Охрана дикой природы
Киевский эколого-культуpный центp
Освобождение животных
Питер Сингер
ANIMAL LIBERATION
Peter Singer
A Discus Book — Published by Avon Books, 1977, New York, 297 p.
Сокращенный перевод А.И. Петровской.
Книга известного австралийского экофилософа Питера Сингера, одного из лидеров
мирового движения за освобождение животных, посвящена проблеме прав животных.
©Киевский эколого-культуpный центp, 2002
Освобождение животных
Питер Сингер как вдохновитель мирового движения за права животных
3
Вступление
5
1. Все животные равны или почему борцы за освобождение чернокожих и
женщин также должны поддержать освобождение животных
10
2. Исследования над животными как способ их мучений
21
3. Ад животноводческих ферм или что происходило с вашим обедом, когда он
был еще животным
27
4. Становимся вегетарианцами или как уменьшить одновременно страдания
животных и голодание человечества
33
5. История идеологии господства человека над животными
41
6. Кто и как защищает спесиецизм сегодня
59
Питер Сингер как вдохновитель мирового движения за права животных
Питер Сингер (род. 1946 г.) — известный современный австралийский экофилософ.
Закончил Оксфорд, где затем читал лекции по философии. В настоящее время —
профессор философии, директор Центра биоэтики человека в Мараш Университете,
штат Виктория, Австралия. Автор работ «Демократия и непослушание»,
«Расширяющийся круг», «Практическая этика». Но мировую известность принесла
философу книга «Освобождение животных», изданная в 1977 г., ознаменовавшая
современное Движение за права животных. Сегодня тысячи людей на планете —
участники этого движения. Если старое движение покровительства животным (XIX —
середина XX века) имело своей идеей осуждение человеческой жестокости, то для
нового движения Сингер предложил правовую сторону взаимоотношений человека и
других видов. Он считает необходимым расширить великие принципы свободы,
равенства и братства на животных. То есть признать за животными (на растения и
дикую природу теория Сингера не распространяется) естественные права на жизнь,
свободу и счастье.
Сингер является автором термина «спесиецизм», означающего превосходство одного
вида живых существ над другими, в данном случае превосходство людей над не-
людьми. «Расисты нарушают принципы равенства, когда они придают больший вес
интересам своей расы в столкновении с интересами другой расы. Сексист нарушает
принципы равенства, предпочитая интересы своего пола. А спесиецист позволяет
интересам своего собственного вида попирать интересы другого вида. Образец в
каждом из этих случаев одинаков» — пишет в одной из своих работ автор.
Один из основных принципов теории П. Сингера состоит в том, что мы должны
принимать во внимание интересы существ, и каким бы этот интерес не был, он должен,
в соответствии с принципом равенства, распространяться на все существа — черных и
белых, женщин и мужчин, людей и не-людей.
Философ в предисловии к своей книге «Освобождение животных» пишет, что он
защищает животных не потому, что их любит, а потому, что они имеют права и он
обязан эти права уважать. То есть права животных в отличии, скажем, от доброго или
любовного отношения к «братьям нашим меньшим», делают наши действия к
животным этически обязательными вне зависимости от наших чувств или симпатий,
которые, к тому же, у некоторых людей могут отсутствовать.
Как говорит Питер Сингер, его намерением было избавить экологическое движение от
«слезливой сентиментальности», столь присущей ранним гуманистическим движениям.
Основой его философии стал принцип равенства интересов животных и человека. Он
утверждает, что человек так же дорожит своей жизнью, как кошка или олень. Сознание
или разум не является в его теории дискриминационным фактором. Философ считает,
что Движение освобождения животных потребует большего альтруизма со стороны,
чем любое другое освободительное движение, поскольку животные не способны
потребовать освобождения сами или протестовать против эксплуатации путем
голосования, демонстрации или бомб. Сингер заявляет, что мы должны перенести всех
животных в сферу нашей моральной заботы и прекратить обращаться с их жизнями как
с запросто расходуемыми для любой тривиальной цели.
Несколько слов об естественных (природных) правах животных. Они отличаются от
позитивных (юридических) прав, так как основываются не на законах, а на интересах,
притязаниях животных на определенный объем естественных, природных благ и
условий жизни (интерес на свободу, жизнь, пищу, воспроизводство и т.п.). Без этих
благ животные не могут существовать как живые существа. Права животных
порождают обязанности людей не только воздерживаться от причинения вреда
животным, но и приходить к ним на помощь в случае беды или угрозы. Причем
мотивацией в данном случае служат не экономические полезности, не великодушие и
доброта, а справедливость, долг и ответственность за права других видов. Придание
прав животным не означает, что человечество сразу полностью откажется от
использования или уничтожения животных. Придание прав лишь означает, что
человечество намерено к этому стремиться.
Но вернемся к книге Питера Сингера «Освобождение животных». Одной из самых
сильных ее глав является та, в которой автор исследует развитие идеологии господства
человека над животными — спесиецизма, показывает его корни в христианстве и
иудаизме, греческой философии, пагубное влияние Рене Декарта с его идеей
«животных-машин».
Наверное, многим покажутся спорными призывы П. Сингера к вегетарианству, однако,
возможно, человечество все-таки придет к нему, когда найдет способ получения
белковой пищи без использования животных. Что же касается корриды, петушиных
боев, любительской охоты, других развлекательных институтов с использованием
животных (цирки, зверинцы, фотосалоны и т.п.), применения животных в
парфюмерной промышленности, где грубо нарушаются права животных, то здесь
автора следует полностью поддержать — они должны быть запрещены.
Владимир БОРЕЙКО, директор Киевского эколого-культурного центра.
Вступление
Моя книга рассказывает о тирании человека над животными. Эта тирания была и еще
сегодня остается причиной таких страданий и боли, которые можно сравнить разве что
со столетиями тирании белых людей над чернокожими. Борьба против этой тирании
так же важна, как и успехи в нравственной и социальной сфере, достигнутые за
последние десятилетия.
Многие читатели могут подумать, что читают о невероятных преувеличениях. Пять лет
тому назад и я смеялся над подобными утверждениями и, во всяком случае, никогда не
собирался писать о них всерьез. Пять лет тому назад я не знал того, что знаю сегодня. И
если вы прочтете эту книгу внимательно, уделив особое внимание второй и третьей
главам, вы узнаете о притеснении животных столько, сколько знаю и я или, по крайней
мере, столько, сколько было возможно поместить в книге приемлемого объема. Лишь
после ознакомления с моей вступительной статьей вы сможете убедиться, что она не
преувеличение, а просто здравая оценка ситуации, преимущественно неизвестной
обществу. Я не прошу тут же поверить моей вступительной статье. Все, о чем я прошу,
прийдите к вашему окончательному суждению лишь по прочтении книги. Вскоре после
того, как я начал работу над этой книгой, моя жена и я были приглашены на чай к
одной даме, которая слышала, что я собираюсь писать о животных. Жили мы тогда в
Англии. Хозяйка очень интересовалась животными, рассказывала, что у нее есть
знакомая, постоянно пишущая о животных, которая хочет встретиться с нами.
Когда мы прибыли, подруга нашей хозяйки уже была на месте и действительно
стремилась говорить о животных.
«Я люблю животных, — начала она, — у меня есть собака и две кошки и вы не
представляете, как им вместе хорошо. Вы не представляете, как им замечательно! И мы
имеем даже небольшой госпиталь для любимцев». Она помолчала, пока накрывали на
стол, и взяла большой сендвич с окороком. Затем она спросила, какие же любимые
животные есть у нас. Мы сказали, что не имеем никаких любимых животных. Она
посмотрела на нас несколько удивленно и откусила от своего сендвича.
Наша хозяйка закончила к этому времени сервировку и встретила нас словами: «Вас
конечно интересуют животные, не правда ли, мистер Сингер?».
Мы постарались объяснить, что заинтересованы в прекращении страданий и несчастий
животных, что мы протестуем против их жестокой дискриминации, и что мы считаем
недопустимым бесконечно увеличивать страдания других существ, даже если это
существо не является представителем нашего вида, и что мы уверены в том, что
животные безжалостно и жестоко эксплуатируются человеком и мы бы хотели, чтобы
это было изменено. А в других отношениях, сказали мы, у нас нет особенной
заинтересованности в животных. Ни один из нас не занимается содержанием собак,
кошек или лошадей, подобно тому, как многие люди делают это. Мы не испытываем
какой-то «любви» к животным. Мы просто хотим, чтобы с ними обращались как с
независимыми существами, которыми они и являются, а не как с предметами целей
человека или как со свиньей, мясо которой сейчас находится на сендвиче нашей
хозяйки.
Нет, эта книга не о баловнях судьбы, не о болонках-любимицах. Не похожа она и на
приятное, удобное чтиво для тех, кто думает, что для любви к животным достаточно
погладить кошечку или покормить птичек в парке. Книга, скорее, предназначена для
людей, которые своей целью поставили покончить с эксплуатацией и притеснением
животных, где бы они не происходили, и покончить с произвольным ограничением
прав одного вида в пользу своего собственного, чем нарушается основной
нравственный принцип равнозначного подхода. Обычно считается, что для того, чтобы
быть интересным собеседником в таких вопросах, самому надо быть этаким любителем
«диких зверушек», и уже это само по себе отводит животным жалкий удел «миленьких
спутников» человека, на которых не принято переносить моральные стандарты,
применяемые среди человеческих существ. Ни один из притеснителей, исключая разве
что расистов, всегда готовых наклеить своим оппонентам ярлык «негролюбов», не
утверждал, что для того, чтобы добиваться равенства для попираемых ногами расовых
меншинств, вы обязаны обязательно любить эти меншинства и обязательно обниматься
с ними. Так почему же выдвигается такое предположение о людях, посвятивших себя
работе по облегчению невыносимых условий жизни животных?
Изображение тех, кто протестует против жестокости к животным, некими
сентиментальными, эмоционально возвышенными чудаками, «любителями животных»
создает в обществе нежелательный эффект, приводя к тому, что целый пласт
общественно-нравственного бытия человечества — попирание ногами животных
нечеловеческой природы — выводится из серьезной политической и нравственной
дискуссии. Нетрудно увидеть, кто и почему делает это. Если мы подвергнем этот
вопрос серьезному рассмотрению и взглянем на условия, в которых находятся
животные на современных «фермах-фабриках», производящих для нас мясо, то станет
неудобно есть сендвичи с окороком, или говядину, или жареных цыплят и все прочие
блюда нашей мясной кухни, чтобы не подумать перед этим о смерти этих животных.
Эта книга не стремится вызвать сентиментальное сочувствие к симпатичным
«миленьким» зверькам. По-моему, нет разницы в том поругании прав живых существ,
резать ли на мясо лошадей или собак, или резать свиней для этой же цели. И я не
успокоился и не почувствовал облегчения, когда США под давлением общественности
приняли решение о замене собак в тестировании ядовитыми газами, крысами.
В этой книге делается попытка обдумать осторожно и содержательно вопрос, как мы
должны обращаться с животными нечеловеческой природы. В процессе этого
высвечиваются и выходят наружу предрассудки, лежащие позади нашей нынешней
позиции и образа действий. В главах, где описывается, что этим позициям
соответствует на практике, в реальности, как страдают животные от тирании
человеческих существ — действительно имеются пассажи, могущие вызвать прилив
эмоций. Я надеюсь, что это будут эмоции гнева и осуждения, соединенные с решением
сделать что-нибудь для исправления этого.
Когда имеются болезненные, неприятные вещи, было бы нечестно описать их
нейтральным образом, прикрывшись спасительной созерцательной объективностью,
это спрятало бы их реальную неприятность. Вы не сможете написать созерцательно и
объективно об опытах нацистских «врачей» в концлагерях, которые они проводили с
представителями «низшей расы». Подчеркиваю — написать, не всколыхнувшись от
эмоций! Так вот тоже самое сегодня можно написать об опытах на существах
нечеловеческой природы в лабораториях Америки, Британии и где бы то ни было. И те,
кто находит оправдание этим двум видам опытов, руководствуются далеко не
эмоциональными аргументами. Эта книга взывает к основным нравственным
принципам, которые мы всегда учитываем, и принесение этих принципов в жертву
обоим видам экспериментов на живых существах было востребовано отнюдь не по
причине эмоций.
В заголовке этой книги скрыт серьезный подтекст. Освободительное движение
содержит требование положить конец предвзятости и дискриминации, основанных на
произвольных оценках, подобно цвету кожи или сексуальной ориентации.
Классический пример этому — движение за освобождение чернокожих. Прямые и
немедленные призывы этого движения и его инициативы и успехи могут служить
моделью для других групп сопротивления. Мы, например, скоро собираемся
рассмотреть линии общих направлений с движениями за освобождение геев, за
освобождение американских индейцев и испаноязычных американцев. Когда
большинство женских групп начинало свою кампанию, то многие считали, что мы
пришли к концу нашего пути. Дискриминация на основе сексуальной ориентации,
можно сказать, есть последней формой дискриминации. Чтобы быть повсеместно
признанной, она практически срывала тайну с сугубо личного, распространяясь даже в
таких либеральных кругах, которые издавно гордятся свободой общества и отсутствием
предвзятого отношения к расовым меншинствам.
Мы должны быть очень осторожными, говоря: «Это последняя оставшаяся форма
дискриминации». Если бы мы изучили прошлый опыт освободительных движений, мы
бы убедились, как трудно бывает распознать наличие скрытой предвзятости в наших
позициях к новым, необычным группам до тех пор, пока эти предубеждения, набрав
силу, выплескиваются из нас черными свастиками, горящими крестами или городскими
живодернями.
Освободительное движение требует расширения нашего нравственного кругозора.
Практически то, что ранее считалось естественным и неизбежным, в новом
рассмотрении должно быть увидено как результат тенденциозной предвзятости, не
имеющей никакого оправдания. Кто может сказать даже по секрету, что ни одна из его
или ее позиций не может быть подвергнута сомнению в законном порядке? Если мы
желаем избежать участи неоднократно оказываться в рядах притеснителей, мы должны
быть готовыми пересмотреть все наши позиции по отношению к разным группам,
включая самые фундаментальные из них. Нам необходимо рассмотреть наше
отношение и точку зрения тех, кто страдает, и тех, кто следует за ними. Если мы хотим
такую необычную ментальность перевести на другой путь, мы должны создать модель
в наших теоретических позициях и практической деятельности, чтобы оперативно и
содержательно помочь таким даже спонтанным группам, особенно группам, к которым
мы сами принадлежим, и вселить надежду в другие группы. Так мы сможем прийти к
видению того, что имеются просыпающиеся от 100-летнего сна причины для новых
подходов, новых освободительных движений.
Цель этой книги заключается в том, чтобы научить вас, как перевести такую нередко