Тоннель оказался тесным, но пошло как по маслу. А в конце — яркая вспышка света. И затяжная, пульсирующая гонка под крутую гору…
— Ну и как в гостях у сказки? — спросила Лиза, глянув на меня с ироничной насмешкой.
— А волки будут?
— Волки в тюрьме.
Она легонько оттолкнула меня, запахнулась и скрылась в ванной. А я, пользуясь случаем, обошел квартиру — вдруг где-нибудь под кроватью притаился волк? Но не было никого…
Я стоял у окна, когда Лиза вышла из ванной, смотрел на высокие заснеженные тополя, под которыми тянулась улица, где жила Сима. До нее всего пять минут неспешной ходьбы, рукой, можно сказать, подать. Она ждет меня, а я здесь, у роскошной красотки, для которой переспать с мужиком, как за хлебом сходить…
— Не ушел? — спросила Лиза, обняв меня сзади.
Я озадаченно провел пальцем вдоль своей брови. А ведь я действительно мог уйти, пока она принимала душ. Оделся бы, и тю-тю… Но ведь не ушел. Значит, мне что-то нужно было здесь.
— А надо?
— Ты мог бы остаться на ночь.
— У меня невеста.
Лиза даже не напряглась. Казалось, ей все равно, свободен я или нет.
— И что?
— Она меня сегодня ждет.
— Ну, придумай что-нибудь… Ты не должен уходить.
— Почему?
— Потому что мне сегодня грустно и одиноко. И еще хочется напиться, а в одиночку я не могу…
— А завтра что будет?
— Завтра мне нужно ехать в Москву. У меня встреча с адвокатом… Но если хочешь, можешь заехать ко мне.
— И завтра?
— И завтра, — кивнула она. — Если хочешь…
— Вряд ли получится.
— Может, ты чего-то боишься? — отстранилась от меня Лиза.
— Боюсь. От жажды умереть.
Я бы с удовольствием выпил сейчас кофе или чаю, и Лиза меня поняла.
Она и кофе сварила, и яичницу с колбасой пожарила. И еще достала бутылку армянского коньяка.
— Коньяк с кофе? — спросил я.
— Завтра — как знаешь, а сегодня ты остаешься. Ты обещал! — ничуть в том не сомневаясь, произнесла она.
Я ничего ей не обещал, но и спорить не стал. В конце концов, я уже смирился с неизбежностью… С приятной неизбежностью… И к Симе меня тянуло, и от Лизы не хотелось уходить. Уютно у нее в квартирке, комфортно. И выпить можно. Хотя бы для того, чтобы прикрутить фитилек совести.
Мы выпили, закусили, Лиза достала сигарету, закурила.
— Помнишь, как ты с Михой подрался? — спросила она, с лукавым прищуром глядя на меня.
— Такое не забывается.
— Скажи, ты же хотел меня закадрить?
— Ну, была такая мысль…
— Знаешь, а я бы с тобой пошла… Если бы не Леший. Он дурной. Ты же знаешь, какой он дурной…
— Знаю.
— Ляльку тебе подсунул… Надо было мне напроситься, — хитро улыбнулась она. — Между прочим, это была моя идея эти деньги тебе вернуть.
— Я так почему-то и понял.
— А почему меня не нашел, если понял? Мог бы найти, мог бы отблагодарить… А я бы приняла благодарность. Здесь бы и приняла. Это моя квартира, мы с Михой здесь только первое время жили, совсем недолго… — Она снова выпила, закурила и с грустью произнесла: — Я его вытащу. Статью нужно изменить, на убийство по неосторожности… Может, условно дадут?
— Сама в это веришь?
— Ну, не знаю… И Леший сидит, и Миха сел…
— Леший сидит?
— А ты не в курсе? — удивилась Лиза.
— Да я как-то не в теме. Не до этого мне, дела, дела…
— Странный ты. Тебе братва «крышу» делает, а ты не в курсе… Ты нос по ветру держать должен, знать, что там да как…
— И как там?
— Лешего повязали. Изнасилование на нем. Миха потерпевшую нашел, она показания дала… — Она вздохнула и добавила: — Жаль пацана, не такой уж он и плохой был…
— А Миха?
— Миха меня любит. Он пылинки с меня сдувал. Только вот слушаться перестал… Совсем от рук отбился… Потому и попал. И в тюрьму попал, и вообще…
— Что, вообще?
— Да Серебряку он дорогу перешел… Говорила я ему, не надо с ним завязываться… Ну, да ладно, прошлое уже не воротишь…
— И что теперь?
— Думаешь, почему я за деньгами к тебе подъехала? Шильник все каналы перекрыл…
— Кто такой Шильник?
— Лучший друг Михи. Они вместе пацанов собирали, чтобы меня отбить. И дальше вместе пошли. А дружба, она как сопля — чем дальше в лес, тем она тоньше. А зашли они далеко… Сначала поцапались, а потом Миха в Москву поехал. Там со злости дров и наломал… Лучше бы он Шильника замочил! — не сдержавшись, выстрелила Лиза.
— И что теперь?
— Ну, Шильник только рад, что Миха сел. Деньгами он ему помогает, «грев» засылает, все такое. Ну, типа, он весь такой правильный… Но вытаскивать Миху не станет, это я точно знаю. Потому я к нему и не обращаюсь. Вот к тебе вчера подъехала, спасибо, выручил… С тебя еще тридцать пять штук! — не забыла она напомнить.
— Будут деньги… Что ты там насчет какого-то Оскара говорила?
— А он тебе нужен? — тускло глянула на меня Лиза.
— Ну, ты же сама говорила…
— Говорила… Ехать к нему надо. Он мужик богатый, со связями. Там у него не только банк, там у него нефть, руда, лес, все такое… Только старый он… — неприязненно поморщилась она. — Короче, не нравится он мне. А если мне мужик не нравится, я с ним ни за что не лягу… Давай обойдемся без Оскара! Ну, если ты не хочешь, чтобы он ко мне под юбку лез…
— Не хочу.
— Это хорошо, что не хочешь. Значит, я для тебя не совсем дешевка.
— Совсем не дешевка!
— Да ладно! — махнула рукой Лиза. — Как будто ты не знаешь, какая у меня репутация…
— Я твоей репутацией не интересовался.
— Ты не думай, я себе цену не набиваю. Мне все равно, что там у тебя и с кем. Замуж я за тебя не собираюсь. Вообще не хочу замуж. Я птица вольная… А что там у тебя за невеста?
— Я от нее не уйду, — твердо проговорил я.
— Так никто и не заставляет. Женись на ней, живи… А моя дверь всегда открыта… Ну, если содержать будешь. Ты же у меня парень при деньгах.
Лиза меня не удивляла. Я давно знал, что баба она ушлая, себе на уме. Михой крутила как хотела, теперь вот за меня взялась. Вольной птицей быть хочет — на содержании у женатого мужчины. Такая вот хитрость, граничащая с наглостью…
— Ну, денег не так уж много.
— Пока не очень, а там раскрутишься…
— Если тебя слушать буду? — горько усмехнулся я.
Лиза возмущенно взглянула на меня, но ничего не сказала. Поняла, что я насмехаюсь над ней, но крыть было нечем. А может, она задумала доказать мне, что слушать ее надо. Во всяком случае, она заслуживала того…
Аппетит приходит во время еды. Не успел я выкупить один завод, как на очереди появился новый проект. Кирпич — дело выгодное, но не все умеют извлекать из него выгоду, поэтому в стране так много полудохлых заводов. Время идет, люди учатся работать в условиях дикого капитализма, возможно, эти предприятия поднимутся сами по себе, без моего участия. Но пока заводы в убытках, нужно пользоваться моментом.
Я знал, как поднять третий по счету завод, но для этого у меня банально не было денег. Зато дыр в бюджете хоть отбавляй. И с долгами по второму заводу надо было разобраться, и новое оборудование закупать. Старый кондовый кирпич уже не в почете, чтобы удержаться на плаву, нужно производить элитную продукцию, а для этого запускать новую линию, и на одном заводе, и на другом. В такой обстановке и приходилось работать, причем на износ. Уставал я, но продолжал думать о третьем заводе…
И о Лизе думал.
Я провел с ней ночь и на этом решил остановиться, но через месяц не выдержал и отправился к ней. Только не было ее дома. Я ездил к ней каждый день, но Лиза так и не появилась. А разыскивать ее я не стал. Как-никак она подруга местного авторитета, и мой к ней интерес мог показаться подозрительным. За нее и спросить могли…
Но в один прекрасный момент Лиза всплыла перед глазами, и мысль о третьем заводе закрутилась в голове. И все потому, что она договорилась о крупном кредите на льготных условиях. Вышла из-за тучи, как ясное солнышко, и осветила меня своим сиянием. Красивая она, эффектная, загорелая, и пахло от нее солнцем и морем.
С Оскаром она договорилась, и банкир готов со мной сотрудничать. Об этом она мне первым делом и сообщила.
— А я тебя просил? — хмуро спросил я.
— А разве нет?
— Разговор в декабре был, а уже июль. Я уже и забыл об этом разговоре. Если он вообще был.
— Был!
— Где ты пропадала?
— Пропадала!
— Где наша вольная птица летала? Судя по загару, в теплых краях была.
— В теплых краях!
— С кем?
— Это что, допрос?
— Нет, просто интересно, какого черта банкир вдруг захотел дать мне кредит на льготных условиях?
— Я так захотела.
— Ты и деньги Лешего захотела мне отдать.
— А что в этом плохого?
— Ты захотела, а Миха отдал. Потому что ты с ним спала.
— Офигеть, логика! Ты меня своей логикой убил! А мертвые не говорят… — усмехнулась Лиза. — Ну, разве что из последних сил… Да, я спала с Оскаром.
— Я так захотела.
— Ты и деньги Лешего захотела мне отдать.
— А что в этом плохого?
— Ты захотела, а Миха отдал. Потому что ты с ним спала.
— Офигеть, логика! Ты меня своей логикой убил! А мертвые не говорят… — усмехнулась Лиза. — Ну, разве что из последних сил… Да, я спала с Оскаром.
— Из последних сил?
— Тебя интересуют подробности? Хорошо, я вышлю тебе видео… Если ты думаешь, что, проведя со мной ночь, можешь устраивать мне здесь сцены ревности.
— Это не ревность. Просто интересно.
— Я не твоя женщина… А ты не мой мужчина! — Она выразительно посмотрела на обручальное кольцо, которое красовалось у меня на пальце.
В ответ я развел руками. Да, я женился на Симе, и ничуть о том не сожалею, и менять ничего не собираюсь. А если кому-то что-то не нравится, это не мои проблемы. Лиза свободная птица, пусть летит на все четыре стороны…
— И как оно, счастье в личной жизни?
— Не жалуюсь.
— Давно? — Лиза кивком показала на кольцо.
— В июне.
— Медовый месяц был?
— Нам и так хорошо.
— Знаю, как тебе хорошо, — усмехнулась она. — По воскресеньям хоть отдыхаешь?
— Иногда.
— Ну, так что, кредит брать будешь?
— А надо?
— Может, я для тебя старалась?
— Может?
— И для тебя тоже!
— Что у тебя с ним?
— Ну, любовью это не назовешь. Замуж он не предлагает… Да я не очень-то и хочу… На Канары вот слетали…
— Кто-то на нарах, кто-то на Канарах…
— А я Миху стрелять не заставляла!
— Я слышал, ему двенадцать лет дали.
— Ты же не станешь меня в этом винить? — нахмурилась Лиза. — Я сделала все, что в моих силах…
— Верю.
— Так что мне Оскару насчет кредита сказать?
— Ну, если ты ради меня…
— Зря прикалываешься! Оскар сейчас реальный человек. Слышал про залоговые аукционы? Так вот он там не хило поучаствовал. У него теперь своя нефтяная компания будет… Он с тобой даже не встретится, ты для него — пшик!
— Ну, в залоговых аукционах я действительно не участвовал.
— Еще бы! Это не для простых смертных. Тут нужно избранным быть… Хочешь быть избранным? — раззадорилась Лиза.
— Кем?
— Ну, не мною же!
— А почему не тобою?
— Мною ты уже избран… Приедешь сегодня ко мне? — завлекающе улыбнулась она.
Я сказал «да». Прежде всего я не мог отказать в удовольствии самому себе.
На улицу Буденного ехал, сожалея о своем проступке перед Симой, но Лиза очень быстро заставила меня забыть о супружеском долге. Ненадолго, всего на пару часов, но тем не менее…
На эти пару часов я и ехал к Лизе, но, увы, остался с ней до утра. Она сказала, что завтра надолго уезжает, и этим купила меня. А Симе я позвонил и объяснил, что у меня важная встреча с клиентом, которая переросла в дружеские посиделки. Мне было стыдно, но я ничего не мог поделать. И Сима мне была бесконечно дорога, и Лизу я хотел как одержимый…
Осенний дождь за окном, холодный ветер. В принципе, мне все равно, лето на дворе или зима, на мою работоспособность это не влияло. И плохая погода меня не пугала. Но зимой сложнее добывать и транспортировать сырье, возможны перебои с подачей электричества. А работать надо…
Моя маленькая мечта сбылась, я взял третий завод. И на этом пока решил остановиться. Со вторым заводом еще не совсем разобрался, и этот нужно было налаживать. Оборудование там дохлое, и легче было закупить новое, чем восстанавливать старое. Именно эту проблему я сейчас и решал. Сидел в своем кабинете и ломал голову над сложностями прогресса.
Я решил перевести этот завод на производство элитного гиперпрессованного кирпича. Нашел поставщика, определился, какое оборудование мне нужно, но платить не торопился. Деньги в принципе, были, но я не хотел отдавать их сразу. Хотел взять товар в рассрочку, и мне в принципе шли навстречу, но на условиях, которые надо бы смягчить. Одним словом, я торговался, ничуть не стесняясь прикидываться бедным родственником…
И гидравлический пресс-автомат я возьму, и смесительно-загрузочный комплекс, и систему аспирации, еще комплекс тепловлажной обработки, станки для колки кирпича. Но и этого мало. Нужно ломать всю технологическую цепочку — от сырьевой базы до склада готовой продукции. Для гиперпрессованного кирпича требуется не глина, а известняк, цемент и пигмент, и все это надо доставать, причем по оптимальной стоимости…
Бытие определяет сознание — как свое собственное, так и чужое. Как ты живешь, так и относятся к тебе окружающие. Так было раньше, так есть и сейчас, ничего с древних времен не изменилось. Живешь в сухой просторной пещере, охотишься в богатых угодьях, носишь леопардовую шкуру, огонь в твоем очаге поддерживает красивая женщина — хвала тебе и уважение. Живешь под открытым небом, питаешься падалью, нечем прикрыть зад, женщины шарахаются — хула тебе и поношение. Но не все так просто.
У меня было два завода, серьезные перспективы роста. Это богатые «охотничьи угодья». И дом я строю, значит, будет «пещера». Я успешный человек, и многие так считали. Многие, но не все. Для Оскара Даниловича Полубоярова я — никто, пыль под ногами. Он даже не стал встречаться со мной. Отдал распоряжение, один из его замов принял меня, нехотя выслушал и распорядился выделить мне деньги под залог двух заводов. Сумму я получил большую, на относительно выгодных условиях, после чего у меня возникло ощущение собственного ничтожества. И еще я почувствовал свою зависимость от Лизы. Это ведь она уговорила своего банкира посодействовать мне. На языке тела уговорила…
Лиза спала с Полубояровым, но, как ни странно, я почти не ревновал ее. Будь на ее месте Сима, я удавил бы и Оскара, и ее саму. За Симу я готов был рвать и метать, потому что она — своя женщина. В доску своя. И Лиза не чужая, но при этом она — вольная птица. Ее не удержишь. Сегодня она с одним, завтра с другим — и с этим нужно было смириться. Не будет Оскара, появится кто-то другой. Можно было, конечно, взять ее за горло, прижать к стенке и запереть в золотой клетке. Но я не хотел усложнять наши отношения. Пусть все остается как есть.
Она пропадала в Москве, время от времени приезжала в Горанск, звонила мне, и я отправлялся к ней на улицу Буденного с кавалерийским наскоком. После чего наступало затишье, в котором я был счастлив со своей Симой.
По Лизе я не страдал и даже не хотел, чтобы она возвращалась, но точно знал, что примчусь к ней по первому звонку…
— Вадим Борисович, тут вам… — прихрипел в динамике голос секретарши.
Я оторвал голову от бумаг. Лизе ничего не стоило приехать на завод, пройти ко мне в кабинет. Может, и сейчас она ко мне рвется?..
Но в кабинет вошли внушительного вида парни, одного из которых я узнал сразу. Этого качка я видел рядом с Михой. Мне тогда отбили голову, я плохо соображал, но парня запомнил. Этот крупный, скошенный в сторону нос, мощные скулы, толстые губы…
— Нефедов? — исподлобья глядя на меня, угрюмо спросил качок.
— Допустим. — Я поднялся со своего места и показал гостю на стул за приставным столом.
— Я — Шильник! — Он не просто сказал это, а громыхнул голосом. Как будто гром и молнию на меня наслал.
— Наслышан, — сказал я, стараясь сохранять самообладание.
Почти год прошел с тех пор, как посадили Миху, а его бандиты пожаловали ко мне только сейчас.
— Догадываешься, зачем я пришел? — ухмыльнулся Шильник, усаживаясь за стол.
— Догадываюсь.
— Это наша территория.
— Так никто и не спорит.
— И не спорит, и не претендует. Поэтому ты здесь как сыр в масле катаешься.
— А можно без предъяв? — спросил я.
— Что?! — взбычился Шильник.
— Я все понимаю и готов платить, так что не надо на меня давить. Давай спокойно все обсудим.
Качок думал недолго:
— Ну, можно и спокойно…
— И ребят своих убери, пусть в приемной побудут. Татьяна Степановна кофе организует, ну, если можно, то и что-нибудь покрепче.
— Можно. Только не сейчас.
— А нам? — Я приложил палец к горлу.
— А с какого лешего нам с тобой пить? — пренебрежительно скривился Шильник и махнул рукой, отсылая своих «быков».
— С какого лешего? Так его так и зовут — Леший. Вы же с Михой меня от него спасли.
— Ну, мы не собирались. Но спасли.
Шильник задумался. Похоже, он совсем не прочь был заломить цену за мое спасение. Я прикусил язык. Не надо было мне напоминать ему о том случае.
— Сколько ты хочешь?
— Тридцать процентов от прибыли.
— Это слишком много! — Я похолодел от чувства собственного бессилия.
— Зато справедливо. Ты два года не платил, — пристально глядя на меня, отчеканил Шильник.
— А не с чего было платить. Два года назад здесь завалы были. Леший кирпичом брал.
— Леший тебя кинул, а мы твои деньги отбили… Ты на этих деньгах поднялся. Я же вижу, дела у тебя не хило идут.