчез. Как сквозь землю провалился.
— Или он стал жертвой заговора против вас, Вадим Борисович, или он сам во главе угла. Возможно, Серафимой занимался его человек… Или он сам.
— Если он во главе, то дело дрянь. Он знает схемы, знает, как вывести компанию из-под моего контроля. Это очень сложно, но если известны ключевые точки, то все возможно… Знаешь, Севастьян, нельзя мне сейчас в тюрьму! — Нефедов посмотрел на меня с надеждой, а голос прозвучал решительно.
Я почувствовал себя дураком, который упустил прекрасную возможность задержать беглого подозреваемого. Надо было всего лишь позвонить в отдел. Высморкаться и позвонить, а я сопли развел…
— Я сам во всем разберусь.
— А если нет? — Нефедов с сомнением глянул на мою загипсованную ногу.
— Я постараюсь.
— Все сложно. Все очень сложно. Тут и Курдов может крутить, и Полубояров… Ты не спешишь?
— Я не на службе.
— И я не спешу, — усмехнулся Нефедов. — Сесть я всегда успею… Чай, кофе или чего покрепче?
— Можно и покрепче. Только чуть-чуть.
— Может, в дом?
Я отказываться не стал. Уж очень хотелось мне посмотреть, как устроен этот дворец изнутри…
…Запретная страсть, она как смерч, ее не ждешь, и даже боишься, пытаешься спрятаться, но все бесполезно. Сколько я пытался отказать себе в удовольствии спать с Лизой, но стоило ей позвонить, и я мчался на улицу Буденного.
И сегодня она позвонила. И снова меня закружило и понесло, с корнем вырвав из уютной семейной жизни. Я, конечно, вернусь обратно, но это будет потом, завтра, а сейчас мы с Лизой в полете, нас крутит и вертит. Крутое пике, дикий вой, вибрация, центробежные силы. И — остывающая тишина…
Еще чуть-чуть, и послышится шорох — это проснется совесть и начнет меня грызть. Но я знаю, как успокоить ее. Мы с Лизой редко встречаемся, даже реже, чем раз в месяц. Не так уже это и страшно для семейной жизни. Во всяком случае, я смогу себя в этом убедить. Наверное…
Но совесть еще не успела проснуться, как вдруг открылась входная дверь.
— Какого черта! — Лиза испуганно соскочила с кровати, смахнув с тумбочки халат.
Я тоже поднялся, схватил брюки, но только вставил ногу в одну штанину, как в комнату вошел высокий мужчина с благородной сединой. Немолодой он уже, но кожа еще не старая, морщины на лбу едва заметны. Холеный, лощеный, в дорогом костюме.
Я не был знаком с господином Полубояровым, но видел его фотографии в газетах. И по телевизору его иногда показывали. Друг семьи президента, нефтяной магнат, олигарх. И бизнес у него серьезный, и массмедиа на побегушках. Очень влиятельный человек — из особой касты людей, которые не воруют, а просто берут.
Он стоял в дверях, закрывая проход телохранителю, который, как я понял, рвался ко мне. Или обезвредить меня хотел, или шефа собою закрыть. Скорее, первое, но Полубояров мешал ему — и не понятно, то ли с каким-то умыслом он это делал, то ли без.
Оскар смотрел на Лизу со злостью рогоносца, она таращилась на него, запахивая халат.
— Ну, и что здесь такое?
Лиза справилась с халатом, завязала поясок и быстро обрела уверенность.
— А ты сам не понял? — ехидно усмехнулась она.
— Чего тебе не хватает? — с осуждением спросил он.
— А вот на вкусненькое потянуло! Задолбала твоя диета!
— Это вот вкусненькое? — свирепо посмотрел на меня Полубояров.
И посторонился, впуская в комнату своего телохранителя. А пес у него здоровый, натуральный волкодав. Достаточно было взглянуть на него, чтобы лишить себя шансов. И все-таки я приготовился дать отпор. Брюки я уже натянул, так что руки мои свободны.
Но телохранитель Полубоярова меня не тронул: его встревожил шум со стороны дверей. Послышались резкие злые голоса, кто-то кого-то ударил. Полубояров и понять ничего не успел, как его схватили за шею и приставили к горлу нож. А сделал это Курдов.
— Скажи своим уродам, чтобы свалили! — спокойно, без надрыва произнес Олег. — Тогда отпущу!
Бизнес у меня серьезный — шесть кирпичных заводов, комбинат железобетонных изделий, долевое участие в добывающих предприятиях, свой собственный автопарк. А еще больше долгов, которые рвали меня на части. Я и рад был бы сэкономить на охране, но Курдов фактически заставил меня обзавестись свитой. Он хотел, чтобы меня сопровождали два телохранителя, но я все-таки смог снизить планку до одного. Он согласился, но при этом смог добиться своего — удвоил численность личной охраны за счет себя. Правда, сопровождал меня не всегда. Занимаясь охраной объектов, много ездил — организовывал, проверял.
Когда я собирался к Лизе, то отсылал своего телохранителя домой. Никто не должен был знать о тайне наших с ней свиданий. И Курдову я не говорил, но это не помешало ему оказаться здесь в нужное время.
— Отпусти его! — сказал я.
В обычной обстановке Олег подчинялся мне беспрекословно, но в данный момент мог и послать. Сейчас он решал, как и что делать.
Оскар велел своим телохранителям убираться, и, как только те убрались, Олег отпустил жертву.
— Что за дела, Вадим Борисович?
Курдов обращался ко мне, а смотрел на Лизу. И при этом не спускал глаз с олигарха, который имел бледный вид.
Я понимал Полубоярова. Он весь такой важный и могущественный, с президентом на дружеской ноге, а тут какой-то червь земной обвил кольца вокруг его шеи. И никто не смог бы ему помочь, если бы Олег решил вскрыть ему горло.
Я не видел второго телохранителя, но не сомневался в его способностях. Наверняка классный стрелок и отличный рукопашник, а Олег вырубил его без особых проблем. А с какой легкостью взял в оборот Полубоярова!
— Легкое недоразумение. Все уже уладилось, да, Оскар Данилович?
— Ну, в общем-то…
Я посмотрел на Лизу. Пусть она скажет, кому из нас уходить, ему или мне. Она все поняла и взглядом показала на олигарха. Но тот и сам не собирался оставаться. Одернув полы своего пиджака, вышел из квартиры.
— Писец! — выпалила Лиза, когда за ним закрылась дверь.
— И его компания, — добавил я.
— Это все! — выдохнула Лиза.
У Полубоярова была семья, бросать он ее не собирался, поэтому замужество ей не светило. Но содержал ее любовник по полной — и квартиру купил, и машину, деньгами баловал. Раньше она как бы делала одолжение Оскару и могла отказаться от него в любой момент — во всяком случае, так я ее понимал. Но Лиза уже привыкла к зависимости от него и не хотела уже ничего менять. Может, потому интервалы между нашими встречами с каждым разом становились все длиннее.
— Палка, Лиза, такая штука, не поймешь, где конец, а где начало, — глянув на Олега, сказал я.
Он здесь лишний, но и уходить ему пока не надо. Вдруг его внизу поджидают? И его, и меня…
— Палка — это и есть конец! — мрачно усмехнулась она.
— Или начало… Он почему за тобой бегает? Потому что не может без тебя. А ты ему не жена, ты можешь жить, как и с кем хочешь…
— Не могу!
— Это он так считает. И при этом понимает, что ты — птица вольная. А если понимает, постарается затащить тебя обратно в золотую клетку…
— А чего ты меня в свою золотую клетку не затаскиваешь? — прострелила меня взглядом Лиза.
— Ну… ты же знаешь почему… — с оглядкой на Курдова, растерянно проговорил я.
— И у него семья! Но он за мной бегает, а ты нет! — разошлась она. — Может, ты не один у меня такой? Тебе что, все равно, так это или нет?
Лиза хотела сказать что-то еще, но передумала и показала мне на дверь. Я мог бы остаться, но мне вовсе не хотелось быть мишенью для ее истерики. Да и Олег тянул меня на выход…
Полубоярова во дворе не было, и его телохранители не караулили нас. Мы спокойно сели в мою машину и взяли курс на Архиповку.
— Ты как здесь оказался? — спросил я.
— Стреляли, — вроде как в шутку отозвался Олег.
— Кто стрелял?
— Ты стрелял. Из какой-то палки. У которой и начало, и конец… — усмехнулся он. — А я-то думаю, куда ты, Вадим Борисович, без охраны ходишь? По бабам. Так ведь и в засаду можно попасть… И попал, да?
— Ну, спасибо тебе, конечно, но ты не должен был за мной следить.
— Да ты не переживай, босс, никто ничего не узнает. Я в таких делах могила. Тем более с тобой. А кто она такая, Лиза?
— Я познакомился с ней еще до Симы.